ва будет
в городе. - Передайте Мередит, что я заеду за ней завтра вечером в  половине
восьмого. Можете позвонить моему секретарю утром и дать ей адрес.
   Стюарт, чувствуя, что от него не только отделались,  как  от  назойливого
попрошайки, но еще и поставили при этом на место, кивнул и закрыл  за  собой
дверь. Оказавшись за порогом офиса, он начал гадать, действительно ли делает
Мередит одолжение, не предостерегая, что нужно не просто уходить,  а  бежать
от подписанного соглашения, и неважно, влюблена ли она в мужа или нет.  Этот
человек  -  настоящая  машина,  бескомпромиссный,  холодный,  неумолимый   и
совершенно бесстрастный. Даже намеренно-пренебрежительный отзыв о сестре  не
тронул ублюдка.
   Оставшись в одиночестве, Мэтью Фаррел тяжело  рухнул  в  кресло,  откинул
голову и закрыл глаза.
   - Иисусе, - прошептал он, глубоко, прерывисто вздыхая, - благодарю тебя.
   Это была его первая, робкая  молитва  за  последние  одиннадцать  лет.  И
первый свободный вздох за последние два часа.

Глава 41

   - Ну как прошла встреча с Фаррелом? - спросил Паркер, не  успев  войти  в
квартиру Мередит, чтобы отвезти ее в ресторан на ужин и,  как  он  выразился
утром, отпраздновать ее предстоящий  развод.  Но  его  улыбка  погасла,  как
только она рассеянно откинула волосы со лба и безмолвно покачала головой.
   - Мередит, что случилось? - охнул он, сжимая ее плечи.
   - По-моему, тебе лучше сесть, - предупредила она.
   - Я лучше постою, - отказался он, хмурясь. Десять минут спустя, когда она
закончила рассказывать, Паркер уже  не  выглядел  расстроенным,  он  казался
разъяренным.., на нее.
   - И ты согласилась на это?
   - А что мне оставалось делать? - воскликнула Мередит. - Мне  нечего  было
предложить ему взамен. У него все козыри, и он предъявил мне ультиматум. Все
не так уж плохо, - уговаривала она, пытаясь заставить его улыбнуться. -  Мне
нужно часа два,  чтобы  все  обдумать,  и  поверь,  все  случившееся  скорее
огромная неприятность.., расстройство.., и больше ничего.  Пожалуйста,  будь
объективен.
   - Я чертовски объективен и поэтому не согласен, - резко бросил Паркер.
   К  несчастью,  Мередит  была  так  измучена,  так  истерзана  угрызениями
совести, что совершенно  не  сообразила:  Паркеру  станет  лучше,  если  она
почувствует себя виноватой, когда придется показываться с Мэттом на людях.
   - Послушай, - предложила она с ободряющей улыбкой. - Даже  если  я  поеду
куда-нибудь и получу развод, начнется бесконечная  судебная  волокита  из-за
прав на имущество. А так все будет улажено  и  через  полгода  закончится  -
развод, суд, все остальное...
   - Верно! - взбешенно рявкнул Паркер. - И три из  этих  шести  месяцев  ты
должна провести с Фаррелом.
   - Я уже говорила и скажу еще раз: мы вовсе не обязательно должны вступать
в интимные отношения! И.., и остается почти половина  недели,  чтобы  побыть
вдвоем с тобой.
   - Действительно настоящий справедливый сукин сын!
   - Ты теряешь  способность  логически  мыслить,  -  предупредила  Мередит,
запоздало сообразив, что каждое ее слово действует на  Паркера  как  красная
тряпка на быка. - Он делает все  это,  чтобы  отомстить  моему  отцу,  а  не
потому, что ему нужна я!
   - Не морочь мне голову, Мередит! Фаррел вовсе не слеп  и  к  тому  же  не
голубой и намеревается  заполучить  тебя  каким  угодно  способом!  Ты  сама
несколько раз повторяла, что эти ублюдки-адвокаты настоятельно подчеркивали,
что  считают  Фаррела  твоим  мужем!  И   знаешь,   что   я   нахожу   самым
возмутительным?
   - Нет, - пробормотала она, чувствуя, как бессильные  слезы  подступают  к
горлу, - пожалуйста, объясни,  если  способен  вести  себя  как  воспитанный
человек и не быть вульгарным и высокомерным.
   - Так это я вульгарен? я?! Фаррел смеет делать тебе подобное предложение,
а я при этом вульгарен и высокомерен! Так вот, самое  отвратительное,  самое
мерзкое во всем этом - то, что ты даже не особенно расстроена! Он предлагает
тебе пять миллионов долларов за постельные услуги четыре раза в неделю, а  я
вульгарен? Именно это тебе нужно -  повременная  оплата  в  несколько  сотен
тысяч долларов?!
