ода, а сейчас уже приближался вечер.
   - Как ты думаешь, Рамон удивится? - спросила Кэти.  На  ее  лице  застыло
выражение того счастливого изнеможения, которое она заметила и у Габриэлы.
   - Будет ли он удивлен? - повторила Габриэла, и ее темные глаза  вспыхнули
от веселья. - Два дня  назад  здесь  работали  рабочие  и  дом  был  пустым.
Вечером, когда Рамон увидит, что мебель стоит на месте,  кровать  собрана  и
даже свечи и льняные скатерти украшают кухонный стол, он просто  не  поверит
своим глазам!
   - Надеюсь, что ты права, - с оттенком гордости сказала Кэти. - Я говорила
ему, что этот дом сможет стать прелестным, но он мне не верил.
   - Прелестным? - Габриэла, тряхнув головой и забрав сумочку, направилась к
двери. - Он потрясающий! Кэти, у тебя просто талант декоратора!
   Глядя на нее, Кэти  вспомнила  о  тех  бесчисленных  милях,  которые  они
проехали  вместе,  о  бесконечных  покупках,   которые   они   сделали,   об
утомительных часах, проведенных в поисках этих вещей. Несмотря  ни  на  что,
Габриэла оставалась бодрой и готовой поддержать ее в трудную минуту.
   - Габи, - мягко сказала Кэти, захваченная волной любви и признательности,
- а у тебя великий талант - талант быть другом.
   Улыбка осветила лицо Габриэлы.
   - Странно, не так ли,  это  сходство  между  нами?  Мы  знакомы  каких-то
одиннадцать дней, а ты мне как сестра.
   Две женщины застенчиво улыбнулись друг другу. В  конце  дня  они  распили
бутылку вина, чтобы снять усталость.
   Теперь им было легко сказать то, что они чувствовали, но о  чем  молчали.
Габриэла ушла домой.
   Кэти подняла бокал и допила последний  глоточек,  взглянула  на  наручные
часы: было уже пять часов. Вчера она настояла, и Рамон пообещал  зайти  сюда
прямо после работы. Это означало, что он мог появиться в любую  минуту.  Она
прошла на кухню, вымыла оба бокала и поставила их  на  новую  белую  стойку,
чтобы они высохли к приходу Рамона.
   Она открыла буфет и  достала  другую  бутылку  красного  вина  и  штопор.
Вообще-то она уже достаточно выпила. "Даже немного больше, чем  достаточно",
- усмехнулась Кэти. Она чувствовала  себя  слегка  навеселе.  Но  завершение
ремонта дома может послужить хорошим поводом для торжества.
   Она обвела гордым взглядом  кухню.  Стены  над  деревянной  панелью  были
оклеены  зелено-белыми  обоями.  На  одной   стене   красовалась   коллекция
соломенных корзинок всех размеров и форм, которую Кэти приобрела за  полцены
по сравнению с ценой  в  Штатах.  Все  шкафы  были  заново  выкрашены  белой
краской, со вставкой из обоев, что очень гармонировало с цветом стен.
   Она вышла из кухни и прошлась по комнатам.  В  спальне  она  задержалась,
чтобы, хотя в этом не  было  необходимости,  расправить  на  постели  одеяло
ручной работы. Оно было расшито большими квадратами, каждый из  которых  был
новой расцветки, но подходил при  этом  к  основным  цветам  -  золотистому,
белому и коричневому. Золотистые занавески на широких окнах служили  хорошим
дополнением к темному дубовому туалетному столику, передней спинке кровати и
густому золотистому ковру, который лежал  на  отполированном  дубовом  полу.
Кэти расправила складки на занавесках так, чтобы они изящно обрамляли  окна.
"Спальня - просто отличная", - решила она. И мужская.
   Кэти отогнала прочь непрошеную мысль и медленно перешла в  гостиную.  Она
потратила почти три тысячи долларов из своих денег, но они были потрачены не
зря, гордо подумала она. Она поставила два кресла, обитых  кремовой  тканью,
напротив дивана рыжеватого цвета с  широкими  валиками  и  высокой  спинкой.
Между ними на полу лежал темный ковер. Наибольшим расточительством  для  нее
оказалась покупка инкрустированного кофейного столика с медной отделкой.  Но
когда она увидела его, то не смогла устоять. Еще ей понравился  комплект  из
стола с лампой и двух стульев. Или все-таки антикварная  медная  лампа  была
самой дорогой ее покупкой? Кэти не смогла вспомнить этого, да это и не имело
никакого значения. Комната с гардинами кремового цвета на высоких окнах была
богатой и уютной.
