ей  пришлось  бы  ко  мне
приблизиться.
   -  Сомневаюсь,  что  в  подобной  ситуации  она  примет   твое   поистине
благородное предложение руки и сердца!
   - Я тоже сомневаюсь, - хмыкнул Стивен.
   - Ну и как же ты собираешься ее уговорить?
   - Сначала, - стал врать Стивен с невозмутимым видом, - я  ей  скажу,  что
напрасно она усомнилась в моей порядочности и честности  моих  намерений,  а
потом, в доказательство этого, сделаю ей предложение  и  изъявлю  готовность
извиниться, если она пожелает.
   Он говорил с такой убежденностью, что брат не без ехидства спросил:
   - И чем, по-твоему, все это кончится?
   - Тем, что я проведу несколько дней и ночей в моем уютном доме.
   - Разумеется, с ней?
   - Нет, с компрессами на обоих глазах.
   Клейтон расхохотался и  никак  не  мог  остановиться,  но  тут  вернулись
Джордан Таунсенд, герцог  Хоторн  и  Джейсон  Филдинг,  маркиз  Уэйкфилд,  и
поскольку Стивен и Клейтон уже все  обсудили,  Стивен  пригласил  их  занять
места за столом, и четверо друзей наконец  приступили  к  карточной  игре  с
высокими ставками. А это дело нешуточное.
   Однако Стивен никак не мог сосредоточиться, думая о Шерри и их будущем. В
действительности  он  совершенно  не  представлял  себе,  как   сделает   ей
предложение, но это его нисколько  не  волновало.  Главное,  что  она  будет
принадлежать ему. Он навсегда избавится от чувства стыда и вины, а также  от
мысли, что Шерри была невестой барона Берлтона. Теперь, когда  она  потеряла
отца, кто-то должен о ней заботиться, а Стивен к тому же ей нравится.
   Стивен больше не сомневался, что  их  женитьба  была  предопределена.  Он
почувствовал это в тот самый момент,  когда  Шерри  появилась  перед  ним  в
пеньюаре, подпоясанном золотым шнуром от гардины, и с голубым полотенцем  на
голове, напомнив ему босую мадонну - мадонну с ужасной  проблемой:  "У  меня
рыжие волосы!"
   Нет, он почувствовал это еще раньше, в то первое утро, когда проснулся  у
ее постели и она попросила его рассказать, какое у нее лицо. Он  заглянул  в
ее завораживающие глаза и увидел в них столько мужества,  столько  нежности.
Все началось еще тогда, и чувство его к ней крепло с каждым  днем.  Все  ему
нравилось в этой девушке: и дерзкие шутки, и ум, и не-, притворная  доброта.
Ему  нравилось  обнимать  ее,  нравился  вкус  ее  губ.  Он  восторгался  ее
характером, энергией, обаянием. А больше всего ее честностью.
   Немало женщин перевидал он  за  свою  жизнь,  и  все  они  под  чарующими
улыбками и томными взглядами скрывали алчность  и  властолюбие,  обуреваемые
единственной страстью - страстью к богатству. И вот наконец  после  стольких
лет Стивен Уэстморленд встретил  женщину  бескорыстную,  которой  нужен  был
только он сам.
   Обезумев от счастья, Стивен никак не мог решить,  что  купить  ей  прежде
всего. Пожалуй, драгоценности, решил он, когда пришла  его  очередь  делать,
ставку.  Экипажи,  лошади,  платья,  меха,  но  сначала  -  драгоценности...
Умопомрачительные драгоценности, чтобы оттенить  ее  необыкновенное  лицо  и
украсить ими ее атласные волосы. Платье...
   Да, платье, расшитое жемчугом, решил Стивен, усмехнувшись про себя, когда
вспомнил ее остроумное замечание по поводу платья графини Эвандейл.  Платье,
расшитое тремя тысячами и одной  жемчужиной.  Кажется,  Шерри  не  проявляет
особого интереса  к  нарядам,  но  к  этому,  подаренному  им  лично  платью
отнесется с юмором, и оно наверняка ей понравится, поскольку это  будет  его
подарок.
