Кэролайн, когда два лакея принесли  им  соте  из  форели  в
масле и пряностях с нежным соусом.
   - Да, - призналась девушка. - Эндрю научил меня, иначе ему не с кем  было
бы соревноваться при стрельбе по мишеням.
   - И вам это удалось? Я имею в виду соревнование. Виктория кивнула,  и  ее
волосы в свете свечей засияли подобно золотому нимбу.
   - Еще как! В это трудно поверить, но с первого же раза, когда он дал  мне
ружье, я прицелилась и тут  же  поразила  мишень.  Это  оказалось  вовсе  не
трудно.
   - А после этого?
   - Стало еще проще.
   - А мне нравилось фехтование на шпагах, - призналась Кэролайн. - Мой брат
Ричард позволял мне быть его партнером по фехтованию. Для этого просто нужна
твердая рука.
   - И верный глаз, - добавила Виктория. Лорд Коллингвуд хмыкнул:
   - А я любил одеваться старинным рыцарем и устраивать с грумами  рыцарские
поединки. У меня это  неплохо  получалось,  но  потом  грумам,  по-видимому,
надоело вышибать неоперившегося графа из седла, так что я оказался не  таким
уж мощным рыцарем, каким в то время себе казался.
   - А вы играли в перетягивание каната у себя в Америке? - азартно спросила
Кэролайн.
   - Да, и команда мальчиков всегда выступала против команды девочек. ".
   - Но это нечестно - мальчики всегда сильнее.
   -  Нет,  -  посмеиваясь,  но  с  видом  раскаивающейся  грешницы  заявила
Виктория, - если девочкам удается  выбрать  место,  где  есть  дерево,  и  -
конечно, нечаянно - обмотать конец каната вокруг него.
   - Бессовестные! - усмехнулся Джейсон. - Обманщицы.
   - Это верно, но иначе расклад был бы  не  в  нашу  пользу,  так  что,  по
существу, мы просто уравнивали силы.
   - Что вы можете знать о раскладе? - поддразнил он.
   - Если речь идет о картах? - уточнила  Виктория  с  заразительно  веселой
интонацией. - Сказать по совести, я умею почти так же мастерски подсчитывать
суммы в карточных взятках, как и хитро раздавать карты таким образом,  чтобы
взятки  были  выигрышными.  Короче,  -  смело  призналась  она,  -  я   умею
жульничать.
   Темные брови Джейсона сошлись вместе.
   - И кто же научил вас жульничать?
   - Эндрю. Он говорил, что научился карточным фокусам, когда был в школе.
   - Напомните мне, чтобы я никогда не допустил членства этого  Эндрю  ни  в
одном из наших клубов, - сухо заметил Коллингвуд. - Иначе ему несдобровать.
   - Эндрю никогда не занимался жульничеством, - проявила лояльность к другу
Виктория. - Он полагал, что нужно  знать,  как  люди  жульничают,  чтобы  не
оказаться обманутым бессовестным карточным шулером, но тогда ему было  всего
шестнадцать  лет  и  он  не  предполагал,  что   когда-нибудь   представится
возможность встретиться с шулером...
   Джейсон откинулся на спинку стула, зачарованно  наблюдая  за  девушкой  и
поражаясь элегантной непринужденности, с которой она вела себя с гостями,  и
легкости, с которой она без всяких усилий  вовлекла  Роберта  Коллингвуда  в
оживленную беседу за столом. Он также заметил, как ее лицо озарялось,  когда
она  заговаривала  об  Эндрю,  и  как  оживляла   всех   присутствующих   ее
очаровательная улыбка.
   Она,  безусловно,  отличалась  от  всех  прочих  свежестью,  живостью   и
неиспорченностью. Несмотря на юный возраст, в  ней  чувствовались  природная
мудрость, активный ум, сообразительность и  неподдельный  интерес  к  другим
людям. Он  незаметно  улыбнулся,  вспомнив,  как  мужественно  она  защищала
собаку, которую с этих пор решила называть не Вилли, а Волком.
   За свою жизнь Джейсон сталкивался с очень немногими по-настоящему смелыми
мужчинами, но ни разу не встречал мужественной женщины. Он вспомнил также  о
ее робком ответе на его поцелуй  и  невероятном  приступе  острого  желания,
которое она возбудила в нем.
   "Да, мисс Виктория Ситон  полна  сюрпризов,  и,  пожалуй,  из  нее  может
получиться нечто весьма любопытное", - думал он, незаметно  для  посторонних
глаз   изучая   ее.   Живой   красотой   отличались    все    безукоризненно
пропорциональные черты лица девушки, но ее привлекательность заключалась  не
только в этом; она также таилась в мелодичном смехе и грациозных движениях.
