умянам и реверансам вы равнодушны, хотелось бы знать,  что
вас интересует?
   "Вы, - подумала  Шерри.  -  Меня  интересуете  вы.  Почему  вы  сейчас  в
смятении? Почему иногда улыбаетесь мне так, словно никто больше для  вас  не
существует, а в иные моменты, я это чувствую, вообще не хотите меня  видеть,
даже если я рядом с вами. Мне интересно все, что интересно вам, потому,  что
я очень хочу что-то значить для вас. Меня интересует история. Ваше  прошлое.
Мое прошлое".
   - История! Я люблю историю, - весело сообщила она после паузы.
   - А что еще?
   - Поскольку в памяти была полнейшая пустота, Шерри ответила  первое,  что
пришло в голову:
   - И, кажется, еще лошадей.
   - Почему вы так считаете?
   - Вчера, катаясь по парку, я видела женщин,  ехавших  верхом,  и  у  меня
почему-то  возникло  ощущение..,  счастья.  Я  была  так  взволнована!   Мне
показалось, что я тоже умею ездить верхом.
   - В таком случае следует подобрать вам коня и выяснить это.  Я  сообщу  в
Таттерсоллз, чтобы для вас подобрали хорошую смирную кобылку.
   - Таттерсоллз?
   - Это аукцион по продаже коней.
   - А можно мне поехать туда посмотреть?
   - Это вызвало бы скандал.  -  Она  удивленно  взглянула  на  него,  и  он
улыбнулся. - Женщин не пускают на Тат.
   - Ах вот оно что. Но я не хочу, чтобы вы зря потратили деньги на  лошадь.
А вдруг мне только показалось, что я умею ездить верхом? Нельзя  ли  сначала
проехаться на одном из ваших коней, чтобы выяснить это? Я могла бы попросить
кучера...
   - Даже не думайте, - строго сказал Стивен. - Мои лошади  не  для  женщин,
какими бы умелыми наездницами они ни были. На них нельзя совершать  прогулки
по парку.
   - Но я мечтала скакать галопом так, чтобы ветер бил в лицо.
   - Никаких галопов! - отрезал Стивен. Есть у нее опыт  верховой  езды  или
нет, не имеет значения. Как бы то ни было, она не грубая деревенская  девица
и вряд ли справится с пустившимся в галоп конем. Когда  девушка  бросила  на
него взгляд, он прочел в ее глазах обиду и возмущение.
   - Не имею ни малейшего желания вторично везти вас домой в бессознательном
состоянии,  -  бесцеремонно   заявил   он,   внутренне   содрогнувшись   при
воспоминании о том, как она неподвижно лежала у него на руках, и тут  же  на
память пришел распростертый на земле барон, погибший накануне своей  свадьбы
с прелестной девушкой. Это воспоминание побудило  Стивена  начать  тягостный
для него разговор прямо сейчас.
   Откинувшись в кресле, Стивен улыбнулся ей как мог  тепло  и  ободряюще  и
приступил к осуществлению своего плана.
   - Рад сообщить вам, - начал  он,  -  что  моя  невестка  уговорила  самую
популярную в Лондоне портниху отложить все срочные дела и приехать к нам  со
своими швеями, чтобы подготовить вам к сезону соответствующий гардероб.
   Однако Шерри, вместо того чтобы прийти в восторг, слегка нахмурилась.
   - Вы, кажется, не рады?
   - Не в этом дело. Просто у меня хватает платьев. Два я  еще  ни  разу  не
надевала.
   У нее было всего пять повседневных платьев, и это ее  вполне  устраивало.
Видимо, отец ее не отличался щедростью.
   - Но вам понадобится целая куча нарядов.
   - Зачем?
   - Чтобы менять их, когда начнете выезжать в свет,  -  неуверенно  пояснил
он. - Еще хочу вас предупредить, что доктор Уайткомб привезет  сегодня  одну
свою знакомую,  пожилую  леди,  которая,  судя  по  записке,  полученной  от
доктора, горит желанием стать вашей компаньонкой.  Особа,  следует  сказать,
вполне достойная.
   - Я не нуждаюсь в компаньонке, - рассмеялась девушка. -  Я  сама...  -  У
Шерри засосало под ложечкой,  и  она  умолкла.  Невысказанная  мысль  словно
испарилась.
   - Что вы сами? - заметив ее волнение и пристально глядя на  нее,  спросил
Стивен.
   - Я... - Шерри подыскивала нужные слова, но они исчезали где-то в глубине
сознания.
   Чтобы поскорее выйти из этой неприятной ситуации, Стивен сказал:
   - В один прекрасный день вы все вспомните, а сейчас  нам  необходимо  еще
кое-что обсудить...
