вить магазин и не поехала  бы
с ним в Чарльстон?! Каким он был лжецом! Она молила его взять  с  собою,
когда он уезжал. Как он смеет распространять такую ложь?  Ей  будет  что
сказать мистеру Ретту Батлеру, когда он приедет домой.
   Она подошла к боковому столику, плеснула бренди  в  рюмку.  Несколько
капель пролилось на  блестящую  деревянную  поверхность.  Она  аккуратно
стерла разлитое. Он наверняка будет отрицать  это,  негодяй.  Тогда  она
потрясет письмом тетушки Элали у него перед лицом. Посмотрим, как он на-
зовет лучшую подругу его мамочки лгуньей?!
   Внезапно ярость оставила ее, и она почувствовала  холод.  Она  знала,
что он скажет: "Тебе бы хотелось, чтобы я сказал правду? Что  я  оставил
тебя, потому что жить с тобою невыносимо?!"
   Какой стыд! Что угодно, но только не  это.  Даже  одиночество...  Она
поднесла рюмку к губам.
   Вдруг она увидела свое отражение в зеркале.  Медленно  она  поставила
рюмку, посмотрела себе в глаза. Они расширились в  шоке  от  увиденного.
Скарлетт не смотрела на себя уже многие месяцы, и она не могла поверить,
что эта бледная, худая, со впавшими глазами женщина имеет что-то общее с
нею.
   Что случилось с нею?
   Ее рука автоматически потянулась к графину. Вдруг она отдернула ее:
   Скарлетт заметила, что рука дрожит.
   "Боже мой!" - прошептала она. Она схватилась за край столика и  уста-
вилась на свое отражение. "Дура!" - сказала она себе.  Ее  глаза  закры-
лись, и слезы покатились по щекам, но она вытерла их дрожащими пальцами.
   Ей все сильнее хотелось выпить. Она облизывала губы. Ее  правая  рука
протянулась помимо ее воли, сжала горлышко сверкающего сосуда.  Скарлетт
посмотрела на свою руку, как будто она принадлежала незнакомке.  Медлен-
но, наблюдая за своими движениями в зеркале, она подняла графин и  попя-
тилась назад от пугающего отражения.
   Затем она глубоко вздохнула и метнула графин изо всех сил. Сверкающий
голубым, красным и фиолетовым, он разбился об огромное зеркало.
   На мгновение Скарлетт увидела свое лицо, разламывающееся на  кусочки,
увидела свою искаженную улыбку. Серебряное  стекло  разлетелось,  и  ма-
ленькие осколки упали на столик. Верхний край зеркала наклонился вперед,
и огромные острые куски рухнули, разбиваясь со звуком пушечного  выстре-
ла, на боковой столик, пол.
   Скарлетт плакала и смеялась: "Трусиха! Трусиха! Трусиха!"
   Она не почувствовала порезы, которые маленькие осколки сделали на  ее
руках, шее и лице. Ее язык почувствовал соленое, она  дотронулась  рукой
до струйки крови на щеке и посмотрела с удивлением на свои  окрасившиеся
пальцы.
   Скарлетт взглянула на место, где только что было  ее  отражение.  Она
резко засмеялась: "Хорошее избавление".
   Слуги вбежали в комнату. Они стояли, прижимаясь друг к  другу,  боясь
переступить порог, со страхом глядя на суровую фигуру Скарлетт. Она рез-
ко повернула к ним голову, и Панси издала слабый крик ужаса при виде  ее
окровавленного лица.
   - Уходите, - спокойно сказала Скарлетт, - я в порядке. Уходите. Я хо-
чу побыть одна.
   Они беспрекословно повиновались.
   Она была наедине с собою, хотела она этого или нет, и никакое бы  ко-
личество бренди не изменило это. Ретт не собирался приехать  домой,  это
здание не было больше ему домом. Она знала это уже долгое время,  только
отказывалась смотреть правде в глаза. Она была трусихой и дурой.  Неуди-
вительно, что она не узнала ту женщину в зеркале. Та трусливая  дура  не
была Скарлетт О'Хара. Скарлетт О'Хара не заливала свои горести. Скарлетт
О'Хара не пряталась. Она поворачивалась лицом к худшему, что приготовила
ей судьба. И она шагала навстречу опасности.
   Скарлетт вздрогнула. Она так близко приблизилась к поражению.
   Хватит! Настало время, давно  упущенное,  взять  свою  жизнь  в  свои
собственные руки. Хватит больше бренди!
   Все ее тело кричало, требовало выпивки, но она отказалась ему повино-
ваться. Она справлялась с более трудными вещами в ее жизни,  она  сможет
справиться и с этим. Она должна это сделать.
