нда была готова удовлетво-
рить любой каприз. Багажное отделение было очень  большим  для  обычного
корабля, потому что ирлано-американцы везли с  собой  подарки  для  всех
своих родственников и возвращались  с  многочисленными  сувенирами.  Но-
сильщики обращались с каждым дорожным сундуком, с каждым ящиком так, как
будто они были полны стеклянных вещей. Часто так  и  было.  Процветающим
американо-ирландским женам третьего поколения было известно,  как  осве-
щать каждую комнату с помощью канделябров Уотерфорда.
   Широкая платформа с крепким поручнем была выстроена над гребным коле-
сом, и на ней сейчас стояли Скарлетт с Колумом и  множество  пассажиров,
чтобы помахать на прощание своим родственникам. Времени было  только  на
поспешное прощание, поскольку "Брайан Бору" собирался отойти с минуты на
минуту. Скарлетт посылала воздушные поцелуи толпящимся на берегу О'Хара.
Этим утром дети не пошли в школу, а Джейми закрыл  свой  магазин,  чтобы
они с Дэниэлем смогли посмотреть на их отплытие. Немного  в  стороне  от
других тихо стоял Стефен. Он подал рукой знак Колуму.
   Это значило, что сундуки Скарлетт были открыты и переупакованы по до-
роге к кораблю. Среди  стопок  тонкой  бумаги  и  нижних  юбок,  дамских
платьев и салатов были плотно завернутые, смазанные  ружья  и  амуниция,
которые он купил в Бостоне.
   Подобно своим отцам и дедам и поколению перед ними,  Стефен,  Джейми,
Мэтт, Колум и даже дядя Джеймс воинственно выступали против  британского
правления в Ирландии. Больше чем две сотни лет  О'Хара  рисковали  своей
жизнью в сражениях, иногда в бесплодных неудачных вылазках. И  только  в
последние десять лет  организация  начала  расти.  Дисциплинированные  и
опасные, финансируемые из Америки, фенианы становились известными в  Ир-
ландии. Они были героями для ирландских крестьян и проклятием английских
землевладельцев, а английские военные силы фенианы устраивали их  только
мертвыми.
   Колум О'Хара был одним из самых удачливых собирателей денег  и  одним
из выдающихся лидеров братства фениан.


   ЦИТАДЕЛЬ


   ГЛАВА 47

   "Брайан Бору" тяжело продвигался вдоль реки Саванны с помощью паровых
буксиров. Достигнув Атлантического океана, он низким гудком  отсалютовал
удаляющимся буксирам и расправил паруса. Пассажиры оживились, когда  нос
судна погрузился в серо-зеленые волны устья реки и огромные лопасти  ко-
лес начали вспенивать воду.
   Скарлетт и Кэтлин наблюдали, как отступал,  теряя  очертания,  ровный
берег, пока он не слился в одну сплошную зеленую массу, а затем не исчез
из виду.
   - Что я сделала? - подумала Скарлетт, хватаясь за поручни в неожидан-
ной панике.
   Она взглянула в бескрайнюю гладь океана, искрящуюся солнечными блика-
ми, и сердце ее забилось быстрее в предвкушении приключения.
   - Ой, - вскрикнула Кэтлин. Затем послышался ее стон.
   - Что случилось?
   - О-о-о, я забыла о морской болезни, - выдохнула девушка.
   Скарлетт сдержала смех. Она обняла девушку за талию и повела в каюту.
В этот вечер стул Кэтлин за столом капитана был пуст. Скарлетт и Колум с
аппетитом отдали должное обильной еде. Затем Скарлетт взяла чашку с мяс-
ным бульоном для своей несчастной кузины и с ложки покормила ее.
   - Я поправлюсь через день или два, - слабым голосом пообещала Кэтлин.
- Тебе больше не придется ухаживать за мной.
   - Помолчи и выпей еще глоток, - сказала Скарлетт.
   "Слава Богу, у меня все в порядке с желудком, - подумала она. -  Даже
от отравления в день Святого Патрика не осталось следа, иначе я не смог-
ла бы получить такое удовольствие от обеда".
   Когда на горизонте появились первые проблески рассвета, она  внезапно
проснулась и в страшной спешке неуклюже помчалась в  маленькую  уборную,
примыкающую к ее каюте. Она упала на колени и извергла содержимое желуд-
ка в украшенный цветами фарфоровый сосуд на стуле  из  красного  дерева.