   Видя, что он колеблется, Шерри подняла на него свои  большие  серебристые
глаза и  подбодрила  его  едва  заметной  улыбкой,  демонстрируя  готовность
продолжить разговор.
   - Итак, что вы мне хотели сказать?
   - Дело в том, что у меня созрело одно решение и моя семья его поддержала.
   Последняя фраза исключала  всякие  возражения  с  ее  стороны,  и  Стивен
представил ей свое хорошо сформулированное предложение:
   - Прежде чем мы объявим о нашей помолвке, вы должны полностью насладиться
балами и раутами во время сезона и не отвергать ухаживания мужчин, если  они
вам будут приятны.
   Шерри показалось, что  ей  дали  пощечину.  Зачем  ей  ухаживания  других
мужчин? Что он задумал? Девушка терялась в догадках.
   - Могу я узнать, какой во всем этом смысл? - спросила она, с трудом  уняв
в голосе дрожь.
   - Конечно. Брак - дело очень серьезное и очень ответственное...
   Стивен перевел дух, проклиная себя за идиотское резонерство, и  попытался
дать объяснение, хоть в какой-то мере приемлемое для Шерри.
   - Поскольку мы не успели как следует узнать друг друга до вашего  приезда
в Англию,  я  пришел  к  выводу,  что  вы  должны  познакомиться  с  другими
возможными претендентами на вашу руку, прежде чем согласиться выйти замуж за
меня, и поэтому решил, что пока никто не должен знать о нашей помолвке.
   У Шерри сердце разрывалось на части. Значит, он хочет,  чтобы  она  нашла
ему замену, старается избавиться от нее, она чувствует  это.  Впрочем,  чему
удивляться? Она даже не может вспомнить без подсказки свое собственное имя и
ни капельки не похожа на тех  веселых,  красивых  женщин,  которых  накануне
видела  в  парке,  не  говоря  уже  о  его  невестке   или   матери   с   их
безукоризненными  манерами  и  величественной  осанкой.   Они   никогда   не
согласятся принять ее в свою семью, и вся их доброта к ней - одна видимость.
   От такого унижения  на  глаза  Шерри  навернулись  слезы,  и  она  быстро
вскочила, пытаясь взять себя в руки и не  уронить  своего  достоинства.  Она
боялась встретиться с ним взглядом и в то же  время  не  могла  выбежать  из
комнаты, не разрыдавшись. Единственное, что ей оставалось, - отойти к окну.
   - Полагаю, это  прекрасная  мысль,  милорд,  -  сказала  она,  невидящими
глазами глядя в окно и пытаясь совладать с собой.
   Тут она услышала за спиной его шаги и,  проглотив  подступивший  к  горлу
ком, набрала в легкие воздух, прежде чем снова заговорить:
   - Я, как и вы, с первого дня приезда сюда сомневалась в том, подходим  ли
мы друг другу...
   Голос у Шерри дрогнул, и Стивен почувствовал, как защемило сердце.
   - Шерри, - тихо произнес он и положил ей руки на плечи.
   - Не будете ли вы любезны убрать... - она перевела дух, - руки.
   - Повернитесь и выслушайте меня.
   Шерри крепко зажмурилась, но по щекам катились горячие слезы.
   Сейчас он увидит, что она плачет.
   Нет, лучше смерть, чем такое унижение, и вместо того, чтобы  повернуться,
Шерри наклонила голову и стала  сосредоточенно  водить  пальцем  по  оконной
раме.
   - Ведь я хочу вам только добра, - сказал Стивен, страстно желая заключить
ее в объятия и молить о прощении.
   - Понимаю. Видимо, ваша семья считает, что я вам не пара, - сказала  она,
справившись наконец с дрожью в голосе. - Не уверена, впрочем, что  мой  отец
считает вас подходящей партией для меня.
   Отметив про себя, что ее голос звучит  достаточно  спокойно,  Стивен  уже
собирался вернуться на свое место, как вдруг увидел, что на рукав ее  блузки
падают крупные капли. Тут он не выдержал, повернул девушку лицом  к  себе  и
прижал к груди.
   - Прошу вас, не плачьте, - шепнул он, наслаждаясь ароматом  ее  волос.  -
Пожалуйста. Ведь я хочу сделать как лучше.
   - Тогда  отпустите  меня!  -  гневно  воскликнула  Шерри,  содрогаясь  от
рыданий.
   - Не могу! - И он еще крепче прижал ее горячую щеку  к  груди,  чувствуя,
как намокает рубашка. - Простите меня, - шепнул он, целуя ее  в  затылок.  -
Простите.
