может подсказать ей выход из  уже
выбранного пути. Он обманул ее ожидания, и она почувствовала себя  очень
одинокой. Она страшилась говорить Кэт, что собирается замуж, что им при-
дется уехать из лесов Баллихары, которые Кэт так любила, и оставить баш-
ню, которая была для нее особенным  местом.  Реакция  Кэт  успокоила  ее
сердце.
   - Я люблю города, - сказала Кэт. - Там есть зоопарки.
   "Я правильно поступаю, - подумала Скарлетт. - Теперь я знаю  это  без
всякого сомнения". Она послала в Дублин за книжкой рисунков и видов Лон-
дона и написала миссис Симе, прося о встрече. Ей надо заказать свадебное
платье.
   Несколькими днями позже пришел посланец от Фэнтона с письмом и посыл-
кой. В письме он говорил, что все время до свадьбы пробудет в Англии.  О
помолвке объявят не раньше окончания лондонского сезона. А Скарлетт дол-
жна сшить себе платье, дополняющее драгоценности, присланные  с  тем  же
посланцем, что и письмо. У нее есть три месяца! Никто не будет  угнетать
ее вопросами или приглашениями, пока не распространили  известие  о  по-
молвке.
   В посылке она обнаружила квадратную плоскую коробочку из  кожи  цвета
бычьей крови, тонко отделанную золотом. Крышка открылась, и Скарлетт ах-
нула от изумления. Подбитая серым бархатом, коробочка была разделена  на
деления для ожерелья, двух браслетов и пары сережек.
   Набор был сделан из массивного старого золота с тусклой, почти  брон-
зовой отделкой. Кровавые рубины, каждый размером с  ноготь  ее  большого
пальца, хорошо гармонировали с сережками в виде рубиновых капелек с  за-
мысловатым орнаментом. В каждом браслете было по  двенадцать  камней,  а
ожерелье состояло из двух рядов камней, соединенных толстыми  цепочками.
Впервые Скарлетт поняла разницу между ювелирными изделиями  и  драгоцен-
ностями. Никто не назовет эти  рубины  ювелирными  изделиями.  Они  были
слишком необычными и ценными. Так, без всякого сомнения, выглядят насто-
ящие драгоценности. Ее пальцы дрожали, когда она застегивала браслеты  у
себя на руках. Она не могла сама надеть ожерелье и ей пришлось позвонить
Пегги Куин. Когда она увидела себя в зеркале, у нее перехватило дыхание.
Ее кожа была как алебастр, и темные рубины на этом фоне смотрелись  изу-
мительно. Волосы каким-то образом стали темными и  глянцевыми.  Скарлетт
попыталась вспомнить, как выглядела диадема, тоже  отделанная  рубинами.
Когда ее представят Ее Величеству, она будет выглядеть королевой. Ее зе-
леные глаза слегка сузились. Лондон станет более интересной игрой, неже-
ли Дублин. Она может даже научиться полюбить Лондон.
   Пегги Куин не теряла времени даром  и  рассказала  новость  остальным
слугам и своей семье в  Баллихаре.  Великолепные  украшения,  отделанное
горностаем платье, недели утреннего кофе могли означать только одно: Оа-
Хара выходит замуж за изнуряющего всех своей рентой злодея, графа Фэнто-
на. А что станет с ними? Вопросы и опасения распространялись от очага  к
очагу, как пожар в степи.
   В апреле Скарлетт и Кэт поехали вместе по  пшеничным  полям.  Девочка
сморщила носик от сильного запаха свежеразбросанного навоза.  Конюшни  и
коровники никогда так не воняли; их чистили ежедневно. Скарлетт  посмея-
лась над ней.
   - Никогда больше не корчи личико от унавоженной  земли,  Кэт  О'Хара.
Это сладкий аромат для фермера, а у тебя в жилах течет кровь фермеров. Я
не хочу, чтобы ты об этом забыла.
   Она с гордостью посмотрела на вспаханную, засеянную и удобренную зем-
лю. "Это моя земля. Я вернула ее к жизни".  Она  знала,  что  в  Лондоне
больше всего будет скучать именно по этому отрезку своей жизни. Но у нее
навсегда останутся воспоминания и удовлетворение.  В  сердце  своем  она
всегда будет О'Хара. И когда вырастет, Кэт сможет вернуться сюда,  защи-
щать себя. Тогда она заработает имя О'Хара для себя.
   - Никогда-никогда не забывай, откуда ты  вышла,  -  сказала  Скарлетт
своему ребенку. - Гордись.
   - Вам придется поклясться на Библии, что не скажете ни единой душе, -
предупредила Скарлетт миссис Симе.