   Его подарок...
   В этом Стивен не сомневался, так же как в том,  что  нужен  ей,  что  она
хочет его. С того самого момента, как он прикоснулся к ее трепещущим  губам,
а она в порыве страсти прижалась к нему, он был уверен, что она  хочет  его.
Наивная и простодушная, она совершенно не умела скрывать свои чувства.
   Она хочет его, а он хочет ее. Через какие-нибудь несколько дней  она  уже
будет в его постели, и он преподаст ей первый урок обладания.
   Его размышления прервал Джейсон Филдинг, который обратился  к  нему.  Все
ждали, когда Стивен сделает ставку,  и  он  поспешно  добавил  фишек  к  уже
лежавшей на столе груде.
   - Заберите ваш выигрыш, - с усмешкой произнес Джейсон, указывая на фишки,
- и выигрывайте дальше.
   - Не знаю, о чем вы думаете, Стивен, -  с  любопытством  заметил  Джордан
Таунсенд, - но это, должно быть, захватывающе интересно.
   - Такое впечатление, будто  вы  видели  наши  карты  насквозь,  -  заявил
Джейсон Филдинг и начал сдавать. - Впервые за долгие годы я так проигрался.
   - Да, то, о  чем  размышляет  Стивен,  потрясающе  интересно,  -  пошутил
Клейтон.
   В это  время  к  столу  подошел  со  сложенной  газетой  в  руках  Уильям
Баскервиль, холостяк средних лет, и стал рассеянно наблюдать за игрой.
   Завтра, подумал Стивен, всем станет известно, что он ухаживает  за  Шерри
на балу в Альмаке, а к концу недели, что они помолвлены, так что  можно  все
рассказать друзьям.
   - По правде говоря... - начал Стивен и вдруг взглянул на  часы.  Уже  три
часа как он в клубе. -  Опаздываю!  -  воскликнул  он  и,  бросив  карты  на
середину стола, вскочил с места. - Я должен успеть в Альмак до  одиннадцати,
иначе меня не пустят.
   Ошарашенные, мужчины смотрели вслед быстро  удалявшемуся  Стивену,  думая
при этом, что ни один здравомыслящий человек не пошел  бы  на  эту  "Ярмарку
невест" по доброй воле, не говоря уже о том,  чтобы  волноваться  и  спешить
туда.
   Просто уму непостижимо! Стивен Уэстморленд торопится в Альмак, где  полно
вчерашних школьниц, которые вспыхивают от каждого слова и мечтают  подцепить
подходящего мужа.
   Первым заговорил Баскервиль.
   - Черт возьми! - в изумлении выдохнул он, глядя на остальных. -  Лэнгфорд
сказал, что опаздывает в Альмак. Уж не ослышался ли я?
   Оторвав взгляд  от  дверей,  в  которых  исчез  Стивен,  маркиз  Уэйкфилд
произнес:
   - Думаю, нет, потому что мне послышалось то же самое.
   - Он не просто спешил в Альмак, он туда просто  рвался,  -  кивнув,  сухо
произнес герцог Хоторн.
   - Хорошо, если он выберется оттуда живым, - пошутил Джейсон Филдинг.
   - И останется  при  этом  холостяком,  -  поддакнул  Джордан  Таунсенд  с
ухмылкой.
   - Бедняга! - с притворным отчаянием в  голосе  воскликнул  Баскервиль  и,
сокрушенно покачав головой, отошел к игравшим в кости знакомым поделиться на
редкость забавной информацией.
   Игравшие в кости за длинными столами  с  высокими  деревянными  бортиками
высказали предположение, что Стивен, выполняя волю умирающего  родственника,
отправился в Альмак ради какой-то девчонки, приходящейся умирающему родней.
