а двадцать миллионов долларов.
   Перед глазами все поплыло, и Мередит едва не охнула. На лице  попеременно
сменялись недоумение, опасение  и  наконец  благодарность.  Она  уже  хотела
сказать что-то, но тут Левинсон добавил:
   - И последнее. Если вы  согласитесь  на  предложение  мужа,  он  подпишет
документ об отказе на раздельное жительство супругов  в  течение  двух  лет,
требуемое законами этого штата для получения развода по  причине  несходства
характеров. Это позволит уменьшить период ожидания до шести месяцев.
   Стюарт небрежным пожатием плеч отмел последнее заявление:
   - Мы не нуждаемся в подобном отказе, поскольку в законе  ясно  говорится,
что если такое несходство существует и супруги не сожительствовали в течение
двух лет, период ожидания может быть сокращен до шести месяцев. Эти двое  не
имели супружеских отношений последние одиннадцать лет!
   Левинсон пошевелился, и Мередит почувствовала,  как  сжимается  горло  от
болезненно-тошнотного предчувствия. Боже, что сейчас будет!
   И, словно подслушав ее мысли, он спокойно сказал:
   - Они провели последний уик-энд вместе.
   - И что из того? - осведомился Стюарт. Гнев его куда-то испарился. Он был
потрясен предложениями Мэтта и неустанно гадал, какие условия выставит тот в
обмен. - Они не сожительствовали в обычном  смысле  слова,  просто  спали  в
одном доме Никакой судья не станет настаивать на двухлетнем периоде ожидания
и не сочтет этот брак нерасторжимым только потому, что  они  оставались  под
одной крышей в течение двух дней. То, чем они занимались, - их дело.
   Воцарилось мертвое молчание.
   Левинсон поднял брови и уставился на Стюарта. Стюарт, снова  обозлившись,
впился глазами в Фаррела:
   - Вы делили крышу, не постель!
   Но Фаррел ничего не ответил.  Вместо  этого  он,  чуть  повернув  голову,
подчеркнуто спокойно посмотрел на Мередит.
   И тут Стюарт понял. Понял, прежде чем увидел  потрясенное  предательством
лицо Мередит и багровые пятна гнева и смущения на  щеках.  Впервые  за  весь
этот день она медленно, пристыженно опустила голову. И несмотря на то, что в
голове Стюарта вихрем проносились бессвязные мысли, он распрямил плечи  и  с
весьма убедительной небрежностью заметил:
   - Да, они переспали Подумаешь, большое дело. Я повторяю  еще  раз  почему
ваш клиент может решить не  подписывать  отказ  от  двухлетнего  раздельного
жительства? Зачем оттягивать неизбежный развод?
   - Потому, - не повышая голоса, сообщил  Левинсон,  -  что  мистер  Фаррел
вовсе не убежден в его неизбежности.
   Стюарт от всей души рассмеялся:
   - Это просто смехотворно!
   - Мистер Фаррел так не думает. Собственно  говоря,  он  готов  предложить
пять миллионов,  участок  в  Хаустоне,  отказ  от  процесса  против  мистера
Бенкрофта и от двухлетнего раздельного  проживания  в  обмен  на  выполнение
всего лишь одного условия.
   - Какого же именно?
   - Он хочет получить неделю за каждый год супружеской жизни,  которой  был
лишен. Одиннадцать недель со своей женой, чтобы они  смогли  получше  узнать
друг друга...
   Мередит привстала с кресла, глаза ее метали яростные искры:
   - Что-о-о?! Чего ты хочешь?
   - Объясните, каким образом он собирается узнать  ее  получше?  -  рявкнул
Стюарт, совершенно убежденный в том, что фраза Левинсона носит  определенный
сексуальный оттенок.
   - Думаю, нам стоит оставить их наедине, и  пусть  сами  договорятся...  -
начал Левинсон, но в этот момент раздался взбешенный голос Мередит:
   - О нет, ни за что!