   Самая лучшая портниха в Дублине бросила  на  Скарлетт  завораживающий
взгляд.
   - Ни у кого еще не было повода ставить под сомнение мою осторожность,
миссис О'Хара.
   - Я выхожу замуж, миссис Симе, и хочу сшить себе платье. - Она протя-
нула коробку с драгоценностями и открыла ее. - Я надену эти украшения.
   Глаза и рот миссис Симе округлились. Скарлетт почувствовала себя отм-
щенной за часы пыток, проведенные в диктаторской  примерочной  портнихи.
Эта женщина, наверное, отняла десять лет ее жизни.
   - Есть еще диадема, - запросто сказала Скарлетт, - и  я  хочу,  чтобы
шлейф был отделан горностаем.
   Миссис Симе решительно замотала головой.
   - Вы не можете сделать этого, миссис О'Хара. Диадемы и горностай  для
важнейших придворных церемоний. Особенно горностай. Скорее всего, его не
надевали со свадьбы Ее Величества.
   Глаза Скарлетт сверкнули.
   - Но я не знаю всего этого, не так ли, миссис Симе? Я всего лишь  не-
вежественная американка, которая в одну ночь станет графиней. Люди будут
кудахтать и мотать головами, чтобы я ни делала. Так что  я  буду  делать
то, что хочу, и так, как хочу!
   Страдания ее сердца выразились в резком высокомерии,  прозвучавшем  в
голосе.
   Миссис Симе внутренне съежилась. Ее острый ум быстро перебрал общест-
венные сплетни, чтобы определить будущего мужа Скарлетт. "Они хорошо по-
дойдут друг к другу, - подумала она. - Попрать все приличия и традиции и
за это стать еще более уважаемыми. К чему идет мир? Однако женщине всег-
да придется прокладывать в нем дорогу, а о свадьбе люди  будут  говорить
многие годы. Поэтому моя работа будет представлена так, как еще  никогда
не была представлена. Она должна быть великолепной".  Обычная  надменная
самоуверенность вернулась к миссис Симе.
   - Есть только одно платье, которое отдаст справедливость горностаю  и
рубинам, - сказала она. - Белый шелковый бархат с нашитыми поверх круже-
вами, лучше голвейскими. Сколько у меня  времени?  Кружево  должно  быть
сделано, затем нашито на бархат вокруг каждого лепесточка.  Это  требует
времени.
   - Пять месяцев устроят? Ухоженные руки миссис Симе растрепали ее тща-
тельно уложенные волосы.
   - Так быстро... Дайте подумать... Если я найму еще двух швей...  если
только монахини возьмутся за это... Это будет самая знаменитая свадьба в
Ирландии, в Британии... Оно должно быть сделано, несмотря ни на что.
   Она сообразила, что говорила вслух, и прикрыла рот рукой.
   - Уже поздно.
   Скарлетт пожалела ее, встала и протянула ей руку.
   - Я вверяю платье вашей заботе, миссис Симе, и  полностью  уверена  в
вас. Дайте мне знать, когда стоит приехать в Дублин на первую примерку.
   Миссис Симе взяла ее руку и крепко сжала ее.
   - О, я сама приеду к вам, миссис О'Хара. И мне будет приятно, если вы
будете называть меня Дейзи.
   Солнечный день никого не сделал счастливей  в  округе  графства  Мит.
Фермеры беспокоились еще об одном годе, похожем на предыдущий. В  Балли-
харе пожимали плечами и предсказывали гибель. Разве не видела Молли  Ке-
нан вещицу, переносимую эльфами от дома ведьмы? И в другой раз ее  видел
Падди Конрой, хотя, что он там делал, он не скажет нигде, кроме  как  на
исповеди. Говорили, что днем слышали крик совы недалеко от Пайк  Корнер,
а призовой теленок миссис Мак Грудер сдох ночью без всякой на то  причи-
ны. Когда пошел на следующий день дождь, слухи не прекратились.
   В мае Колум поехал со Скарлетт в Дрозду на ярмарку по найму  рабочих.
Пшеница хорошо принялась, трава на лугу была уже почти готова для  поко-
са, грядки картофеля стояли ярко-зеленые, со здоровой ботвой.  Оба  были
необычно молчаливы, каждый занят своими личными заботами.  Причиной  для
беспокойства Колума послужило увеличение милиции и полицейских войск  во
всем округе. Его информаторы сообщали, что их  целый  полк.  Работа  зе-
мельной лиги шла хорошо; он последним отречется от  требования  снижения
ренты, но забастовки всколыхнули землевладельцев. Теперь фермеров  высе-
ляли без предуведомления, и соломенные крыши их  домов  сгорали  раньше,
чем они успевали вынести оттуда мебель. Говорили, что в огне погибли два
ребенка. На следующий день были ранены два солдата. Трех фенианцев арес-
товали в Маллингаре, Джим Дэли среди  них.  Его  обвиняли  в  подстрека-
тельстве к насилию, хотя всю неделю день и ночь он работал в баре.
