рбон.
   - Что ж, тут они принципиальны, - саркастически заметил Рамон. - Если  бы
золотой дождь продолжался, они стояли бы за меня горой.
   Роджер щелкнул выключателем: при виде мебели в  стиле  Людовика  XIV  его
передернуло. Сейчас она казалась насмешкой.
   - Если  бы  ты  только  рассказал,  в  каком  состоянии  был  отец  перед
смертью... Я уверен, банкиры поддержали бы тебя. Нельзя же  валить  на  тебя
все его грехи!
   Отвернувшись от окна, Рамон прислонился плечом к оконной  раме,  какое-то
мгновение смотрел на оставшийся в бокале скотч, затем залпом  выпил  его  до
дна.
   - Но я же не помешал ему грешить.
   - Не помешал! - яростно повторил Роджер. - Да как ты мог все предвидеть?!
Этот человек всю жизнь вел себя как Господь Бог, а  под  конец,  кажется,  в
самом деле себя им вообразил! Глупость за глупостью, пока все не пошло  коту
под хвост! Ну хорошо, пусть бы ты оказался ясновидящим! Что ты мог  сделать?
Контрольный пакет акций - у него, а не у тебя. До последнего дня он  всем  в
корпорации распоряжался единолично. У тебя руки были связаны.
   - Теперь развязаны, ну и что? - Рамон пожал плечами.
   - Слушай, - в голосе Роджера  звучало  отчаяние,  -  я  не  заводил  этот
разговор раньше, чтобы не задевать твою гордость, но ты же знаешь, я  далеко
не беден. Сколько тебе нужно? Если у меня нет таких  денег,  может  быть,  я
смогу достать.
   Впервые  за  это  время  безжалостно-властное  лицо  Рамона  Гальварры  -
холодный слепок древнего испанского благородства - смягчилось. Он  улыбнулся
одними глазами:
   - Миллионов пятьдесят помогли бы, а лучше - семьдесят пять.
   - Пятьдесят миллионов?  -  растерянно  повторил  Роджер,  уставившись  на
своего старого приятеля по гарвардской студенческой скамье. - Помогли  бы..,
или спасли бы?
   - Помогли бы, Роджер. Не очень сильно.
   Резко поставив бокал на мраморный стол, Рамон повернулся и  направился  в
комнату, которую он занимал с того дня, как на  прошлой  неделе  появился  в
Сент-Луисе.
   - Рамон, - озабоченно сказал Роджер, - тебе  нужно  встретиться  с  Сидом
Грином, пока он здесь. Он сможет достать эту сумму, если захочет, и  к  тому
же он тебе обязан.
   Голова Рамона резко дернулась. Его лицо исказила гримаса.
   - Если бы Сид хотел помочь, он связался бы со мной. Он  знает,  где  меня
искать. Что я сижу в луже, он тоже знает.
   - Ты уверен? До сих пор ты хранил в тайне, что корпорация терпит крах.
   - Знает, будь спокоен. И вместе с правлением банка не  хочет,  чтобы  мне
продлевали выплату ссуды.
   - Но...
   - Нет! Если бы Сид хотел помочь, он не бездействовал бы так красноречиво.
Просить я не стану. Через  десять  дней  я  собираю  аудиторов  и  адвокатов
корпорации в Пуэрто-Рико и объявляю о банкротстве.
   Повернувшись на каблуках, Рамон стремительно вышел из комнаты,  с  трудом
сдерживая гнев.
   Когда он вернулся, его густые черные волосы были влажны  после  душа.  На
нем были старые потертые джинсы. Роджер молча смотрел, как Рамон  закатывает
рукава белой рубашки.
   -  Рамон,  пожалуйста,  задержись  на  неделю.  А  вдруг  Сид  что-нибудь
предпримет? Кажется, его сейчас и в городе нет.
   - Он в городе, а я уезжаю в Пуэрто-Рико через два дня. Это решено.