   Она вскочила, окинув Мэтта уничтожающим взглядом:
   - Сегодня на этой встрече ты подверг  меня  всем  мыслимым  пыткам  -  от
террора  до  унижения.  Не  останавливайся  на  достигнутом!  Опиши  все   в
подробностях, чтобы они и это могли записать вместе с твоими  предложениями!
Объясни поточнее, как именно намереваешься узнать меня! Это не что иное, как
шантаж, так что перечисляй свои условия, ты, подонок!
   Мэтт повернулся к адвокатам:
   - Оставьте нас одних.
   Однако Мередит, доведенной до отчаяния, было уже  совершенно  все  равно,
слышат их или нет.
   - Садитесь! - прошипела она адвокатам. Теперь все  это  не  важно  -  она
попала  в  ловушку.  Мередит  понимала  необходимость  условий,  просто   не
предполагала, что Мэтт потребует столь  чудовищной  платы.  Либо  она  будет
спать с ним следующие  одиннадцать  недель,  либо  он  протащит  отца  через
судебный процесс, и скорее всего это убьет Филипа. И  тут  она  увидела  еще
одного человека - седоволосую секретаршу, которая незаметно проскользнула  в
зал и сейчас усердно записывала каждое произнесенное слово. Мередит,  словно
затравленное животное, ринулась в атаку, глядя на Мэтта полными ненависти  и
презрения глазами:
   - Все остаются на местах, пока ты повторяешь свои гнусные  условия.  Либо
ты убиваешь моего отца бесконечными исками, либо получаешь от меня свой фунт
плоти, я верно поняла? Ну а теперь начинай объяснять своим адвокатам,  каким
именно образом ты намереваешься его добыть. Как часто и в какие дни, черт бы
тебя побрал! И при этом все изложишь письменно, ты, ублюдок,  потому  что  я
заставлю тебя подписаться под каждым словом! А вы, - обратилась она  к  мисс
Стерн, - наверное,  получаете  огромное  удовольствие,  стенографируя  столь
омерзительную сцену? Этот  монстр,  на  которого  вы  работаете,  собирается
диктовать вам, буква за буквой,  как  именно  он  желает  поразвлечься,  как
часто...
   И внезапно все пришло в движение. Мэтт вскочил  и  начал  обходить  стол.
Левинсон безуспешно попытался схватить его за рукав. Стюарт рывком отодвинул
кресло и попробовал загородить собой Мередит, но та почти отбросила его.
   - Держись от меня подальше,  -  предостерегла  она  Стюарта,  прежде  чем
наброситься на Мэтта с кулаками.
   - Подонок! - снова прошипела она. - Начинай же! Как и когда ты хочешь...
   Мэтт сделал шаг вперед, и Мередит, размахнувшись, с такой  силой  ударила
его по лицу, что голова Мэтта дернулась.
   - Прекрати! - велел он, хватая ее за руки, но глядел при этом на Стюарта,
спешившего на помощь.
   - Негодяй! - всхлипывала она, вне себя от обиды и гнева. - Подлец, я ведь
верила тебе!
   Мэтт прижал ее к груди, отталкивая плечом Стюарта.
   - Выслушай же меня! - сухо бросил он, отводя Мередит в сторону.  -  Я  не
требую спать со мной. Понимаешь?! Я прошу всего-навсего дать нам шанс,  черт
возьми! Жалкие одиннадцать недель!
   Все  на  мгновение  замерли,  даже  Мередит  перестала   вырываться,   но
продолжала   дрожать   всем   телом,   закрывая   лицо    руками.    Оглядев
заинтересованных зрителей, Мэтт властно приказал:
   - Убирайтесь отсюда!
   Левинсон и Пирсон начали собирать свои бумаги, но Стюарт  не  двинулся  с
места, наблюдая за Мередит, которая не  сопротивлялась,  но  и  не  обнимала
Мэтта.