   Скарлетт запомнила ярмарку только по одной причине. Там вместе с Бар-
том Морландом был Ретт; она избегала смотреть в направлении секции лоша-
дей; когда Колум предложил походить вокруг и  получить  удовольствие  от
ярмарки, она почти кричала, говоря ему, что хочет  уехать  домой.  Между
ними появилась некоторая натянутость после того, как Скарлетт объявила о
своем намерении выйти замуж на Фэнтона. Колум не сказал ничего  резкого,
да этого и не требовалось. Гнев и обвинение читались в его глазах.
   То же самое было и с миссис Фиц. В любом случае, кто они такие, чтобы
осуждать ее? Что они знают о ее горестях и страхах? Разве не достаточно,
что  в  их  распоряжении  останется  Баллихара,  когда  она  уедет?  Это
единственное, чего им действительно хотелось. Нет, это  нечестно.  Колум
почти что брат ей, миссис Фиц ее подруга. Это еще один  довод  в  пользу
того, что они должны сочувствовать. Так нечестно.  Скарлетт  начала  ду-
мать, что видит неодобрение везде, даже на лицах владельцев магазинов  в
Баллихаре, когда она усиленно пыталась придумать, какие вещи ей купить у
них в эти скудные месяцы перед урожаем. "Не будь дурой,  -  сказала  она
себе, - ты все выдумываешь, потому что ты сама еще не уверена в том, что
собираешься делать. Это необходимо для Кэт и для меня. И это не их дело,
как я поступаю". Она была раздражительна со всеми,  кроме  Кэт.  Однажды
она даже забралась на несколько ступенек по веревочной лесенке, но потом
спустилась. Я взрослая женщина и не могу, хныча, идти  за  поддержкой  к
ребенку. И она работала на сенокосе день за днем, довольная  занятостью,
радуясь трудовой боли в руках и ногах, благодарная за богатый сбор. Пос-
тепенно ее покидал страх о еще одном плохом урожае.
   Вечер на Иванов день, 24 июня, окончательно излечил  ее.  Костер  был
самым большим. Музыка и танцы - это как раз то, что ей нужно, чтобы рас-
слабить напряженные нервы и восстановить дух. Когда, как того  требовала
старинная традиция, прокричали в полях Баллихары тост за  О'Хару,  Скар-
летт почувствовала, что в мире все в порядке.
   Однако она немного сожалела, что отказалась этим летом от всех домаш-
них вечеринок. Она боялась оставлять Кэт одну, но была одинока, и у  нее
оставалось слишком много времени для размышлений и беспокойства. Она бы-
ла почти счастлива, когда получила полуистерическую телеграмму от миссис
Симе, извещавшую, что кружева не доставлены из монастыря в Голвее и  нет
никакого ответа на ее письма и телеграммы.
   Скарлетт улыбалась, подъезжая к железнодорожной станции в Триме.
   Она была искусной в сражениях с игуменьями и радовалась явному поводу
для ссоры.


   ГЛАВА 89

   У нее едва хватило времени, чтобы помчаться утром в ателье миссис Си-
ме, успокоить ее, собрать сведения о длине и узоре заказанных  кружев  и
поспешить на станцию к раннему поезду в Голвей. Скарлетт устроилась поу-
добнее и раскрыла газету.
   "Горе мое, вот оно". "Айриш Тайме" опубликовала  на  первой  странице
объявление о брачных планах. Скарлетт окинула взглядом остальных  пасса-
жиров в вагоне, чтобы проверить, читают ли они газету. Спортсмен в  тви-
довом костюме закопался в спортивный журнал; хорошо одетая женщина, оче-
видно мать с сыном, играла в какую-то игру. Она еще раз прочитала о  се-
бе. "Тайме" добавил собственный комментарий  к  формальному  объявлению.
Скарлетт улыбнулась над частью об "О'Хара из Баллихары, красивом украше-
нии ближайшего окружения королевского наместника" и "изящной и лихой на-
езднице".
   Для поездки в Дублин и Голвей она взяла с собой только небольшой  че-
модан и от станции до  ближайшей  гостиницы  ей  потребовался  один  но-
сильщик. Около администратора было столпотворение.