   Роджер тяжело вздохнул:
   - Какого черта ты собираешься делать в Пуэрто-Рико?
   - Нужно проследить за банкротством корпорации, а потом я займусь тем  же,
что делали мои предки, - с трудом ответил Рамон. - Я собираюсь  обрабатывать
землю.
   - Ты в своем уме? - вспылил Роджер. - Обрабатывать клочок земли? Уж не та
ли это лачуга, где мы с тобой однажды развлекались с девочками?
   - Довольно! - прервал Рамон. - Этот клочок земли - все, что у меня  есть.
Вместе с домом, в котором я родился.
   - А что с домом около Сан-Хуана, виллой  в  Испании,  что  с  островом  в
Средиземном море? Продай один из домов или остров  -  и  будешь  купаться  в
роскоши до конца дней своих.
   - Они проданы с аукциона, иначе корпорация не смогла бы возместить ущерб.
А банки, которые ссужали деньги, кружат, как стервятники.
   - Черт бы все побрал! - беспомощно пробормотал Роджер.  -  Если  бы  твой
отец не умер, я бы сам его придушил.
   - Боюсь, тебя бы опередили акционеры, - горько улыбнулся Рамон.
   - Как ты можешь стоять тут и острить, как будто это тебя не касается?
   - Я уже смирился с поражением, - хладнокровно произнес Рамон, - я  сделал
все, что мог. И я не вижу ничего страшного в том, чтобы  работать  на  своей
земле, среди людей, которые веками работали на нашу семью.
   Зная,  что  друг  не  выносит  сантиментов,  Роджер  отвернулся,  скрывая
выражение своего лица:
   - Рамон, я могу сделать для тебя хоть что-нибудь?
   - Да.
   - А что именно? - радостно спросил Роджер, бросая взгляд через  плечо.  -
Давай говори, я все сделаю! - Ты не смог бы дать мне на время твою машину? Я
хотел бы поехать один.
   Просьба была пустяковая - Роджер полез в карман и бросил ключи другу.
   - Есть проблемы с подачей топлива и с фильтром, а ремонт  сделают  только
через неделю. Так что, если тебе повезет, машина заглохнет посреди улицы уже
сегодня вечером.
   Рамон пожал плечами, его лицо было отрешенным.
   - Если это случится - пойду пешком, нужно привыкать к сельской жизни.
   - Слушай, не строй ты из себя бедного крестьянина!  Ты  был  и  остаешься
крупной фигурой в международном бизнесе.
   Рамон стиснул зубы, ему пришлось собрать всю свою  волю,  чтобы  усмирить
бушующую в нем ярость.
   - Фигурой крупного неудачника. В  международном  бизнесе  у  меня  теперь
репутация неудачника, и этого мне не  простят.  Не  попросить  ли  у  друзей
рекомендацию "великий неудачник"? А  может,  стоит  прийти  завтра  на  твою
фабрику и подать заявление на работу в брючный цех?
   - Не юродствуй! Но ты можешь что-нибудь придумать! Ты  за  несколько  лет
построил финансовую империю. Найди теперь способ спасти хотя  бы  ее  часть.
Мне не верится, что...
   - Хватит с меня миражей! - отрезал  Рамон.  -  "Лир"  стоит  в  ангаре  в
аэропорту. Не в порядке один из двигателей.  Как  только  его  починят  и  в
воскресенье вечером вернется мой пилот, я улетаю в Пуэрто-Рико.
   Роджер открыл рот,  чтобы  возразить,  но  Рамон  взглядом  заставил  его
замолчать.
   - А возделывать землю, мне кажется, - это куда большая честь,  чем  иметь
дело с банкирами. Пока мой отец был жив, я не знал  мира  в  моей  душе.  Он
умер, но я не нашел покоя. Теперь пришла пора поисков.

Глава 2

   Ночью в пятницу огромный бар гостиницы  "Глубокое  ущелье"  невдалеке  от
Восточного порта был, как всегда, полон.