Это не могла быть морская болезнь. Нет, только не с ней, которая так лю-
била морские путешествия. Даже в Чарльстоне,  когда  крошечный  парусник
боролся со штормовыми волнами, она не испытывала тошноты. "Брайан  Бору"
по сравнению с ним был устойчив, как скала. Она не  находила  объяснения
случившемуся.
   ...Медленно-медленно Скарлетт подняла склоненную в изнеможении  голо-
ву. Ее рот и глаза широко раскрылись от мелькнувшей  догадки.  Волнение,
горячее и бодрящее, стремительно охватило ее, и она засмеялась  глубоким
гортанным смехом.
   "Я беременна. Я беременна! Я помню, именно так это протекает".
   Скарлетт откинулась к стенке, широко раскинув руки, и с  наслаждением
потянулась. "О, я чувствую себя замечательно. Не  имеет  значения,  нас-
колько гадко у меня в желудке. Я чувствую себя чудесно. Теперь Ретт мой.
Я не могу дождаться дня, когда сообщу ему новость".
   Неожиданные слезы счастья полились по щекам, а руки  охватили  живот,
как бы прикрывая и защищая новую жизнь, зарождавшуюся в ней. О, как  она
хотела этого ребенка. Ребенка Ретта. Их ребенка. Он будет сильным -  она
знала это, она уже  сейчас  чувствовала  его  крошечную  силу.  Храброе,
бесстрашное маленькое существо, подобное Бонни.
   На Скарлетт нахлынули воспоминания. Маленькая головка Бонни на ее ла-
дони, чуть больше головы котенка. Она вполне умещается в руке. Громадные
руки Ретта, ласкающие их куколку... О, какой любил ее! Его широкая спина
склонялась над колыбелькой, его низкий голос издавал глупые  звуки,  по-
нятные только младенцу. Во всем мире не было человека, столь  обожающего
ребенка. Он будет так счастлив, когда она скажет ему.  Она  представляла
его вспыхивающие радостью черные глаза и  белозубую  улыбку,  освещающую
лицо пирата.
   Скарлетт улыбалась, думая об этом. "Я тоже очень счастлива", -  поду-
мала она. "Именно так и должно быть, когда ты имеешь ребенка", -  всегда
говорила Мелли.
   - О Боже, - громко прошептала она. - Мелли умерла, пытаясь родить.  А
у меня, по словам доктора Мида, внутри все нарушено после последней неу-
дачной попытки. Вот почему я не знала о беременности, я даже не заметила
нарушения месячных, потому что они уже давно были нерегулярными. А вдруг
этот ребенок убьет меня? О Боже, пожалуйста, не дай мне  умереть  именно
тогда, когда я наконец получаю то, что мне нужно для счастья. - Она  на-
чала креститься со смешанным чувством мольбы, умиротворения и  суеверия.
Затем сердито тряхнула головой. Что она делает? Глупая.  Она  крепкая  и
здоровая. Совсем не как Мелли. Да, Мамушка всегда говорила, что Скарлетт
неприлично тихо родила ребенка, издав шума не больше, чем уличная кошка.
Она собиралась прекрасно справиться с этим. У  нее  будет  замечательный
ребенок. И вся ее жизнь будет замечательной. Они будут самой  счастливой
и любящей семьей в мире.
   Слава Богу, она даже не вспомнила о мисс Элеоноре. Болтовня о любви к
детям! Здесь вся ее спесь вылезает наружу. "Представляю, как она  сейчас
рассказывает об этом всем, даже старому мусорщику. Мой ребенок  заставит
говорить о себе в Чарльстоне прежде, чем появится на свет.
   Чарльстон... Вот куда я должна поехать. Не в Ирландию. Я хочу  видеть
Ретта, говорить с ним.
   Может быть, "Брайан Бору" зайдет туда. Колум - друг  капитана;  Колум
мог бы убедить его сделать это". Глаза Скарлетт заблестели  от  радости.
Она встала, умылась, затем прополоскала рот от оставшегося дурного, кис-
лого вкуса. Уговорить Колума не представляло труда. Скарлетт направилась
в спальню и, удобно устроившись между подушками на кровати, приступила к
обдумыванию плана.
   Когда Кэтлин проснулась, Скарлетт еще спала с блаженной улыбкой на Ж.
губах. Она пришла к выводу, что нет нужды торопиться. Не нужно  разгова-
ривать с капитаном. У нее было еще время повидаться  с  бабушкой  и  ир-
ландской родней. Она могла получить удовольствие, пересекая океан.  Ретт
заставил ее ждать в Саванне. Теперь была его очередь подождать.  Пройдет
еще много месяцев до рождения  ребенка.  Она  была  обязана  развлечься,
прежде чем вернется в Чарльстон. Несомненно, леди в деликатном положении
не следовало бы высовывать нос на улицу.