   В глубине души  Виктории  скрывалось  что-то  такое,  что  заставляло  ее
искриться и сиять подобно драгоценности, не  имеющей  изъянов,  для  которой
нужны лишь хороший фон и подходящая оправа: элегантная одежда в дополнение к
ее соблазнительной фигурке и утонченным чертам, великолепный дом, в  котором
она могла бы царствовать, муж - для укрощения ее бурных порывов и ребенок  у
ее груди, которого она могла бы обнимать и кормить...
   Сидя напротив нее, Джейсон вспомнил о своей старой, давно  забытой  мечте
иметь жену, которая озаряла бы  дом  своей  добротой  и  смехом..,  женщину,
которая лежала бы, согревая, в его  объятиях  в  постели,  заполняла  темную
пустоту в его душе.., и любила детей, которых он бы дал ей.
   Джейсон  оторвался  от  своих  глупых,  наивных,  неисполнимых  юношеских
мечтаний и грез. Он не избавился от них и во взрослом возрасте и женился  на
Мелиссе, неразумно полагая, что красивая женщина может сделать так, что  эти
мечты воплотятся в  реальность.  Каким  глупцом  он  был,  каким  невероятно
легковерным, поверив, что женщина может думать о  любви  и  детях,  а  не  о
деньгах, драгоценностях и власти. И тут он нахмурился,  вдруг  осознав,  что
все эти давнишние  глупые,  мучительные  мечтания  вернулись  к  нему  из-за
Виктории Ситон.

Глава 10

   Как только Коллингвуды уехали, Джейсон направился прямиком в  библиотеку,
куда за час до того удалился Чарльз. Герцог отложил книгу и весело воззрился
на Джейсона.
   - Вы заметили, как вела себя Виктория за ужином? -  живо  спросил  он.  -
Какое великолепие! В ней столько шарма, столько чуткости.  А  как  она  себя
держит! Я чуть не лопнул от гордости, наблюдая за ней. Она прямо...
   - Возьмите ее завтра с собой в Лондон,  -  прервал  его  Джейсон.  -  Для
выезда в свет там к вам может присоединиться Флосси Уильсон.
   - В Лондон! - опешил Чарльз. - Но почему? К чему спешить?
   - Я хочу, чтобы она покинула Уэйкфилд, хочу сбыть ее с рук. Заберите ее в
Лондон и найдите ей мужа. Сезон светских раутов начинается через две недели.
   Чарльз побледнел, но голос его был тверд;
   - Полагаю, что я  имею  право  получить  объяснение  такому  неожиданному
решению.
   - Я уже сказал: хочу, чтобы она оставила этот дом, и хочу полностью снять
с себя ответственность за нее. Таково мое объяснение.
   - Все не так просто, - запротестовал Чарльз. - Я же не могу  опубликовать
в газете объявление о том, что подыскиваю для  нее  мужа.  Нам  следует  все
сделать  так,  как  полагается,  -  принимать  людей  у  себя  и  официально
представить ее обществу.
   - Тогда забирайте ее и приступайте.
   Пригладив ладонью  седые  волосы,  Чарльз  укоризненно  покачал  головой,
пытаясь разубедить Джейсона:
   - Мой дом  совсем  не  подходит  для  того,  чтобы  устраивать  роскошные
приемы...
   - Воспользуйтесь моим лондонским домом, - предложил Джейсон.
   - Но тогда вы не сможете бывать там, - возразил  Чарльз,  ища  достаточно
вескую причину, чтобы переубедить Джейсона. - В противном случае все сочтут,
что Виктория  -  ваш  новый  трофей,  да  к  тому  же  приобретенный  весьма
вызывающим образом. Тот факт, что вы якобы обручены, не будет иметь никакого
значения.
   - Когда я буду наезжать в город, то буду останавливаться в вашем доме,  -
коротко ответил Джейсон. - Возьмите с  собой  отсюда  моих  людей  -  они  в
состоянии организовать прием, даже если их предупредить всего за день: у них
есть достаточный опыт для этого.
   - А как насчет ее нарядов и...
   - Пусть Флосси Уильсон отвезет Викторию к мадам Дюмосс и  скажет,  что  я
хочу, чтобы она нарядила девушку в самое лучшее, и  немедленно.  Флосси  все
прекрасно знает. Что еще?
   - Что еще? - взорвался Чарльз.  -  Начать  с  того,  что  Дюмосс  слишком
популярна  у  светских  дам.  У  нее  просто  не  будет  времени  заниматься
Викторией, во всяком случае,  в  тот  момент,  когда  сезон  раутов  вот-вот
начнется.
