быть
как  можно  более  нежным.  Сначала  его  губы  и  язык  мягко  прошлись  по
бархатистому виску, щеке, контуру губ, как  бы  запоминая  их  очертания,  и
только потом он наконец начал  осторожно  приоткрывать  языком  ее  рот.  Он
напоминал голодающего, который, пытаясь  утолить  голод,  сначала  усиливает
его. Кроме того, женщина, находившаяся в его объятиях, оказалась на редкость
способной и весьма нетерпеливой ученицей. С готовностью откликаясь на ласки,
ее тело и губы чутко реагировали на малейший намек с его стороны.
   Лишь несколько минут спустя Зак нашел в  себе  силы  оторваться  от  этих
невыразимо сладостных губ и пристально взглянул в  лицо  женщины  в  тщетных
поисках предательства и обмана.  Но  увидел  лишь  безграничное  восхищение,
любовь и желание. Он попытался улыбнуться и нежно потереть пальцами атласный
затылок, но бездонная глубина глаз невероятного синего  цвета  манила  и  не
отпускала. Зак снова  жадно  припал  к  сводящим  его  с  ума  губам,  жадно
раздвигая их и проникая языком глубоко внутрь. Джулия дрожала в его руках  и
прижималась к нему  с  такой  страстью  и  желанием,  что  ему  все  сложнее
становилось контролировать свои собственные эмоции и чувства. Руки Зака  все
нетерпеливее гладили нежную кожу плеч, спины, бедер, прижимая это податливое
тело все сильнее и сильнее. Он постепенно терял контроль над собой.
   Зак приказал себе хоть немного успокоиться  и  попытаться  обуздать  свои
чувства. Потому что сейчас он действительно начинал походить не на чуткого и
неторопливого любовника, каковым пытался представить себя в недавней гневной
тираде,  а  на  сексуально  озабоченного  беглого  преступника.  Именно  это
неожиданное  и  щемящее  воспоминание  о  вчерашней  ссоре  заставило   Зака
сдержаться и постараться максимально продлить  любовную  игру,  не  допустив
того, чтобы все произошло слишком быстро.
   Ему наконец удалось с трудом оторвать руки от нежной груди и опустить  их
ниже, снова обняв тонкую талию, но оторваться от  жадно  отвечающих  на  его
поцелуи губ было гораздо сложнее.  А  когда  ему  все-таки  удалось  и  это,
раздался мучительный стон, причем было невозможно определить, кто именно  из
них застонал от внезапной и невыносимой потери ощущения полного слияния друг
с другом. Голова Джулии обессиленно склонилась на его грудь.  Закрыв  глаза,
Зак чувствовал, как сердце бешено бьется о ребра. Сделав глубокий  вдох,  он
предпринял  последнюю,  но   совершенно   тщетную   попытку   хоть   немного
успокоиться. Ему было необходимо обладать ею - полностью и  сию  же  минуту.
Еще раз судорожно вдохнув, он нежно приподнял ее голову. Глаза  Джулии  были
закрыты, длинные черные ресницы  отбрасывали  длинные  тени  на  шелковистые
щеки, а приоткрытые губы искали его губы.
   Теперь самоконтроль окончательно изменил Заку. Впившись жадным поцелуем в
нежные и податливые губы, он раздвинул их  языком,  одновременно  развязывая
шелковые тесемки кимоно и сбрасывая его на пол. Ему хотелось видеть, обонять
и ощущать все великолепное тело Джулии.
   Не чувствуя ничего, кроме обнимающих  ее  рук  и  того  безумного,  чисто
животного наслаждения, которое это ей доставляло,  Джулия  смутно  понимала,
что уже не стоит, а лежит на ковре перед камином. Но она  так  и  не  смогла
стряхнуть с себя странное оцепенение до тех пор, пока Зак  не  оторвал  свои
губы от ее. Джулия открыла глаза и увидела, как он неторопливо  расстегивает
рубашку и сбрасывает брюки. Взглянув  на  его  лицо,  она  испытала  приступ
панического страха. В неровном свете камина оно казалось одержимым  страстью
и совершенно незнакомым. Инстинктивно прикрыв руками грудь,  она  вздрогнула
от резкого оклика:
   - Не надо!
   Мгновенно осознав, что всякие прелюдии окончены и что через пару  секунд,
если только ей не удастся его остановить, он войдет в нее,  Джулия  невольно
вздрогнула от страха.
   - Зак, - прошептала она, пытаясь одновременно остановить его и  при  этом
не свести полностью на нет то, что уже произошло между ними, - подожди!
