ым едой; вспоминал, как она пыталась угостить его, пощадив
при этом его гордость. "У вас не найдется места  для  этих  консервированных
персиков, Коул? Моя бабушка обожает готовить и консервировать,  но  в  нашей
кладовой уже не хватает полок... Надеюсь, вы поможете нам справиться с  этим
картофельным салатом и курятиной: вчера бабушка наготовила их  столько,  что
хватило бы на целую армию едоков!" Вспомнилось  ему  и  то,  какой  идеально
аккуратной всегда выглядела  Диана  -  от  носков  лакированных  туфелек  до
кончиков пальцев с тщательно подстриженными ногтями, на которых  он  никогда
не видел лака.
   Голос аукциониста вернул его к действительности:
   - Тринадцать тысяч! Кто даст четырнадцать? Итак, продается за  тринадцать
тысяч...
   - Питер, - вдруг выпалила Хейли, голос которой дрожал  от  злорадства,  -
купи мне это ожерелье. Я хочу получить его.
   -  Последнее  предупреждение,  леди  и  джентльмены!  -   повысил   голос
аукционист.
   Питер Митчелл взглянул на Диану,  которая  стояла  неподалеку,  и  громко
выкрикнул заплетающимся языком:
   - Стойте.., мы хотим посмотреть!
   Диана повернулась и послушно направилась к их столику.  Коул  уже  понял:
Диана не сомневалась, что ее жених-предатель сегодня купит ей ожерелье.  Его
только теперь осенило, что Диана намеренно выбрала лиловое платье, прекрасно
оттеняющее аметисты.
   Улыбка Дианы стала неуверенной, когда она остановилась возле Митчелла,  в
упор уставившегося на ее  грудь.  Помедлив,  она  приподняла  самый  крупный
камень ожерелья, чтобы показать будущему покупателю. Глядя на  эти  длинные,
тонкие, изящные пальцы, он вспомнил полудетскую ладошку,  протягивавшую  ему
лакомства.
   Митчелл потянулся к камню, умышленно коснувшись нежной кожи  над  вырезом
платья. Стремительным, но неуловимым движением Диана отступила назад, завела
руки за голову, расстегнула замок ожерелья и протянула его Митчеллу.
   С лица у нее не сходила  ослепительная,  точно  приклеенная  улыбка,  но,
когда Митчелл взял ожерелье, она отвернулась от него, взглянула на  Коула  и
быстро опустила глаза. В тот краткий миг Коулу открылось нечто,  заставившее
его принять немедленное и смелое решение.
   Вероятно, в нем до этой минуты дремало  неосознанное  стремление  сыграть
роль рыцаря в сияющих доспехах для  прекрасной  дамы,  попавшей  в  беду,  а
может, его следующий поступок просто был цивилизованным вариантом  драки  на
дубинках   двух   первобытных   мужчин,   доказывавших   друг   другу   свое
превосходство. Или же он интуитивно чувствовал, что  судьба  дает  ему  шанс
решить не только проблемы Дианы, но и свои собственные. Скорее всего на  его
решение повлияли все три причины сразу.
   Но какими бы ни были мотивы его  поступка,  результат  сказался  тут  же,
стоило только Митчеллу обернуться к аукционисту и объявить:
   - Даю пятнадцать тысяч долларов!
   -  Двадцать  пять,  -  тотчас  же  произнес  Коул.  Аукционист  был  явно
ошеломлен, но быстро опомнился и пришел в восторг.
   - В борьбу вступил новый и серьезный претендент на победу! -  сообщил  он
зрителям с торжествующей улыбкой. - Мистер Гаррисон только что повысил  цену
на десять тысяч долларов, - продолжал он, привлекая внимание людей,  которые
до сих пор не выказывали особого интереса к ожерелью, - а ведь он  еще  даже
не видел вблизи этот шедевр! Мисс Фостер, - обратился он к Диане,  -  будьте
так любезны, дайте мистеру Гаррисону возможность самому оценить превосходное
качество и редкостный оттенок этих камней, а также искусную работу ювелира!
   С улыбкой, в  которой  отчетливо  читалось  облегчение,  Диана  торопливо
выполнила просьбу и обошла вокруг стола. Подойдя к Коулу, она протянула  ему
сверкающее украшение, но Коул тотчас взглянул ей  в  глаза.  С  добродушной,
чуть насмешливой улыбкой он спросил.
   - Вам оно нравится?