   Нет, сначала она повидает Ирландию. Вряд ли ей еще представится такой
случай. Кроме того, она действительно наслаждалась путешествием на "Бра-
йан Бору". Ее утреннее недомогание при других беременностях  никогда  не
продолжались более недели. Подобно Кэтлин, она через день или два  будет
совершенно здорова.
   Путешествие по Атлантическому  океану  на  "Брайан  Бору"  напоминало
длинный субботний вечер в доме О'Хара в Саванне. Сначала Скарлетт нрави-
лось это.
   Вскоре судно заполнилось пассажирами, севшими в Бостоне и  Нью-Йорке.
Скарлетт подумала, что они совсем не похожи на янки. Они были ирландцами
и гордились этим. Их отличала кипучая энергия, столь  привлекательная  в
О'Харах; они пользовались всеми услугами, которые экипаж мог  предложить
им. Весь день был насыщен  развлечениями:  состязаниями  по  преодолению
препятствий на палубе, соревнованиями по метанию колец в цель,  участием
в таких азартных играх, как пари на  количество  миль,  которые  пройдет
судно на следующий день. А вечером пели в компании профессиональных  му-
зыкантов и весело танцевали ирландские рилы и венецланские вальсы.
   Веселье продолжалось даже тогда, когда  танцы  кончились.  В  дамском
карточном салоне разыгрывалась партия в вист, и Скарлетт всегда была же-
ланным партнером.
   Все, кроме чарльстонского скверного кофе, было хорошо: и ставки  выше
когда-либо ей известных, и каждая новая карта щекотала  нервы.  То  было
время ее побед. Пассажиры "Брайан Бору" жили, доказывая, что  Америка  -
страна больших возможностей, и они не возражали против того, чтобы  пот-
ратить свое богатство.
   Колум тоже не упускал случая поживиться из их карманов. Пока  женщины
играли в карты, мужчины удалялись в бар, где проводили время за виски  и
сигарами. Там на глаза Колума, обычно проницательные и  сухие,  набегали
слезы жалости и гордости. Он разглагольствовал об Ирландии,  находящейся
под тяжким гнетом Англии, высоко оценивал роль пожертвований в Деле  ос-
вобождения страны и принимал щедрые дары для Фенианского братства.
   Поездка на "Брайан Бору" всегда была выгодным предприятием,  и  Колум
проделывал такое путешествие по крайней мере дважды в год,  несмотря  на
излишние затраты на роскошные апартаменты и обильную еду.
   К концу первой недели Скарлетт смотрела на пассажиров с неодобрением.
Как мужчины, так и женщины меняли платья четыре раза в день,  что  явля-
лось лучшим способом похвастаться дорогим гардеробом. Скарлетт никогда в
жизни не видела так много драгоценностей. Она, казалось, радовалась, что
оставила свои украшения на хранение в банке: они бы поблекли среди вели-
колепия вечернего салона, но, по правде говоря, совсем не была рада. Она
привыкла иметь больше того, что имели другие,  -  больший  дом,  большее
число слуг, больше роскоши, больше вещей, больше  денег.  Все  это  явно
расстраивало ее планы обратить на себя особое внимание. В  Саванне  Кэт-
лин, Мэри Кейт и Хелен откровенно завидовали ей, а все О'Хара  поддержи-
вали ее стремление к превосходству.
   На судне люди не только не завидовали ей, но даже не восхищались. Они
не нравились Скарлетт. Было бы невыносимо, если бы вся Ирландия состояла
из подобных людей. Если она еще раз услышит фамилию Грин  с  характерным
"О" в начале, у нее начнется истерика.
   - Тебе просто не приходилось  сталкиваться  с  представителями  новой
американской буржуазии, - утешал Колум. - Ты - знатная дама. Вот  в  чем
дело.
   Именно это он и должен был сказать. Знатная дама,  какой  она  должна
стать после отдыха, окунувшись с головой в веселое житье и  в  последний
раз почувствовав вкус свободы, затем вернется в Чарльстон к общепринятым
манерам и останется таковой до конца своей жизни.
   По крайней мере теперь, когда мисс Элеонора и другие в Чарльстоне на-
чнут рассказывать о своих путешествиях в Европу перед войной, она не бу-
дет чувствовать себя обделенной. Скарлетт не сказала бы, что ей не  нра-
вится такая жизнь. Но дамы не говорят подобных вещей.  Бессознательно  у
нее вырвался вздох.