   "И мужской", - прошептал тихий голос.
   Кэти твердо решила не обращать на него  никакого  внимания  и  перешла  в
ванную, умылась и причесалась. От ожидания у нее заблестели глаза, когда она
посмотрела на себя в зеркало. Или ее глаза блестели от вина?  Кэти  тряхнула
головой и оглядела ванную. "Она стала слишком ультрамодной", -  с  некоторым
сомнением подумала она. Как только все принадлежности в ванной  покрасили  в
белый цвет, она сделала такого же цвета обои, используя  ослепительно  белую
пленку с рельефно напечатанными вырезками из газет.  Практичный  фон!  Стоит
сменить цвет полотенец - и ванная будет выглядеть как  новая.  Кэти  вытерла
руки красным полотенцем, бережно расправила его и повесила  повыше  черного.
Наверное,  уже  сегодня  в  деревенском  магазине  появились  заказанные  ею
полотенца. Завтра после встречи с падре Грегорио она заедет и заберет их.
   Она бросила последний взгляд  на  ванную.  Ванная,  конечно,  чуть  более
современная, чем все остальное в доме, но выглядит элегантной.
   И мужской.
   Наконец-то Кэти согласилась с этим. Но Рамону это должно  понравиться.  В
конце концов, он был очень мужественным. Она подошла к кофейному  столику  в
гостиной и передвинула в центр яркие желтые и оранжевые цветы.
   Темно-бордовый "роллс-ройс" плавно остановился на обочине дороги рядом  с
грязным грузовиком. Рамон нетерпеливо взглянул на длинную аллею, раздумывая,
стоит ли Гарсии подвозить его к входной двери.  Он  страстно  желал  увидеть
Кэти и поэтому не хотел тратить время на подъем в гору пешком. Но  с  другой
стороны, если Кэти увидит, что шофер привозит и  отвозит  его  с  работы  на
"роллсе" каждый день, она, естественно, начнет задавать вопросы. Вопросы, на
которые он вынужден будет отвечать, но не сможет ответить без лжи. Как глупо
- приходится лгать ей во имя.., честности. Но ведь он на самом деле бедняк!
   - Жди меня завтра как обычно, - проинструктировал он Гарсию.
   Рамон открыл дверцу и вышел из машины, не  дожидаясь  ответа  шофера.  Он
знал, что завтра в полвосьмого Гарсия притормозит на дороге  и  будет  ждать
его около поворота в полумиле от деревенской площади. Вопросы не задавались,
объяснений не ждали. Даже несмотря на то что Гарсия  давно  уже  не  получал
денег, старик все еще настаивал на том, чтобы возить Рамона.
   - Мы с тобой так  долго  вместе,  ты  и  я,  -  сказал  Гарсия  Рамону  в
аэропорту, когда они  с  Кэти  прилетели  в  Пуэрто-Рико.  Сверкая  мрачными
темными глазами, он добавил с огромным чувством собственного достоинства:
   - Пока эта машина не продана, я буду делать то, что делал всегда.
   Поднимаясь в гору, Рамон думал о Гарсии со смешанным чувством нежности  и
раскаяния.  Если  бы  Рамон  попросил  его  подогнать  машину  с  включенным
двигателем ко входу в банк и подождать, пока он ограбит его, Гарсия выполнил
бы это без колебаний. И вот его награда за двадцать лет безупречной  службы:
без работы,  с  одними  лишь  блестящими  рекомендациями  в  кармане!  Рамон
надеялся, что сможет дать ему больше. Гарсия заслужил большего.
   Рамон замер около входа в дом. Все печали и проблемы  дня  улетучились  и
были забыты. Кэти была здесь, в его доме,  она  ждала  его.  Солнечный  свет
струился в окно, головку окружал золотистый ореол,  когда  она  наклонилась,
чтобы поставить полевые цветы в керамическую вазочку.
   Чувство глубокого удовлетворения охватило Рамона, обволакивая  его  своим
теплом. Как странно, что он, по общему мнению, один из  богатейших  людей  в
мире, никогда раньше этого не испытывал, приходя домой. Его ждали  любовницы
и слуги, многоквартирный дом, виллы на берегу моря. Но он  никогда  не  знал
этого тихого и светлого ощущения покоя, потому что он  никогда  не  приходил
действительно к себе "домой". Кэти оказалась для него "домом".