   Она так уютно чувствовала себя в его объятиях. И потом, не драться  же  с
ним. Гордость не позволяла. Однако она никак не  могла  успокоиться,  и  все
тело ее содрогалось от беззвучных рыданий.
   - Пожалуйста, - шептал он, -  я  не  хотел  вас  обидеть.  -  Он  ласково
погладил Шерри по спине. - Не позволяйте мне вас обидеть.  -  Не  осознавая,
что делает, Стивен приподнял ее лицо, коснулся губами ее щеки  и  на  нежной
коже ощутил соленую влагу. Целые сутки эта  девушка  была  без  сознания,  а
когда очнулась и узнала о  потере  памяти,  не  проронила  ни  слезинки,  не
заплакала от невыносимой боли при  ушибе  головы,  а  вот  теперь  безутешно
рыдает. Потеряв самообладание, Стивен целовал ее дрожащие  соленые  от  слез
губы, водил по ним  языком,  заставляя  раскрыться,  но  вместо  того  чтобы
ответить  на  его  поцелуи,  как  это  бывало   прежде,   Шерри   попыталась
отвернуться, и Стивен ощутил боль, как от удара. Он стал целовать ее  с  еще
большим пылом, пытаясь представить себе, как всего несколько минут назад она
улыбалась ему, как недавно дирижировала хором слуг на кухне, как  флиртовала
с ним накануне, как дразнила его.
   "В таком случае остается лишь надеяться,  что  у  меня  хватило  здравого
смысла помучить вас, прежде чем принять  ваше  негалантное  предложение".  А
теперь он потерял ее - нежную, добрую, страстную. Потерял  навсегда!  Стивен
был готов зарыдать от отчаяния.  Он  зарылся  всей  пятерней  в  ее  волосы,
повернул к себе лицом, заглянул в ее серебристые глаза, но не увидел  в  них
ничего, кроме обиды и неприязни.
   - Шерри, - шепнул он настойчиво, наклонившись к ней, -  ответьте  на  мой
поцелуй.
   Она не могла оторвать свои губы от его губ и избрала другой метод борьбы:
равнодушие. Шерри словно замерла... И  чтобы  прорвать  ее  оборону,  Стивен
обрушил на эту невинную девушку весь опыт, накопленный им за два десятилетия
любовных похождений. Его руки  и  губы  скользили  по  самым  чувствительным
местам ее тела, он все крепче прижимал ее к себе, возбуждал, уговаривал.
   - Прежде чем сравнивать меня с другими претендентами, узнайте сначала, на
что способен я, - прошептал он, не отдавая себе  отчета  в  том,  что  может
потерять ее окончательно.
   Именно эти  его  слова,  а  не  изощренные  ласки  сломили  сопротивление
девушки. Женский инстинкт подсказывал ей, что этому мужчине нельзя доверять,
нельзя позволять ему целовать себя, даже притрагиваться к себе, но один раз,
последний, можно уступить этим овладевшим ее губами губам...
   Ее  губы   стали   податливее,   и   Стивен,   словно   охотник,   спешил
воспользоваться одержанной победой, только сейчас оружием его была нежность.
   Но в конце концов здравый смысл взял верх над эмоциями, и Стивен выпустил
девушку из объятий. Она отступила  на  шаг,  тяжело  дыша,  и  с  лучезарной
улыбкой сказала:
   - Благодарю вас за преподанный урок, милорд.  Сравнивая  вас  с  другими,
постараюсь  добросовестнейшим  образом  учесть   ваше   поистине   блестящее
мастерство.
   Однако Стивен в том состоянии, в котором он находился, вряд ли слышал  ее
язвительные и в то же время полные горечи слова. Он  даже  не  попытался  ее
удержать, когда, круто повернувшись, она покинула  комнату,  оставив  его  в
полном смятении.
   Упершись рукой в оконную раму и глядя невидящими глазами на улицу, Стивен
в ярости прошептал:
   - Какой же я сукин сын!

***

   Не забывая улыбнуться каждому слуге, мимо которого проходила,  чтобы  они
не догадались о ее чувствах, Шерри поднялась наверх с губами,  распухшими  и
горячими от неистовых поцелуев, которые перевернули всю ее душу,  но  ничего
не значили для него.
   Ей так хотелось уехать домой! Сейчас! Немедленно!
   Поднимаясь на очередную ступеньку, она словно слышала, как отстукивают  в
голове молоточки: "Хочу домой!" Оказавшись наконец в спальне, она свернулась
калачиком на кровати, подтянув колени к груди, и  так  крепко  обхватила  их
руками, словно боялась, что они рассыплются.  Уткнувшись  лицом  в  подушку,
чтобы не было слышно ни звука, Шеридан оплакивала свое будущее,  которого  у
нее не было, и прошлое, которого не могла вспомнить.