   Он не разбирал слов, но неподдельный испуг, прозвучавший в ее голосе, тем
не менее оказал на  него  несколько  отрезвляющее  воздействие.  Этот  окрик
нарушил гармонию того, что происходило между ними,  особенно  теперь,  когда
между их обнаженными телами не осталось никаких преград.
   - Зак!
   Он понимал,  что  все  происходит  слишком  быстро,  что  он  обманул  ее
ожидания, и, естественно, подумал, что она возражает именно против этого.
   - Мне необходимо кое-что сказать тебе! Приложив титанические усилия, Заку
все-таки удалось повернуться на бок и, опустив голову ей на грудь, терпеливо
ждать. По крайней мере такую малость он был просто обязан для  нее  сделать.
Джулия, крепко сжав ладонями голову Зака,  заставила  его  посмотреть  ей  в
лицо.
   - Пожалуйста! - умоляющим голосом  сказала  она,  заглядывая  в  янтарную
глубину его глаз. Нежно проведя пальцами по напряженному подбородку,  Джулия
как бы попыталась смягчить его. И ей это отчасти  удалось  -  расслабившиеся
губы ласково коснулись ее ладони. Почувствовав внезапный прилив  нежности  и
облегчения одновременно, она произнесла:
   - Нам необходимо сперва кое о чем поговорить.
   - Давай ты будешь говорить, - хрипловато  прошептал  Зак,  притягивая  ее
поближе к себе, целуя уголок губ, шею, нежно водя  рукой  по  атласной  коже
груди, - а я послушаю, - солгал он,  касаясь  гладкого,  плоского  живота  и
опуская руку все ниже и ниже.
   Но Джулия решительно вывернулась и снова заговорила. Причем тема, которую
она  выбрала  для  обсуждения  в  такой  момент,  показалась   Заку   просто
потрясающей по своей бессмысленности и несвоевременности:
   - Сколько тебе было лет, когда ты в первый раз занимался любовью?
   С трудом сдерживая нетерпение, Зак закрыл глаза, и  его  ответ  прозвучал
достаточно резко;
   - Двенадцать.
   - А ты не хочешь знать, сколько было мне?
   - Нет, - твердо ответил Зак и наклонился, чтобы поцеловать ее грудь,  раз
уж она по каким-то неведомым ему причинам не  хотела,  чтобы  он  ласкал  ее
более интимно. Все его тело  переполняло  неистовое  желание,  граничащее  с
физической болью, и он уже перестал понимать, чего добивается  эта  женщина,
ведь он только хотел доставить ей наслаждение.
   - Мне было двадцать шесть, - в  последней  отчаянной  попытке  прошептала
Джулия, потому что губы Зака уже сомкнулись вокруг ее соска.
   В ушах у Зака шумела кровь; он слышал слова, но не осознавал  их  смысла.
Целовать и гладить ее восхитительное тело -  вот  все,  чего  ему  хотелось.
Грудь Джулии была  небольшой,  но  великолепно  очерченной  и  необыкновенно
женственной, так же как и сама Джулия; и  если  она  будет  по-прежнему  так
восприимчива к его ласкам, то он легко сможет довести ее до оргазма, даже не
входя в нее, а потом уж они займутся любовью по всем правилам. За  пять  лет
вынужденного аскетизма в нем накопилось столько нерастраченных сил,  что  он
сможет любить ее всю  ночь  напролет,  без  передышки,  если,  конечно,  она
позволит ему это, перестанет судорожно  сжимать  ноги  и  прекратит  наконец
рассказывать о том, сколько ей  было  лет,  когда  она..,  в  первый  раз..,
занималась любовью...
   Джулия сразу поняла, что до него наконец дошел смысл ее слов, потому  что
он оторвал губы от ее груди и застыл в такой абсолютной неподвижности,  что,
казалось, даже перестал дышать.
   - Для меня это первый раз, - нетвердым голосом добавила она.
   - О Боже! - только и смог наконец выдохнуть Зак и, закрыв  глаза,  уронил
голову ей на грудь.
   Его реакция была настолько красноречивой, что Джулия  тотчас  же  поняла,
что ее последнее откровение отнюдь не обрадовало Зака. Эта  уверенность  еще
больше окрепла, после того как он наконец поднял голову  и  стал  пристально
вглядываться в каждую черточку ее лица, как будто  надеялся  найти  какое-то
свидетельство того, что она лжет. У Джулии упало сердце. Ей показалось,  что
он то ли рассержен, то ли начинает чувствовать по  отношению  к  ней  что-то
вроде отвращения. Но ведь ей совсем не хотелось остановить его!  Она  просто
хотела, чтобы он  действовал  немного  медленнее  и  обращался  с  ее  телом
бережнее.