   Раньше люди завидовали ему, а теперь жалели его, потому  что  он  потерял
свое богатство. Какая потрясающая глупость! Теперь у него была Кэти,  и  она
сделала  его  действительно  богатым.  Этот  прелестный  ангел  со  светлыми
волосами и смеющимися голубыми глазами собирался родить ему детей  и  делить
вместе с ним дни и ночи. Она была всем тем, чего не хватало  в  его  деловой
жизни. Она была его счастьем.
   Рамон произнес очень тихо:
   - Я люблю тебя, Кэти.
   Она повернулась к нему, и улыбка вспыхнула на ее лице.
   - Ну? - лучезарно улыбнулась  она.  -  Что  скажешь?  Она  покружилась  с
протянутыми руками и выжидающе посмотрела на него через плечо.
   Рамон знал, что она услышала его слова, и его сердце сжалось оттого,  что
она не ответила. Но он все-таки смог преодолеть эту боль.
   - Ты выглядишь великолепно! - сказал он, пробежав оценивающим взглядом по
ярко-зеленому велюровому верху, оставляющему обнаженной часть  ее  груди,  и
шортам, открывающим длинные стройные ноги. Кэти округлила глаза:
   - Не обо мне! О доме, мебели, обо всем...
   Сначала Рамон мог смотреть только на Кэти. Потом туман  рассеялся,  и  он
огляделся. То, что он увидел, ошарашило его.
   - Как ты умудрилась купить все это на те деньги, которые я тебе  оставил?
Не ожидал, что ты обернешься так быстро. Я собирался дать  тебе  еще  денег,
когда ты сказала, что готова поискать мебель.
   Она побледнела:
   - Тебе не нравится?
   - Не нравится? - усмехнулся он. - Я даже еще не осмотрелся. Но как...
   - Прекрати думать о деньгах.  Я  оказалась  ужасно  ловкой  транжирой,  -
сказала Кэти, беря его под руку, и повела из комнаты в комнату.
   Реакция Рамона поставила ее в тупик. Она видела, что  ему  понравилось  и
то, что она приобрела, и то, как она это расставила. Он был щедр на похвалы,
и они были искренними, хотя что-то явно угнетало его.
   Ей не пришлось долго ждать,  чтобы  выяснить,  в  чем  дело.  Кухня  была
последним  местом  ее  экскурсионного  маршрута.  Когда  Рамон   внимательно
осмотрел ее, он прошел к стойке,  куда  она  поставила  бутылку  вина.  Кэти
восхищенно смотрела, как его длинные умелые пальцы ловко откупорили бутылку.
   - Ну? - выжидающе протянула она. - После того, как ты увидел дом целиком,
что скажешь?
   - Я нахожу его исключительно привлекательным, - сказал он, наливая вино в
оба бокала. Один он протянул ей. - Ты собираешься здесь жить?
   Этот вопрос поверг ее в кратковременное молчание, затем она ответила:
   - Да.
   - И как долго? - хладнокровно поинтересовался он. Из-за выпитого в голове
у Кэти был какой-то туман.
   - Почему ты задаешь мне эти вопросы?
   - Потому что в этом доме две спальни, - сказал он, пристально разглядывая
ее. - Вторая, как ты понимаешь, для детей.  Тебе  пришлось  потратить  много
усилий, чтобы обставить ее для меня  красивым  столом,  книжными  полками  и
одним креслом. Не двумя. Но ты подготовила эту комнату для меня  одного,  не
для нас обоих и не для наших детей. Твоя квартира была заполнена растениями,
а в этом доме нет ни одного. Твоя спальня была такой женской, а...
   -  Растениями?   -   Кэти   прищурилась.   Она   перестала   тревожиться,
развеселившись. - Я даже и не подумала о  цветах.  Я  подарю  тебе  цветы  в
качестве свадебного подарка, - быстро решила она.
   - А ты подаришь мне детей? - спросил он с невозмутимым лицом.
   - В качестве свадебного подарка? -  усмехнулась  Кэти.  -  Нет,  конечно.
Подумай о сплетнях!
   Рамон перевел взгляд от  ее  пылающих  румянцем  щек  к  пустой  бутылке,
стоявшей около той, которую он только что откупорил.
   - И сколько ты выпила?
   - Чуть больше половины, - гордо объявила она. - Остальное - Габриэла.
   Казалось, что Рамон хотел  встряхнуть  ее.  Вместо  этого  он  подошел  к
широкому окну в углу кухни. Посмотрев на бокал, он медленно  выпил  вино,  а
затем уставился в окно:
   - Почему ты хочешь стать моей женой, Кэти? Кэти заметила напряжение в его
лице и безрассудно попыталась развеселить его.
   - Потому что ты высокий, темный и красивый! - поддразнила она его.