   Усталость и раздражение  Мередит  были  неожиданно  сметены  безрассудной
яростью.
   - Если хочешь знать, - вскинулась она, - по закону он мой муж!
   - А я, черт побери, кто с точки зрения закона - бородавка?
   - Нет, ты - мой жених.
   - И сколько ты собираешься запросить с меня?
   - Убирайся, Паркер, - спокойно и тихо приказала Мередит. Отступать она не
собиралась.
   - Прекрасно.
   Он схватил пальто с кресла, и  Мередит,  борясь  со  слезами,  стянула  с
пальца обручальное кольцо.
   - Возьми, - хрипло пробормотала она, протягивая его Паркеру.
   Паркер взглянул на нее, и гнев его растаял.
   - Не нужно, - покачал он головой. - Оставь пока у себя.  Мы  оба  слишком
рассержены, чтобы думать связно.  Но  случившееся  ужасно  тревожит  меня  и
мучит. Я взбешен, а ты преподносишь  мне  все  это  словно  чертову  удачную
шуточку!
   - Дьявол, да я просто  пытаюсь  успокоить  тебя!  Паркер,  поколебавшись,
протянул руку и сомкнул ее пальцы над кольцом.
   - Что ты наделала, Мередит? Я чувствую себя так, словно мир обрушился,  а
ты.., ты, кому придется выносить следующие три месяца, ведешь себя как ни  в
чем не бывало! Может, мне действительно следует держаться подальше, чтобы  у
тебя было время решить, какое место я занимаю в твоей жизни?
   - А я считаю, - сухо возразила Мередит, - тебе следует немного  подумать,
почему, вместо того чтобы посочувствовать  и  ободрить  меня,  ты  пытаешься
представить все происходящее как покушение на твою личную собственность.
   Паркер молча ушел, хлопнув дверью, а Мередит устало опустилась на  диван.
Мир, казавшийся таким ясным и светлым всего  несколько  дней  назад,  теперь
лежал в развалинах, как каждый раз, когда приходилось сталкиваться  с  Мэтью
Фаррелом.

Глава 42

   - Простите, сэр, но здесь ставить машину запрещено,  -  объявил  швейцар,
когда Мэтт остановил автомобиль перед домом Мередит.
   Полностью занятый мыслями о  предстоящей  встрече  с  женой,  Мэтт  сунул
стодолларовую банкноту в руку швейцара и, не  замедлив  шага,  направился  к
дверям.
   - Я присмотрю за ней, сэр!  -  окликнул  швейцар.  Огромные  чаевые  были
одновременно платой за  возможные  услуги  в  будущем,  но  Мэтт  ничего  не
объяснил, да и вряд ли  в  этом  была  необходимость:  швейцары  всего  мира
считались тонкими  дипломатами  и  экономистами,  понимающими,  что  большие
чаевые везде считались авансом за всевозможные деликатные поручения. Правда,
Мэтт сейчас не был уверен  в  том,  что  воспользуется  этими  услугами,  но
поддерживать хорошие отношения со швейцаром  в  доме  Мередит  необходимо  и
может пригодиться.
   Охранник за конторкой проверил список гостей, увидел имя Мэтта и  вежливо
кивнул.
   - Мисс Бенкрофт - квартира  505.  Я  позвоню  ей  и  дам  знать,  что  вы
поднимаетесь. Лифты в этой стороне.
   Мередит так нервничала, что руки тряслись, когда она  пыталась  расчесать
волосы, пышной небрежной волной падавшие ей на плечи. Отступив  от  зеркала,
она оглядела ярко-зеленую шелковую рубашку и юбку в тон из шерстяного крепа,
затянула тонкий, отделанный позолотой поясок, вдела в  уши  большие  золотые
квадратные серьги и надела на запястье золотой браслет  Лицо  показалось  ей
неестественно бледным, и поэтому Мередит наложила на скулы немного румян,  и
как раз собиралась подкрасить  губы,  когда  прозвенел  звонок  с  охранного
пульта, и тюбик  выскользнул  из  ослабевших  пальцев,  оставляя  коралловую
полоску на полированной поверхности туалетного столика. Не обращая  внимания
на то, что Мэтт вот-вот появится, она подняла тюбик, поднесла ко рту, но тут
же передумала, закрыла колпачок и бросила тюбик в  сумку.  Совершенно  ни  к
чему стараться выглядеть получше для  Мэтью  Фаррела,  у  которого  даже  не
хватило любезности сообщить, куда они идут, чтобы она  знала,  как  одеться!