   Кэти  Конелли  рассеянно  взглянула  на  часы  и  устремила  взор  поверх
смеющейся, пьющей, болтающей толпы,  отыскивая  того,  кого  она  ждала.  Но
главный вход ей загораживали пышные растения, свисающие из огромных кашпо, и
ручной работы макраме, бросавшие при свете шелковых  ламп  длинные  тени  от
пола до витражных стекол потолка.
   Сохраняя  ослепительную  улыбку,  Кэти  рассматривала  мужчин  и  женщин,
толпящихся вокруг нее.
   Какой-то мужчина наступил Кэти на ногу,  стараясь  дотянуться  до  стойки
бара. Затем он долго доставал из кармана  монеты  и  отпихнул  Кэти  локтем.
Мужчина не принес извинений, впрочем, она и  не  ожидала  их.  Здесь  царило
равноправие.
   Отвернувшись от стойки с рюмкой в руке, мужчина заметил Кэти.
   - Привет... - Он сделал  паузу,  бросив  заинтересованный  взгляд  на  ее
стройную, гибкую фигуру в облегающем голубом платье. - Неплохо, - сказал он,
откровенно разглядывая ее.
   Он обратил внимание на ее светлые  волосы  с  рыжеватым  отливом,  волной
спадающие  на  плечи,  сапфировые  глаза,  оттененные   длинными   загнутыми
ресницами, безупречный подбородок и аккуратный носик. И пока он продолжал ее
изучать, на персиковом лице Кэти проступил легкий румянец.
   - Очень неплохо, - резюмировал мужчина.
   Уставился как в магазине, даже не понял, что покраснела она отнюдь не  от
удовольствия! Впрочем, здесь, в конце концов, бар, а в баре своя этика.
   - Где твоя рюмка? - поинтересовался он, лениво рассматривая красивое лицо
девушки.
   - У меня ее нет, - ответила Кэти, утверждая очевидный факт.
   - Почему?
   - Я уже выпила две.
   - Хорошо, почему бы тебе не взять еще одну и не пойти со мной вон туда? Я
адвокат, - добавил он, словно сообщал что-то безумно приятное.
   Кэти поджала губы и взглянула на него нарочито разочарованно.
   - Что такое?
   - Терпеть не могу адвокатов.
   - Очень  жаль,  -  пробормотал  он  ошарашенно.  Пожав  плечами,  адвокат
повернулся и начал прокладывать себе путь в  толпе.  Кэти  увидела,  как  он
остановился возле двух  девушек,  очень  привлекательных.  Обе  поощрительно
улыбнулись в ответ на его оценивающий взгляд.
   На нее нахлынуло отвращение к  нему,  ко  всей  этой  шумной  толпе  и  в
особенности к себе - за то, что она  находилась  здесь.  В  душе  Кэти  была
смущена  своей   грубостью,   однако   места,   подобные   этому,   вызывали
необходимость защищаться, и ее природная деликатность испарялась, как только
она переступала порог таких заведений.
   Адвокат, конечно же, мгновенно позабыл о Кэти. Да  и  зачем  ему  тратить
впустую два доллара на выпивку, пытаться очаровывать ее! Зачем  напрягаться,
если в этом не было необходимости! Если  бы  Кэти  или  какая-нибудь  другая
девушка захотела познакомиться с ним, он был бы не против. Давайте, девушки,
старайтесь, интригуйте! И если она будет в ударе, он  даже  пригласит  ее  к
себе домой - на ее машине, разумеется, чтобы заняться сексом. После чего  он
с удовольствием с ней выпьет  и  -  если,  конечно,  не  слишком  устанет  -
проводит до двери. А дальше пусть добирается до дома сама.
   Так просто и  буднично,  никаких  привязанностей.  Никаких  обязательств,
впрочем, их здесь никто и не ждал.