   Но Зак, естественно, не испытывал никакого отвращения. Он был  совершенно
ошарашен. И сбит с толку. Он просто не мог себе представить, что  еще  могут
существовать двадцатишестилетние девственницы,  тем  более  такие  красивые,
остроумные и сексуальные.
   Но пристально вглядевшись в ее прелестное встревоженное лицо, Зак  понял,
что это действительно так, и постепенно все кусочки головоломки, которую  до
сих пор представляла для него Джулия с ее непредсказуемыми реакциями,  стали
на свои места. Он вспомнил  ее  рыдания  прошлым  вечером,  после  программы
новостей:  "Мой  отец  -  уважаемый  человек.  Он  -  священник!  Я  провела
пятнадцать последних лет, пытаясь достичь совершенства".
   Вспомнил он и ее ответ на его вопрос  о  помолвке:  "Мы  обсуждаем  такую
возможность".
   Очевидно, они очень много говорили, и у  них  не  оставалось  времени  на
занятия любовью. Да и не он ли сам  вчера  вечером  мысленно  сравнил  ее  с
девочкой из церковного хора?
   Теперь,  когда  Зак  понял  прошлое,  он  был  в  полном   замешательстве
относительно настоящего. Джулия оставалась целомудренной,  несмотря  на  то,
что рядом был человек, который  наверняка  любил  ее  и  мог  предложить  ей
респектабельность и будущее. Сегодня же, однако, она была готова с  радостью
отдаться беглому преступнику, который неспособен любить кого бы то ни было и
ничего не может предложить ей взамен. Но совесть,  впервые  проснувшаяся  за
многие годы,  упорно  напоминала  ему  о  том,  что  ее  почти  жених  и  не
предпринимал  никаких  шагов,  чтобы  вынудить  свою   будущую   невесту   к
сожительству. Если бы у  Зака  остались  хоть  какие-то  моральные  устои  и
принципы, он бы тоже держался подальше от Джулии. Достаточно уже и того, что
он похитил ее, угрожал ей, запугивал, а  вдобавок  еще  и  сделал  предметом
всеобщего обсуждения. Если ко всему прочему он еще и лишит ее девственности,
то это будет совершенно непростительно.
   Но робкие угрызения проснувшейся после долгой спячки совести были слишком
слабыми, чтобы заставить его остановиться. Он должен обладать этой женщиной.
И он будет обладать ею. Судьба лишила его чести, свободы и будущего,  но  по
какой-то одной ей ведомой причине в эти короткие дни, возможно, последние  в
его жизни, она подарила ему Джулию. И ни угрызения совести, ни  какие-нибудь
другие непредвиденные препятствия не помешают ему принять  этот  неожиданный
подарок судьбы. Все эти мысли вихрем пронеслись в голове Зака.  Он  временно
утратил  чувство  реальности,  но  робкий  голос   Джулии   вернул   его   к
действительности. От ее слов защемило сердце. Совершенно неверно  истолковав
причину его неожиданного молчания, она сказала;
   - Я не думала, что ты будешь сердиться. Тяжело вздохнув, Зак ответил:
   - Я сержусь не на тебя, а на себя. Джулия пристально вглядывалась  в  его
лицо:
   - Почему?
   - Потому что, - хрипло прошептал он, - это меня не остановит. Потому  что
сейчас для меня не имеет ни малейшего значения, что ты никогда не занималась
этим раньше, даже с человеком, который любил тебя и мог остаться с  тобой  в
том случае, если ты забеременеешь. Сейчас для меня ничто не имеет  значения,
кроме, - с этими словами его губы снова почти коснулись ее, - кроме этого...
   Правда, здесь он немного покривил душой. Потому что было еще кое-что, что
имело значение. А именно - неопытность Джулии. Поэтому Зак нашел в себе силы
вовремя прервать поцелуй и попытаться обуздать свое вожделение.
   - Иди сюда, - прошептал он, перекатываясь на бок так, чтобы Джулия  снова
оказалась лицом к нему. Теперь ее голова лежала у  него  на  плече.  Глубоко
дыша,  он  ждал,  пока  его  пульс  немного  замедлится  и   приблизится   к
нормальному, одновременно  поглаживая  стройную,  гладкую  спину.  Ему  было
необходимо во что бы то ни стало сделать так, чтобы ей было  хорошо,  и  при
этом не умереть от неутоленного желания. А для  этого  нужно  было  каким-то
образом возбудить ее, но не возбудиться самому еще больше.