Собственно говоря, если у него на уме снова затащить ее в постель, чем  хуже
она будет выглядеть, тем лучше!
   Мередит на подгибающихся ногах пошла  к  выходу,  стоически  выпрямилась,
рывком распахнула дверь и, подняв  глаза  на  уровень  его  груди,  искренне
удивилась:
   - Я надеялась, что ты опоздаешь.
   Мэтт ждал колкой насмешки, но Мередит выглядела такой чертовски  красивой
в  изумрудно-зеленом  наряде,  с  переливающимися,  распущенными  по  плечам
волосами, что ему пришлось решительно подавить желание рассмеяться  и  сжать
ее в объятиях.
   - И какого же опоздания ты ожидала?
   - Месяца на три.
   И тут  он  все-таки  рассмеялся  низким  гортанным  смешком,  заставившим
Мередит чуть вздернуть подбородок. Но она  никак  не  могла  заставить  себя
взглянуть ему в лицо.
   - Ты уже веселишься? - спросила она, упорно уставясь  на  широкие  плечи,
обтянутые светло-коричневой спортивной курткой, из-под  которой  выглядывала
кремовая рубашка с открытым воротом, казалось, светившаяся на загорелой шее.
   - Ты прекрасно выглядишь, - спокойно ответил он, игнорируя ее колкость.
   По-прежнему не глядя на него, Мередит круто повернулась и  направилась  к
шкафу, чтобы взять манто.
   - Поскольку у тебя недостало вежливости  объяснить,  куда  мы  поедем,  -
пробормотала она, обращаясь к шкафу, - я понятия  не  имела,  что  следовало
надеть.
   Мэтт ничего не ответил, отлично зная, что она закатит сцену, когда узнает
о его планах, поэтому решил промолчать.
   - Ты идеально одета, - похвалил он вместо этого.
   - Благодарю за крайне содержательный ответ,  -  процедила  Мередит.  Взяв
манто, она отступила и тут же уткнулась в грудь Мэтта. - Не будешь так  добр
подвинуться?
   - Просто хочу помочь тебе надеть манто.
   - Спасибо,  не  стоит,  -  бросила  Мередит,  отступая  вбок  и  поспешно
просовывая руки в рукава. - И прошу тебя больше никогда не помогать мне!
   Сильные пальцы сомкнулись на ее руках. Мэтт нежно, но решительно повернул
Мередит к себе лицом  -  Так  будет  продолжаться  весь  вечер?  -  спокойно
осведомился он.
   - Нет, - горько усмехнулась она, - это лучшая его часть.
   -  Я  знаю,  ты  рассержена...  Мередит  мгновенно  забыла,  как  боялась
взглянуть на него.
   - Не знаешь! - дрожащим от ярости голосом заверила  она.  -  Тебе  только
кажется, что знаешь, на самом же деле ты даже представить не в состоянии!
   И, забыв о своей клятве оставаться отчужденной и равнодушной  и  надоесть
ему до смерти, она почти закричала:
   - Ты просил меня довериться тебе, а сам бессовестно  использовал  все,  о
чем я рассказала тебе, выстирал на людях  грязное  белье!  Неужели  искренне
считаешь, что можно разрушить мою жизнь во вторник, а в среду  явиться  сюда
как ни  в  чем  не  бывало,  и  все  будет  чудесно  и  замечательно,  ты..,
бессердечный лицемер?
   Мэтт  смотрел  в  потемневшие  от  бешенства  глаза,  на  миг  охваченный
непреодолимым желанием честно  признаться,  что  любит  ее,  но  Мередит  не
поверит.., особенно после того, что случилось  вчера,  а  если  по  какой-то
счастливой случайности ему удастся убедить ее, просто использует это  против
него и откажется от соглашения. А отпустить ее он не сможет.  Вчера  Мередит
сказала ему, что между ними ничего не  осталось,  кроме  ужасного  прошлого.
Мэтту было отчаянно необходимо время,  которого  он  с  таким  трудом  сумел
добиться,  время,  чтобы  обезоружить  ее  и  доказать,  что  их  теперешние
отношения не станут повторением прошлого. Поэтому вместо объяснений и споров
Мэтт предпочел начать  долгую  психологическую  осаду,  целью  которой  было
заставить ее отказаться от привычки винить в случившемся только его. Взяв  у
Мередит манто, Мэтт расправил его:
   - Знаю, что кажусь тебе бессовестным лицемером, и не осуждаю тебя за это.
Но по крайней мере постарайся быть справедливой и вспомни: не я был  виновен
в том, что случилось одиннадцать лет назад.