   Кэти подняла глаза, ища в толпе Роба и жалея, что предложила  встретиться
именно здесь. Музыка звучала слишком громко,  перекрывая  высокие  голоса  и
неестественный смех толпы.  Она  разглядывала  лица,  окружавшие  ее,  такие
разные и такие похожие, искаженные откровенной похотью.
   - Да ведь это Кэти! - раздался позади нее незнакомый мужской голос.
   Вздрогнув, Кэти повернулась и увидела самоуверенно улыбающегося  мужчину.
Она отметила хорошо сшитый  блейзер,  великолепный  галстук  и  пуговицы  на
рубашке от Леже.
   - Мы познакомились две недели назад в супермаркете.
   У него были живые ухмыляющиеся глаза. Кэти  насторожилась,  и  ее  улыбка
стала немножко натянутой.
   - Привет, Кен, рада снова тебя видеть.
   - Слушай, Кэти! - воскликнул он, как будто ему в голову пришла совершенно
оригинальная идея. - Почему бы нам не удрать отсюда и не  найти  место,  где
немного поспокойнее?
   Его квартира или ее. Та, которая ближе. Кэти знала заведенный порядок,  и
это вызывало у нее отвращение.
   - Что ты имеешь в виду?
   Он не ответил на вопрос. Вместо этого он задал другой:
   - Где ты живешь?
   - В  нескольких  кварталах  отсюда  -  на  Виллидж-Грин.  Соседки  -  две
лесбиянки, - храбро солгала она. Он поверил, но шокирован не был:
   - Не шутишь? Это тебя  не  напрягает?  Кэти  посмотрела  на  него  широко
открытыми невинными глазами:
   - Я обожаю их.
   Его лицо на миг исказилось гримасой отвращения, а Кэти еле сдержала смех.
   - Жаль. Еще встретимся.
   Кэти наблюдала, как он слонялся по бару, затем он увидел кого-то и исчез,
протискиваясь через толпу.
   Ну, с нее довольно, сыта по горло. Кэти коснулась руки Карен, отвлекая ее
от оживленной беседы  с  двумя  интересными  мужчинами  о  лыжных  гонках  в
Колорадо.
   - Карен, я зайду в дамскую комнату и после этого уйду!
   - Роб так и не объявился? - рассеянно спросила Карен.
   - Я ухожу, - с тихой решительностью ответила Кэти.
   Карен только пожала плечами и вернулась к собеседникам и лыжам.
   Дамская комната находилась за баром, и Кэти пришлось поработать  локтями,
продираясь  сквозь  толпу.  Наконец  она  облегченно  вздохнула,   преодолев
последние преграды. В безлюдном коридоре было потише. Роб так и  не  пришел.
Кэти не знала - радоваться или огорчаться этому. Восемь  месяцев  назад  она
была безумно, страстно увлечена им, его умом,  его  ироничной  нежностью.  У
него было все: прекрасная внешность, обаяние, шарм и надежное будущее  главы
одной из крупнейших в Сент-Луисе акционерной  брокерской  фирмы.  Он  был  и
красивым, и благоразумным, и вообще замечательным. Но.., женатым.
   Кэти вспомнила их последнее свидание, и ее лицо исказилось от боли. После
изумительного вечера в ресторане они  вернулись  в  ее  квартиру  и  выпили.
Часами она думала о том, что произошло потом. Он заключил ее в объятия, взял
на руки. В ту ночь, впервые, она не собиралась останавливать Роба, если  его
попытки зайдут слишком далеко. В течение  последних  месяцев  он  сотни  раз
говорил ей, что любит ее. Она поверила. Но у нее хватило решимости  изменить
их отношения, после того как Роб откинулся на  софу  и  обреченно  вздохнул:
"Кэти, завтра в светской хронике появится статья обо мне. И  не  только  обо
мне, но и о моей жене, о сыне. Я женат".