   - Какого дьявола? - сказала Скарлетт.
   - Скачки, - сказал носильщик. - Вы не сделали глупости, приехав  сюда
и не узнав, что здесь происходит? Тут вы не найдете комнаты для ночлега.
   "Нахал, - подумала Скарлетт, - увидим, получишь ли ты на чай".
   - Подожди здесь, - сказала она.
   Она протиснулась к администратору.
   - Я хотела бы поговорить с управляющим.
   Утомленный клерк оглядел ее снизу вверх, затем сказал:
   - Да, конечно, мадам, один момент, - и исчез за стеклянным щитом.  Он
вернулся с лысеющим мужчиной в черном сюртуке и полосатых брюках.
   - Есть какие-нибудь жалобы, мадам? Боюсь, что обслуживание становится
менее безупречным, так сказать, когда скачки в полном разгаре. Какое  бы
неудобство...
   Скарлетт перебила его.
   - Я запомнила обслуживание как безупречное. - Она обаятельно  улыбну-
лась. - Вот почему я бы хотела остановиться в "Рэйлвэй". Мне нужна  ком-
ната на сегодня. Я миссис О'Хара из Баллихары.
   Елейность управляющего испарилась, как августовская роса.
   - Комнату на сегодня? Это просто не...
   Клерк дергал его за рукав. Управляющий взглянул на него. Клерк забор-
мотал ему на ухо, указывая пальцем на "Тайме" у него на столе. Управляю-
щий поклонился Скарлетт. Его улыбка вздрогнула от желания услужить.
   - Такая честь для нас, миссис О'Хара. Я надеюсь, вас  устроит  совсем
особенный номер, лучший в Голвей, вы - гостья администрации. У вас  есть
багаж? Его отнесут наверх.
   Скарлетт сделала знак носильщику. Многое может дать брак с графом.
   - Пошлите это в мою комнату. Я приду позже.
   - Сию минуту, миссис О'Хара.
   По правде говоря, Скарлетт не думала, что ей вообще понадобится  ком-
ната. Она надеялась уехать дневным поездом обратно в Дублин, может, даже
ранним дневным, тогда у нее будет время пересесть на  вечерний  поезд  в
Трим. Благодарение небесам, за долгие дни, у нее есть  время  до  десяти
вечера. Теперь посмотрим, впечатлит ли монахинь граф Фэнтон так же,  как
управляющего. Слишком плохо, что он протестант. Кажется,  не  надо  было
заставлять Дейзи Симе клясться хранить все в секрете.
   Скарлетт направилась к двери, выходящей на площадь. Фу, какая вонючая
толпа. Наверное, дождь намочил их твид на ипподроме.  Скарлетт  поравня-
лась с двумя жестикулирующими раскрасневшимися мужчинами. Она чуть  было
не столкнулась с сэром Джоном Морландом и едва узнала его.  Он  выглядел
очень больным. Его, обычно румяное, лицо было бесцветным, казалось,  что
в теплых заинтересованных глазах не было света.
   - Барт, мой дорогой. Ты в порядке?
   Казалось, он не мог сосредоточиться на ее лице.
   - Ох, извини, Скарлетт. Не совсем. Перебрал одну, ну и тому подобное.
   В это время дня? Слишком много пить в любое время было совсем не  по-
хоже на Джона Морланда, и тем более перед ленчем. Она твердо  взяла  его
за руку.
   - Пойдем, Барт, выпьешь кофе со мной, а затем что-нибудь поешь.
   Скарлетт вошла с ним в столовую. Морланд нетвердо держался на ногах.
   "Кажется, мне понадобится моя комната, - подумала она, - но Барт нам-
ного важнее поездки за кружевами. Что же могло случиться с ним?"
   После большого количества кофе она все узнала. Джон Морланд не выдер-
жал и расплакался, когда рассказывал ей.
   - Они сожгли мою конюшню, Скарлетт, они сожгли мою конюшню.
   Я возил Дижону на скачки, совсем небольшие скачки, я подумал,  может,
ей понравится побегать по песку и, когда мы возвратились домой,  от  ко-
нюшни остались черные руины. Боже мой, запах! Боже мой! Я  слышу  ржание
лошадей, даже когда сплю.
   Скарлетт почувствовала, что у нее в горле застрял комок. Она постави-
ла чашку. Никто не сделал бы такой ужасной вещи. Это наверняка  несчаст-
ный случай.