   - Скажите Дюмосс, что я прошу ее  взять  под  свою  опеку  весь  гардероб
Виктории и не стесняться в расходах. Для нее будет счастьем попробовать свое
мастерство на девушке с рыжими волосами и небольшим ростом; она  так  оденет
Викторию, что та  затмит  всех  прекрасных  блондинок  и  стройных  брюнеток
Лондона. Она сделает  это,  даже  если  ей  придется  следующие  две  недели
провести без сна, зато потом возьмет с меня вдвое больше своей невообразимой
цены, компенсируя тем самым возникшие неудобства. Нам с ней уже  приходилось
сталкиваться в подобной ситуации, - решительно  закончил  он.  -  А  теперь,
поскольку все решено, мне нужно поработать.
   Чарльз, отчаявшись, шумна вздохнул:
   - Очень хорошо, но мы отправимся лишь через три  дня.  Это  позволит  мне
предупредить Флосси Уильсон, чтобы она присоединилась к нам в Лондоне, а  не
здесь. Я не могу жить в одном доме с Викторией  без  подходящей  компаньонки
для нее - в особенности в Лондоне. Отправьте своих людей заранее, чтобы  они
занялись вашим домом, а  я  пошлю  уведомление  Флосси  Уильсон  с  просьбой
присоединиться к нам в Лондоне послезавтра. А теперь я хочу попросить вас об
одолжении.
   - Да?
   Тщательно формулируя свою просьбу, Чарльз сказал:
   - Я не хочу,  чтобы  кто-нибудь  знал,  что  ваша  помолвка  с  Викторией
расторгнута, во всяком случае - пока.
   - А почему? - нетерпеливо спросил Джейсон. Чарльз поколебался, как  бы  в
раздумье, но затем его лицо прояснилось.
   - Ну, во-первых, если в обществе поверят, что она уже помолвлена,  то  не
будут ее так пристально разглядывать.  Тогда  она  сможет  чувствовать  себя
свободнее на приемах и, при желании, оценивать присутствующих  джентльменов,
прежде чем остановиться на ком-нибудь из них.
   Заметив, что Джейсон собирается поспорить на  этот  счет,  Чарльз  быстро
добавил:
   - Ею будут гораздо больше восхищаться и ее будут гораздо  больше  желать,
если лондонские красавчики поверят, что она  ухитрилась  удостоиться  именно
вашего внимания. Ведь только подумайте: каждый приемлемый для брака холостяк
в Лондоне сочтет,  что  в  ней  есть  что-то  особенное,  если  вы  пожелали
предложить ей руку и сердце. С другой стороны, если они будут знать, что она
отвергнута вами, то это вызовет крайне неприятные пересуды.
   - Ваша "приятельница" леди Кирби к тому времени  уже  разболтает  всем  и
каждому, что помолвка расторгнута. Чарльз отмахнулся:
   - Никто не обратит внимания на ее слова, если вы сами не будете  об  этом
говорить, когда объявитесь в Лондоне.
   - Договорились, - сказал Джейсон, готовый согласиться  на  все,  лишь  бы
избавиться от Виктории в качестве своей  подопечной  и  поскорее  выдать  ее
замуж. - Забирайте ее в Лондон и представьте свету. Я позабочусь о приличном
приданом Дайте  несколько  балов  и  пригласите  всех  мало-мальски  стоящих
потенциальных женихов. Я постараюсь присутствовать на  ее  первом  выходе  в
свет, - с усмешкой добавил он. - И останусь в городе, чтобы  побеседовать  с
предполагаемыми  искателями  ее  руки.  Думаю,  не  составит   труда   найти
кого-нибудь, чтобы сбыть ее с наших рук.
   В итоге этой беседы Джейсон почувствовал такое облегчение, что  вопрос  о
Виктории получил разрешение, что даже не задумался над ловушкой,  в  которой
оказался,  согласившись  не  делать  официального  заявления  о  расторжении
помолвки.
   Виктория вошла в библиотеку как  раз  в  ту  минуту,  когда  Джейсон  уже
собирался уходить. Они обменялись улыбками; затем он вышел, а она подошла  к
Чарльзу.
   - Вы готовы к нашей вечерней игре в шашки, дядя Чарльз?