   Джулия лежала в его объятиях,  напуганная  такой  внезапной  переменой  в
настроении Зака. Ей показалось, что, несмотря на  его  заверения,  ее  слова
все-таки заставили его вообще отказаться от мысли заняться  с  ней  любовью.
Будучи больше не  в  силах  терпеть  неопределенность,  она  заставила  себя
заговорить, но голос ее немного дрожал, и она так и не смогла  посмотреть  в
глаза Заку:
   - Я.., я сказала, что ты у меня первый, не потому, что.., хотела наложить
на тебя какие-то обязательства.  И  я  совсем  не  хотела  остановить  тебя,
только.., немного сдержать.
   Зак прекрасно понимал, с каким трудом дались Джулии эти  слова,  и  снова
испытал прилив странной и  доселе  незнакомой  ему  нежности.  Приподняв  ее
подбородок, он спокойно и очень серьезно сказал:
   - Давай не будем все портить и преуменьшать значение того, что происходит
сейчас. Просто дело в том, что я еще  никогда  не  имел  чести  быть  первым
любовником женщины. Так что, в какой-то степени, для меня  это  тоже  первый
раз.
   Приподняв руку, он отвел с нежной щеки растрепавшиеся каштановые  волосы,
пропустил их сквозь пальцы и с  удовольствием  наблюдал,  как  они  шелковым
водопадом заструились по левому плечу Джулии.
   - Наверное, все эти годы ты сводила с ума  всех  китайских  мальчишек,  -
вслух подумал он.
   - Что ты имеешь в виду?
   Оторвав взгляд от ее волос, Зак слегка улыбнулся и пристально посмотрел в
бездонные синие глаза:
   - Я имею в виду то, что начиная со вчерашнего дня я все  время  мечтал  о
том, чтобы запустить пальцы в твою роскошную гриву. А до этого я  ею  просто
любовался.
   Слова Зака  были  настолько  приятны  Джулии,  что  ее  тело  моментально
расслабилось, и по нему разлилось приятное тепло. Зак тотчас же почувствовал
эту неожиданную перемену и с запозданием вспомнил  утверждение  о  том,  что
слова могут возбудить любую женщину не хуже, чем самые  изощренные  любовные
ласки. Теперь по крайней мере он знал, что ему делать, чтобы окончательно не
свести себя с ума, постоянно лаская и целуя ее.
   - Знаешь, о чем я думал вчера вечером во время ужина? Джулия отрицательно
покачала головой.
   - Я думал о том, каковы на вкус твои губы, и о том, действительно ли твоя
кожа такая нежная, какой кажется.
   Пальцы Зака ласково гладили ее щеку, и Джулия почувствовала, как по  телу
снова разливается сладостное оцепенение.
   - Но на ощупь твоя кожа еще нежнее,  чем  кажется  на  первый  взгляд,  -
продолжал он, обводя большим пальцем контур ее губ, - а твой рот.., он такой
сладостный, что этого просто невозможно себе представить, - вопреки приказам
мозга, его рука упорно скользила вниз по стройной  шее,  атласным  плечам  и
наконец  коснулась  груди.  При  этом  Джулия   почему-то   отвела   взгляд,
уставившись на темные вьющиеся волосы на его груди.
   - Посмотри на меня, - прошептал Зак, заставляя ее  поднять  голову,  -  у
тебя красивая грудь.
   По мнению Джулии, эти слова были настолько  далеки  от  истины,  что  она
поневоле усомнилась во всем том, что он говорил  раньше.  Мгновенно  заметив
скептическое выражение ее лица, Зак сразу понял  причину  такой  перемены  и
серьезно сказал:
   - Если бы это было не так, то разве бы мне хотелось все время  гладить  и
целовать ее? - С этими словами он начал слегка  поглаживать  сосок,  который
моментально затвердел и напрягся. Зак почувствовал, что им  снова  неумолимо
овладевает безумное желание. - Ты же знаешь, что я говорю правду. Ты  можешь
видеть по моему лицу, как сильно я хочу тебя.
   И Джулия действительно видела это.
   Умирая от желания поцеловать ее, Зак коснулся  языком  ее  губ,  стараясь
постоянно помнить о том, что он должен держать себя в руках.