   Диана заметила лукавый блеск, мелькнувший в  его  серебристых  глазах,  и
догадалась, что он умышленно затягивает время и играет со зрителями, но сама
она отчаянно хотела избежать лишнего внимания, а не  привлекать  его  -  как
случилось, когда еще сотня пар глаз обратилась на Коула Гаррисона. Диану  не
заботило, кто купит ожерелье, - она просто хотела избавиться от пытки.
   - Оно прелестно, - подтвердила она, энергично кивнув. Коул  откинулся  на
спинку стула, сунул руки в карманы брюк, и у него на лице  расцвела  ленивая
улыбка, словно он не спешил  совершить  покупку  и  наслаждался  недоумением
зрителей.
   - Да, но вам самой оно нравится?
   - Конечно, иначе и быть не может! - В зале воцарилась напряженная тишина,
и искреннее заявление Дианы прозвучало достаточно громко, чтобы высечь искры
добродушного смеха у зрителей.
   - Значит, вы считаете, что я должен купить его?
   - Разумеется - если вам есть кому его подарить. Аукционист  почувствовал,
что любопытство аудитории достигло пика и вскоре пойдет на убыль.
   - Мистер Гаррисон, - спросил он, - вы удовлетворены осмотром?
   Улыбка Коула наполнилась восхищением, он не сводил глаз с Дианы.
   - Полностью удовлетворен, -  отозвался  он,  имея  в  виду  Диану,  а  не
ожерелье.
   - Тогда торг продолжается! - провозгласил аукционист. -  Мистер  Гаррисон
предложил двадцать пять тысяч долларов. Кто даст тридцать? - Он выжидательно
посмотрел на Питера Митчелла, и тот кивнул.
   Оглядев комнату в поисках знаков других покупателей  и  не  обнаружив  ни
единого, аукционист повернулся к Коулу:
   - Мистер Гаррисон?
   Если бы Диана не  чувствовала  себя  такой  несчастной  и  одинокой,  она
рассмеялась бы, увидев заразительную улыбку Коула, с которой он поднял вверх
четыре  пальца,  повышая  цену  до  сорока  тысяч  долларов   с   такой   же
невозмутимостью, с какой прибавил бы сорок центов.
   - Сорок тысяч  долларов!  -  воскликнул  аукционист.  -  Мистер  Гаррисон
предложил сорок тысяч долларов - все они пойдут на  благотворительные  цели!
Мистер Митчелл, - осведомился он, - вы готовы дать сорок пять?
   Хейли Митчелл энергично закивала мужу, но Питер искоса взглянул на  Коула
и смутился. В ответ Коул устроился на стуле поудобнее и с вызовом  приподнял
бровь.
   - Нет, - отказался продолжать торг Митчелл.
   - Последнее предупреждение! - объявил аукционист. - Продано! -  выкрикнул
он.  -  Продано  за  сорок  тысяч  долларов  мистеру  Коулу   Гаррисону!   -
Повернувшись к Коулу, он добавил:
   - От имени всех покровителей бала Белой  Орхидеи  я  хочу  выразить  вам,
мистер Гаррисон, глубокую благодарность  за  ваше  невероятное  великодушие,
проявленное сегодня вечером. Позвольте также надеяться,  -  шутливо  добавил
он,  -  что  та  счастливая  леди,  которая  получит  это  ожерелье,   будет
признательна вам не только за щедрость, но и за безупречный вкус!
   - Я тоже надеюсь на это, - отозвался Коул, вызвав взрыв смеха и усмехаясь
с любезностью, которая резко контрастировала с его  холодным  равнодушием  в
начале вечера. И он добавил:
   - Сейчас посмотрим, что она скажет.
   Зрители мгновенно прониклись симпатией,  увидев  загадочного  магната,  у
которого, по мнению одного из журналистов, сердце  и  мозг  заменяли  мощные
компьютеры, в новом свете. Словно  зачарованные,  сливки  местного  общества
наблюдали, как он отодвигает свой стул.
   Диана попыталась уйти сразу же,  как  только  Коул  взялся  за  ожерелье,
свисающее с ее протянутой  ладони.  Но  Коул  воспрепятствовал  ее  бегству,
шагнул вперед, надел ожерелье ей на шею и потянулся, чтобы застегнуть  тугой
замок.
   Диана уставилась на него широко распахнутыми  глазами.  Коул  ответил  ей
молчаливым   выжидательным   взглядом.   Зрители   взорвались    смехом    и
аплодисментами, в глубине зала вспышки камер принялись перемигиваться, точно
потревоженные светлячки.
   - Ну, так что же? - нетерпеливо произнес Коул, таким образом  подтверждая
для всех, кто слышал его, что именно Диана и есть его "счастливая  леди".  -
Какого вы мнения о моем вкусе?
