целовал  нежно  и
крепко. Первые несколько мгновений девушка не отвечала на поцелуй, но вот ее
губы дрогнули и раскрылись.
   - Помнишь тот первый раз, когда я поцеловал тебя на балконе в  доме  леди
Юбенк? - спросил он, чуть отстраняясь и испытующе глядя  в  глаза  Уитни.  -
Тогда я наказывал тебя за то,  что  ты  пыталась  использовать  меня,  желая
заставить Севарина ревновать.
   - И тогда я ударила тебя по лицу, - вздохнула Уитни.
   - А сейчас тебе тоже хочется дать мне пощечину? Так же,  как  из-за  того
поцелуя?
   - Нет.
   - Тогда, умоляю, запомни: все, что случится между  нами,  когда  я  снова
отнесу тебя в постель, будет так же отличаться от предыдущего раза, как этот
поцелуй от первого.
   - Спасибо, - шепнула она, озарив его сияющей улыбкой.
   Клейтон почти не сомневался, что Уитни ему не поверила, но  была  безумно
рада отсрочке брачной ночи.

Глава 33

   Когда  тьму  пронизали  первые  рассветные  лучи,  Уитни  соскользнула  с
постели, нашарила в темноте пеньюар и уселась в кресле у окна, наблюдая, как
солнце медленно встает на горизонте в  день  ее  свадьбы.  Девушка,  склонив
голову, попыталась молиться. Но все молитвы начинались не  с  просьб,  а  со
слов благодарности.
   Она слышала, как медленно пробуждается дом, шаги слуг,  занятых  утренней
уборкой, приглушенные звуки голосов. Церемония венчания должна была начаться
не раньше трех, и эти несколько часов казались вечностью.
   Однако после полудня минуты понеслись  с  удвоенной  скоростью,  и  Уитни
оказалась втянутой в водоворот предсвадебной суматохи. Горничные  вбегали  и
выбегали, все суетились, а тетя Энн сидела на постели, придирчиво  наблюдая,
как Кларисса расчесывает длинные  темно-рыжие  пряди.  В  комнате  появилась
Эмили в халате, уже совсем готовая одеваться, а за ней и Элизабет.
   - Здравствуйте, - с тихой радостью приветствовала их Уитни.
   - Нервничаешь или не расположена к разговору? - весело поддразнила Эмили.
   - Ни то, ни другое. Просто счастлива.
   - И ни чуточки не переживаешь? - удивленно переспросила Элизабет,  бросив
заговорщический взгляд на Эмили и леди  Энн.  -  Будем  надеяться,  что  его
светлость не передумал.
   - Ни в коем случае, - безмятежно заверила ее Уитни.
   - Ну и ну, - рассмеялась мать Клейтона, входя в комнату. - Вижу, и  здесь
творится почти то же самое, что на Аппер-Брук-стрит!  Стивен  успел  довести
Клейтона едва ли не до безумия.
   - Неужели Клейтон нервничает? - недоверчиво охнула Уитни.
   - Трудно себе представить как! - объявила ее светлость, улыбаясь и садясь
на кровать рядом с  Энн  Джилберт.  босая,  балансирует  на  спине  скачущей
лошади.  Наконец  тетя  заговорила  голосом,  охрипшим  от  слез  счастья  и
гордости:
   - Нам следует пораньше поехать в церковь. Твой  отец  сказал,  что  перед
входом собираются толпы зевак и дорогу наверняка успели перегородить десятки
экипажей.
   На самом деле все оказалось гораздо хуже.  Уже  в  четырех  кварталах  от
собора экипаж, в котором сидели Уитни, Мартин и леди Энн, безнадежно застрял
среди десятков карет и сотен  восторженных  зрителей.  Похоже,  весь  Лондон
собрался здесь, чтобы стать свидетелями блестящей свадьбы.
   Стоявшие в ризнице шаферы с надеждой воззрились на появившегося  Стивена.