   - Я никуда не пойду, пока вы не уберете руки и она не скажет, что  просит
меня удалиться.
   Мэтт  понял,  что  адвокат  не  шутит,  и  поскольку  Мередит  больше  не
отбивалась, опустил руки и отступил,  вынимая  из  кармана  носовой  платок,
чтобы отдать ей.
   - Мередит, - нерешительно пробормотал Стюарт, - чего ты хочешь?  Чтобы  я
подождал за дверью или остался здесь? Скажи!
   Униженная сверх всякой меры сознанием того, что она так поспешила  прийти
к ошибочным  заключениям,  и  взбешенная  поведением  мужа,  вынудившего  ее
устроить неприличный скандал, Мередит почти вырвала платок у Мэтта.
   - Прямо сейчас, - с мрачным юмором сообщил он Стюарту, - она  желает  еще
раз врезать мне по физиономии.
   - Я сама могу говорить за себя! - проскрежетала Мередит, вытирая глаза  и
нос и делая шаг назад.
   - Оставайся здесь, Стюарт. Она подняла  влажные,  сердитые,  недоверчивые
глаза на Мэтта и объявила:
   - Ты хотел, чтобы все было по закону и форме. Объясни моему адвокату, что
ты подразумеваешь под словами "хочешь  получить  шанс  узнать  меня  лучше",
потому что я, очевидно, этого не поняла.
   - Я предпочел бы сделать это с глазу на глаз.
   - Жаль, - объявила она с заносчивым видом, несколько, правда, испорченным
слезами, повисшими на ресницах. - Но боюсь,  ничего  не  выйдет.  Именно  ты
настаивал на встрече в присутствии адвокатов! Словно  нельзя  было  пощадить
меня и обсудить все с глазу на глаз...
   - Я звонил тебе  вчера,  чтобы  попытаться  сделать  именно  так,  но  ты
передала через секретаршу, что будешь иметь со мной дело только через своего
адвоката.
   - Мог бы попробовать еще раз!
   - Когда? После того как ты побываешь  в  Мексике  или  Рино,  или  еще  в
каком-нибудь месте, куда ты намеревалась отправиться, чтобы получить быстрый
развод?
   - И, как оказалось, была права! - свирепо вскинулась Мередит, и Мэтт едва
сумел скрыть гордую улыбку. Она была великолепна: уже успела  взять  себя  в
руки,  снова  обрести  обычную  сдержанность  -  подбородок  поднят,   плечи
расправлены. Однако она все еще не могла смотреть адвокатам в глаза и вместо
этого довольно робко оглянулась на них. Поверенные Мэтта уже успели  одеться
и, захватив портфели, направлялись к двери. Но Стюарт  упрямо  оставался  на
месте, скрестив руки на груди и изучая Мэтта со смесью неприязни, подозрения
и откровенного любопытства.
   - Мередит, - начал Мэтт, - не могла бы ты,  по  крайней  мере,  попросить
своего адвоката подождать в моем кабинете? Он сможет увидеть все оттуда,  но
совсем необязательно слышать каждое слово.
   - Мне скрывать нечего! -  гневно  объявила  она.  -  Ну  а  теперь  давай
поскорее покончим с этим. Что именно тебе нужно от меня?
   - Прекрасно, - кивнул Мэтт, решив, что ему в  высшей  степени  наплевать,
что слышит или не слышит Уитмор. Присев на  край  стола  для  совещаний,  он
пояснил:
   - Я хочу, чтобы у нас был шанс получше узнать друг друга.
   - И как именно ты намереваешься добиться этого? - осведомилась она.
   - Обычными способами - мы будем обедать вместе, ходить в театр...
   - И как часто? - перебила  она  с  куда  более  рассерженным  видом,  чем
раньше.
   - Я об этом не подумал.
