а  она,  стараясь  говорить  так  же  спокойно  и
отчужденно, как делал прежде Коул, - сегодня, увидев меня, вы вспомнили, что
меня бросили, и решили, что я охотно соглашусь выйти за вас замуж  и  помогу
справиться с вашей проблемой - особенно если вы купите мне ожерелье.
   - Я не  настолько  эгоистичен  или  глуп,  Диана.  Мне  чертовски  хорошо
известно, что вы швырнули бы ожерелье мне в лицо и отказались  бы  от  моего
предложения, если бы не одно обстоятельство.
   - Какое?
   - Женившись на вас, я предлагаю себя в качестве решения ваших проблем.
   - Понятно... - протянула Диана, хотя ничего не понимала. - Вы не могли бы
объяснить подробнее?
   - Логика проста: несмотря на то что предательство вашего  жениха  вызвало
шумный скандал, вы еще можете  сохранить  свою  репутацию,  если  немедленно
выйдете  за  меня  замуж.   Завтра   газеты   будут   кишеть   фотографиями,
изображающими наш поцелуй на  балконе,  а  журналисты  разразятся  красочным
описанием покупки этого ожерелья. Если о нашей свадьбе  будет  объявлено  на
следующий же день, люди решат, что между нами и прежде что-то  было  и  что,
вероятно, помолвку разорвал не Пенворт, а вы.
   Диана передернула плечами, пряча вспыхнувшие моментально ярость и обиду:
   - Я не настолько горда, чтобы  заботиться  о  своем  реноме  ценой  такой
возмутительной выходки, которую вы предлагаете.
   - Спасать вам придется свое дело. Щит помолвки, которым  вы  прикрывались
два предыдущих года,  постепенно  ослабевал.  А  теперь  и  вовсе  исчез,  -
заключил Коул, - и ваши  конкуренты  удвоят  атаки,  а  пресса  невольно  их
поддержит, раздувая скандал ради собственной выгоды.
   Боль и гнев на мгновение затуманили ее зеленые глаза, однако  Коул  успел
заметить, что реакция Дианы на упоминание о предательстве Пенворта  была  не
столь бурной, как реакция на весьма вероятную угрозу ее компании.
   Несмотря на  тонкие  черты  лица,  хрупкую,  женственную  красоту,  Диана
Фостер, по-видимому, принадлежала к тем женщинам, для которых бизнес  прежде
всего. Наблюдая, как ветер играет ее волосами, Коул подумал, что  у  них  по
крайней мере есть нечто общее.
   Предоставив Диане время обдумать его слова, он попытался  вспомнить,  что
слышал о предприятии, которое значило для нее так много, но  вспоминать  ему
было почти нечего. Он знал только, что компания основана семьей Фостер.
   По-видимому, компания начала с того, что оказывала услуги элите Хьюстона,
специализируясь  на  хваленых  "натуральных"  продуктах,  представляя  их  в
эффектном виде, пользуясь  при  этом  только  самодельными  или  выращенными
собственноручно украшениями. Так возник "фостеровский идеал", а он привел  к
появлению журнала, названного "Красивая жизнь". В аэропорту на этой  неделе,
вскоре после того как он смотрел интервью с Дианой по Си-эн-эн, Коул  увидел
экземпляр журнала и  небрежно  перелистал  его.  Глянцевые  фотографии  ярко
раскрашенной мебели, расписанные вручную  стены,  столы,  покрытые  вышитыми
гладью скатертями, уставленные великолепными блюдами, редкостными букетами и
украшениями, проводили идею журнала и главную мысль "фостеровского  идеала":
женщина, вернувшаяся к  "основам  бытия",  способна  добиться  и  добивается
удовлетворения, самореализации и домашнего уюта. Кроме того,  Коул  отметил,
что фотографии и впрямь замечательны - к ним наверняка приложила  руку  Кори
Фостер-Эддисон.
   Это  не  удивило  его,  поскольку  неизменным  спутником   Кори   в   его
воспоминаниях  был  фотоаппарат.  Но  Коул   весьма   изумился   тому,   что
основательницей  и  издательницей  журнала,  проповедующего  возвращение   к
истокам, оказалась хьюстонская богатая наследница - та  самая,  что  некогда
призналась ему, что никогда не была сорванцом,  ибо  не  умела  как  следует
испачкаться.