   - Хочу домой! - повторяла она сквозь рыдания. - Хочу домой.  Папа!  Когда
ты наконец за мной приедешь?

Глава 26

   Великолепный конь в яблоках пасется поблизости. В  порыве  веселья  Шерри
вскакивает ему на спину, и они мчатся при свете луны, а  ветер  разносит  ее
смех далеко вокруг. Так они мчатся.., мчатся...
   - Сломаешь себе шею, сага! - кричит молодой человек и  бросается  за  ней
вдогонку. Топот копыт его коня слышится все ближе и ближе, и вот они  хохоча
уже вместе несутся по лугу.
   - Мисс Ланкастер! - донесся откуда-то издалека другой голос,  женский.  -
Мисс Ланкастер! - Кто-то коснулся ее плеча, и  Шерри  вернулась  к  жестокой
реальности.
   - Простите, что разбудила вас, мэм, - сказала служанка, - но ее светлость
просит вас подняться наверх, она сейчас там со швеями.
   Шерри так хотелось  закутаться  с  головой  в  одеяло,  как  в  кокон,  и
досмотреть чудесный, так некстати прерванный сон, но герцогиню со швеями  не
прогонишь, тем более в создавшейся ситуации, когда семья жениха старается от
нее избавиться.
   Шерри нехотя поднялась, умылась и пошла за горничной наверх  в  огромную,
залитую солнцем комнату.
   Там ее ждала невестка Стивена, а не  старая  герцогиня.  Чтобы  ничем  не
выдать своих чувств, Шерри с невозмутимым видом и  подчеркнутой  вежливостью
поздоровалась с Уитни. Возможно, та и заметила что-то странное  в  поведении
Шерри, но виду не подала и с энтузиазмом взялась за дело, поскольку  хотела,
чтобы девушка была одета по последней моде.
   Шерри показалось, что она  простояла  целую  вечность  в  этой  огромной,
залитой солнцем комнате, на небольшом возвышении, рядом с улыбавшейся  Уитни
Уэстморленд, беспечно болтавшей о балах, раутах и завтраках  по-венециански,
а вокруг словно  комары  жужжали  швеи  -  снимали  мерку,  скрепляя  что-то
булавками, дергали и поворачивали девушку во все стороны.
   Напрасно Уитни старается. Шерри больше не  проведешь  притворно-дружеской
улыбкой и восторженными замечаниями. Теперь Шерри поняла, что все они просто
хотят сбыть ее с рук, выдать за кого-нибудь замуж и надеются, что наряды тут
сыграют первостепенную роль. Но у Шерри был свой план. Она  вернется  домой,
где бы этот дом ни был; жаль только, что там нельзя очутиться прямо  сейчас.
Она собиралась изложить свой план герцогине сразу после всей  этой  дурацкой
возни с нарядами. Но когда наконец швеи отпустили ее и она надела халат, они
принялись раскатывать рулоны материи прямо на мебели, подоконниках и коврах,
пока комната не превратилась в настоящее буйство всех цветов и оттенков,  от
изумрудно-зеленого  до   сапфирово-голубого   и   от   солнечно-желтого   до
бледно-розового и кремового.
   - Ну, что скажете? - весело спросила Уитни.
   Шерри скользнула взглядом по всем этим умопомрачительным нежным шелкам  и
батистам, прозрачному шифону и мягкому бархату.  Среди  расшитых  золотом  и
серебром шелков и набивного батиста виднелись элегантные ткани в полоску.
   Уверенная в том, что Шерри сейчас разразится восторженными  восклицаниями
или, по крайней  мере,  отдаст  предпочтение  той  или  иной  ткани,  Уитни,
улыбаясь, ждала. Однако Шерри не знала, что  сказать,  и  едва  не  плакала.
Затем, вздернув подбородок, бросила  взгляд  на  женщину,  которую  называли
мадам Ласаль, настоящего генерала в юбке, и ни с того ни с сего спросила:
   - А есть у вас что-нибудь красное?
   - Красное? - Мадам всплеснула руками и выпучила глаза. -  Красное?!  Нет,
нет, мадемуазель, только не с вашими волосами!
   - А мне нравится красное, - стояла на своем Шерри.
