енную популярность.
Но популярность не интересовала девушку. Главное - как-нибудь  не  посрамить
ни себя, ни его семью, ни самого графа. Весь день Шерри  нервничала,  но,  к
счастью,  неожиданно  приехала  Уитни  и  не  отходила  от  Шерри,  пока  та
одевалась. Ох, уж это одевание!  Девушке  показалось,  что  оно  никогда  не
кончится. И она мечтала лишь об одном: поскорее сесть в экипаж.
   Швея отступила на шаг,  держа  в  руках  потрясающей  красоты  платье,  в
буквальном смысле этого слова с иголочки - оно было дошито  всего  несколько
минут назад. Шерри то и дело нервно поглядывала на часы.
   - Месье Дю Вилль меня заждался.
   - Ничего, Николасу не привыкать, - сухо заметила Уитни. Но Шерри  заботил
вовсе не Николае,  а  находившийся  в  это  время  внизу  лорд  Уэстморленд.
Интересно, какова будет его реакция, когда он увидит ее в этом платье?
   - Еще немного, и вы будете готовы к балу, - сказала  Уитни,  когда  Шерри
хотела взглянуть в зеркало на свою новую прическу. - Наденете платье,  тогда
и посмотрите. Чтобы был полный эффект. Мой дебют  пришелся  как  раз  на  то
время, когда я с тетей и дядей была в Париже. Меня нарядили,  и  лишь  тогда
тетушка позволила мне посмотреть в зеркало, - с кокетливой улыбкой  сообщила
герцогиня. - До этого я и представить себе не могла, как выгляжу в  нарядном
платье.
   - Неужели? - удивилась Шерри, знавшая из книг и разговоров, что в  Англии
в состоятельных семьях девочек  с  малых  лет  наряжают,  как  принцесс,  но
спросить об этом постеснялась.
   Однако Уитни сама догадалась и со смехом сказала:
   - Я поздно расцвела.
   Шеридан с трудом верила, что в жизни этой великолепной брюнетки, сидевшей
сейчас на краешке кровати, тоже были  свои  трудности,  и  сказала  об  этом
Уитни.
   Тогда герцогиня, не переставая смеяться, рассказала ей, что еще до своего
дебюта мечтала лишь о том, как научиться  стрелять  из  рогатки  и  добиться
любви одного деревенского парня.
   - Поэтому-то меня и отправили во Францию, - закончила она с доверительной
улыбкой. - Ничего другого не  оставалось,  чтобы  спасти  меня  от  ужасного
позора.
   Шерри хотела ответить ей тоже в шутливом тоне, но не успела -  камеристка
и швея стали ей осторожно надевать через голову платье. И в  этот  момент  в
спальню вплыла вдовствующая герцогиня.
   - Мне не терпелось посмотреть, как вы выглядите, еще до вашего  появления
у Резерфордов, - сказала она, издали наблюдая за тем, как  Шерри  готовят  к
балу, - вот я и приехала.
   - Месье Дю Билль, наверное, сердится, что я заставляю его столько  ждать?
- спросила Шерри, опустив руки и послушно поворачиваясь, чтобы девушки могли
застегнуть на спине крошечные крючки.
   - И не думает. Потягивает себе шерри вместе со Стивеном  и...  -  Она  не
договорила и ахнула, когда Шерри повернулась к ней лицом.
   - Только если что-нибудь не так, не говорите,  -  попросила  Шерри.  -  Я
больше не выдержу!
   Старая герцогиня слова не могла вымолвить  от  восторга,  и  тогда  Шерри
повернулась к Уитни. Та вся сияла, медленно поднимаясь с кровати.
   - Хоть вы скажите, как я выгляжу, - взмолилась девушка.
   - Попросите мисс Ланкастер посмотреть на себя  в  зеркало,  -  обратилась
Уитни к камеристке, заранее  предвкушая  удовольствие  от  реакции  Стивена,
когда он увидит,  как  преобразилась  Шерри.  -  Нет,  подождите..,  сначала
перчатки и веер.
   Вы должны иметь полное представление о том, как выглядите, не правда  ли?
- спросила она Шерри.
   Шерри не знала,  должна  или  не  должна.  С  нетерпением,  смешанным  со
страхом, она натянула длинные, до  локтя,  перчатки  цвета  слоновой  кости,
взяла у камеристки веер того же цвета с позолотой и  наконец  повернулась  к
большому, в полный рост зеркалу, которое держали горничные.
   Как и герцогиня, Шерри онемела от восторга,  увидев  в  зеркале  роскошно
одетую женщину, а потом сказала:
   - Я выгляжу.., очень мило!