   Диана пришла к  неожиданному  заключению,  что  Коул  сделал  вид,  будто
подарил ей ожерелье, - точно так же, как притворялся,  целуя  ее  прежде  на
балконе и дурача фотографа. Покупка ожерелья была  попросту  очень  умным  и
великодушным жестом, чтобы помочь ей, Диане, "сохранить лицо".
   - По-моему, у вас безупречный вкус, - с запоздалым  энтузиазмом  заверила
она Коула. "А кроме того, вы искусный комедиант!" - с  восхищением  добавила
она про себя.
   - Вы потрясены достаточно, чтобы потанцевать со мной? - с вызовом и неким
шармом спросил Коул. - Я слышу, в соседнем зале  уже  играет  музыка.  -  Не
дожидаясь ответа, он взял Диану под руку и повел ее мимо лабиринта столов  и
восторженных гостей. Стало  ясно,  что  представление  закончено,  и  вскоре
публика медленно потянулась в бальный зал.
   Пара была уже на полпути к залу, когда Диана остановилась.
   - Подождите, - попросила она с робкой улыбкой, - я хочу  представить  вас
своим родным! После всего случившегося они умирают от желания  познакомиться
с вами. - Повернувшись, она принялась осторожно лавировать в толпе.

Глава 24

   Когда Диана добралась до столика своей семьи, у нее слегка путались мысли
и кружилась голова. Несколько дней  подряд  она  вела  безмолвную  борьбу  с
миром, пряча боль, вызванную предательством Дэна. В довершение  всего  этого
ей пришлось  взять  себя  в  руки,  чтобы  вынести  кошмарное  появление  на
аукционе.., но аукцион вдруг  благодаря  Коулу  превратился  в  голливудскую
сказку со счастливым концом.
   Резкое, неожиданное облегчение после такого напряжения и стресса  нанесло
заключительный удар по ее измученным нервам. Диана казалась  себе  невесомой
без тяжелых эмоциональных доспехов, которые ей пришлось носить целую неделю,
- ее словно вмиг подхватило и закружило течение.
   Еще несколько часов назад она была отвергнутой  невестой  Дэна  Пенворта,
объектом жалости и насмешек. Теперь же газеты представят ее в новой роли, на
фотографиях она появится рядом с Коулом Гаррисоном - вероятно,  его  назовут
ее любовником.  Все  это  казалось  столь  невероятным,  что  ей  неудержимо
захотелось расхохотаться.
   Каким-то образом она умудрилась сохранить невозмутимое выражение  лица  и
представить Коула своим бабушке, дедушке и матери,  но  безудержное  веселье
нарастало в ней, пока она наблюдала, как родственники реагируют на  поступок
Коула.
   Кори приветствовала Коула со смешливым  одобрением  и  даже  обняла  его.
Миссис Фостер проявила меньше непосредственности, но  держалась  дружелюбно.
Спенс и дедушка  учтиво  улыбнулись  и  обменялись  с  Коулом  рукопожатием.
Бабушка уставилась ему в глаза так, словно хотела докопаться до самой  сути.
Эми Лиленд густо покраснела.
   Дуг  Хэйуорд  был  настроен  не  просто  враждебно  -   он   повел   себя
оскорбительно. Поднявшись, он демонстративно сунул  руки  в  карманы,  чтобы
избежать рукопожатия с Коулом. Не сводя с него  презрительного  взгляда,  он
объяснил Эми:
   - Гаррисон работал у нас на конюшне, убирал навоз. А теперь  он  жертвует
скульптуры для благотворительных  аукционов.  -  Повернувшись  к  Коулу,  он
добавил:
   - Поразительно, как высоко может взлететь  человек  в  Америке  -  верно,
Гаррисон?
   У Коула заиграли желваки и налились кровью глаза.
   Необъяснимая  вражда  между  двумя  мужчинами  была  почти  осязаемой,  и
родственники по привычке ждали вмешательства Дианы. Каким  бы  неловким  или
безнадежным  ни  казалось  положение,  Диана  всегда  ухитрялась   разрядить
обстановку - благодаря своему редкостному сочетанию тактичности, чуткости  и
чувства юмора.
   Однако на сей раз Диана, по-видимому, не желала или не  могла  вмешаться.
Она одарила широкой улыбкой двоих мужчин, которые  мрачно  взирали  друг  на
друга, как дуэлянты, ждущие сигнала к поединку, и весело защебетала:
   - Вижу, вам обоим не терпится  вспомнить  прошлое,  но  с  этим  придется
подождать - потому, что мы с Коулом уходим. - С этими словами  она  схватила
со стола черную сумочку, взяла Коула под руку и поспешила  прочь,  буквально
волоча его за собой.