   - Это арендаторы. Видишь ли, из-за ренты. Как они  могут  так  сильно
меня ненавидеть? Я пытался быть хорошим землевладельцем, всегда  старал-
ся. Почему они не сожгли мой дом? У Эдмонда Барроу они сожгли  дом.  Они
могли бы сжечь меня в нем, меня бы это не волновало. Только пощадили  бы
лошадей. Господи, Скарлетт! Что, что сделали им мои бедные сгоревшие ло-
шади?
   Ей нечего было сказать. Барт не чаял души в  своей  конюшне...  Стоп,
ведь он уехал с Дижоной, его особой гордостью и радостью.
   - У тебя осталась Дижона, Барт. Ты можешь начать  заново.  Она  такая
замечательная лошадь, самая красивая, которую я  когда-либо  видела.  Ты
можешь пользоваться конюшней в Баллихаре. Не помнишь? Ты мне сказал, что
она похожа на собор, если установить там орган. Можешь растить новых же-
ребцов в Баллихаре. Ты не позволишь судьбе сломить тебя, Барт, ты должен
продержаться. "Я знаю, я сама оказывалась на самом  дне.  Ты  не  должен
сдаваться, просто не можешь.
   Глаза Джона Морланда были словно потухшие угли.
   - Я уезжаю в Англию сегодня вечером на восьмичасовом катере. Не  хочу
больше никогда видеть ирландские лица и слышать ирландские голоса Я  ос-
тавил Дижону в безопасном месте, пока не продам ее. Сегодня днем я вклю-
чил ее в скачки, после которых любая лошадь может быть продана и,  когда
они закончатся, закончится и Ирландия для меня.
   Его глаза были трагично грустными. Скарлетт почти  желала,  чтобы  он
снова заплакал. Тогда ему стало бы легче. Сейчас он  выглядел  так,  как
будто больше не способен что-либо чувствовать. Он выглядел умершим.
   Затем произошла перемена. Усилием воли  сэр  Джон  Морланд,  баронет,
вернулся к жизни. Его плечи окрепли, а губы свернулись в улыбку,  В  его
глазах даже появилась искорка смеха.
   - Бедная Скарлетт, боюсь, я выжал из тебя все соки. Это ужасно с моей
стороны. Прости, исправлюсь. Допивай свой кофе, пойдем  на  ипподром.  Я
ставлю пятерку за тебя на Дижону, и ты сможешь купить шампанское на свой
выигрыш, когда она оставит всех далеко позади.
   В это мгновение Скарлетт никого так не уважала  в  своей  жизни,  как
Барта Морланда. Она ответно улыбнулась ему.
   - Я дополню твою пятерку своей, Барт, и у нас будет шампанское. Идет?
   Она поплевала себе на ладошку и протянула ее Морланду, он хлопнул  по
ней и улыбнулся.
   По дороге на ипподром Скарлетт пыталась выудить из своей  памяти  то,
что она слышала о "затейливых скачках". Все участвующие в скачках лошади
продавались, их цену назначали сами владельцы. В конце скачек каждый мог
"заявить", что покупает любую из представленных лошадей, и  ее  владелец
обязан продать ее за установленную им цену. В отличие, от остальных  ло-
шадиных торгов в Ирландии здесь не было споров о ценах. Невостребованные
лошади возвращались их хозяевам. На мгновение Скарлетт не поверила,  что
лошадей нельзя купить до начала скачек, при чем тут правила.  Когда  они
дошли до ипподрома, она спросила у Барта номер его ложи. Ей надо привес-
ти себя в порядок и спросить у стюарда, где подают  заявки.  Она  надея-
лась, что Барт заломил умопомрачительную цену за Дижону, собиралась  ку-
пить ее и послать ему, когда он устроится в Англии.
   - Что вы имеете в виду, говоря, что на Дижону уже подали заявку? Это-
го нельзя сделать до конца скачек.
   Администратор постарался не улыбаться.
   - Вы не единственная, кто предвидит ее победу, мадам. Это,  наверное,
американская черта. Джентльмен, который подал заявку, также американец.
   - Я дам двойную цену.
   - Нельзя, миссис О'Хара.
   - Что если я куплю лошадь у баронета до начала скачек?
   - Тоже невозможно.
   Скарлетт пришла в отчаяние. Ей необходимо купить эту лошадь для  Бар-
та.
   - Я могу предложить только одно...
   - Ах, пожалуйста. Что я могу сделать? Это действительно очень важно.
   - Вы можете узнать у нового владельца, не хочет ли он ее продать.
   - Да, я сделаю это.
   "Если нужно, заплачу ему королевский выкуп. Американец, сказал  адми-
нистратор. Это хорошо. В Америке деньги правят балом".
   - Не покажете ли вы мне его? Он сверился с листком бумаги