   - Мило? - удивленно покачала  головой  старая  герцогиня.  -  Вы  слишком
скромны!
   - Да, слишком, - поддержала свекровь  Уитни,  с  трудом  поборов  желание
схватить девушку за руку и потащить вниз, в салон, где их  дожидались  граф,
Ники и мисс Чарити.

Глава 29

   Близилось время отъезда в Альмак, и Стивена все меньше забавляла мысль  о
том, что он вынудил Николаев Дю Билля  целый  вечер  провести  на  балу  под
бдительным  оком  самой  Чарити  Торнтон.  Сидя  в  гостиной  и  краем   уха
прислушиваясь к болтовне мисс  Торнтон  и  Дю  Вилля,  граф  обнаружил,  что
безмозглая старуха  ловит  каждое  его  слово  и,  что  бы  тот  ни  сказал,
одобрительно кивает. Для дуэньи это было по меньшей мере странно, тем  более
что Дю Вилль не зря пользовался репутацией дамского угодника.
   - Вот они, наконец-то,  -  возбужденно  сказала  мисс  Торнтон,  глядя  в
сторону холла, и вскочила с софы с  такой  резвостью,  какой,  при  всей  ее
энергии, от нее никто не видел ни разу за всю неделю.
   - Мы замечательно проведем вечер. Пойдемте,  месье  Дю  Вилль.  -  И  она
подхватила свою шаль и ридикюль.
   Стивен последовал за ними в приемную  залу,  и  тут  Дю  Вилль  буквально
остолбенел и расплылся в улыбке. Что же до Стивена, то от  зрелища,  которое
открылось ему, сердце его наполнилось гордостью, которой он еще  никогда  не
испытывал.
   По лестнице спускалась облаченная в атласное платье цвета слоновой  кости
с золотистыми блестками та самая девушка, которая ужинала с ним в пеньюаре с
чужого плеча и босая. Но даже тогда Стивен восхищался ее красотой  и  вполне
мог представить себе, что в  вечернем  платье  она  будет  выглядеть  просто
потрясающе. И все-таки Стивен был застигнут врасплох  увиденным.  Зачесанные
назад и  переплетенные  на  макушке  тесьмой  с  жемчужинками  волосы  Шерри
ниспадали на плечи, словно расплавленное золото.
   Стивен понял, что Шерри ожидала подобной реакции с его стороны  и  потому
бросила на него быстрый взгляд, хотя в последние дни делала  вид,  будто  не
замечает его.
   - Мадам, - сказал Стивен, - после сегодняшнего бала мне  придется  нанять
целую армию дуэний, чтобы охранять вас.
   Только сейчас Шерри  вспомнила,  что  весь  этот  дорогостоящий  маскарад
Стивен устроил с единственной целью: привлечь женихов  и  как  можно  скорее
сбыть ее с рук и теперь, глядя на нее, радовался,  что  план  его  близок  к
завершению. При мысли  об  этом  сердце  ее  болезненно  сжалось.  А  она-то
надеялась, что он будет искренне восхищаться ею.
   Шерри протянула ему руку для поцелуя и очень спокойно, но твердо заявила:
   - Я помогу вам осуществить задуманное, сделаю все, что в моих силах.
   Как  ни  странно,  но  от  этой  шутки  темные  брови  графа  сошлись  на
переносице.
   - Не очень старайтесь, не то ваша репутация пострадает.

Глава 30

   -  В  чем  дело,  Дэмсон?  -  спросил  Стивен  отражавшегося  в   зеркале
камердинера, который искуснейшим образом завязал последний  из  замысловатых
узлов на белом шейном платке своего господина, после чего провел ладонью  по
его щеке, чтобы проверить, гладко ли тот выбрит.
   - Мистер Ходжкин решил, что следует передать вам  это  письмо  до  вашего
ухода, поскольку оно может оказаться важным,  -  сказал  Дэмсон  и,  положив
измятый, рваный конверт на кровать,  занялся  делом  более  ответственным  -
подготовкой его милости к балу в Альмаке. Достав из гардероба  черный  фрак,
он положил его на руку и разгладил несуществующие морщинки. Затем подал  его
Стивену, подождал, пока тот вденет руки в рукава, после чего разгладил плечи
и борта  и  отошел  назад,  с  удовлетворением  глядя  на  результаты  своих
праведных трудов.
   - А от кого письмо, Ходжкин  не  сказал?  -  спросил  Стивен,  подтягивая
обшлага рукавов рубашки и поправляя сапфировые запонки.
   - Его переслал вам  хозяин  поместья,  которое  арендовал  покойный  лорд
Берлтон. Оно было отправлено барону на адрес этого поместья.