   А за покрытыми зеленым сукном столами для игры в фараон, где  джентльмены
делали ставки на карту, которую сдающему полагалось вытащить из колоды,  все
пришли к выводу, что несчастный граф проигрался и в  качестве  унизительного
штрафа должен провести ночь в Альмаке.
   Джентльмены, игравшие в чет-нечет и делавшие  ставки  на  числа,  которые
появляются при остановке колеса, полагали, что Баскервиль стал тут на ухо.
   Игроки в вист, не отрывавшие глаз от карт, решили, что Баскервиль  просто
спятил.
   Однако  общая  реакция,  независимо  от  мнения  каждого,  была  у   всех
одинаковой - бурное веселье. В этот вечер утонченную атмосферу Стрэтмора  то
и дело нарушали громкий хохот и гиканье, когда из уст в уста и  от  стола  к
столу распространялся слух о том,  что  Стивен  Уэстморленд,  граф  Лэнгфорд
собирается провести ночь в Альмаке.

Глава 32

   Было пять минут двенадцатого, когда Стивен быстрым шагом прошел мимо двух
раздосадованных молодых денди, возвращавшихся к своим экипажам: леди Летисия
Викери не пустила их за то,  что  они  явились  после  одиннадцати,  нарушив
строгий порядок. Патронесса уже  закрывала  двери,  когда  Стивен  тихо,  но
зловещим тоном произнес:
   - Летти, вы не посмеете захлопнуть эту треклятую дверь перед моим носом!
   В бешенстве  от  такой  наглости,  леди  вгляделась  в  темноту  за  ярко
освещенным входом и, все еще пытаясь закрыть дверь, презрительно ответила:
   - Не важно, кто вы, вы опоздали. Стивен успел ногой задержать дверь.
   - Надеюсь, вы сделаете для меня исключение, - сказал он. В просвете между
створкой и косяком появилось полное пренебрежения лицо Летти.
   - Никаких исключений, милорд!
   Тут она увидела, кто перед ней, и  Стивен  едва  не  расхохотался,  когда
высокомерие на ее неподвижном, как камень, лице сменилось изумлением.
   - Лэнгфорд, вы?
   - Конечно, я, кто же еще? А теперь откройте, - все так же  тихо  произнес
он тоном приказа.
   - Не могу.
   - Летти, - терпеливо, но с некоторой угрозой шепнул он, - не  заставляйте
меня напоминать вам о том, что в свое  время  вы  приглашали  меня  в  менее
подходящие места, чем это, да еще когда ваш бедный муж находился чуть ли  не
рядом.
   Наконец она открыла дверь, но загородила собой проход. Стивен  уже  хотел
оттолкнуть ее, однако она взмолилась.
   - Ради всего святого, Стивен, будьте благоразумны! Я не  имею  права  вас
впустить. Остальные патронессы голову с меня снимут!
   - Да они расцелуют вас за это в обе щеки, - заявил Стивен.  -  Вы  только
представьте, какая будет для Альмака реклама,  когда  станет  известно,  что
впервые за пятнадцать лет я посетил ваше нудное сборище целомудренных девиц!
   Леди колебалась, взвешивая все "за" и "против". С одной  стороны,  Стивен
прав, думала она, но какой шум поднимут остальные патронессы, прежде чем  ей
удастся объяснить им мотивы своего поступка!
   - Разумеется,  самые  блестящие  кавалеры  будут  рваться  к  нам,  чтобы
собственными глазами увидеть красотку, ради которой вы появились здесь.
   - Вот именно, - сказал Стивен с сарказмом. - Холостяки будут валом валить
в Альмак, так что придется вам сделать дополнительный заказ на бутерброды  и
теплый лимонад.