   - Ах, Скарлетт, дорогая, не может быть все так плохо, как  ты  предс-
тавляешь, - сказал Колум. - Посмотрим на вещи с другой стороны. Ты вычи-
щаешь их глубокие карманы за карточным столом.
   Она засмеялась. Это правда. Фортуна была на ее стороне: за  несколько
часов 30 долларов. Она расскажет обо всем Ретту. О, как  он  будет  сме-
яться! Когда-то он был азартным картежником на речных  судах  Миссисипи.
Однако если подумать, то действительно хорошо, что в море можно провести
еще неделю. Впредь она не возьмет ни пенни у Ретта.
   Скарлетт относилась к деньгам со смешанным чувством скупости  и  щед-
рости. Сердитое подозрение к каждому, кто проявлял истинный  или  мнимый
интерес к ее доллару, обеспечивало в течение многих лет сохранность каж-
дого пенни в ее трудно заработанном состоянии. И при этом она чувствова-
ла себя обязанной помогать своим тетушкам и семье Мелани. Она заботилась
о них, даже не будучи уверенной, что сможет  найти  средства  обеспечить
себя. В случае непредвиденного несчастья она продолжала бы помогать  им,
голодая сама. Скарлетт старалась не думать об этом: это само собой разу-
мелось.
   Ее отношение к деньгам Ретта тоже было противоречивым. Как его  жена,
она была расточительна на свой гардероб и драгоценности,  на  содержание
дома, который требовал огромных затрат. Но совсем по-другому она относи-
лась к полумиллиону, выплаченному ей Реттом. Это неприкосновенно.  Скар-
летт намеревалась вернуть ему деньги, когда они снова станут мужем и же-
ной. Он предложил их как откуп за раздельное житье, и она не могла  при-
нять их, потому что не принимала развод.
   Ее тревожила мысль, что пришлось взять часть  денег  на  путешествие.
Все произошло так быстро, что на доставку ее собственных денег из Атлан-
ты не осталось времени. Скарлетт положила долговую расписку в коробку  с
остающимся в Саванне золотом и предполагала потратить как  можно  меньше
золотых монет, которые теперь, заполняя пустоты  корсета,  где  когда-то
были стальные прокладки, вынуждали ее держать спину прямо и туго затяги-
вать талию. Гораздо лучше было выиграть в вист и иметь на  расходы  свои
собственные деньги. Может, на следующей неделе ей повезет и она  положит
в своей кошелек не менее 150 долларов.
   Но все же она будет рада окончанию путешествия. Даже под всеми  пару-
сами, наполненными ветром, "Брайан Бору" был слишком  велик,  чтобы  она
могла почувствовать нервную дрожь, какую испытывала, уносясь от шторма в
чарльстонскую гавань. Она так и не видела ни  одного  дельфина,  вопреки
поэтическим обещаниям Колума.
   - Они там, дорогая Скарлетт! - с возбуждением произнес обычно спокой-
ный, мелодичный голос Колума; он взял Скарлетт под руку и повел ее к пе-
рилам. - Наш эскорт здесь. Мы скоро увидим землю.
   Первые чайки кружились над "Брайан Бору". Скарлетт импульсивно обняла
Колума. Затем снова, когда он указал на лоснящиеся серебристые туши  не-
далеко в море. Это были дельфины.
   Позднее она стояла между Колумом и Кэтлин, придерживая шляпу на голо-
ве от сильных порывов ветра. Они входили в гавань под паром, Скарлетт  с
изумлением уставилась на скалистый остров  у  правого  борта.  Казалось,
ничто, даже высокая стена неровных скал, не может устоять против  разру-
шительной силы волн, бьющихся об нее и высоко подбрасывающих белую пену.
Она привыкла к низкой холмистой местности графства Клейтон. Этот парящий
над водой и застывший утес представлял собой самое экзотическое зрелище,
когда-либо виденное ею.
   - Он необитаем, не так ли? - спросила она Колума.
   - В Ирландии не пропадает ни один клочок земли, - ответил он.  -  Да,
нужна выносливость, чтобы добраться до Инишмора.
   - Инишмор, - повторила Скарлетт  прекрасное  странное  название.  Оно
звучало как музыка. Подобного названия она никогда не встречала раньше.
   Затем она умолкла, Колум и Кэтлин тоже молчали. Каждый из них смотрел
на широкие, голубые, искрящиеся воды залива Голвей, думая о своем.