   Стивен кивнул, не проявив особого  интереса.  В  свое  время  он  оплатил
соответствующие счета за это поместье и попросил  лендлорда  пересылать  ему
всю почту, поступающую на имя Берлтона. До сих пор это были  счета,  которые
Берлтон не успел оплатить, и Стивен, невольный виновник гибели барона,  счел
своим долгом сделать это за него.
   - Передай письмо секретарю, -  сказал  Стивен.  Он  торопился,  поскольку
обещал брату перекинуться с ним в  фараона  <Фараон  -  карточная  игра.>  в
Стрэтморе и уже опаздывал. Поиграет часок-другой в картишки,  делая  высокие
ставки, затем отправится в Альмак и при первой же возможности увезет Шерри с
"Ярмарки невест" на бал к Резерфордам, что для них обоих  будет  значительно
приятнее. А Дю Билль пусть  остается  с  Чарити  Торнтон.  Эта  мысль  очень
развеселила Стивена.
   - Я уже советовал мистеру Ходжкину передать письмо секретарю,  милорд,  -
ответил Дэмсон, стряхивая с фрака невидимые пылинки, -  но  он  сказал,  что
необходимо вручить  его  вам,  поскольку  письмо  из  Америки  и  там  может
оказаться интересующая вас информация.
   Полагая, что скорее  всего  это  очередной  счет  за  покупку,  сделанную
Берлтоном  в  Америке,  Стивен  взял  конверт  и,  распечатывая  его,   стал
спускаться с лестницы.
   - Макриди ждет у кареты,  -  сообщил  Кольфакс  и  протянул  Стивену  его
перчатки, но Стивен уже ничего не видел и  не  слышал,  поглощенный  чтением
письма, адресованного Берлтону поверенным отца Чариз Ланкастер.
   Кольфакс заметил, как помрачнел господин,  и  заволновался:  как  бы  его
милость не изменил из-за этого письма свои планы на вечер.
   - Осмелюсь сказать, что ни разу не видел мисс Ланкастер  такой  красивой,
как сегодня, когда она отправлялась на бал в Альмак. А с  каким  нетерпением
она ждала своего дебюта! - Этими последними словами, произнесенными с особым
выражением, Кольфакс хотел напомнить графу, что его присутствие  на  балу  в
Альмаке было жизненно важным для Шерри, которую Кольфакс очень любил.
   Медленно складывая письмо, Стивен  смотрел  мимо  дворецкого;  мысли  его
витали где-то далеко, и видно было, что ему сейчас не до Альмака.  Ни  слова
не сказав, Стивен размашисто зашагал к карете.
   - Боюсь, новости  не  из  приятных,  -  обратился  Кольфакс  к  Ходжкину,
помощнику дворецкого, беспокойно шагавшему из угла в угол по холлу. - Скорее
всего, просто ужасные, - поколебавшись, добавил он, ибо считал, что  строить
предположения ниже его достоинства. Однако любовь  к  прелестной  американке
взяла верх над его  постоянной  заботой  о  собственном  достоинстве,  и  он
продолжал:
   - Письмо адресовано покойному лорду Берлтону...  И,  возможно,  никак  не
касается мисс Ланкастер.

Глава 31

   Расположенный  на   площади   Сент-Джеймс   за   темно-зеленым   навесом,
простиравшимся от парадной двери до улицы, клуб Стрэтмор  был  рассчитан  на
узкий круг избранной знати, предпочитавшей шумным,  залитым  светом  игорным
домам Брука и Уайта, где  подавали  безвкусную  вареную  дичь,  бифштексы  и
яблочные торты, заведение более роскошное, с изысканными яствами.
   В отличие от игорных домов Брука, Уайта и Уотьера Стрэтмор был основан  и
принадлежал  ста  пятидесяти  именитым  особам,  а  не   какому-нибудь   там
владельцу.  Членство  в  нем  передавалось  по  наследству  и  было   строго
ограничено  потомками  его  основателей.  Их  совершенно   не   интересовали
приносимые заведением доходы. Клуб был для них своего  рода  крепостью,  где
они могли делать огромные ставки в карточной  игре,  обмениваться  короткими
замечаниями, не опасаясь, что из-за шума не услышат друг друга, и заказывать
любые деликатесы, приготовленные французскими и итальянскими поварами. Здесь
все зиждилось на осторожности и  взаимном  согласии.  Слухи  о  баснословных
выигрышах и проигрышах за ломберными столиками распространялись с  быстротой
пожара по всему Лондону. Но за пределы Стрэтмора не выходило ни  полслова  о
делавшихся там буквально астрономических ставках. Зато в самом клубе сплетни
передавались из уст в уста и из залы в залу с поразительным рвением и сугубо
мужским сладострастием.