   Перспектива  получить  самую  высокую  похвалу  за  успешную  организацию
"Ярмарки невест" во время ее дежурства привела патронессу в  такой  восторг,
что она пропустила мимо ушей оскорбительные выпады  в  адрес  благословенных
залов Альмака, подаваемых там закусок и напитков, а заодно и посетителей.
   - Ну, хорошо, входите.
   Опасения Шерри опозориться на балу  оказались  напрасными.  Встретили  ее
радушно, и весь вечер она танцевала. В общем, бал,  можно  сказать,  удался,
если  не  считать  каких-то  второстепенных  деталей.  Но  пока  не  пробило
одиннадцать, до самой последней  минуты  Шерри  была  в  напряжении,  ожидая
появления Стивена. Он не  пришел,  и  напряжение  сменилось  разочарованием.
Однако она не злилась, не  возмущалась,  а  приняла  это  как  должное.  Она
догадывалась, что к Альмаку граф относится скептически и вряд ли  отправился
бы туда ради нее. Да и с какой стати? Уитни и старая герцогиня заблуждались,
полагая, что графу она небезразлична, теперь Шерри это поняла.  Стараясь  не
думать о нем, Шерри стала прислушиваться к разговору девушек с их  мамашами,
стоявших кружком рядом с ней. Время от  времени  они  вежливо  обращались  к
Шерри, чтобы она не скучала. Почти  все  девушки  были  моложе  ее  и  очень
компанейские,  если,  конечно,  не  вели  заумных  бесед.  В  то  же   время
приходилось  только  удивляться  их  осведомленности  относительно   дохода,
перспектив и происхождения буквально каждого холостяка в зале, и  стоило  ей
случайно бросить взгляд на мужчину, как они сами или их мамаши и компаньонки
с готовностью выкладывали все,  что  им  было  известно  о  нем.  Шерри  это
забавляло, в то время как мисс Чарити приводило в смущение.
   Герцогиня Клермонт, суровая пожилая особа, которая привезла на  бал  свою
внучку Дороти Ситон, тоже американку, как и Шерри, кивнула головой в сторону
красивого  молодого  человека,  который  просил  Шерри  оказать  ему  честь,
станцевав с ним второй по порядку танец, и предупредила.
   - На вашем месте я бы вежливо отделалась от молодого Мэйкписа.  Он  всего
лишь баронет, и его доход не превышает пяти тысяч.
   Это услышал  Николае  Дю  Билль,  который  почти  весь  вечер  провел  за
карточным столом и только сейчас подошел к Шерри.
   -  Вы  выглядите  такой  растерянной,  cherie,  -   весело   шепнул   он,
наклонившись к ней. - Поразительно, не правда  ли,  что  в  стране,  которая
кичится своими утонченными манерами, без зазрения совести болтают о подобных
вещах.
   Музыканты освежились прохладительными напитками, закусили и  вернулись  в
зал. Снова заиграла музыка.
   - У мисс Чарити ужасно измученный вид, - сказала  Шерри,  повысив  голос,
чтобы он не утонул в общем шуме. Мисс Чарити  услышала  свое  имя  и  тотчас
вскинула голову:
   - Дорогое дитя, я совсем не устала. Просто ужасно зла на Лэнгфорда.  Ведь
он обещал прийти! Ну ничего, дам ему хорошую взбучку за такое  невнимание  к
вам!
   Вдруг все повернулись и  стали  смотреть  куда-то  в  сторону,  разговоры
оборвались, но вскоре возобновились, теперь уже шепотом. К счастью, Шерри не
подозревала, что произошло, и продолжала разговор с Чарити.
   - Не важно, мэм, - ответила она. - Я прекрасно обхожусь без него.
   Однако мисс Чарити стояла на своем.
   - До чего же я зла!  За  последние  тридцать  лет,  если  мне  память  не
изменяет, ни разу не была в такой ярости!
   В это время, услышав монолог Чарити Торнтон, рядом  с  ними  остановилась
герцогиня Клермонт. Вдруг что-то привлекло ее внимание, и она воскликнула.