   Коул искоса взглянул  на  освещенный  луной  профиль  Дианы  и  подивился
глупости,   которая   заставила   Пенворта    предпочесть    Диане    Фостер
восемнадцатилетнюю модель-итальянку. Еще будучи  девочкой-подростком,  Диана
отличалась остроумием, сообразительностью и добротой. Теперь же,  когда  она
повзрослела, ее изысканные черты, статная фигура и  сдержанность  делали  ее
богиней среди смертных.
   На своем веку Коул повидал  достаточно  моделей,  чтобы  знать:  все  они
фанатично одержимы уходом за каждой молекулой своей кожи и волос, что  тела,
которые  выглядят  столь  неотразимо  в  модных  костюмах  и  на  разворотах
журналов, в постели оказываются скелетами, обтянутыми кожей.
   Пенворт был глупцом и от удачи отказался сам.
   Зато он, Коул Гаррисон, неглуп и не собирается упускать свой шанс.

Глава 27

   Решив, что Диане с избытком хватило времени, чтобы обдумать  нарисованную
им перспективу, Коул тихо произнес.
   - Я не собирался уязвить или смутить вас - я только пытался  открыть  вам
глаза на истинное положение вещей.
   Она громко сглотнула и уставилась на свои  руки:  в  одной  крепко  зажат
бокал с шампанским, а другая вцепилась в перила  так  крепко,  что  костяшки
пальцев побелели. Догадавшись, что это не укрылось от Коула,  Диана  немного
расслабилась. "Ей не  нравится,  когда  кто-нибудь  замечает  проявления  ее
чувств, - подумал Коул. - Вот еще одна общая черта". Он  порадовался  своему
открытию,  поскольку  хотел  от  Дианы  исключительно  партнерства,  деловой
договоренности, в которой нет места эмоциям, пока она существует  или  когда
будет расторгнута.
   С другой стороны, он вовсе не рассчитывал, что  Диана  по-прежнему  будет
молчать, и старался вызвать ее на разговор.
   - Диана, если уж вы хотите в чем-нибудь обвинить  меня,  то  обвиняйте  в
прямоте, а не в стремлении вас обидеть.
   Она глубоко вздохнула, словно успокаиваясь, но у нее в голосе  прозвучали
слезы.
   - Зачем мне обвинять вас, если вы ничуть не погрешили против истины?
   - Я не просто нарисовал неутешительную картину, - мягко возразил Коул.  -
Я предложил вам идеальное решение.
   - Да, правда, и я признательна вам, честное слово...  Диана  осеклась,  и
Коул понял: несмотря на  то  что  она  продолжает  считать  его  предложение
нелепым и невозможным, она опасается ранить его чувства. Он  же  предпочитал
перманентно сохранять объективность.
   - Дело в том, - начала она тем же мягким тоном, - что я не вижу логики  в
замене любимого, но не любящего жениха мужем,  к  которому  я  не  испытываю
любви, как и он ко мне.
   - Потому  я  и  назвал  решение  идеальным!  -  подхватил  Коул,  в  знак
подтверждения взяв ее за руку.  -  Наш  брак  не  будут  осложнять  досадные
эмоции.
   Диана отставила бокал и обхватила себя  обеими  руками,  словно  от  слов
Коула дохнуло холодом. При этом она осторожно отстранила его руку.
   - Вы и в самом деле так жестоки и бесчувственны, как хотите казаться?
   Глядя в ее прекрасное лицо,  чувствуя,  как  вздымается  от  волнения  ее
грудь, Коул испытывал какие угодно чувства, только не равнодушие.  В  первый
раз с тех пор, как он принялся обдумывать свой дерзкий план,  ему  пришло  в
голову, что влечение к Диане  может  стать  непредвиденным  осложнением.  Он
преодолел это препятствие, поклявшись избегать какой бы то ни было  близости
с ней.
   - Я не холоден, - вслух отозвался он, -  я  практичен.  У  меня  возникла
проблема, решением которой будет женитьба, и вы оказались точно в  такой  же
ситуации. Наш брак станет дружеской сделкой и  закончится  через  год  тихим
разводом по обоюдному согласию. Мы оба - идеальный  выход  друг  для  друга.
Будь я суеверен, я сказал бы, что наша встреча не случайна.
   - Я не верю в судьбу. Прежде я считала, что мы с Дэном созданы  друг  для
друга.
   - Между мной и Пенвортом большая разница, - живо  возразил  Коул.  -  Дав
слово, я не нарушаю его.
   Именно в этот миг Диана наконец поверила: он настроен абсолютно серьезно.
Она еще пребывала в шоке, вызванном этим открытием, когда  он  приподнял  ее
подбородок большим и указательным пальцами и заставил взглянуть ему в глаза.