   - Что? - рассеянно переспросил он. - А, конечно, моя дорогая. Целый  день
я мечтал только об этом. Я всегда готов. - И они устроились за  столом  друг
против   друга   перед   шашечной   доской    с    шестьюдесятью    четырьмя
инкрустированными черно-белыми клетками. Расставляя двенадцать  белых  шашек
на черных клетках,  Виктория  украдкой  задумчиво  поглядывала  на  высокого
элегантного седовласого человека, которого  уже  полюбила  как  родного.  За
ужином он выглядел особенно красивым в так идущем ему темном фраке, смеялся,
когда они рассказывали о своем детстве, и даже рассказал кое-что о своем, но
сейчас он казался ей чем-то озабоченным.
   - Вы хорошо себя чувствуете, дядя Чарльз? - спросила она,  вглядываясь  в
его лицо.
   - Да, все в порядке, - заверил он, но уже в следующие пять минут Виктория
за один ход "съела" и сняла с доски сразу три его шашки. - Видимо,  я  не  в
состоянии сосредоточиться на игре, - признался герцог, когда она лишила  его
четвертой черной шашки.
   - Тогда, может быть, поболтаем?
   Когда он с облегчением согласился, Виктория тактично попыталась выяснить,
что его тревожит. Ее отец был горячим сторонником теории, что люди, если  их
что-то беспокоит, обязательно должны выговариваться - в особенности  люди  с
больным сердцем, ибо это часто помогает снять внутреннее напряжение, которое
может вызвать сердечный приступ.
   Вспомнив, что до нее с Чарльзом был Джейсон, Виктория  предположила,  что
именно  последний   является   наиболее   вероятной   причиной   угнетенного
настроения.
   - Вам понравилось, как прошел ужин? - осведомилась она небрежно.
   - Чрезвычайно, - ответил он, и по его тону  можно  было  судить,  что  он
говорит совершенно искренне.
   - А Джейсону?
   - Бог ты мой, да. Очень. А почему вы спрашиваете?
   - Дело в том, что он не принял участия в наших  воспоминаниях  о  детских
годах.
   Чарльз отвел взгляд в сторону.
   - Возможно, он не мог вспомнить ничего забавного.  Виктория  не  обратила
внимания на его ответ; в этот момент она подыскивала способ,  как  повернуть
разговор таким образом, чтобы сосредоточить его на самом Чарльзе.
   - Я подумала, что, возможно, он был недоволен чем-то - я  что-то  не  так
сказала или не так поступила, - и приходил к вам поделиться этим.
   Чарльз снова взглянул  на  нее.  На  этот  раз  его  карие  глаза  весело
блеснули.
   - Вы беспокоитесь обо мне, дорогая, не так ли?  И  хотите  знать  причину
того, что меня гложет? Виктория рассмеялась:
   - Неужели меня так легко раскусить? Он положил ладонь на ее руку  и  сжал
ее.
   - Вы чудесная девушка, Виктория. Вы обо всех  тревожитесь.  Я  смотрю  на
вас, и у меня появляется надежда, что люди в целом не так уж плохи. Несмотря
на все страдания, пережитые вами за последние месяцы, вы замечаете усталость
пожилого человека и беспокоитесь о нем.
   - Вы совсем не пожилой, - возразила она,  бросая  восхищенный  взгляд  на
герцога.
   - Иногда я чувствую себя гораздо старше своих лет, - сказал он. - Сегодня
у меня именно такое состояние. Но вы взбодрили меня. Могу я  рассказать  вам
кое-что?
   - Обязательно.
   - В моей жизни было время, когда я мечтал о дочери, и  вы  именно  такая,
какой я хотел видеть свою  дочь.  В  горле  Виктории  застрял  комок.  А  он
продолжал:
   - Иногда я  наблюдаю  за  вами,  когда  вы  прогуливаетесь  по  саду  или
разговариваете со слугами, и мое сердце наполняется гордостью. Я  знаю,  это
может показаться странным, поскольку нет никакой моей заслуги в том, что  вы
выросли такой, но все равно я горжусь вами. У меня такое ощущение,  будто  я
кричу всем скептикам мира: "Полюбуйтесь на нее, в ней -  жизнь,  мужество  и
красота. Она - именно то, что замышлял Бог, когда дал мужчине спутницу.  Она
будет бороться за то, во  что  верит,  защищаться,  когда  ее  несправедливо
осудят, но простит раскаявшегося и не вспомнит  зла".  Я  знаю,  что  вы  не
единожды прощали Джейсону  его  обращение  с  вами.  Я  думаю  так  и  затем
спрашиваю себя: что я могу ей дать, чтобы доказать, как она мне дорога?  Что
может дать человек богине?
   Виктории показалось, будто что-то блеснуло в глазах герцога,  но  она  не
была уверена, так как ее собственные глаза жгли слезы.