   - Не верю своим глазам!
   Все  вокруг  разом  заговорили,  а  герцогиня   приосанилась   и   громко
скомандовала внучке:
   - Дороти, поправь прическу и платье. Такой шанс нельзя упустить.
   Шерри  невольно  посмотрела  на  Дороти,  которая,  как   и   большинство
дебютанток, начала поспешно прихорашиваться. Одни поправляли волосы,  другие
расправляли складки на платьях. Дожидавшиеся приглашения кавалеров на  танец
толпой устремились в туалетную комнату, чтобы привести себя в порядок.
   - Что происходит? - с недоумением спросила Шерри  у  Ники  -  за  ним  ей
ничего не было видно.
   Он скользнул взглядом по лицам блондинок и брюнеток, которые, зардевшись,
возбужденно переглядывались, и, даже не обернувшись, ответил:
   - Либо начался пожар, либо появился Лэнгфорд.
   - Это невозможно. Ведь двери закрывают в одиннадцать.
   - И тем не менее готов биться об заклад на крупную сумму, что все дело  в
нем. Инстинкт женщин никогда не подводит, они, как охотники,  почуяли  дичь.
Хотите, я сейчас посмотрю!
   - Только, пожалуйста, незаметно. Николае осторожно оглянулся и сообщил:
   - Он задержался у входа, приветствует патронесс. И тут Шерри,  неожиданно
для самой себя, обошла  Ники  и  направилась  в  туалетную  комнату,  но  не
вертеться  перед  зеркалом,  не  прихорашиваться.  Боже  упаси!  Просто   ей
необходимо было  обрести  душевное  равновесие,  ну  и  чуть-чуть  поправить
прическу.
   Дожидаясь своей очереди, Шерри обнаружила, что девушки только  и  говорят
что о ее женихе, однако ничего утешительного для себя не услышала.
   - Моя сестра упадет в обморок, когда узнает, что  Лэнгфорд  был  нынче  в
Альмаке. Прошлой осенью на балу у леди Миллисент он  немного  поухаживал  за
ней, но на этом все и кончилось. А она до сих пор мечтает о нем,  -  сказала
одна девушка, к немалому удивлению остальных.
   - Но прошлой осенью, - возразила другая,  -  Лэнгфорд  собирался  сделать
предложение Монике Фицуеринг.
   - Ничего подобного! Я слышала разговор моих сестер, они совершенно  точно
знают, что прошлой осенью у него был... - она  прижала  ладонь  к  губам,  и
Шерри стоило большого труда расслышать конец фразы:
   - бурный роман с одной известной замужней леди.
   - А вы когда-нибудь видели его cherie amie? - спросила одна из девушек, и
все, как по команде, повернулись к ней. - Два дня назад моя  тетя  встретила
его с ней в театре.
   - Cherie amie? - вырвалось у Шерри. Она просто представить себе не могла,
что, отужинав с ней и своими родственниками, он сразу  помчался  с  какой-то
женщиной в театр.
   Девушки, с которыми она уже успела познакомиться в этот вечер, рады  были
предоставить  своей  новой  подружке,  к  тому  же  американке,  необходимую
информацию, чтобы она получше разобралась в тончайших нюансах сплетен.
   -  Cherie  amie  -   куртизанка,   женщина,   удовлетворяющая   низменные
наклонности мужчины. Одна из них, самая красивая, Элен Деверне.
   - Как-то вечером я  слышала  разговор  моих  братьев.  Они  сказали,  что
восхитительнее ее нет  на  земле.  Ее  любимый  цвет  -  бледно-лиловый,  и,
представьте... Лэнгфорд заказал для нее посеребренный кабриолет с  сиденьями
из бледно-лилового бархата.
   Бледно-лиловый.  Шерри  вспомнила  прозрачное  бледно-лиловое  платье   и
зловещий тон доктора Уайткомба, когда он спросил: "Так оно  бледно-лиловое?"