   - Ты такая сладкая, - прошептал он, - ты даже не представляешь, какая  ты
сладкая.
   Но если ему еще и удавалось каким-то чудом  сдерживать  себя,  то  Джулия
этого делать больше не могла. Тихо застонав, она обвила  руками  его  шею  и
начала  целовать  со  всей  страстью,  на  которую  была  способна.   Плотно
прижавшись к нему, она упивалась ощущением сильного, напряженного  тела,  по
которому от ее прикосновений пробегала мучительная судорога. Каким-то шестым
чувством,  о  существовании  которого  Джулия  даже  не   подозревала,   она
безошибочно определила, что Зак отчаянно пытается сдерживаться и  не  делать
этот поцелуй слишком страстным, и ощутила безграничную, почти  непереносимую
нежность. Потершись раскрытыми губами о его рот,  она  попыталась  заставить
Зака сделать поцелуй более глубоким. Когда же ей это не удалось, она  начала
целовать его так, как он это  делал  раньше.  Ее  язык  коснулся  сомкнутых,
напряженных губ, и Джулия услышала, как судорожно втянул в себя воздух  Зак.
Вдохновленная, она начала постепенно, неторопливо  приоткрывать  языком  его
губы, пытаясь проникнуть внутрь...
   И добилась своего.
   Остатки самообладания покинули Зака вместе с протяжным стоном. Перевернув
Джулию на спину, он начал целовать ее с такой страстностью и  ненасытностью,
что она почувствовала себя одновременно  и  очень  могущественной,  и  очень
беспомощной. Его руки жадно гладили ее грудь,  спину,  живот,  и  когда  ему
наконец удалось оторваться от ее губ, Джулия испытала такое  же  нестерпимое
желание, как и он.
   - Открой глаза, малыш, - прошептал  Зак.  Джулия  подчинилась  и  увидела
перед  собой  великолепную,  мускулистую  мужскую  грудь,  покрытую  густыми
темными волосами.  Ее  сердце  забилось  чаще.  Немного  поколебавшись,  она
перевела взгляд выше, наблюдая  за  переменами,  происшедшими  с  Заком  под
влиянием страсти. На напряженном и потемневшем  лице  ярко  горели  янтарные
глаза. Чувственные губы шевелились, хрипло повторяя два слова:
   - Погладь меня. - Это было и приглашение, и приказ, и мольба.
   И Джулия тотчас же откликнулась. Приподняв руку,  она  коснулась  смуглой
щеки. Не отводя взгляда от ее глаз,  Зак  слегка  повернул  голову  и  нежно
коснулся губами ее чувствительной ладони.
   - Погладь меня.
   Чувствуя, как бешено бьется сердце,  Джулия  медленно  провела  кончиками
пальцев по его скулам, подбородку, сильным  мышцам  шеи,  широким  плечам  и
наконец коснулась груди. У нее появилось ощущение, что она гладит  обтянутый
атласом гранит. Когда же она поцеловала эту  неожиданно  гладкую  и  упругую
кожу, грудные мышцы  Зака  конвульсивно  напряглись.  Упиваясь  этой  новой,
недавно обретенной ею властью, Джулия  поцеловала  его  маленькие  соски,  а
потом начала опускаться все ниже и ниже, по  направлению  к  узкой  талии  и
мускулистому животу. Застонав от мучительно сильного наслаждения, Зак  резко
перевернул ее на спину и, крепко прижимая к ковру, начал  целовать  с  таким
неистовством,  что  жар,  разгорающийся  у  нее  внутри,   стал   совершенно
непереносимым. Вырвав руки из объятий Зака, Джулия обвила его шею, возвращая
опьяняющие поцелуи и гладя широкие плечи и мускулистую спину. Когда  же  его
губы снова коснулись  ее  груди,  она  застонала  от  наслаждения,  даже  не
почувствовав, что его рука опять скользнула вниз. Лишь когда опытные  пальцы
начали  ласкать  низ  живота  и  проникли  между  ног,  Джулия  поняла,  что
происходит. Но на этот  раз  она  не  стала  сопротивляться,  а  наоборот  -
постаралась  максимально   расслабиться   и   отдаться   тому   невыразимому
наслаждению, которое он ей доставлял.
   Изо всех сил сдерживая сжигающее его желание, Зак наблюдал за  прелестным
лицом, где, как в зеркале, отражались все те чувства, которые она испытывала
от его изощренных ласк. И при каждом стоне, который срывался с ее  губ,  при
каждом беспокойном движении головы, при каждой судороге наслаждения, которая
пр