   Колум увидел впереди Ирландию, и сердце его переполнилось  любовью  и
страданием. Он снова повторил каждодневную клятву изгнать угнетателей из
страны и вернуть ее своему народу. Он не беспокоился об оружии, спрятан-
ном в чемоданах Скарлетт. Таможенные офицеры в Голвее обращали  внимание
главным образом на корабельные грузы, проверяя оплату таможенной пошлины
британскому правительству. Они взглянули  на  "Брайан  Бору"  с  презри-
тельной усмешкой. Они всегда  так  улыбались.  Преуспевающие  ирландские
американцы удовлетворяли свое чувство превосходства над  обоими:  и  ир-
ландцами, и американцами. Но все же Колум считал большим  везением,  что
ему удалось убедить Скарлетт поехать  с  ним.  Ее  нижние  юбки  гораздо
больше подходили для того, чтобы спрятать в них ружья, чем дюжина амери-
канских ботинок и ситцевых платьев. И она могла бы немного отстегнуть от
своего кошелька, увидев нищету своего народа. Но он не питал особых  на-
дежд. Колум был реалист и с первого взгляда оценил Скарлетт. Он не мень-
ше любил ее из-за столь легкомысленного эгоизма. Он был пастором и  про-
щал человеческие слабости, если люди не были англичанами. Действительно,
он любил ее так же, как всех детей О'Хара.
   Кэтлин крепко вцепилась в поручни. "Если бы не  поручни,  -  подумала
она, - я бы спрыгнула и поплыла. Я так счастлива, что приближаюсь к  Ир-
ландии. Я знаю, что доплыла бы быстрее корабля. Дом, дом, дом..."
   Скарлетт вздохнула с тонким пищащим звуком. На том  маленьком  низком
острове был замок. Замок! Это не могло быть ничем другим, он имел зубча-
тую крышу. Неважно, что он был полуразрушен! Это  был  настоящий  замок,
как на картинках в детской книжке. Она едва могла дождаться открывающей-
ся возможности познакомиться с Ирландией.
   Когда Колум помог сойти ей с трапа, Скарлетт поняла, что попала в со-
вершенно иной мир. Доки работали, как в Саванне: с риском носились  шум-
ные, битком набитые фургоны, рабочие  разгружали  или  загружали  бочки,
корзины, тюки. Но все люди были белые, и говорили они друг с  другом  на
ничего не значащем для нее языке.
   - Это гаэльский, древнеирландский язык, - объяснил Колум, - но вам не
следует беспокоиться, дорогая Скарлетт. Гаэльский язык вряд ли  известен
где-нибудь еще в Ирландии, кроме как здесь, на западе. Все  говорят  по-
английски. У вас не будет затруднений.
   Как бы опровергая его слова, к Колуму обратился человек с  таким  ак-
центом, что Скарлетт сначала не поняла, что он говорил по-английски. Ко-
лум засмеялся, когда она сказала ему об этом.
   - Да, верно. Это звучит своеобразно, - согласился он, - но все же это
английский. Англичане разговаривают по-английски в нос, как будто  зады-
хаются. Это был сержант армии Ее величества.
   Скарлетт хихикнула.
   - А я думала, что это продавец пуговиц.
   Перед короткого облегающего форменного мундира сержанта был тщательно
украшен двенадцатью рядами толстого галуна между парами ярко  начищенных
медных пуговиц. Ей это показалось маскарадным костюмом.
   Скарлетт взяла Колума под руку.
   - Я ужасно рада, что  приехала  сюда,  -  сказала  она,  и  это  было
действительно так. Все было по-другому, но-новому. Ничего удивительного,
что люди любят путешествовать.
   - Наш багаж привезут в гостиницу, - сказал Колум, вернувшись  к  ска-
мейке, на которой оставил Скарлетт и Кэтлин. - Все устроено.  Завтра  мы
будем в пути к Маллингар и к дому.
   - Я бы хотела поехать прямо сейчас, - с надеждой сказала Скарлетт. -
   Еще не поздно, почти день.
   - Но, дорогая Скарлетт, поезд ушел в восемь. Гостиница очень хорошая,
с прекрасной кухней.
   - Я поняла, - сказала Кэтлин. - У меня будет  время  должным  образом
оценить великолепные сладости.
   Она сияла от счастья, и Скарлетт с трудом  узнавала  в  ней  девушку,
знакомую по Саванне.
   - О, Скарлетт, ты не знаешь, что значит д