   Она потрясла кулаком в сторону разбитого зеркала: "Черт побери тебя!"
Ее дерзкий смех был яростным.
   Она облокотилась на стол, пока собиралась с силами.
   Затем она прошла, круша своими каблуками разбитое зеркало в маленькие
осколки.
   - Панси, - позвала она из дверей. - Я хочу, чтобы ты вымыла мне голо-
ву.
   Скарлетт дрожала, но она заставила свои ноги донести ее до лестницы и
взобраться по длинным пролетам ступенек.
   - Моя кожа, наверное, как деревянная мостовая, - сказала она  громко,
отвлекая свои мысли от требований тела.  -  Мне  придется  израсходовать
кварты розовой воды и глицерина. И мне надо сменить все мои наряды. Мис-
сис Мэри может нанять дополнительных помощниц.
   Это не должно занять более, чем несколько  недель,  чтобы  перебороть
слабость и вернуть себе привлекательную внешность.
   Она должна быть сильной и красивой, и у нее не  было  времени,  чтобы
попусту его тратить. Она и так слишком много потеряла.
   Ретт не вернулся к ней, ей придется поехать к нему.
   В Чарльстон.


   ВЫСОКИЕ СТАВКИ


   ГЛАВА 10

   Приняв решение, Скарлетт радикально изменилась.  У  нее  теперь  была
цель, и вся ее энергия была направлена на ее  достижение.  Она  подумает
позже, как именно она собиралась заполучить Ретта обратно, после приезда
в Чарльстон. Сейчас ей надо было готовиться к поездке.
   Миссис Мэри воздела свои руки и заявила, что  невозможно  сшить  пол-
ностью новый гардероб за несколько недель;  дядя  Генри  сложил  кончики
пальцев вместе и выразил свое неодобрение, когда Скарлетт  сказала  ему,
что ей было надо от него. Их столкновение зажгло глаза Скарлетт радостью
битвы, и, в конце концов, она выиграла. К началу ноября дядя Генри  взял
на себя финансовое руководство магазином  и  салуном  с  гарантией,  что
деньги пойдут Джо Коллтону. В спальне Скарлетт царил хаос: ее новые  на-
ряда были выложены для упаковки в дорогу.
   Она все еще была худенькой, а под глазами были круги,  так  как  ночи
были для нее пытками из-за бессонницы и  яростных  усилий  противостоять
графину бренди. Но она выиграла и эту битву, и к ней вернулся нормальный
аппетит. Ее лицо пополнело так, что уже стали появляться  ямочки,  когда
она улыбалась, а ее грудь стала соблазнительно округлой. С  умело  нане-
сенной краской на губы и щеки, она выглядела снова почти,  как  девочка,
она была уверена в этом.
   Настало время ехать.
   "До свидания. Атланта, - сказала про себя Скарлетт, косца поезд  тро-
нулся со станции. - Ты попыталась меня сразить, но я не далась. Меня  не
волнует, одобряешь ты меня или нет".
   Она не боялась, ни чуточки. Она проведет замечательное время в Чарль-
стоне. Не говорили ли люди, что это самый праздничный город на всем Юге?
И не было никаких сомнений, что она будет приглашена повсюду. Ее тетушки
знали всех. Они знают все о Ретте: где он живет, куда он уехал,  что  он
делал.
   Нет смысла думать об этом сейчас. Она примет решение, когда доберется
туда. Если она будет думать об этом сейчас, она  может  разнервничаться.
Как будто Чарльстон был краем света. Да. Тони  Фонтейн  уехал  в  Техас,
миллион миль отсюда, так же легко, как будто это была только прогулка  в
Декатур. Она была уже в Чарльстоне. Она знает, куда едет...
   Ничего не значит, что она его ненавидела. Она была такой юной  тогда,
всего семнадцать лет, и молодой вдовой с ребенком к тому же. У Уэйда да-
же не прорезались зубки. Это было более двенадцати лет назад. Все совер-
шенно изменилось сейчас. Все будет просто отлично, так, как она хотела.
   - Панси, сходи к кондуктору, попроси его подвинуть наши вещи, я  хочу
сесть поближе к печке. Из окна дует.