   - Ну конечно, был  слишком  занят,  оттачивая  детали  своего  шантажа  и
изыскивая способы разрушить мою жизнь.
   - Четыре раза в неделю, - отрезал Мэтт. -  Мы  будем  встречаться  четыре
раза в неделю! И я вовсе не собираюсь портить тебе жизнь!
   - В какие именно дни? - выпалила она. Гнев Мэтта мгновенно улегся,  и  он
еле удержался, чтобы снова не улыбнуться.
   - Пятница, суббота, воскресенье и.., дай подумать.., среда.
   - А ты не вспомнил о том, что у меня есть работа и жених?
   - Я не собираюсь вмешиваться в твои дела. Что  же  касается  жениха,  ему
придется на следующие одиннадцать недель удалиться на второй план.
   - Но это несправедливо по отношению к Паркеру! - вскрикнула Мередит.
   - Сожалею.
   Резкий тон, холод в голосе и неумолимое  лицо  яснее  ясного  говорили  о
беспощадной натуре человека, стоявшего перед ней, и Мередит наконец  поняла,
что никакие слова, просьбы и поступки не отвлекут его от намеченной цели. Он
снова стремится к насильственному захвату, и на этот раз мишенью служит она.
   - Все те гадости, которые говорили о тебе..,  это  правда  до  последнего
слова, верно? Лицо Мэтта напряглось:
   - Только не в этом случае. Плечи Мередит устало опустились. Куда девалась
напускная смелость.
   - Почему ты так поступаешь со мной? Что я  тебе  сделала?  Зачем  ты  так
безжалостно губишь мою жизнь?
   Мэтт не мог ничего ответить Мередит, не мог сказать  правду  -  она  либо
рассмеется ему в лицо, либо снова выйдет из себя.
   -  Скажем  так..,  я  считаю,  что  между  нами  что-то  есть,   какое-то
притяжение, и хочу видеть, насколько глубоко это чувство.
   - Боже, я просто поверить не могу! - охнула она, обхватив себя руками.  -
Между нами ничего нет! Ничего, кроме ужасного прошлого!
   - И последнего уик-энда, - без обиняков напомнил он.
   Мередит вспыхнула от стыда, но решила не сдаваться:
   - Это.., это был просто секс, ничего больше!
   - Неужели?
   - Тебе лучше знать! -  выпалила  она,  вспомнив  кое-что,  о  чем  успела
забыть:
   - Если половина всего, что я читала о тебе, - правда, ты  держишь  первое
место в мире по дешевым интрижкам и бессмысленным оргиям!  Господи,  как  ты
только мог спать с этой розововолосой рок-звездой?!
   - Марианной Тайбелл?
   - Вот именно! И  посмей  только  отрицать!  Описание  заняло  всю  первую
страницу "Нэшнл Тэттлер".
   Мэтт проглотил взрыв смеха, наблюдая,  как  она  медленно  вышагивает  по
комнате.  Господи,  как  он  любил  эту  женщину!  Любил  каждое  грациозное
движение, манеру резко цедить слова в гневе,  жаркое  дыхание  и  беспомощно
откинутую голову, когда она лежала в его объятиях. Как  она  стискивала  его
плечи, словно моля подарить наслаждение и боясь, что он не пожелает  сделать
этого! Вероятно, ее любовники не всегда были способны на такое...
   Она была великолепной, страстной женщиной, и Мэтту следовало  бы  помнить
об этом, а не надеяться, что она не, успела перебывать в постели  с  дюжиной
мужчин. Оставалось мечтать о том,  что  все  они  были  скучными,  неумелыми
эгоистами. Возможно, и  тем,  и  другим,  и  третьим  сразу.  И  к  тому  же
импотентами.
   - Ну?! - вновь вскинулась Мередит. - Как ты  мог  спать  с  этой..,  этой
женщиной?
   - Я был приглашен на вечеринку в ее дом. И никогда не спал с ней.