   Ошеломленная Кэти потребовала, чтобы он никогда не звонил ей и не пытался
встречаться. Он пытался неоднократно. Кэти упорно не отвечала на его  звонки
на работу и вешала телефонную трубку дома, как только слышала его голос.
   Это было пять  месяцев  назад,  и  только  однажды  Кэти  позволила  себе
горьковато-сладкое наслаждение подумать о нем. Только несколько  дней  назад
она наконец-то поверила, что полностью освободилась  от  него.  Но  когда  в
среду она услышала по телефону знакомый до боли голос Роба, это заставило ее
задрожать всем телом. "Кэти, не вешай трубку. Все изменилось. Нам необходимо
встретиться и поговорить".
   Ему не понравилось место встречи, которое выбрала Кэти, но  она  настояла
на своем. Гостиница  "Глубокое  ущелье"  шумная  и  многолюдная,  там  легко
Погасить его нежную настойчивость,  если  эта  настойчивость  входит  в  его
намерения. К тому же каждую пятницу сюда приходила Карен, и в крайнем случае
Кэти рассчитывала на ее поддержку.

***

   Дамская комната была полна, и Кэти пришлось подождать.  Она  вышла  через
несколько минут, рассеянно ища в сумочке ключи от машины.
   У входа в бар была толпа, и Кэти пришлось остановиться. Мужчина,  стоящий
рядом с ней около телефона-автомата, вдруг спросил  ее  с  легким  испанским
акцентом:
   - Извините, вы не могли бы назвать адрес этого места?  Кэти  повернулась,
чтобы взглянуть на высокого, гибкого мужчину, который смотрел на нее с  едва
заметным нетерпением.
   - Вы это мне? - поинтересовалась Кэти. Его лицо было бронзовым от загара,
волосы - густыми и такими же черными, как глаза цвета оникса. Он был одет  в
потертые джинсы и белую рубашку с закатанными рукавами. Незнакомец  явно  не
принадлежал к обычным здешним постояльцам, которые  всегда  напоминали  Кэти
смесь коммивояжера и компьютера. Он был слишком.., естественным.
   - Я спросил, - повторил голос с испанским акцентом,  -  не  могли  бы  вы
назвать адрес этого места? У меня сломалась  машина,  и  я  пытаюсь  вызвать
техпомощь.
   Кэти  машинально  проговорила  названия  двух  улиц,  на   углу   которых
находилась гостиница, проигнорировав узкие черные глаза и  аристократический
нос на нездешнем  надменном  лице.  Высокие  смуглые  иностранцы  с  тяжелым
мужским запахом может и привлекали некоторых женщин,  но  только  не  Кэтрин
Конелли.
   - Спасибо, - ответил он ей и повторил в  трубку  названия  улиц,  которые
сообщила ему Кэти.
   Повернувшись,  Кэти  уперлась  лицом  в  чей-то   темно-зеленый   свитер,
натянутый на мускулистую грудь, которая загораживала ей путь в бар.
   - Позвольте пройти!
   Свитер услужливо пропустил ее к дверям.
   - Куда это ты? - дружелюбно спросил его владелец. - Еще так рано.
   Кэти подняла глаза и увидела широкую улыбку и нескрываемое восхищение.
   - Я знаю, но мне необходимо уехать. Иначе в полночь я превращусь в тыкву.
   - В тыкву превратится твоя карета, - поправил владелец свитера. -  А  вот
одежда превратится в лохмотья.
   - Второе случается чаще со времен Золушки, - вздохнула Кэти.
   - Умная девочка, - одобрил ее собеседник. - Ты Стрелец, не так ли?
   - Ошибаешься, - ответила Кэти, извлекая ключи со дна сумочки.
   - И какой же твой девиз?
   - Медленно и осмотрительно, - бросила она. -  А  твой?  Он  задумался  на
мгновение.