Тот  поспешно  подошел  к  брату,  облокотившемуся  на  стол.  Мрачное  лицо
напоминало  небо  перед  грозой,  которая,  казалось,  вот-вот   разразится,
поскольку с каждой минутой становилось все вероятнее, что Уитни в  последний
момент передумала и бросила жениха.
   - Никогда не видел ничего  подобного!  -  невозмутимо  радостным  голосом
объявил Стивен. - Ближайшие улицы забиты народом, и лошади  просто  шагу  не
могут сделать!
   Клейтон резко выпрямился.
   - Срочно разыщи Макрея - он  где-то  в  церкви  -  и  прикажи  немедленно
подавать экипаж. Если она не появится через пять минут, сам поеду на поиски.
   - Клей, сомневаюсь, чтобы тебе это удалось, если только у  твоих  лошадей
не выросли крылья. Пойди полюбуйся сам, что творится.
   Клейтон широкими решительными шагами подошел к боковой двери,  выходившей
на площадь. На улице было яблоку негде упасть, а владельцы застрявших  карет
тщетно кричали на кучеров, безуспешно пытаясь добраться до места.
   - Что, черт подери, здесь происходит? - рявкнул Клейтон.
   - Герцог женится, - ухмыльнулся брат. - И к тому же на красавице, которая
не  может  похвалиться  ни  аристократическим  происхождением,  ни  огромным
богатством. Все  как  в  сказке,  и  жители  нашего  славного  города  хотят
собственными глазами узреть чудо.
   - Но кто, во  имя  Господа,  мог  пригласить  их?  -  мрачно  осведомился
Клейтон, все еще считая, что Уитни давно ускользнула из  города  и  никакого
венчания не будет.
   - Поскольку церковь - не наша собственность, они, несомненно, считают,  -
что имеют полное право находиться здесь, хотя места больше не осталось: даже
на хорах полно народа.
   -  Ваша  светлость,  -  раздался   спокойный   мужской   голос,   и   все
заинтересованные  лица  с  тревогой  обернулись  к  архиепископу  в   полном
облачении. - Невеста прибыла, - невозмутимо объявил он.
   Двадцать тысяч свечей белого воска  освещали  проходы  и  алтарь.  Первые
звуки органа величественно взмыли к сводчатому потолку.
   Уитни наблюдала, как .двенадцать подружек одна за другой идут по проходу.
Тереза Дю Вилль Ронсар приняла букет  от  горничной,  поправила  шлейф  и  с
мягкой улыбкой взглянула на Уитни:
   - Ники велел передать тебе несколько слов,  что  я  и  делаю.  Он  просил
сказать: "Bon voyage!"<Счастливого пути! (фр.)>
   Трогательное пожелание Ники едва не лишило Уитни остатков  самообладания.
Слезы мгновенно застлали глаза, и она с  трудом  сосредоточилась  на  Эмили,
выступившей в  проход  в  облаке  яблочно-зеленого  шелка  и  атласа.  Уитни
осталась наедине с отцом. Когда тот два дня назад приехал  на  свадьбу,  Они
обменялись лишь вежливым безразличным приветствием. Уитни недоуменно подняла
брови: Мартин выглядел мрачным и осунувшимся.
   - Нервничаешь, папа? - тихо спросила она.
   - Нет  никаких  причин  нервничать,  -  пробормотал  он  странно  хриплым
голосом. - Я собираюсь повести к алтарю самую прекрасную девушку  Англии.  -
Он взглянул на дочь, и Уитни заметила, что его глаза повлажнели. -  Вряд  ли
ты поверишь, - добавил он, - потому что мы никогда не были дружны, но  я  не
отдал бы тебя герцогу, если бы не считал, что  он  единственный,  кто  может
справиться... нет, самый подходящий мужчина для тебя. С самой первой встречи
я считал, что вы сделаны из одного теста, и поэтому сразу согласился на  его
предложение. И лишь потом мы заговорили о деньгах.