   Скарлетт послала телеграмму со станции в Огюсте, где она  пересажива-
лась на ветку железной дороги Южной Каролины:
   ПРИБЫВАЮ ЧЕТЫРЕ ВЕЧЕРА ПОЕЗДОМ ТЧК ОДНА СЛУЖАНКА ТЧК ЛЮБЛЮ СКАРЛЕТТ
   Она все продумала. Точно десять слов, и не было риска, что ее тетушки
телеграфируют обратно, придумав какую-нибудь  причину,  удержать  ее  от
приезда, так как она уже была в дороге. Вряд ли они хотели бы  так  сде-
лать. Элали молила ее ухе вечность приехать навестить  их,  а  гостепри-
имство было неписаным законом на Юге. Но нет смысла играть, когда  можно
действовать наверняка, и у нее будет дом ее тетушек и их защита для  на-
чала. Чарльстон был очень высокомерным местом, а Ретт  очевидно  пытался
настроить людей против нее.
   Нет, она не будет думать об этом сейчас. Она полюбит Чарльстон в этот
раз. Она четко решила. Все будет по-другому. Вся ее жизнь будет  другой.
"Не смотри назад", - все время говорила она себе. Вся ее жизнь была  по-
зади нее, все больше удаляясь с каждым поворотом колес. Все дела были  в
руках дяди Генри, ее обязанности по отношению к Мелани  были  выполнены,
ее дети пристроены в Таре. В первый раз в течение ее взрослой жизни  она
могла делать все, что захочет. Она докажет Репу, что он был неправ, ког-
да отказался верить, что она действительно любит его. Он увидит. И тогда
он пожалеет, что оставил ее. Он обнимет ее, поцелует, и они будут счаст-
ливы. Даже в Чарльстоне.
   Задремав, Скарлетт не замечала мужчину, который сел в поезд в Риджви-
ле, пока он не качнулся на ручку ее сиденья. Она отшатнулась,  будто  он
ударил ее: он был одет в голубую форму армии Союза.
   Янки! Что он делает здесь? Те дни прошли, и ей хотелось забыть их на-
всегда, но вид униформы оживил воспоминания о них. Страх, когда  Атланта
была в осаде, вероломство солдат, когда они собирали жалкие запасы еды и
поджигали дома, брызги крови, когда она застрелила  отставшего  солдата,
попытавшегося ее изнасиловать... Скарлетт чувствовала, как ее сердце за-
билось снова от ужаса, и она чуть было не закричала. Будь  они  прокляты
за то, что заставили ее почувствовать себя беспомощной и испытать страх.
Она ненавидит это чувство и ненавидит их!
   "Я не позволю этому расстроить меня, не позволю. Ничто не может  бес-
покоить меня теперь, когда мне нужны все мои силы для Чарльстона  и  для
Ретта. Я не буду смотреть на янки и не буду думать о прошлом. Только бу-
дущее в счет". Скарлетт решительно уставилась из окна на холмистый  пей-
заж, такой похожий на окрестности Атланты. Красные дороги, идущие  через
островки темных сосновых лесов и подмерзшие поля. Она находится в дороге
уже более дня. "Спеши, - поторапливала она поезд, - спеши".
   - Как выглядит Чарльстон, мисс Скарлетт? - спросила в сотый раз  Пан-
си, когда свет за окном стал угасать.
   - Очень мило, тебе он понравится, - ответила в сотый раз Скарлетт.  -
Там! - она указала на пейзаж. Видишь то дерево с чем-то  болтающимся  на
нем? Это испанский мох, о котором я тебе рассказывала.
   Панси прижалась носом к стеклу.
   - У-у-у-у, - захныкала она, - кажется, что движутся привидения. Я бо-
юсь привидений, мисс Скарлетт.
   - Не будь дурочкой! - Скарлетт вздрогнула.
   Длинные, дрожащие, серые клочья мха были жуткими в сером свете, и  ей
не нравилось, как все это выглядело. Однако это означало, что они  въез-
жали в низкую местность, ближе к морю и к Чарльстону. Скарлетт посмотре-
ла на свои часы. Пять тридцать. Поезд опаздывает более чем на два  часа.
Ее тетушки подождут, она была уверена. Но она все  равно  не  хотела  бы
приехать в темноте. В ней есть что-то недружелюбное.
   Станция в Чарльстоне была плохо освещена. Скарлетт вытянула шею,  ища
своих тетушек или их кучера. Вместо этого она увидела с полдюжины солдат
в голубой униформе с ружьями через плечо.
   - Мисс Скарлетт, - Панси тянула ее за рукав, - здесь солдаты ПОВСЮДУ.
   Голос молодой служанки дрожал.
   Ее страх заставил Скарлетт казаться храброй.
   - Просто веди себя, как будто их нет вообще. Они не  могут  причинить
тебе вреда. Война окончена уже десять лет назад. Пошли.
   Она сделала жест носильщику, который толкал тележку с ее вещами.
   - Где я могу найти экипаж, который ожидает меня? - спросила она.