   - С аппетитом, - ответил он многозначительно, откровенно исследуя  каждый
изгиб ее изящной фигуры. Протянув руку, он слегка коснулся шелковистой ткани
платья Кэти. - Мне нравится любить  интеллигентных  женщин:  я  не  чувствую
угрозы с их стороны. Решительно подавив  в  себе  желание  посоветовать  ему
обратиться к психоаналитику, Кэти вежливо сказала:
   - Мне действительно пора ехать - назначена встреча.
   - Счастливчик.
   Кэти шагнула в темноту. Ее окатила душная летняя  ночь,  вызывая  чувство
одиночества и подавленности. Девушка остановилась у входа под навесом, и  ее
сердце отчаянно заколотилось: знакомый "корвет" проскочил на красный свет на
перекрестке, развернулся и остановился около нее, взвизгнув тормозами.
   - Извини, я опоздал, Кэти. Садись. Поедем куда-нибудь и поговорим.
   Кэти посмотрела на Роба через  открытое  стекло  машины  и  почувствовала
такую волну страстного желания, что это причинило ей боль. Он все  такой  же
невыносимо  привлекательный,  и  только  улыбка,  всегда   самоуверенная   и
победная, была теперь какой-то виноватой. Сердце  у  нее  защемило,  но  она
нашла в себе силы возразить:
   - Уже поздно. И мне не о чем разговаривать с женатым мужчиной.
   - Кэти, поговорим  в  другом  месте.  Не  обижайся,  что  опоздал.  Очень
неудачный перелет, к тому же и в Сент-Луисе задержали посадку. А теперь будь
хорошей девочкой - садись в машину. И не надо терять время на споры, у  меня
его нет.
   - Почему у тебя нет времени? - упорствовала Кэти. - Тебя ждет жена?
   Роб тихо выругался, проехал несколько метров и поставил машину  в  темное
место около здания. Он вышел и прислонился к дверце, поджидая  Кэти.  Легкий
ветерок растрепал ее волосы и играл складками платья,  когда  Кэти  неохотно
шагнула к нему в темноту.
   - Кэти, прошло столько времени, - произнес он хрипло. - Ты не хочешь меня
поцеловать?
   - Ты все еще женат?
   Вместо ответа он заключил ее в объятия. В его поцелуе были одновременно и
неистовый голод, и мольба. Однако он достаточно хорошо знал Кэти,  чтобы  не
уклоняться от ответа. Да, он все еще женат.
   - Не будь такой! - прошептал он, обдавая ее ухо жарким  дыханием.  -  Все
это время я ни о ком не мог думать, только о тебе. Давай поедем к тебе.
   - Нет, - произнесла Кэти, чувствуя, что в ее голосе не хватает решимости.
   - Кэти, я люблю тебя. С ума схожу. Не отталкивай меня.
   В его дыхании Кэти почувствовала запах ликера и  была  тронута,  что  ему
пришлось приободриться перед встречей с ней. Тем не менее она ответила:
   - Мне не нужна грязная связь с женатым мужчиной.
   - Но раньше, пока ты не узнала, что я женат, ты не видела ничего грязного
в отношениях со мной. Он ласкал ее все настойчивее.
   - Пожалуйста, пожалуйста, не делай этого со мной, Роб. Я не могу спокойно
жить, зная, что разбиваю чью-то семью.
   - Семья была разбита уже давно, до встречи с тобой,  любимая.  Я  пытался
тебе это объяснить.
   - Подай на развод, - отчаянно сказала Кэти. Даже в темноте  Кэти  увидела
горькую улыбку, которая искривила его лицо.
   - Южане не разводятся. Так заведено нашими отцами, - сказал он с горечью.
   Двери бара открывались и закрывались, люди входили и выходили, и  Роб  не
повышал голос. Его руки скользнули вниз по ее спине, легли на бедра.
   - Я весь  твой.  Только  твой.  Ты  не  можешь  разрушить  брак,  который
давным-давно не существует.
   - Прочь! - вырывалась она. - Или ты лжец, или трус, или  и  то  и  другое
вместе.
   Руки Роба кр