   - В течение всего года, пока мы будем женаты, - заявил он, -  я  обязуюсь
вести себя  при  посторонних,  как  самый  преданный  и  любящий  из  мужей.
Преднамеренно я не сделаю ничего, что  причинит  вам  хотя  бы  толику  того
унижения или гнева, которые вызвал поступок Пенворта. Я  приложу  все  силы,
чтобы вы ни разу не пожалели о нашей сделке, - закончил он и  отставил  свой
бокал.
   Никаких сделок, шепнул внутренний голос  Дианы,  но  в  молчаливом  споре
победило привлекательное и серьезное лицо, низкий, колдовской голос,  мощное
мужское тело, склонившееся к ней. Этот  мужчина  предлагал  защитить  ее  от
мира, заслонить широкими плечами, способными выдержать любую ношу. Сочетание
этих достоинств было опасным  и  влекущим,  особенно  потому,  что  Коул  не
говорил ни о любви, ни даже о привязанности.
   - Все вокруг убедятся, - его голос набирал силу, - что  я  готов  лелеять
вас, свою жену, - и так будет целый год, пока продлится наш брак.
   Лелеять.., забытое слово.., чувственное и сентиментальное... Дэн  никогда
не говорил ей ничего подобного. И от Коула она ожидала услышать нечто совсем
другое.
   Его ладони скользнули вниз по ее рукам,  охватили  их  словно  бархатными
кандалами, привлекая ближе, заставляя подчиниться чарам, которые он  сплетал
при помощи французского шампанского, а также романтической техасской  лунной
ночи.
   - Естественно, - продолжал Коул решительно, - от вас потребуется такое же
обещание. Это справедливо?
   Диана не верила, что всерьез пойдет на это, даже когда слегка кивнула.
   - Я соглашаюсь не с планом в целом, - с  дрожью  предупредила  она,  -  а
только с условиями.
   Он выпустил левую  руку  Дианы  и  легонько  коснулся  ладонью  ее  щеки,
заставляя повернуться.
   - Нет, Диана, - с улыбкой произнес мужчина,  проводя  по  щеке  кончиками
пальцев, - вы уже согласились. Просто еще не успели сказать об этом вслух. -
Его глаза и голос  по-прежнему  завораживали.  -  Завтра  все  наши  тревоги
исчезнут. И для этого требуется всего лишь сказать  "да"  -  через  час  мой
самолет увезет нас в Неваду.
   Если бы Коул поцеловал ее, она принялась бы вырываться; если он  хотя  бы
на минуту разжал руки, она бросилась бы наутек. Но когда он обнял ее за  шею
и прижал  к  груди  странным  отеческим  жестом,  Диана  внезапно  перестала
сопротивляться. Коул предлагал ей безопасный рай на целый год - и в  личном,
и в деловом отношении... Он предлагал  свою  защиту...  Обещал  спасение  от
унижений, тревог и стрессов.
   Все это Коул предлагал Диане, которая прежде была утомлена,  разочарована
и  зла,  но  теперь  начинала  наслаждаться  бездумной,  чудесной   апатией,
вызванной более чем месячной нормой спиртного, выпитого  за  один  вечер,  и
мужчиной, рядом с которым жизнь  казалась  простой  и  легкой!  Теперь  надо
только кивнуть.
   От дыхания Коула у нее на голове слегка зашевелились волосы.
   - Мы улетим через час и вернемся сюда к завтраку. Диана перевела  дыхание
и закрыла глаза, смаргивая внезапные слезы, которые превратили его неброскую
золотую запонку в  расплывчатую  блестящую  кляксу.  Она  попыталась  что-то
сказать, но в горле застрял ком страха, надежды и облегчения.
   - Все, что от вас требуется, - дать мне слово,  что  в  течение  года  вы
будете выполнять мои распоряжения - это необходимо, чтобы весь мир поверил в
наш истинный и счастливый брак.
   Диана наконец сумела выговорить  несколько  слов,  преодолевая  судорогу,
зародившуюся где-то в глубинах желудка и доходящую до подбородка.
   - Мы даже живем в разных городах, - слабо запротестовала она.
   - И это существенно упростит нашу задачу. В интересах дела я  по-прежнему
буду жить в Далласе, а вы - в Хьюстоне. Поскольку эти  города  находятся  на
расстоянии всего сорока минут лета, люди будут  считать,  что  мы  постоянно
встречаемся друг с другом.
   Диана улыбнулась, прижавшись щекой к крахмальным складкам его рубашки:
   - С вами все кажется таким, простым...