   Он повел их наружу, но единственным экипажем там оказался ветхий баг-
ги, с дряхлой лошадью и расстрепанным кучером. У Скарлетт упало  сердце.
Что, если тетушки уехали из города? Они могли поехать в  Саванну  навес-
тить отца. Что, если телеграмма лежит в пустом, темном доме?
   Она глубоко вздохнула. Ей наплевать, в чем дело, но ей надо уехать со
станции от этих янки. "Я разобью стекло, если надо будет пролезть в дом.
Почему не должна? Я просто заплачу, чтобы его починили, так  же,  как  я
заплатила за починку крыши". Она присылала тетушкам деньги  на  жизнь  с
тех пор, как они потеряли свои состояния во время войны.
   - Положи мои вещи в эту колымагу, - приказала  она  носильщику,  -  и
скажи кучеру, чтобы он сошел помочь тебе. Я еду в Баттери.
   Волшебное слово "Баттери" оказало именно такой эффект, на который она
надеялась. Оба, кучер и носильщик, стали более уважительными и желающими
услужить. "Значит, это  все  еще  один  из  наиболее  модных  районов  в
Чарльстоне, - подумала Скарлетт. - Слава небесам! Было бы  ужасно,  если
бы Ретт услышал, что я живу в трущобах".
   Как только багги остановился, Полина и Элали распахнули двери  своего
дома. Золотой свет падал на дорожку, ведущую к дому, и Скарлетт побежала
через него к прибежищу, которое он обещал.
   "Боже, как они постарели! - подумала она, когда приблизилась к  своим
тетям. - Я не помню, чтоб тетя Полина была худа, как тросточка, и  такая
сморщенная. И когда тетя Элали так располнела? Она выглядит, как воздуш-
ный шарик".
   - Посмотрите на нее! - вскричала Элали. - Ты  так  изменилась,  Скар-
летт, я едва узнаю тебя.
   Скарлетт вздрогнула. Не постарела ли она? Она ответила на объятия те-
ток и выдавила улыбку.
   - Посмотри, сестра, - болтала Элали, - Скарлетт очень похожа  на  Эл-
лин.
   Полина фыркнула.
   - Эллин никогда не была такой худой, сестра, ты ведь знаешь это.
   Она взяла Скарлетт за руку и оттащила ее от Элали.
   - Хотя есть удивительное сходство.
   Скарлетт улыбнулась на этот раз счастливо. Не было лучшего комплимен-
та для нее, чем этот.
   Тетушки болтали и спорили об устройстве Панси на половине  слуг  и  о
чемоданах Скарлетт.
   - Не вздумай браться за что-нибудь, милая, ты,  наверное,  вымоталась
за такую долгую дорогу, - сказала Элали.
   Скарлетт уселась на диванчике в гостиной подальше  от  суматохи.  Те-
перь, когда она доехала сюда, лихорадочная энергия, с которой она  гото-
вилась к поездке, казалось, испарилась, и она поняла, что ее  тетя  была
права: она вымоталась.
   Она почти засыпала за ужином. У обеих ее тетушек был мягкий  голос  с
характерным местным акцентом, который вытягивал гласные и сглаживал сог-
ласные. Несмотря на то, что их разговор состоял в основном из мягко  вы-
раженного несогласия во всем, звук его был убаюкивающим. Она узнала  то,
что ей было нужно, как только она переступила порог: Ретт живет  в  доме
своей матери, но сейчас он уехал из города.
   - Поехал на Север, - с горьким чувством сказала Полина.
   - Но с хорошей целью, сестра, - напомнила ей  Элали.  -  Он  в  Фила-
дельфии покупает семейное серебро, которое украли у них янки.
   Полина смягчилась.
   - Приятно видеть, как он предан матери.
   На этот раз Элали стала критиковать.
   - Он мог показать эту преданность намного раньше.
   Скарлетт была занята своими собственными размышлениями: когда она мо-
жет пойти спать. "Бессонница не будет мучить меня сегодня",  -  подумала
она.
   И она была права. Теперь, когда ее жизнь была у нее в руках и она бы-
ла на пути к тому, что она хотела получить, она спала, как ребенок.  Ут-
ром она проснулась с чувством удовлетворения, чего уже давно не  испыты-
вала. Она была хорошо принята тетушками, ее не гнали, она не была одино-
кой, как в Атланте, и ей не надо было даже думать, что сказать Ретту при
встрече. Она сможет отдохнуть, дожидаясь, когда  он  вернется  из  Фила-
дельфии.
   Но прежде чем она успела допить первую  чашечку  кофе  за  завтраком,
Элали заставила Скарлетт вскипеть.