   Он улыбнулся ей недолгой кривой ухмылкой,  в  которой  не  было  никакого
веселья. - Почему еще ты хочешь стать моей женой?
   - Ну, по тем обычным причинам, по которым люди теперь женятся, - пошутила
она. - Мы любим одинаковые картины, мы...
   - Перестань играть со мной! - попросил он. - Я спросил  тебя,  почему  ты
хочешь стать моей женой!
   Кэти охватила паника, ее сердце отчаянно заколотилось.
   - Я... - Она попыталась сказать и не смогла. Она знала, что Рамон  хочет,
чтобы она сказала, что любит его, и что он  хочет  услышать,  как  она  дает
окончательное и безвозвратное обязательство стать его женой. Кэти  не  могла
сказать ни того,  ни  другого.  Она  лишь  смотрела  на  него  в  безмолвном
отчаянии.
   В напряженной тишине она почувствовала, как Рамон мысленно отодвинулся от
нее, а когда он заговорил, в его голосе прозвучали нотки  твердой  печальной
решимости:
   - Мы больше никогда не будем говорить об этом.  В  тяжелом  молчании  они
вернулись к Габриэле. Кэти пыталась оправдать себя вином, которое выпила, но
с каждым шагом у нее появлялись все  более  и  более  тяжелые  предчувствия.
Вместо  того  чтобы  остаться  на  ужин,  Рамон  остановился  около   двери,
прикоснулся губами к ее виску и сказал:
   - Спокойной ночи.
   В этом был зловещий намек. Это прозвучало скорее как "прощай", а  не  как
"спокойной ночи".
   - Ты не собираешься зайти до работы, чтобы увидеть меня?
   Он повернулся и взглянул на нее. На его лице застыло  выражение,  которое
невозможно было прочитать.
   - Я завтра не работаю.
   - Тогда, может быть, я увижу тебя после встречи с падре Грегорио? Это то,
что я собираюсь сделать завтра в первую очередь.  А  потом  я  пойду  домой,
чтобы все доделать.
   - Я найду тебя, - сказал он.
   - Рамон, - продолжала она, боясь отпустить его в таком состоянии,  -  мне
кажется, ты не особенно доволен нашим домом. Он тебе не понравился?
   - Приношу глубокие извинения,  -  вежливо  ответил  он.  -  Ты  проделала
потрясающую работу. Он отлично подходит мне.
   Хотя он не сделал ударения на слове  "мне",  Кэти  отметила,  что  он  не
использовал слова "нам". Она не знала, что сказать,  когда  он  находился  в
таком сдержанно-учтивом состоянии.
   Она открыла дверь:
   - Тогда спокойной ночи.
   Рамон смотрел на закрывшуюся за ней дверь, пока горечь и  боль  не  стали
невыносимыми.
   Он в течение нескольких часов бродил, размышляя о  двух  прошедших  днях.
Два дня он ждал, когда она  скажет,  что  любит  его.  Он  поддразнивал  ее,
хохотал вместе с ней и заставлял стонать от желания  в  своих  объятиях,  но
даже в наиболее страстные моменты она не  отвечала  на  его  признания.  Она
целовала или улыбалась, успокаивая его как малыша, но так  и  не  произнесла
этих слов.
   Луна была высоко в небе, когда Рамон  вернулся  в  свою  комнату  в  доме
Рафаэля. Он просил ее о честности, и  она  была  честной.  Она  отказывалась
говорить о чувствах, которых не испытывала. Все очень просто.
   Боже мой! Как она может не любить его, когда он любит ее так сильно!
   Перед ним заплясал образ Кэти: Кэти легкой грациозной походкой спешит  на
холм навстречу ему, и ветерок треплет ее великолепные волосы;  Кэти  смотрит
на него, и ее глубокие голубые  глаза  искрятся  от  смеха  или  темнеют  от
огорчения, потому что он выглядит усталым.
   Рамон закрыл глаза, пытаясь отсрочить момент, когда ему придется  принять
решение, но  это  не  помогло.  Решение  уже  было  принято.  Он  собирается
отправить  ее  домой.  Он  отправит  ее  домой  завтра.  Нет,   не   завтра,
послезавтра. Он удержит ее рядом с собой еще на один  день  и  еще  на  одну
ночь. Только на одну.