   Никто из посторонних, даже в сопровождении членов клуба,  не  мог  пройти
дальше мраморных колонн у парадного входа, что привело в бешенство  Брамела,
в то время весьма популярного во всех фешенебельных мужских клубах Лондона.
   Самому Принни отказали в  членстве,  поскольку  он  не  являлся  потомком
одного из основателей клуба, и принц-регент реагировал так же бурно,  как  и
Брамел, с той  лишь  разницей,  что  не  обладал  здравым  смыслом  и  даром
предвидения последнего. Поэтому он основал свой клуб, с  двумя  королевскими
поварами и по имени одного из них назвал  свое  заведение  "Уотьер".  Однако
принцу-регенту не  удалось  создать  в  своем  клубе  атмосферу  сдержанного
достоинства,  полной  недоступности  и  скромной  элегантности,  царившей  в
просторных залах Стрэтмора.
   Рассеянно кивнув  управляющему,  который  приветствовал  его  поклоном  у
парадной двери, Стивен прошел через две залы с дубовыми панелями, не замечая
посетителей, которые  либо  беседовали,  расположившись  в  удобных,  обитых
темно-зеленой кожей креслах с высокими спинками, либо сидели  за  ломберными
столиками. В следующем зале,  к  великой  радости  Стивена,  почти  не  было
посетителей, и  он  сел  за  столик,  где  оказалось  три  свободных  места.
Уставившись на  пустой  камин,  он  размышлял  над  содержавшейся  в  письме
информацией, собираясь принять важнейшее в своей жизни решение.
   И чем больше размышлял, тем ближе  подходил  к  решению,  которое  считал
единственно правильным.
   За каких-нибудь полчаса мрачное настроение Стивена сменилось  задумчивым,
потом философским и, наконец, радостным. Еще до письма Стивен не  сомневался
в правильности своих намерений, но теперь просто обязан был действовать,  не
опасаясь при этом уронить свою честь и достоинство. С той самой минуты,  как
он предложил Шерри право выбора жениха, он не переставал об этом  жалеть.  А
как  ревновал,  когда  она  похвально  отозвалась  о  Дю  Вилле!  И   вообще
неизвестно, что бы он мог натворить, увидев у себя дома кандидатов в женихи.
И если бы один из них, обезумев от страсти,  отважился  попросить  ее  руки,
Стивен, не раздумывая, вышвырнул бы его на улицу.
   Стивен мог бы смотреть на Шерри часами, и ему стоило  большого  труда  не
ласкать ее, когда она оказывалась рядом. А  когда  уходила,  он  непрестанно
думал  о  ней.  Шерри  тоже  тянулась  к  нему.  С  самого  начала.  И  хотя
притворялась сейчас равнодушной,  наверняка  бросилась  бы  ему  в  объятия,
прояви он хоть немного настойчивости.
   Вдруг он услышал голос брата.
   - Извини, если я помешал оживленной  беседе,  которую  ты  ведешь  сам  с
собой, - пошутил Клейтон, - может, продолжишь ее  со  мной  или  предпочтешь
сыграть в карты?
   На столе перед ним стоял полупустой стакан,  а  в  зале  уже  было  полно
народу.
   Вскинув брови, Клейтон ждал, когда Стивен заговорит,  но  Стивен  молчал,
откинувшись в кресле. Да, нельзя тянуть с этим делом.  Стивену  не  хотелось
думать о сложностях, все виделось ему в радужном свете.
   - Я предпочел бы поговорить, а карты подождут, - сказал он наконец.
   - Я сразу это понял и  Уэйкфилд  с  Хоторном  тоже.  Они  предлагали  нам
сыграть, когда ты сидел, ничего не замечая, погруженный в свои мысли.
   - Я в самом деле их не видел, - признался Стивен,  ища  взглядом  друзей,
которых ненароком обидел. - Где они?
   - Убитые  горем,  пытаются  найти  утешение  в  фараоне.  -  Несмотря  на
легкомысленный тон, Клейтон понимал, что брат чем-то очень озабочен, и после
некоторого молчания спросил:
   - Итак, кто предложит тему для беседы, ты или я?
   Вместо ответа Стивен вытащил из кармана злополучное письмо и сказал:
   - Вот что мучает меня в данный момент.  -  Он  протянул  брату  письмо  и
банковский чек на очень скромную сумму. Клейтон  развернул  письмо  и  начал
читать.
   "Уважаемая мисс Ланкастер, Посылаю  это  письмо  Вашему  мужу,  чтобы  он
подготовил вас к печальному известию.