   - Потому что это и в самом деле очень просто. Нам надо лишь  поддерживать
дружеские отношения. За год, пока мы будем  женаты,  вам  время  от  времени
будет необходим сопровождающий для выходов в свет, и в соответствии с этим я
стану строить свои планы. Следует только извещать меня заранее.
   Диана решила усердно выполнять эту просьбу, запрокинула голову и с робкой
улыбкой оглядела его:
   - А сами события для вас не имеют значения? Даже когда они  будут  широко
освещаться в прессе? Знаю, вы ненавидите репортеров, по мнение прессы  очень
важно для нашего бизнеса, Коул с насмешливым восхищением  отметил,  что  его
умная будущая жена осторожно пытается обойти все ловушки  прежде,  чем  дать
согласие. Он кивнул.
   - Я имел в виду любые события, - подтвердил он, - и жду,  что  вы  дадите
такое же обещание. Справедливо, верно? - Коул с нетерпением ждал.
   Но вместо ответа Диана пристально взглянула ему в глаза;
   -  У  вас  больше  нет  никаких  условий?  Меньше  всего  Коулу  хотелось
погрязнуть в подробностях и утратить  преимущество,  приобретенное  с  таким
трудом.
   - Все детали мы обговорим завтра. Ну, решено?
   Диана прикусила губу, задумалась на мгновение и грустно покачала головой.
   - Лучше было бы обсудить детали сейчас, - заявила она и робко улыбнулась,
словно извиняясь за причиненное беспокойство. - В таком  случае  мы  избежим
разногла.., недоразумений, - поправилась она.
   Коул не сумел сдержать  улыбку  восхищения.  Даже  теперь,  оказавшись  в
практически   безвыходном   положении.   Диана   Фостер   не   утратила   ни
сообразительности, ни осторожности. Он стал понимать, как она добилась таких
поразительных успехов в бизнесе.
   - Хорошо,  -  согласился  он,  -  осталось  обговорить  только  несколько
условий. Прежде всего по прошествии года, когда мы быстро и без лишнего шума
разведемся, никто из нас не должен предъявлять никаких финансовых претензий.
Вы согласны?
   Диана поморщилась при упоминании о разводе, и Коул испытал укол  совести,
превращая ее первый  брак  в  обман.  С  другой  стороны,  Диане  предстояло
выиграть в этом браке столько же, сколько и ему, а потерять гораздо  меньше.
Поскольку в Техасе действует закон о совместной  собственности  и  поскольку
Коул гораздо богаче ее, он потеряет слишком многое,  если  Диана  попытается
опротестовать  соглашение,  которое  предстоит  составить  сразу  же   после
заключения брака.
   - Согласна, - прошептала она.
   - Кроме того, я попрошу вас еще о двух уступках. Во-первых, никто,  кроме
нас двоих, не должен  знать,  что  наш  брак  -  попросту  выгодная  сделка.
Во-вторых...
   - Нет.
   - Что? - Он недоверчиво уставился на нее. - Почему нет?
   - Потому, что мне придется объяснить все родным. Я  должна  поговорить  с
сестрой - вы ведь знакомы с Кори? - добавила она, и Коул  вдруг  заподозрил,
что либо она выпила слишком много, либо нервничает  сильнее,  чем  несколько
минут назад.
   - Да, я знаю Кори, - мрачно заверил он. У нее за спиной он поднял руку  и
взглянул на циферблат  часов  в  свете,  падающем  из  двери.  Десять  минут
двенадцатого. Пилоты его "Гольфстрима" отдыхают в  мотеле  возле  аэропорта,
оба  они  не  расстаются  с   пейджерами.   Шофер   лимузина   ждет   вызова
круглосуточно. Если церкви на  озере  Тахо  закрыты,  то  в  Лас-Вегасе  они
работают всю ночь. Проблему представляет лишь Диана.
   - Я должна рассказать об этом родственникам. И Спенсу  тоже,  он  -  член
нашей семьи.
   - А если я откажусь от сделки? Она вздохнула.
   - Вряд ли они поверят, будто мы  встретились  сегодня  вечером,  полюбили
друг друга с первого взгляда и сразу решили пожениться.
   - Они не докажут, что это  не  правда.  Пусть  удовлетворятся  выдуманным
объяснением.
   Диана шагнула в сторону и гордо вскинула голову.
   - Я не стану лгать своим родным и не буду давать пустые обещания.