   - И я должна верить в это?
   - Очевидно, нет.
   - Это не важно, - выдохнула Мередит,  мысленно  ругая  себя  за  дурацкую
несдержанность. - ,Мэтт,  пожалуйста,  -  попросила  она  в  последний  раз,
пытаясь заставить его забыть о безумном плане, - я люблю другого.
   - Но забыла об этом в воскресенье, когда мы с тобой были в постели...
   - Перестань говорить об этом!  Я  люблю  Паркера  Рейнолдса,  клянусь!  И
любила его едва ли не с самого детства! Задолго до того, как появился ты!
   Мэтт хотел было отмахнуться от этой тирады, словно от чего-то  совершенно
невероятного, но тут Мередит добавила:
   - Только он обручился с другой девушкой, и я перестала надеяться.
   Слова Мередит ранили слишком глубоко, и Мэтт,  вскочив  с  кресла,  резко
бросил:
   - Ты слышала мое предложение, Мередит, принять его или не принять -  дело
твое.
   Мередит удивленно уставилась на него, сознавая, что Мэтт  внезапно  снова
стал равнодушным  и  отчужденным.  Он  не  шутит,  не  притворяется  -  спор
закончен. Стюарт, тоже поняв это, уже шагнул к  офису  Мэтта,  натягивая  на
ходу  пальто,  но  остановился  в  дверях,  поджидая  Мередит.   Подчеркнуто
повернувшись к Мэтту спиной, Мередит подошла к столу за сумочкой,  испытывая
мстительное удовольствие при мысли о том, что позволяет ему  считать,  будто
отвергает его предложение. На самом же деле  она  была  охвачена  паническим
ужасом. Стараясь не выдавать, как испугана, Мередит взяла со стола  сумочку,
чувствуя,  как  взгляд  Мэтта  сверлит  спину,  и  с  деланным  спокойствием
направилась к дивану, где лежало манто.
   Позади раздался ледяной, зловещий голос:
   - И каков твой ответ, Мередит?
   Но Мередит лишь плотнее сжала губы и попыталась  сглотнуть  застрявший  в
горле ком. Как заставить Мэтта понять, тронуть  его  сердце?  Бесполезно.  У
него нет сердца. Страсть - все, на что он  способен,  страсть,  самолюбие  и
месть - вот что он носит в душе.
   Она взяла манто, перекинула его через руку и, так и оставив Мэтта  стоять
в одиночестве, не оглянувшись, шагнула к Стюарту.
   - Пойдем, - попросила она. Пусть Мэтью Фаррел хотя бы минуты две  думает,
что она швырнула его ультиматум  ему  же  в  лицо....  Она  не  осмеливалась
признаться самой себе, как надеется, вопреки  всему,  что  он  окликнет  ее,
признается, что блефовал, и никогда не поступит подобным образом ни  с  ней,
ни с отцом.
   Но в зале стояла тишина. Ничем не прерываемая тишина.
   Секретарь Мэтта, очевидно, уже отправилась домой, и когда  Стюарт  закрыл
смежную дверь, Мередит остановилась и с трудом выдавила:
   - Он может сделать с отцом все, чем угрожал?  Обозленный  и  рассерженный
происходящим,  особенно  тем,  какое  неимоверное  давление  оказывалось  на
Мередит, Стюарт вздохнул:
   - Мы не можем воспрепятствовать ему затеять процесс, и потащить Филипа  в
суд, но не думаю, что Фаррел многое приобретет, разве что сумеет  отомстить.
Однако выиграет он или проиграет, скандал разразится невероятный. Имя твоего
отца вываляют в грязи. Как у него со здоровьем?
   - Недостаточно хорошо, чтобы подвергаться подобному риску. Она  рассеянно
взглянула на документы в руках у Стюарта, подняла на него умоляющие глаза:
   - Нет ли там просчетов, которые мы могли бы использовать?