   - Я знаю, что тебе не терпится увидеть Кэррин, милая, но к ней допус-
кают посетителей только по вторникам и субботам, так что мы запланирова-
ли кое-что другое на сегодня.
   "Кэррин! - Губы Скарлетт сжались. Ей вовсе не хотелось ее  видеть.  -
Предательница! Отдать свою часть Тары, будто она ничего не значила... Но
что она скажет тетушкам? Они никогда не поймут, что сестра может не сго-
рать от нетерпения увидеть другую сестру.  Да,  они  живут  вместе,  они
близки. - Я должна притворяться, что хочу увидеть Кэррин больше всего на
свете, а когда настанет время идти, разыграть головную боль".
   Внезапно до нее дошло, что говорила Полина, и у нее сильно  застучало
в висках.
   - ...так мы послали служанку с запиской Элеоноре Батлер. Мы  навестим
ее сегодня, - она потянулась за сиропом. - Ты не передашь  сироп,  Скар-
летт?
   Скарлетт автоматически протянула руку, но  опрокинула  сироп,  разлив
липкую жидкость по столу. Мать Ретта... Она еще не  была  готова  встре-
титься с ней. Она видела ее только однажды, на похоронах  Бонни,  и  она
почти не сохранила ничего в памяти о ней, только то, что  миссис  Батлер
была очень высокой, полной достоинства и  величественно  молчаливой.  "Я
знаю, что мне придется увидеть ее, - подумала Скарлетт, - но еще не сей-
час. Я не готова". Ее сердце бешено колотилось, и она неловко  промокала
салфеткой липкую жидкость на скатерти.
   - Скарлетт, дорогая, не втирай так пятна в материю.
   Полина положила ей свою руку на запястье.  Скарлетт  отдернула  руку.
Кто может волноваться об этой дурацкой скатерти в такое время?
   - Я извиняюсь, тетушка, - пересилила она себя.
   - Все в порядке, дорогая. Ты просто делаешь дырку, а у  нас  осталось
так мало приятных вещей... - голос Элали горестно затих.
   Скарлетт скрипнула зубами. Ей хотелось кричать. Какое значение  имела
скатерть, когда ей придется увидеться с мамой Ретта, которую он  обожал?
Что если он сказал ей правду, почему он оставил Атланту?
   - Я лучше пойду, разберусь в моих платьях, - сказала  Скарлетт  через
спазм в горле. - Панси придется гладить складки на платье, которое я ре-
шу надеть.
   Ей надо избавиться от Полины и Элали, она должна привести себя в  по-
рядок.
   - Я прикажу Сюсси разогреть утюги, - предложила Элали. Она  позвонила
в серебряный колокольчик, который лежал рядом с ее тарелкой.
   - Ей бы лучше постирать скатерть, прежде чем заниматься  чем-то  дру-
гим, - сказала Полина. - Раз пятна высохнут...
   - Ты могла бы заметить, сестра, что я еще не закончила свой  завтрак.
Не думаешь ли ты, что я позволю ему остыть, пока  Сюсси  будет  вытирать
стол?
   Скарлетт выскользнула из комнаты.
   - Тебе не понадобится эта тяжелая меховая накидка, Скарлетт, - сказа-
ла Полина.
   - На самом деле, - добавила Элали. - Сегодня типичный зимний  день  в
Чарльстоне. Да, я бы тоже не надела эту шаль, если бы  у  меня  не  было
простуды.
   Скарлетт отстегнула накидку и протянула ее Панси. Если Элали  захоте-
ла, чтобы все остальные простудились тоже, она будет рада  доставить  ей
удовольствие. Ее тетки должно быть принимают ее за дурочку.  Она  знает,
почему они не хотят, чтобы она надевала эту меховую накидку. Они совсем,
как Старая Гвардия в Атланте. Человек должен быть таким же потертым, как
и они, чтобы быть уважаемым. Она заметила,  как  Элали  разглядывала  ее
модную отделанную перьями шапочку, и ее скулы напряглись. Если  ей  при-
дется встретиться с мамой Ретта, то по крайней мере она  сделает  это  в
стиле.
   - Тогда, тронулись, - сказала Элали, сдаваясь.
   Сюсси растворила настежь большую дверь, и  Скарлетт  проследовала  за
своими тетушками на улицу. Она задохнулась, когда сошла вниз с  крыльца.
Было, как в мае, а не в ноябре. Солнце ослепительно отражалось от повер-
хности дорожки и покрывало ее плечи невесомым одеялом. Она подняла  свой
подбородок, чтобы ощутить его на лице, и ее глаза закрылись в  чувствен-
ном удовольствии.
   - Ах, тетушки, это т