   Мередит надела манто и молча отступила, но Мэтт положил руки на ее плечи,
повернул лицом к себе и подождал, пока она подняла  неприязненно  сощуренные
глаза.
   - Можешь ненавидеть меня за то, что я делаю сейчас, -  сказал  он  ей  со
спокойной убежденностью, но не за прошлое! Я такая же жертва  интриг  твоего
отца, как и ты сама.
   - Ты и тогда был жестоким и безжалостным! - вскинулась Мередит и,  рывком
отстранившись, взяла сумочку. -  Ты  почти  не  писал,  когда  был  в  Южной
Америке.
   - Я написал тебе десятки писем, - покачал он головой, открывая перед  ней
дверь, и сухо добавил:
   - Я даже отправил больше половины. И вряд ли  ты  имеешь  право  упрекать
меня в этом, поскольку сама за полгода написала мне всего шесть.
   Мередит в оцепенении наблюдала,  как  его  рука  поднимается  и  нажимает
кнопку лифта, повторяя себе, что Мэтт, желая оправдаться, лжет насчет писем,
но какая-то мысль терзала мозг.., фраза, которую он произнес,  когда  звонил
из Венесуэлы. В то время она  восприняла  это  как  упрек  ее  эпистолярному
стилю.
   "Ты сама не очень-то усердный корреспондент, верно?"
   Пока доктор не запретил ей много двигаться, Мередит сама опускала  письма
Мэтту в почтовый ящик в  конце  длинной  подъездной  аллеи,  но  всякий  мог
открыть ящик и вынуть потом письма - ее отец или слуги-Те  пять  писем,  что
она получила от Мэтта, Мередит  взяла  сама  из  рук  почтальона,  и  только
потому, что часами ждала у ящика. Возможно, до Мэтта дошли лишь  те  письма,
которые она лично отправила по почте.
   Ужасное подозрение родилось в  душе,  и  Мередит,  сама  того  не  желая,
взглянула на Мэтта, стараясь подавить  порыв  расспросить  его  подробнее  о
письмах. Двери лифта открылись, и Мэтт провел ее через вестибюль  на  улицу,
где у обочины  стоял  "роллс-ройс"  темно-бордового  цвета,  сверкая  словно
драгоценный камень в свете уличного фонаря. Мередит скользнула  на  сиденье,
обитое дорогой  желтоватой  кожей,  и  напряженно  уставилась  перед  собой,
ожидая, пока Мэтт включит зажигание. Машина медленно влилась в общий  поток.
"Ролле" был очень красив, но Мередит скорее язык себе откусит, чем  похвалит
машину.., и кроме того, она все еще мучилась мыслями  о  письмах.  Очевидно,
Мэтт тоже  думал  об  этом,  потому  что,  как  только  они  остановились  у
перекрестка, спросил:
   - Сколько писем ты получила от меня? Мередит не хотела  отвечать,  честно
стараясь игнорировать его, но поняла, что не может молча дуться.
   - Пять, коротко ответила она, глядя на свои затянутые в перчатки руки.
   - А сколько написала сама? - настаивал он. Мередит, поколебавшись, пожала
плечами.
   - Сначала я писала тебе дважды в неделю.  Позже,  когда  ты  не  отвечал,
стала писать раз в неделю.
   - Я написал тебе десятки писем, - снова повторил он,  на  этот  раз  куда
более подчеркнуто. - Вероятно, твой отец перехватывал  письма  и  совершенно
случайно не смог заполучить те пять, что попали тебе.
   - Теперь это уже не важно.
   - Разве? - с уничтожающей иронией  осведомился  он.  -  Боже,  стоит  мне
подумать, с каким нетерпением я ждал писем от тебя,  что  чувствовал,  когда
доставляли почту, а для меня ничего не было!
   Напряжение и страсть в этом глубоком голосе потрясли  Мередит  почти  так
же,  как  произнесенные  слова.  Мередит  ошеломленно  взглянула  на   него,
поскольку раньше он ничем не давал понять, что она значит  для  него  что-то
как личность. В постели - да, но и только.
   Неяркий свет приборной доски бросал отблески  на  застывшее  мужественное
лицо Мэтта, подчеркивая скульптурно очерченный рот и надменный подбородок.
   И неожиданно время словно повернуло свой ход вспять, и она  снова  сидела
рядом с ним в "порше", наблюдая, как ветер играет густыми темными  волосами,
одновременно притягиваемая и отталкиваемая этими строго-красивыми чертами  и
откровенной чувственностью.  Теперь  он  стал  еще  красивее,  и  неустанное
честолюбие, которое она  ощущала  в  нем  и  раньше,  давно  нашло  выход  и
реализовалось, превратившись в силу, с которой невозможно не считаться, силу
непреодолимую, безжалостную, неистовую.