Ужасная догадка мелькнула в голове. Значит, злополучное платье  принадлежало
женщине, удовлетворяющей его низменные наклонности.
   Что это за низменные наклонности, как она их удовлетворяла?  "Ну  конечно
же, она целует его,  что  еще  может  она  делать?"  -  думала  Шерри,  хотя
инстинктивно чувствовала, что  речь  идет  о  чем-то  неприличном  и  сугубо
интимном. Значит, он удовлетворял свои наклонности с другой  женщиной  через
каких-то несколько часов  после  того,  как  поужинал  со  своей  нежеланной
невестой?

***

   Мисс Чарити не перестала сердиться на Уэстморленда и тогда,  когда  Шерри
вернулась, хотя знала, что граф уже на балу.
   - Завтра прямо с утра сообщу  о  поведении  Лэнгфорда  его  маман!  Пусть
прожужжит ему все уши.
   Шерри замерла, когда услышала за спиной веселый, ласковый голос Стивена -
Так за что моя мать должна прожужжать мне все уши, мэм? - спросил он.
   - За то, что вы опоздали, гадкий мальчишка! - сказала Чарити  уже  мягче,
обезоруженная его неповторимой небрежной улыбкой. - За  то,  что  так  долго
болтали с патронессами! И еще за то, что бережете свою красоту для  себя!  А
теперь поцелуйте, как положено, мою руку и ведите Шерри на танец.
   Пришлось Ники отойти от Шерри. Девушка буквально кипела  от  гнева.  Мало
того, что мисс Чарити сразу сдалась, так Стивен еще имел наглость уставиться
на Шерри своими голубыми глазами и улыбнулся ей своей  теплой,  как  солнце,
улыбкой. Ощущая, что все взгляды устремлены на них,  Шерри  неохотно  подала
ему руку.
   - Мисс Ланкастер! - Он поцеловал ей руку и не выпускал из своей,  как  ни
старалась Шерри  высвободиться.  -  Доставьте  мне  удовольствие,  разрешите
протанцевать с вами следующий танец!
   - Отпустите мою руку, - сказала Шерри вне себя от гнева.  -  На  нас  все
смотрят.
   Щеки Шерри пылали, глаза метали молнии. Стивен не сводил с нее глаз.  Как
же он раньше не замечал, до чего она хороша, когда злится. Знай он, что  его
непунктуальность может просто  преобразить  ее,  постоянно  опаздывал  бы  к
завтраку, обеду и ужину.
   - Отпустите мою руку!
   Радуясь, что Шерри так расстроилась, потому что уже не надеялась  увидеть
его здесь, Стивен невольно усмехнулся:
   - Хотите, чтобы  я  силой  потащил  вас  на  танец?  Однако  его  радость
несколько померкла, когда девушка вырвала руку и сказала.
   - Попробуйте!
   Отвергнутый, Стивен отступил на шаг и тут  же  какой-то  молодой  человек
оттеснил его и с поклоном обратился к Шерри:
   - Надеюсь, следующий танец - мой, если вы не против, милорд.
   Стивену  ничего  не   оставалось,   как   уступить,   а   Шерри   сделала
очаровательный книксен и пошла танцевать.
   Ставший свидетелем этой сцены Дю Вилль насмешливо посмотрел на Стивена.
   - Насколько я понимаю, вам нанесен чувствительный удар, Лэнгфорд.
   - Вы правы, - любезно ответил  он,  прислонившись  к  колонне,  настолько
счастливый, что готов был сейчас, разнообразия ради, забыть  свою  антипатию
даже к Дю Виллю. - Вряд ли в этом заведении можно выпить что-нибудь крепкое,
- сказал он, не сводя глаз с танцующей Шерри.
   - Здесь этим и не пахнет.
   Все девушки были разочарованы, к