   С глубоким прискорбием сообщаю Вам о смерти моего друга, Вашего  отца.  Я
был рядом с ним до конца и ради Вашего  же  блага  должен  сказать,  что  он
раскаивался в том, что  допустил  множество  ошибок  в  Вашем  воспитании  и
избаловал Вас.
   Он хотел, чтобы Вы учились в лучших школах и  сделали  блестящую  партию.
Обеспечил Вам приличное  приданое  и  истратил  на  это  все,  что  имел,  а
остальное  заложил.  Прилагаю  банковский   чек,   где   указана   стоимость
оставшегося у него имущества, известного мне.
   Я знаю, мисс Ланкастер, что Вы расходились во взглядах с отцом по  многим
вопросам, но лелею надежду, - как лелеял и он, - что когда-нибудь Вы оцените
его старания для Вашего блага  и  наилучшим  образом  воспользуетесь  своими
возможностями.  Как  и  Вы,  Сайрус  обладал   сильной   волей   и   горячим
темпераментом. Возможно, именно это и помешало Вам понять друг друга.
   Надеюсь, Ваша взаимная неприязнь позволит Вам легче перенести известие  о
его смерти. Уверен, Вы глубоко раскаетесь, когда  поймете,  что  уже  ничего
нельзя изменить в Ваших отношениях с отцом.
   Перед смертью отец мне велел сообщить Вам, что очень любил Вас, хотя и не
выказывал своих чувств, и умер в надежде, что вы тоже его любили".

***

   Клейтон вернул письмо Стивену с  той  же  жалостью  и  тревогой,  которые
испытывал Стивен по отношению к Шерри, и с  тем  же  недоумением  по  поводу
того, что сообщалось в письме.
   - Как все это печально, - произнес он. - Трудно себе представить, сколько
несчастий свалилось на эту бедную девушку! Впрочем, может, оно и к  лучшему,
что между ними не было взаимопонимания. - Он в раздумье покачал  головой  и,
нахмурившись, спросил:
   - А что скажешь насчет того, что  поверенный  пишет  о  Шерри?  Ведь  она
совсем не такая.
   - Согласен, - подтвердил  Стивен.  -  Если,  разумеется,  не  считать  ее
своеволия и темперамента, - добавил он с кривой ухмылкой.  -  Видимо,  у  ее
отца и его  поверенного  были  сходные  взгляды  на  воспитание  дочерей,  и
малейшее проявление их непокорности оба считали абсолютно нетерпимым.
   - Не сомневаюсь в этом, потому что хорошо знаю своего тестя.
   - Представляю себе, каким строгим  был  этот  Ланкастер,  если  допустил,
чтобы его дочь ехала к жениху в безобразном коричневом платье, в  котором  я
видел ее на пристани, - заметил Стивен, вытянув и скрестив ноги и  поудобнее
устраиваясь в кресле. Сунув руки в  карманы,  он  обернулся  и  сделал  знак
служителю, а когда тот подошел, заказал шампанского.
   Небрежная поза брата,  шампанское,  что  все  это  значит?  -  недоумевал
Клейтон. Как бы то ни было, известие о смерти отца наверняка причинит  Шерри
боль. Интересно, как собирается брат сообщить о случившемся девушке? Но судя
по всему, Стивен и не думал об этом и с довольным видом наблюдал, как  слуга
разливает по бокалам шампанское.
   - Что же ты собираешься делать? - не выдержав, спросил Клейтон.
   - Предложить тост.
   - Ты, видимо, не понял, что я имел в виду, - нетерпеливо сказал  Клейтон,
раздосадованный притворным непониманием брата. - Меня интересует,  когда  ты
намерен сообщить Шерри о письме?
   - После свадьбы.
   - Что?
   Вместо ответа Стивен игриво вскинул бровь, поднял бокал  и,  посмеиваясь,
произнес:
   - За наше счастье.
   Клейтон уже успел прийти в себя и, всячески  скрывая  радость,  вызванную
таким поворотом событий, тоже устроился поудобнее в кресле, но вместо  того,
чтобы выпить шампанское, рассеянно вертел в  руке  бокал,  с  веселым  видом
наблюдая за братом.
   - Думаешь, я совершаю ошибку? - спросил наконец Стивен.
   - Вовсе нет. Не знаю только, заметил ли ты, что  в  последнее  время  она
питает к тебе, как бы это точнее сказать, некоторую неприязнь.
   - Неприязнь? Да она не протянула бы мне стакана воды, даже  умирай  я  от
жажды, - ответил Стивен, - потому что  для  этого