   - Ни одного. Но и ловушек тоже.  Все  изложено  крайне  просто,  прямо  и
откровенно, так, как объясняли Пирсон и Левинсон.
   Он положил документы на стол секретарши, давая время Мередит прочесть их,
но она покачала головой,  словно  самый  вид  напечатанного  текста  был  ей
невыносим, и, взяв со стола ручку, нацарапала внизу свою подпись.
   - Отдай ему и заставь тоже подписать, - выдохнула Мередит, с  отвращением
отбрасывая ручку, словно ком грязи. - И потребуй, чтобы  этот  маньяк  точно
указал все дни недели И подписался под  исправлениями.  Пусть  все  прочтет,
если он пропустит один день, чтобы не мог вписать другой.
   Стюарт с трудом  сдержал  улыбку,  но  все-таки  покачал  головой,  когда
Мередит вручила ему бумаги:
   - Тебе нет нужды проходить через это, если только не хочешь получить пять
миллионов и хаустонский участок. Мне кажется, он блефует насчет твоего отца.
   Лицо Мередит мгновенно осветилось страстной надеждой.
   - Почему ты так думаешь?
   - Интуиция. Шестое чувство.
   - Но основанное на чем-то?
   Стюарт подумал о необычайной  нежности  во  взгляде  Фаррела,  когда  тот
держал Мередит за руку,  о  выражении  его  лица,  когда  Мередит  дала  ему
пощечину, и о том, как мягко он обошелся с ней потом. И хотя Стюарт  вначале
посчитал, что Фаррел имел в виду одиннадцатинедельную оргию, тот,  казалось,
был искренне потрясен подобными обвинениями. Но вместо того  чтобы  выложить
ей столь туманные доводы, он сказал нечто более конкретное:
   - Если он достаточно безжалостен, чтобы  поступить  так  с  твоим  отцом,
почему сделал тебе такие щедрые  предложения?  Почему  просто  не  пригрозил
судебным процессом, чтобы заставить тебя сдаться?
   - Должно быть, посчитал, что получится куда забавнее, если я буду  меньше
сопротивляться. Кроме  того,  ему  нравится,  что  и  я  и  мой  отец  будем
сознавать, как он и глазом не моргнув может выбросить на  ветер  такую  кучу
денег. Стюарт, когда Фаррелу было двадцать шесть,  мой  отец  ужасно  унизил
его, да и теперь пытался, и могу представить, какую злобу испытывает Мэтт  к
Филипу!
   - Однако готов побиться об заклад, что этот человек и шагу не  ступит  на
порог суда, независимо от того, согласишься ты или откажешься.
   - Хотела бы я поверить тебе, - выдохнула она  уже  немного  спокойнее.  -
Приведи мне вескую причину, и мы выйдем отсюда вместе  и  швырнем  бумаги  в
корзину для мусора.
   - Это звучит  странно,  понимаю,  особенно  учитывая  репутацию,  которой
пользуется Фаррел, но не думаю, что он способен ранить тебя.
   Мередит рассмеялась коротким, горьким смехом.
   - Тогда как же ты объяснишь запугивание  и  унижение,  не  говоря  уже  о
шантаже? Как назовешь то, чему он меня подверг?
   Стюарт беспомощно пожал плечами:
   - Только не шантаж! Он платит тебе деньги, а не вымогает. Я бы назвал это
использованием любых методов и средств, чтобы добиться своего, того, что так
сильно желаешь. Думаю также,  что  беседа  пошла  не  по  тому  руслу  из-за
несчастной склонности Пирсона к театральным эффектам.  Я  почти  не  спускал
глаз с Фаррела и заметил, что как только Пирсон пытался  тебя  прижать,  тот
сильно злился. По-моему, он выбрал не тех адвокатов, если  хотел  подойти  к
делу как можно деликатнее. Пирсон и Левинсон  привыкли  сразу  вцепляться  в
глотку, как бу