   - В чем  же  дело?  -  дипломатично  заметила  мадам,  ни  на  минуту  не
усомнившись в собственной правоте. - Можно обить  красным  мебель,  повесить
красные гардины, но самой не носить  этот  цвет,  мадемуазель.  Небо  и  так
наградило вас волосами редчайшего  красноватого  цвета,  и  было  бы  просто
грешно не оттенить вашу удивительную природную красоту.
   Шерри с трудом удержалась  от  улыбки,  настолько  витиеватой  была  речь
француженки, и заметила, что герцогиня  тоже  едва  не  прыснула  со  смеху.
Моментально забыв, что герцогиня только прикидывается ее другом, а на уме  у
нее совсем другое, Шерри обратилась к ней:
   - Значит, в красном я буду выглядеть ужасно?
   - Oui! <Да! (фр.).> - воскликнула экзальтированная француженка.
   - И никакие силы не заставят мадам сшить мне красное платье, как бы я  ни
просила? - Глаза Шерри весело блеснули.
   - Скорее мадам утопится в Темзе, - шутливо сказала герцогиня.
   - Oui! - хором воскликнули швеи,  и  несколько  минут  в  комнате  звенел
веселый смех восьми женщин.
   Уже прошло несколько часов, но Шерри никак  не  могла  уйти  и  стояла  в
сторонке, пока Уитни и мадам Ласаль  вели  нескончаемый  разговор  о  модных
фасонах и подходящих тканях. В какой-то момент Шерри подумала, что  разговор
подошел к концу, но тут они принялись обсуждать банты, тесьму,  окантовку  и
прочие мелкие детали. Когда же Шерри поняла, что швеи собираются работать  в
этой комнате круглые сутки, она не выдержала и заявила:
   - У меня уже есть пять платьев, почти по одному на каждый день недели.
   Все моментально умолкли и уставились на Шерри.
   - Думаю, пяти платьев вам едва хватит  на  день,  -  с  улыбкой  заметила
герцогиня.
   "Пять раз в день менять платья? Сколько же на это  уйдет  времени!"  -  с
ужасом подумала Шерри, но промолчала. Когда  они  вышли  из  комнаты,  Шерри
решила сказать герцогине, что не намерена становиться членом их семьи, после
чего уединиться в тиши своей спальни.
   - Я не могу пять раз в день  менять  платья,  -  первой  заговорила  она,
нарушив молчание, когда они с Уитни шли по длинному коридору. - Да  и  ни  к
чему все это...
   - Очень даже к чему, - возразила Уитни с улыбкой, но Шерри не обратила на
это никакого внимания.
   "Что с ней? - забеспокоилась Уитни. - Почти не разговаривает,  замкнулась
в себе".
   - В сезон женщине нужно много нарядов: для  езды  в  экипаже  и  верховой
езды, для пеших прогулок, для обедов, для вечерних и утренних приемов. И это
лишь самое необходимое.  А  невесте  Стивена  Уэстморленда  потребуется  еще
платье для оперы и драматического театра...
   - Я не его невеста и не имею  ни  малейшего  желания  становиться  ею,  -
твердо заявила Шерри, не дав Уитни договорить  и  взявшись  за  ручку  двери
своей спальни. - Весь день я пыталась объяснить, что мне не  нужны  все  эти
наряды. Либо вы  дадите  возможность  моему  отцу  заплатить  за  них,  либо
аннулируете заказ. А теперь, с вашего позволения...
   Уитни взяла Шерри за руку.
   - Вы не невеста Стивена? - встревожилась она. - Что это значит?
   В это время появилась прачка с кучей белья. Уитни умолкла и,  как  только
прачка прошла мимо, спросила:
   - Не поговорить ли нам у вас в комнате?
   - Не сочтите меня невежливой, ваша светлость, но нам не о чем говорить, -
ответила Шерри, очень гордясь тем, что голос ее при этом не  дрогнул  ни  от
волнения, ни от печали.
   - Полагаю,  вы  ошибаетесь,  -  к  немалому  удивлению  Шерри,  возразила
герцогиня с улыбкой и толкнула дверь. - Нам о многом нужно поговорить.
   Все ясно, подумала девушка. Сейчас герцогиня обрушит на нее град  упреков
в грубости и неблагодарности. Но Шерри не собиралась  извиняться,  вместе  с
герцогиней вошла в спальню и молча ждала, что будет дальше.
   В считанные секунды Уитни оценила ситуацию. За отказом Шерри от помолвки,
ее отчужденностью и гордым равнодушием кроется глубокая обида. И виноват  во
всем   Стивен.   Он   единственный   мог   всерьез   обидеть   эту   добрую,
непосредственную девушку.
   Готовая на все, только бы  исправить  оплошность  этого  идиота  Стивена,
оттолкнувшего  женщину,  буквально  созда