   Считая,  что  правила  вежливости  требуют  от  него  хоть   какой-нибудь
прощальной реплики,  Коул  оглянулся  через  плечо  и  увидел,  что  Хэйуорд
направился в другую сторону.
   - Диана согласилась немного развеяться и потанцевать со мной, -  объяснил
он ее родным.
   Сидящие за столом проводили удаляющуюся парочку взглядами. За исключением
бабушки Дианы все, похоже, считали вечер триумфальным поворотным моментом  в
несложившейся личной жизни Дианы.
   - Мистер Гаррисон именно тот человек, в поддержке которого  Диана  больше
всего нуждалась сегодня.  К  ней  вернулась  гордость,  она  вновь  выглядит
счастливой.
   - Диана с честью вынесла испытание, - вставил Спенсер.
   - Диана - воплощенная практичность,  -  добавил  дедушка.  -  Она  всегда
знала, что Дэн ей не пара, и потому не питала никаких иллюзий.
   - Диана умеет бороться и побеждать, - согласилась Кори.
   - Для Дианы этот вечер был последней каплей!  -  ровным  тоном  возразила
Роза Бриттон.
   - Чепуха, бабушка, - отмахнулась Кори. - Она всегда  была  независимой  и
самостоятельной. Она сдержанна, вынослива и, кроме того...
   - И кроме того, - торжествующе перебила бабушка, указывая на  неоспоримое
доказательство эмоционального состояния Дианы, - она только что ушла с  моей
черной сумкой!
   Это откровение заставило всех родственников одновременно повернуться и  в
тревоге раскрыть рты, созерцая уходящую Диану.  Родные  и  друзья  прекрасно
знали о неустанном внимании Дианы к мелочам; ее чувство стиля стало таким же
легендарным, как и  ее  способность  выглядеть  идеально  и  быть  предельно
собранной  в  самых  сложных  обстоятельствах.  А  сейчас  на  столе  лежала
маленькая сумочка Дианы - блестящая безделушка  от  Джудит  Лейбер  в  форме
украшенной драгоценными камнями засахаренной сливы с серебристым хвостиком и
зелеными листьями. То, что она ушла в роскошном лиловом платье с  объемистой
черной сумкой, было настолько несвойственно для Дианы, что вся семья  не  на
шутку встревожилась.
   - Как видите, - печально заключила бабушка,  -  Диана  наконец  дошла  до
ручки.

Глава 25

   - Если вы и вправду готовы танцевать со мной, - пошутил Коул,  когда  они
приблизились к бальному залу,  -  я  предлагаю  вам  сначала  выпить.  -  Он
остановился у банкетного стола,  где  приборы  остались  нетронутыми,  вынул
бутылку шампанского из ведерка  со  льдом  и  наполнил  бокалы.  -  Алкоголь
обладает обезболивающим эффектом,  -  пояснил  он  Диане  с  усмешкой,  -  а
танцевать со мной - болезненное и опасное занятие.
   Диана взяла бокал и подумала, что согласилась бы танцевать с Коулом  даже
босиком, даже если бы обувь партнера была  усеяна  шипами.  Женщины  уже  не
провожали ее взглядами, полными презрения или жалости.  Диана  с  удивлением
отметила, что теперь они посматривали вовсе не на нее, а на Коула,  и  Диана
не могла винить их в этом. Густые черные волосы, пронзительные серые глаза и
высокая, атлетическая фигура делали Коула Гаррисона неотразимым.
   Те самые мужские качества, которые заставляли девочек-подростков  мечтать
о нем еще много лет назад, сейчас проявлялись в полную силу. В Коуле  всегда
чувствовалась  грубоватая  мужественность  и  страстность,  но   теперь   их
дополняла аура холодной утонченности и неукротимой властности.
   Стоя у входа в зал, Диана потягивала шампанское, наслаждаясь смущением на
лицах тех же знакомых, которые совсем недавно в упор разглядывали  ее,  всем
своим видом демонстрируя жалость или злорадство.
   Оркестр заиграл популярный медленный танец,  но  когда  Диана  попыталась
отставить бокал с недопитым шампанским, Коул покачал головой:
   - Допейте до дна.
   - Вы и в самом деле боитесь отдавить мне ноги? - спросила  она,  улыбаясь
со смесью благодарности и облегчения.