   Уитни, сдерживая слезы, наклонилась и поцеловала морщинистый лоб.
   - Спасибо за то, что сказал мне, папа. Я тоже люблю тебя.
   Орган внезапно смолк, воцарилась напряженная тишина, потом прозвучали две
выжидающие ноты, и Уитни положила дрожащую руку на рукав отца. Музыка  вновь
затопила огромную церковь, и четыреста человек в  потрясенном  благоговейном
молчании увидели, как невеста шествует по длинному проходу.
   Клейтон представлял себе, как  она  должна  выглядеть  в  этот  момент  -
прекрасная дама в вуали и летящем платье. Но видение, представшее его глазам
в мягком пламени свечей, едва не лишило разума.  Чувство  гордости  пронзило
его мучительной радостью. Ни одна невеста на земле никогда, никогда не  была
такой ослепительной. Уитни шла навстречу ему без стыда и смущения,  даже  не
прикрываясь вуалью. Под его взглядом Уитни подняла голову и  посмотрела  ему
прямо в глаза, намеренно давая понять каждому, кто присутствовал  в  церкви,
как она счастлива.
   Роскошные волосы Уитни рассыпались по плечам, золотая цепь на бедрах тихо
раскачивалась  в  такт  грациозной  походке,   а   за   спиной   развевалась
великолепная  накидка,  расшитая  жемчугом.  Она  выглядела  настоящей  юной
королевой во всей ее славе, невозмутимой,  но  не  надменной,  а  манящей  и
одновременно холодновато-отчужденной.
   - Боже милостивый, малышка! - прошептал Клейтон.
   Зрители, застывшие в напряженном ожидании, увидели, как  герцог  выступил
вперед, величественный  и  неотразимый  в  костюме  королевского  пурпурного
бархата. Он взял руку невесты, посмотрел ей в глаза и что-то сказал, но лишь
Уитни услышала его тихое:
   - Здравствуй, любимая.
   При виде красавца герцога, с нежной гордостью смотревшего на ослепительно
прекрасную невесту, многие дамы приложили платочки к глазам еще до того, как
новобрачные начали произносить обеты.
   Клейтон подвел Уитни к алтарю, и она заняла место рядом с будущим  мужем,
место, которое отныне будет по праву принадлежать ей. Она  стояла,  чувствуя
крепкое пожатие теплой руки  Клейтона,  и,  когда  архиепископ  попросил  ее
повторять за ним слова клятвы, Уитни подняла  глаза  и  встретила  ласковый,
ободряющий взгляд. Она постаралась, чтобы голос звучал твердо и  решительно,
но, когда обещала повиноваться мужу, Клейтон поднял брови с таким комическим
недоверием, - что Уитни поперхнулась смешком и едва не пропустила слово.
   Наконец их провозгласили мужем и женой; торжественно  зазвучал  орган,  и
Клейтон  воспользовался  правом  поцеловать  новобрачную.  Поцелуй  оказался
целомудренным, настолько непохожим на те, что он дарил ей раньше, что  Уитни
окаменела от изумления.
   - Придется попрактиковаться, - пробормотал Клейтон, - пока я  не  овладею
этим искусством.
   Его восхитительно прекрасная невеста кивнула с  деланной  серьезностью  и
скромно прошептала:
   - Буду счастлива помочь вам обучиться, милорд.
   Именно поэтому, как шептались потом любопытные,  плечи  герцога  Клеймора
тряслись от смеха, когда он шел от алтаря под руку с герцогиней.

***

   Уитни сидела рядом с Клейтоном в экипаже, катившем по  гладкой  дороге  к
Клеймору. Экипаж Джилбертов безнадежно застрял у церкви, поэтому Тетя и дядя
Уитни с благодарностью  приняли  предложение  Клейтона  воспользоваться  его
каретой, хотя прекрасно  понимали,  что  новобрачным  хотелось  бы  остаться
наедине.