   - Ну вот, - смущенно сказал он, еще крепче сжимая ее руку, - скоро мы оба
будем рыдать за шашечной доской. Поскольку я ответил на  ваш  вопрос,  может
быть, вы ответите на мой? Что вы думаете о Джейсоне?
   Виктория нервно улыбнулась.
   - Он был щедр по отношению ко мне, -  осторожно  начала  она,  но  Чарльз
отмахнулся:
   - Я не об этом. Меня интересует,  что  вы  думаете  о  нем?  Скажите  мне
честно.
   - Я.., кажется, не понимаю, о чем вы.
   - Ладно, скажем точнее. Считаете ли вы,  что  он  красив?  Виктория  едва
удержалась, чтобы не фыркнуть.
   - Большинство женщин, кажется, считают его исключительно привлекательным,
- довольно улыбаясь, зондировал почву Чарльз. - А вы?
   Оправившись  от  изумления,  вызванного  столь  неожиданным  направлением
разговора, она кивнула, пытаясь скрыть смущение.
   -  Хорошо.  А  вы  согласны,  что  он..,  гм..,   отличается   некоторыми
достоинствами, ценными для мужчины?
   К ужасу Виктории, в ее мозгу в  этот  момент  вновь  промелькнула  сцена,
когда Джейсон целовал ее у реки, и она почувствовала, что краснеет.
   - Вижу, что вы положительно ответили бы на этот вопрос, - хмыкнул Чарльз,
не правильно истолковав причину ее смущения. - Отлично! А теперь я выдам вам
один секрет. Джейсон - замечательная личность. У него была тяжелая жизнь, но
он сумел пробиться, потому что обладает исключительной силой ума и воли.
   Леонардо да Винчи когда-то сказал: "Чем шире душа человека, тем глубже он
любит". Его слова всегда напоминают мне о Джейсоне. Он глубоко чувствует, но
редко демонстрирует это. - И, усмехнувшись, герцог добавил:
   - Поскольку у него такой сильный  характер,  он  редко  наталкивается  на
отпор, а уж со стороны женщин - вообще никогда. Вот почему подчас он кажется
кем-то.., гм.., вроде диктатора.
   Любопытство пересилило желание девушки не выспрашивать лишнего.
   - В каком смысле его жизнь была тяжелой?
   - О своей жизни должен рассказать вам Джейсон; я не вправе делать  этого.
Уверен, что наступит день, когда он сам вам все расскажет. Однако  я  должен
посвятить вас в следующее: Джейсон решил, что вам пора выйти в свет со  всем
блеском. Через три дня мы едем в Лондон.  Там  к  нам  присоединится  Флосси
Уильсон и за оставшиеся дни обучит вас всему, что полагается знать, вращаясь
в аристократическом обществе. Мы остановимся  в  лондонском  доме  Джейсона,
который гораздо более приспособлен для раутов, чем мой, а Джейсон,  бывая  в
городе, будет жить в моем доме.
   Виктория не имела ни малейшего представления, что влечет за собой выход в
свет, но внимательно слушала Чарльза, рассказывавшего ей о  веренице  балов,
раутов, вечеринок, выходов в театр  и  венецианских  завтраков,  которые  ей
предстояли. К тому моменту, когда он упомянул, что Кэролайн Коллингвуд будет
в Лондоне с аналогичной целью, ее уже одолел ужасный страх.
   - ..И хотя вы, кажется, не обратили на это особого внимания за ужином,  -
закончил он, - леди Кэролайн очень  рассчитывает,  что  вы  тоже  поедете  в
город,  с  тем  чтобы  можно  было  продолжить  ваше  знакомство.  Вас   это
устраивает, не так ли?
   Виктория подумала, что насладится хотя бы этой частью своего пребывания в
Лондоне, о чем и сообщила герцогу, но тем не  менее  ей  вовсе  не  хотелось
уезжать из Уэйкфилда и встречаться с сотнями незнакомых людей, в особенности
если они окажутся такими же, как леди Кирби.
   - Поскольку  мы  с  вами  все  обсудили,  -  подытожил  Чарльз,  открывая
маленький ящичек в столе и извлекая колоду карт, - скажите: когда  ваш  друг
Эндрю обучал вас игре в карты, ему не довелось научить вас игре в пикет?
   - Довелось.
   -  Ну  и  отлично,  тогда  давайте  сыграем.  -  Когда  Виктория   охотно
согласилась, Чарльз с показной свирепостью нахмурился:
   - Вы не станете жульничать, а?
   - Уверяю, нет, - торжественно обещала она. Он пододвинул колоду к  ней  и
сказал, улыбаясь:
   - Сначала продемонстрируйте свои способности сдавать  карты.  Мы  сравним
наше