   Коул понял, что это не просто слова. Очевидно, шествуя по лестнице успеха
к титулу "Деловая женщина года штата  Техас",  она  отнюдь  не  пожертвовала
щепетильностью  или  юношеским  идеализмом,  и  голос   Коула   дрогнул   от
удовольствия, когда он произнес:
   - В таком случае я уступаю.
   - В самом деле? - Диану с каждой минутой все сильнее ошеломляли его слова
и поступки. Совсем недавно он предлагал ей брак  так  холодно,  как  мог  бы
предложить придержать дверь  для  незнакомки,  а  теперь  соглашался  на  ее
условие с дружеским блеском в  глазах.  Пытаясь  избавиться  от  воздействия
алкоголя и его серебристых глаз, она произнесла. - Но вы сказали, что у  вас
два условия...
   - Второе условие заключается в том, что вам придется сопровождать меня на
ранчо дяди на следующей  неделе  и  провести  там  несколько  дней  -  чтобы
развеять все опасения и подозрения,  которые  могут  возникнуть  у  него  по
поводу нашего внезапного брака.
   - Вероятно, у меня будет назначено несколько встреч. - Она нахмурилась  -
встревоженная  богиня  с  пышными  волосами,  развевающимися  по  ветру,   и
трепещущими складками платья. - У меня всегда много встреч. Полагаю, я сумею
перенести их и навестить вашего дядю либо на следующей неделе, либо  немного
позднее.
   - Договорились! - подхватил Коул. Она так нервничала, что у нее  зазвенел
голос:
   - А я? Я могу назвать свои условия?
   - Вы можете называть их сразу же, как только придумаете. Я  уже  пообещал
сделать  все  возможное,  чтобы  обеспечить  наше   сотрудничество.   -   Не
сомневаясь,  что  наступил  подходящий  момент  для   приведения   плана   в
исполнение, Коул вошел в номер, позвонил пилотам, а затем приказал доставить
к отелю лимузин. После этого он набрал номер своей секретарши  в  Далласе  и
отдал заспанной, но  расторопной  женщине  несколько  распоряжений,  которые
мгновенно лишили ее остатков сонливости.
   - Все устроено, - объявил он, выходя на балкон. Взяв бутылку из  ледяного
гнезда, он  снова  наполнил  бокалы.  -  Лимузин  ждет  внизу,  самолет  уже
заправляют. Пришло время для тоста, - добавил  он,  протягивая  Диане  бокал
Диана  уставилась  на  бокал  у  него  в  руке,  и  ее  притворная  смелость
улетучилась.
   - Я не могу! - воскликнула она, оборонительным жестом  скрестив  руки  на
груди. Пока он звонил,  она  отчаянно  пыталась  решить,  оправданны  ли  ее
опасения или ее паника всего лишь результат трусости и некой  консервативной
черты характера, которую Диана ненавидела и которая часто  парализовала  ее,
заставляя упускать уникальные возможности.
   Коул со зловещим стуком поставил бокалы на стол и шагнул к ней.
   - Что значит "не могу"? - осведомился он. Диана отступила, не  давая  ему
приблизиться.
   - Не могу, и все! Только не сегодня! - Ее голос  так  дрожал,  что  Диана
сама не верила  своим  ушам.  Отступая  назад,  она  врезалась  в  перила  в
отчаянной попытке избежать того, что считала угрозой. - Мне нужно время!
   Коул преграждал путь в комнату, и Диана попробовала укрыться за одним  из
кресел, стоящих на балконе, но тревога и сожаление  в  его  глубоком  голосе
заставили ее насторожиться. Все опасения тут же показались Диане нелепыми.
   - Время - единственное, что я бессилен вам дать, Диана. Женщина  услышала
в этой фразе все  признаки  смущения  -  от  отчаянной  попытки  подкупа  до
стремления уберечь свою гордость благодаря намеку на богатство.
   - Есть множество женщин, - заверила она, заведя руки за шею и расстегивая
тяжелое ожерелье, - которые согласятся на ваше предложение  в  надежде,  что
обман станет реальностью. Внизу, в бальном зале,  вы  найдете  немало  таких
союзниц.
   - Вы правы, - неожиданно бесстрастным голосом произнес  он.  -  Возможно,
мои запросы слишком велики, но  я  хочу,  чтобы  в  этом  плане  участвовала
женщина, которой я бы с гордостью дал свое имя, и это ограничило выбор всего
одной из них - вами.
   Он произнес эти слова так холодно, что на  мгновение  Диана  решила,  что
ослышалась.
   - Но почему именно мной?
   - Прич