   Рассеянно прислушиваясь к разговору, Уитни рассматривала широкое  золотое
кольцо, которое жених надел ей на руку.  Оно  оттягивало  палец  непривычной
тяжестью и занимало почти всю фалангу - дерзкий вызов всему миру, что отныне
она принадлежит своему мужу. Своему мужу!
   Уитни осторожно взглянула на Клейтона сквозь опущенные ресницы. Мой  муж,
повторяла она себе, и  всякий  раз  дрожь  волнения  пронзала  ее.  Господи,
Клейтон  -  ее  муж:   шесть   футов   три   дюйма   истинной   неподдельной
мужественности,  элегантный,  утонченный  и   загадочный,   но   волевой   и
решительный  -  собранная  сдержанная  сила,  готовая  в   любое   мгновение
обрушиться на противника. И теперь она носит его имя. Принадлежит ему.
   Мысль казалась немного пугающей... и одновременно восхитительной.
   Карета медленно въехала в главные ворота и свернула на подъездную  аллею,
где  по  обеим  сторонам  уже  пылали  праздничные  факелы,   освещая   путь
прибывающим гостям. Когда лошади остановились перед  входом,  Клейтон  помог
Уитни спуститься, и она с изумлением  увидела,  что  весь  штат  слуг  -  от
дворецкого, экономки, лакеев и горничных до садовников, лесников,  егерей  и
конюхов - выстроился на ступеньках крыльца сообразно рангу и положению.
   Клейтон повел жену, но не к двери, а остановился  перед  слугами.  Уитни,
нерешительно  улыбнувшись  ста  пятидесяти  настороженно  выжидающим  людям,
взглянула на Клейтона.
   -  Мужайся,  -  прошептал  тот,  улыбаясь.  И  мгновением  позже   воздух
наполнился приветственными криками.
   Клейтон переждал, пока шум утихнет.
   - Это еще одна традиция, -  объяснил  он  Уитни  внешне  серьезно,  но  с
улыбкой в глазах, разглядывая слуг. - Представляю вам  вашу  новую  хозяйку,
мою жену, - произнес он древние слова, сказанные  когда-то  первым  герцогом
Клеймором, вернувшимся с похищенной им  невестой.  Клейтон  говорил  громко,
так, чтобы его было слышно всем и каждому. - И знайте, отныне,  если  она  о
чем-то просит вас, значит, это и моя просьба; любая оказанная  ей  услуга  -
услуга мне, ваша преданность или неверность ей - все равно, что уважение или
оскорбление мне.
   Лица присутствующих расплылись в широких улыбках, и, когда Клейтон  повел
Уитни к входу, снова послышался одобрительный гул.
   Они вошли в бело-золотой салон. Клейтон налил шампанского Уитни, лорду  и
леди Джилберт. Стивен и  вдовствующая  герцогиня  присоединились  к  ним,  и
Клейтон наполнил еще два бокала. Все сто двадцать комнат  основного  дома  и
семьдесят комнат соединенных вместе гостевых зданий были  заняты  прибывшими
на свадьбу приглашенными,  многие  из  которых  приехали  накануне.  Снаружи
слышался непрерывный стук колес экипажей по  брусчатке  подъездной  аллеи  -
гости возвращались из церкви.
   - Ты не хочешь отдохнуть, любимая? - спросил  Клейтон,  протягивая  Уитни
бокал.
   Уитни глянула на часы. Уже семь, а бал начнется в восемь, и Кларисса  еще
должна погладить ее платье, это означает, что у нее даже  не  будет  времени
допить шампанское. Уитни нерешительно кивнула и отставила бокал.