   Еще один день он будет смотреть, как она ходит по дому, населяя для  него
комнаты своими образами... И потом без конца вспоминать  ее,  когда  ее  уже
здесь не будет. Еще на одну ночь, чтобы заняться с ней  любовью  в  спальне,
которую она украсила для него, чтобы приникнуть к ней  своим  изголодавшимся
телом  и  раствориться...   Он   заполнит   эту   ночь   всеми   утонченными
удовольствиями, которые мужчина может дать женщине, заставит ее  стонать  от
наслаждения, плакать от восторга и  будет  доводить  ее  снова  и  снова  до
трепетного экстаза.
   Еще один день и еще одна  ночь,  чтобы  накопить  воспоминаний,  которые,
возможно, принесут ему больше мучений, чем радости.  Но  это  уже  не  будет
иметь значения. Потому что у него будут они - воспоминания.
   А потом он отправит  ее  домой.  Она  наконец-то  успокоится,  теперь  он
понимал это. Он всегда  знал  об  этом.  Хотя  она  ответила  согласием,  но
внутренне она никогда не хотела стать его женой. Если бы она хотела, она  не
сделала бы свой будущий дом красивым холостяцким пристанищем, в котором  нет
даже ее тени.

Глава 18

   Когда на следующий день экономка провела Кэти в кабинет,  падре  Грегорио
приветствовал ее с вежливой сдержанностью. Он подождал, пока  она  сядет,  а
затем занял место за столом.
   Кэти насторожило его спокойствие.
   - Рамон сказал, что вы считаете, что мне не хватает кротости,  послушания
и уважения к власти.
   - Да, я это сказал. - Он откинулся в кресле. - Вы не согласны?
   Кэти медленно повела головой, и улыбка коснулась ее губ.
   - Не совсем. Фактически я сочла это за комплимент. -  Так  как  выражение
его лица не изменилось, она, поколебавшись, добавила:
   - Очевидно, вы так не считаете.  Вы  сказали  Рамону,  что  это  является
причиной, по которой вы не хотите венчать нас.
   - Вы предпочитаете, чтобы я сказал ему, что причина  заключается  в  том,
что женщина, которую он любит, не отвечает ему взаимностью?
   Длинные ухоженные ногти Кэти впились в ладони.
   - Я не говорила...
   - Сеньорита Конелли! - прервал он ее сдержанным  тоном.  -  Мы  не  будем
терять время, вальсируя друг с другом по  кругу,  потому  что,  двигаясь  по
кругу, никуда не придешь. Вы искали способ избежать этого брака, и я даю вам
его.
   Кэти была поражена:
   - Как вы могли произнести такие слова?
   - Потому что это правда. Я почувствовал это с нашей первой встречи. Когда
я спросил вас, как долго вы знакомы с Рамоном, вы  сказали  мне  "всего  две
недели". Вы нарочно позволили мне думать,  что  вы  из  того  сорта  женщин,
которые часто посещают cantina в надежде познакомиться с мужчиной, мужчиной,
которому вы позволяете публично ласкать вас на  стоянке.  Но  вы  совсем  не
такая, и мы оба это отлично знаем.
   Он повелительно поднял руку, приказывая Кэти молчать.
   - Слишком поздно. Есть другие причины, по которым я считаю, что  поступаю
правильно. Я сказал вам, что, если вы просто  скажете  мне,  что  вы  любите
Рамона, мы покончим со всеми формальностями. Если бы вы действительно хотели
стать его женой, вы  сказали  бы  мне  эти  слова,  чтобы  я  согласился  на
церемонию.  Когда  я  сказал  вам,  что  принимаю  ваши  заверения,  что  вы
собираетесь стать Рамону хорошей женой,  ваше  лицо  побелело  как  полотно.
Десять секунд спустя вы вскочили и обвинили меня, что я вынуждаю вас обещать
уважать его власть и слушаться его.
   Взгляд Кэти опустился на колени. Она терла руки, как будто они замерзли.
   - Неужели я ничего не смогу сделать, чтобы убедить вас, что вы не правы?
   - В действительности вы и не хотите доказать мне ошибочность  моих  слов,
senorita. В душе вы желаете избежать этого брака. - Он снял очки и утомленно
потер кончик носа. - Возможно, вы боитесь обязательств, которые вас  свяжут.
Я не знаю. Но что я действительно знаю, так это то, что, когда Рамон поймет,
что  вы  можете  отдать  ему  только  тело,  но  не  сердце,  он  не   будет
удовлетворен. Ни  один  мужчина,  обладающий  гордостью,  не  позволит  себе
продолжать глубоко заботиться о той, кто не заботится о нем. Любовь Рамона к
вам ослабнет, как только он убедится в этом. И тогда он сам убьет ее в себе.
Когда это произойдет, он должен быть свободен, чтобы найти др