   - Конечно, нет, - насмешливо  отозвался  Коул.  -  Я  боюсь,  как  бы  от
напряжения и неловкости вы не отдавили ноги мне.
   Диана со смехом допила шампанское и взяла Коула под руку,  привлекая  его
ближе  тем  бессознательным  жестом,  который  показался   Коулу   несколько
хозяйским и вместе с тем  несказанно  порадовал.  Он  собирался  вступить  в
переговоры насчет одной из самых важных сделок в своей жизни  с  прелестной,
ничего не подозревающей женщиной, и она  должна  была  безгранично  доверять
ему, чтобы согласиться на его нелепое предложение.
   Когда он обнял ее за талию, выйдя на середину зала, Диана подняла на него
сияющие благодарностью глаза:
   - Коул!
   Он ответил на ее улыбку, но взгляд его серых очей,  разглядывающих  Диану
из-под полуопущенных век, казался задумчивым и сосредоточенным.
   - Да?
   - Вам когда-нибудь говорили, что вы чрезвычайно внимательны и галантны?
   - Никогда. Обычно меня считают холодным, расчетливым и безжалостным.
   Такая  несправедливость  возмутила  Диану.  Теперь,   когда   ее   сердце
переполняла признательность, а голова кружилась от вина и шампанского,  Коул
Гаррисон представлялся ей самым чудесным и всесильным человеком на  свете  -
могущественным защитником, поспешившим ей на выручку, победившим ее врагов и
спасшим от унижения. Он был воплощенная  смелость  и  благородство  в  мире,
полном трусости и коварства.
   - Почему люди так несправедливы к вам?
   - Потому, что они совершенно правы. Диана хмыкнула:
   - Лжец!
   Он притворился, будто уязвлен ее словами:
   - А вот это не правда.
   - Вот как? - Безуспешно пытаясь сдержать улыбку, Диана решила,  что  Коул
шутит, смущенный ее похвалой, и перевела разговор:
   - Для кого же вы все-таки купили это ожерелье?
   Он устремил на нее такой долгий  и  красноречивый  взгляд,  что  Диана  с
беспокойством предположила: либо Коул умеет читать мысли, либо он и  вправду
потратил сорок тысяч долларов просто ради того, чтобы поддержать ее  сегодня
вечером. Но следующие слова Коула развеяли ее сомнения.
   - Это ожерелье - свадебный подарок для моей будущей жены.
   - Как чудесно! Когда же состоится ваша свадьба?
   - Сразу же после того, как я сделаю предложение.
   Он произнес это так  деловито,  что  Диана  не  удержалась  от  искушения
поддразнить его:
   - Или вы нисколько не сомневаетесь, что  она  согласится,  или  надеетесь
покорить ее этим ожерельем - что из двух?
   - Я бы сказал - и то и другое. Я действительно надеюсь покорить  ее  этим
ожерельем и абсолютно уверен, что она согласится - как только я  изложу  все
значение и преимущества подобного решения.
   - Вы говорите о браке так, словно предлагаете проект слияния предприятий,
- удивленно заметила Диана.
   Коул быстро  пересмотрел  свою  тактику  и  произнес  притворно-небрежным
тоном:
   - В  последний  раз,  когда  я  делал  предложение,  нам  обоим  было  по
шестнадцать лет. Мне явно следует усовершенствовать свои методы, котенок.
   Диана слегка смутилась, обнаружив,  что  Коул  Гаррисон  вовсе  не  такой
решительный и опытный мужчина, каким он представлялся ей в шестнадцать  лет.
Но больше всего ее тронуло обращение. Котенок. Давнее прозвище,  которое  он
припомнил, прозвучало в этот Миг ласково и фамильярно -  как  напоминание  о
временах, когда Диана болтала с Коулом в  конюшне  Хэйуордов.  Вокруг  витал
сладкий запах свежего сена и кожаных седел, а бессвязные  беседы  подростков
прерывали приглушенное фырканье лошадей и стук копыт. Тогда  жизнь  казалась
Диане  совсем  простой,  будущее  -  светлым  и  полным   самых   заманчивых
возможностей.
   - Котенок... - тихо прошептала она, и глаза у нее затуманились, едва  она
осознала, что давние обещания безоблачного будущего сбылись совсем  не  так,
как она ожидала.
   Почувствовав, что Диана вдруг приуныла, Коул незаметно отвел  ее  к  краю
площадки.
   - Давайте уйдем куда-нибудь и поработаем над  моим  методом  предложений.
Здесь слишком много зрителей.
   - А я думала, вам необходима аудитория.
   - Эти люди уже  видели  все,  что  требовалось.  Пр