   Клейтон,  заметив  ее  тоскующий  взгляд,   устремленный   на   недопитое
шампанское, с ехидной улыбкой поднял оба бокала и  повел  Уитни  наверх,  по
широкой  лестнице  к  супружеским  покоям.  У  ее  спальни,  смежной  с  его
собственной, Клейтон остановился, открыл дверь и вручил жене бокал.
   - Может, приказать послать наверх всю бутылку, миледи? -  поддразнил  он,
и, прежде чем Уитни сумела подыскать достойный ответ, его губы коснулись  ее
рта в легком мимолетном поцелуе.
   От подъездной аллеи до самой двери был расстелен алый ковер, по  которому
бесконечным потоком шли гости. Они поднимались  по  величественной  парадной
лестнице,  на  каждой  ступеньке  которой  находились   по   два   лакея   в
темно-красной с золотом ливрее Уэстморлендов.
   Уитни  стояла  рядом  с  Клейтоном  в  бальной   зале   под   хрустальной
шестиярусной  люстрой,  пока  дворецкий  объявлял  имена  и   титулы   вновь
прибывших.  Услышав  о  приезде  леди  Амелии  Юбенк,  Уитни  вздрогнула   и
напряглась, со страхом ожидая появления старой вдовы, которая надвигалась на
них со  стремительностью  урагана  в  своем  неизменном  зеленом  тюрбане  и
фиолетовом атласном туалете, Давно вышедшем из моды.
   - Надеюсь, мадам, - пошутил Клейтон, улыбаясь старой ведьме, - я оказался
достойным соперником Севарина?
   Леди Юбенк хрипло каркнула, что, по-видимому, должно было означать  смех,
и нагнулась ближе к Клейтону.
   - Я все хотела спросить  вас,  Клеймор,  почему  вы  выбрали  для  вашего
"отдыха" именно дом Ходжеса.
   - Именно по той причине, - ответил Клейтон, кивая на Уитни, - которую  вы
считали самой правильной.
   -  Так  я  и  знала!  -  торжествующе  ухмыльнулась  вдова.  -  Хотя  мне
потребовалось немало времени, чтобы убедиться. Ах вы, дерзкий юный щенок!  -
добавила  она  почти  нежно  и,  вставив  в   глаз   монокль,   отвернулась,
высматривая, на кого из несчастных соседей можно  наброситься  без  опасения
получить отпор.
   Ужин был поистине роскошным, со множеством тостов, и первый был предложен
Стивеном.
   - За герцогиню Клеймор, - провозгласил он. Глядя на мать Клейтона,  Уитни
весело улыбнулась и подняла бокал, собираясь выпить за нее.
   - По-моему, Стивен имел в виду тебя, любовь  моя,  -  шепнул  со  смешком
Клейтон.
   - Меня? О, да, конечно, - охнула Уитни, быстро опуская руку, чтобы скрыть
ошибку, но было уже поздно - гости  все  поняли  и  начали  покатываться  со
смеху.
   Потом предлагались тосты за здоровье  жениха  и  невесты,  их  счастье  и
долгую жизнь, и гости начали требовать, чтобы жених произнес  речь.  Клейтон
поднялся, и Уитни ощутила прилив гордости за человека, ставшего ее мужем. От
герцога, как всегда, исходила аура спокойной властности, бывшая неотъемлемой
чертой его характера.
   Он заговорил, и низкий бархатный голос разнесся по притихшей зале:
   - Несколько месяцев назад в Париже прелестная молодая дама обвинила  меня
в желании разыграть роль герцога. Она  заявила,  будто  я  настолько  жалкий
самозванец, что мне следует выбрать другой, более подходящий  титул.  Именно
тогда я и понял, что желаю носить лишь одно звание - звание ее мужа. - Он  с
сожалением покачал головой, хотя глаза весело блеснули. - И  поверьте,  этот
второй титул достался мне с гораздо большим трудом, чем первый.
   Когда взрыв хохота немного улегся, он серьезно добавил:
   - И для меня он ценнее всего.