   Мередит заметила тонкую  улыбку  Мэтта.  Радуется,  что  удалось  наконец
пробить броню ее молчания?
   - Приехали, - объявил Мэтт, сворачивая  вправо,  в  подземный  гараж  под
домом, где находился его пентхаус.
   - Так и знала, что ты попытаешься это выкинуть! - взорвалась она, готовая
немедленно выпрыгнуть из машины и отправиться домой пешком, если  не  найдет
подходящего транспорта.
   - Мой отец хочет видеть тебя, - спокойно пояснил Мэтт,  втискивая  машину
между  лимузином  с  калифорнийскими  номерами  и   темно-синим   "ягуаром",
совершенно новеньким до такой степени, что даже номера еще были временными.
   Что ж, если Патрик здесь, тогда... - Мередит неохотно вышла из машины.
   Дверь открыл приземистый телохранитель, а позади стоял широко улыбающийся
Патрик Фаррел.
   - Вот она, - мрачно пошутил Мэтт, - доставлена по  назначению,  как  я  и
обещал, жива, здорова и зла на меня как черт.
   Патрик протянул Мередит руки, и она оказалась в  его  объятиях.  Сжав  ее
плечи, Патрик подвел Мередит к водителю:
   - Это Джо О'Хара. По-моему, официально вы еще не знакомы.
   Мередит  умудрилась  выдавить  слабую,  смущенную  улыбку,  вспомнив   ту
скандальную сцену, свидетелем которой стал водитель.
   - Как поживаете, мистер О'Хара?
   - Рад познакомиться, миссис Фаррел.
   - Моя фамилия Бенкрофт, - твердо поправила Мередит.
   - Верно, - согласился он, бросив вызывающий взгляд на  Мэтта.  -  Пат,  я
буду ждать в машине у входа.
   В прошлый раз Мередит  была  слишком  расстроена,  чтобы  заметить  почти
кричащую роскошь квартиры. Теперь же, слишком напряженная, чтобы смотреть на
кого бы то ни было, она огляделась  и  почувствовала  невольное  восхищение.
Поскольку пентхаус Мэтта занимал самый верхний этаж, все внешние стены  были
отлиты из стекла, открывая великолепную панораму города, залитую огнями. Три
пологих ступеньки вели вниз из  отделанного  мрамором  фойе  в  жилую  часть
квартиры, но вместо перегородок одну комнату от другой отделяли лишь изящные
колонны. Прямо перед Мередит располагалась гостиная, достаточно большая  для
того, чтобы вместить несколько диванов и  бесчисленные  стулья  со  столами.
Справа на уровне фойе находилась столовая, а чуть выше  и  позади  -  уютный
салон с резной стойкой бара. Эта квартира была спроектирована, и обставлена,
чтобы  принимать  гостей  и  развлекать  изысканное  общество,   производить
впечатление роскошью и богатством, и, кроме всего прочего,  казалась  полной
противоположностью  квартиры  Мередит.  Но  несмотря  на  это,   все   здесь
невероятно ей понравилось.
   - Итак, - ослепительно улыбнулся Патрик, - как тебе здесь?..
   - Очень мило, - призналась она.
   И только сейчас до нее дошло, что присутствие Патрика могло стать ответом
на ее молитву. Она не могла поверить, что он  в  полной  мере  осведомлен  о
тактике запугивания, примененной его сыном по отношению  к  ней.  И  Мередит
поклялась, потолковать с ним по возможности с глазу на глаз и уговорить  его
вмешаться.
   - Мэтт любит мрамор, но мне как-то не по себе, - шутливо пожаловался  он.
- Заставляет меня  чувствовать  себя  так,  словно  я  умер  и  нахожусь  на
кладбище.
   - Могу представить, что вы ощущаете, лежа в его ванне из черного мрамора,
- заметила Мередит с легкой улыбкой.
   - Погребенным, - немедленно  согласился  Патрик,  провожая  ее  в  салон.
Мередит уселась, но Патрик остался стоять.
   Мэтт подошел к бару.
   - Что будете пить?
   - Имбирное пиво, - попросил Патрик.
   - И мне тоже, - присоединилась Мередит.
   - Ты выпьешь шерри, - властно объявил Мэтт.
   - Он прав, - покачал головой Патрик, - меня  совершенно  не  расстраивает
смотреть, как пьют другие. Так ты знаешь о мраморных ваннах Мэтта?
   Мередит от всей души пожалела о некстати сорвавшихся словах.
   - Я.., видела снимки в воск