   Когда музыканты заиграли первый вальс, Клейтон повел жену в центр залы и,
обняв, закружил в такт музыке.  Гости  завороженно  смотрели  на  прекрасную
пару. Раздались аплодисменты. Вскоре  к  новобрачным  присоединились  другие
танцующие.
   Клейтон  остро  ощущал  почти  неуловимый  аромат  ее  духов  и  думал  о
завтрашней ночи, о многих полных страсти ночах, которые им предстоят,  когда
он по-настоящему сделает Уитни своей, и кровь  загорелась  жарким  пламенем.
Ему пришлось силой заставить себя думать о посторонних  вещах,  и,  хотя  он
пытался сосредоточиться на чем-то другом, уже через десять  секунд  мысленно
раздевал Уитни, целовал и ласкал каждую клеточку обнаженного тела  руками  и
ртом, пока она не обезумеет от желания.
   На следующий танец новобрачную  пригласил  отец,  а  Клейтон  танцевал  с
матерью, и так продолжалось целую вечность. Уже далеко  за  полночь  молодые
супруги наконец отказались от танцев и рука  об  руку,  смеясь  и  болтая  с
гостями, гуляли по зале.
   Уитни искренне веселилась, и Клейтон не спешил увести невесту,  поскольку
не ожидал от сегодняшней  ночи  ничего  хорошего,  кроме  тревожного  сна  в
одинокой  постели.  Но  тут  вдруг  Клейтона  осенило:  гости  ждут,   когда
новобрачные  удалятся.  Подозрение  подтвердил   лорд   Ратерфорд,   смеясь,
объяснивший жениху:
   - Господи, дружище, если собираешься незаметно скрыться, мог сделать  это
два часа назад. Клейтон подошел к Уитни.
   - Сожалею, что приходится положить конец нашему вечеру, малышка, но, если
мы  немедленно  не  отправимся  наверх,  гости  начнут  сплетничать.   Давай
попрощаемся с твоими дядей и тетей, - уговаривал он,  хотя  сам  не  слишком
хотел уходить - его вообще крайне задевало, что  его  собственные  проклятые
гости  вынуждают  его  покинуть  собственный  проклятый  бал  в  собственном
проклятом доме! Подумать только!
   Но Клейтон тут же поймал себя на том, что  подобные  мысли  абсурдны  для
жениха в брачную ночь, тем более что жених он сам.  Он  широко  улыбнулся  и
потряс головой, пораженный тем, до чего могут довести человека  переживания,
связанные со свадьбой...
   К несчастью, Клейтон все еще улыбался, когда Уитни  желала  сэру  Эдварду
доброй ночи, и сей  джентльмен,  приняв  веселость  Клейтона  за  похотливую
ухмылку, почувствовал себя обязанным сурово нахмуриться. Клейтон оцепенел от
столь незаслуженного, хотя и молчаливого упрека и коротко бросил:
   - Увидимся за завтраком, - хотя  ранее  собирался  тепло  распрощаться  с
лордом Джилбертом.
   Новобрачные в молчании пересекли длинный холл,  направляясь  к  западному
крылу. С каждым шагом напряжение все больше овладевало Уитни, и,  когда  они
добрались до лестницы, она уже еле волочила ноги. Клейтон,  однако,  мучился
собственными проблемами: куда отвести Уитни? В его или в ее покои? По  всему
дому  сновали  слуги,  и  он  не  хотел,  чтобы  среди  них  пошли   сплетни
относительно того, что муж и жена в первую же ночь спали в разных постелях.
   Он только решил отвести Уитни в ее спальню, как  на  лестнице  показались
два лакея, и Клейтон, чувствуя  себя  вором  в  собственном  доме,  поспешно
изменил направление, открыл дверь своих комнат и уже направился  в  спальню,
прежде чем сообразил, что Уитни, словно парализованная  ужасом,  застыла  на
пороге, оглядывая знакомую комнату, где