к  ложбине  между  лопаток.  Он
попытался повернуться, но я сжала крепче, и  он  застыл  неподвижно  в  моих
объятиях. Его руки легли мне на плечи, сперва осторожно, потом прижали их  к
его туловищу. По спине Ричарда  прошла  дрожь,  из  груди  вырвался  длинный
прерывистый выдох.
   Я повернула его лицом к себе. На щеках Ричарда блестели слезы. Господи ты
Боже мой! Слезы - их я выдерживаю с трудом. Первое мое  движение  -  обещать
все что угодно, только перестань плакать.
   - Не надо, -  сказала  я  и  тронула  пальцем  слезинку.  Она  повисла  и
задрожала на кончике пальца. - Не терзайся, Ричард, пожалуйста, прошу тебя.
   - Я не могу снова стать  человеком,  Анита.  -  Голос  его  звучал  очень
обыденно. Если бы я не видела слез, то даже не подумала бы, что он плачет. -
Ради тебя я бы стал им, если бы мог.
   - Может быть, я не этого хочу, Ричард. Я не знаю. Дай мне время.  Если  я
не смогу вынести твоей мохнатости, лучше узнать об этом сейчас.
   Чувствовала я себя ужасно - злобной и мелочной. А он был  великолепен.  Я
его люблю, он хочет на мне  жениться,  он  преподает  естественные  науки  в
старших классах. Любит походы, путешествия, лазание по пещерам. Боже мой, он
даже пластинки собирает! Да, и он второй в стае по иерархии. Вервольф альфа.
Черт побери все.
   - Мне нужно время, Ричард, прости меня, но это так.
   Ну и пошло  же  это  прозвучало.  Никогда  в  жизни  я  не  говорила  так
нерешительно.
   Он кивнул, но непохоже было, чтобы я его убедила.
   - Может выйти так, что  ты  мне  откажешь,  но  готова  рискнуть  жизнью,
представ перед Жан-Клодом. Это как-то бессмысленно.
   Я вынуждена была согласиться.
   - Я должна говорить с ним сегодня. Не хочу я еще одного встречного боя  с
Гретхен, если этого можно избежать.
   Ричард обтер ладони о собственное лицо. Провел ими по волосам.
   - Только не дай себя убить.
   - Не дам, - сказала я.
   - Обещай мне, - попросил он.
   Я хотела сказать ?обещаю?, но не сказала.
   - Я не даю обещаний, которых не могу сдержать.
   - А соврать мне в утешение?
   Я покачала головой:
   - Нет.
   Он вздохнул:
   - Правду говорят, что честность ранит.
   - Мне пора, - сказала я и пошла прочь, пока он снова меня не отвлек.  Мне
в голову закралась мысль, что он задерживал меня намеренно. Конечно,  я  это
ему позволила.
   - Анита!
   Я была уже у самой двери. Я повернулась - он  стоял  под  резким  светом,
опустив руки, такой ? беспомощный.
   - Мы поцеловались на прощание.  Ты  мне  сказал  ?береги  себя?.  Я  тебя
предупредила, чтобы не строил из себя героя. Все, Ричард, все уже сказано.
   - Я люблю тебя.
   Ладно, не все сказано.
   - Я тебя тоже.
   И это было правдой, черт меня  возьми.  Если  я  смогу  смириться  с  его
мохнатостью, я за него выйду. И как воспримет Жан-Клод  такие  новости?  Как
говорит старая пословица, только один способ узнать.

24

   "Запретный плод? находится в самом сердце округа вампиров.  Его  пылающая
неоновая  вывеска  кровавится  в  ночном  небе,  придавая  темноте  багровый
оттенок, как зарево далекого пожара. Уже оченб давно я не появлялась в  этом
районе после наступления темноты безоружной. Конечно, у меня есть нож, и это
лучше голых рук, но против вампира - не намного лучше.
   Рядом со мной был Стивен. Вервольф - неплохой телохранитель, но почему-то
Стивен не выглядит слишком внушительно. Он всего на дюйм или два меня  выше,
изящен, как ива, и с плечами, только обозначающими мужскую фигуру.  Сказать,
что кожаные штаны у него в обтяжку, значит впасть в преуменьшение. Они будто
нарисованы на его настоящей коже. Трудно не заметить, что у него derriere (с
фран. - задница) твердая и подтянутая. Кожаная куртка  кончалась  чуть  ниже
талии, так что ничто не закрывало вид.
   Я была опять в своем кожаном пальто. На нем остались пятнышки  крови,  но
если бы я ее смыла, оно был промокло, а тогда мне трудно было бы  согреться.
Свитер, один из моих любимых, был разорван  от  плеча  до  линии  лифчика  -
слишком холодно без пальто. Гретхен мне должна будет за свитер. Ладно, когда
получу обратно свои пистолеты, мы с ней об этом потолкуем - быть может.
   К закрытой двери вели три широкие ступени, и охранял их вампир  по  имени
Базз. Худшего имени для вампира не придумать. Даже для человека оно  не  так
чтобы очень, но вампиру никак не подходит. Это имя только для вышибалы. Базз
был высок, мускулист, черные волосы коротко подстрижены под скобку. Кажется,
на нем была та же футболка, что и в июле.
   Я знала, что замерзнуть насмерть вампиры не могут, но не знала, чувствуют
ли они холод. Как правило, вампиры стараются не отличаться от людей и  зимой
надевают пальто.  Может,  это  им  не  нужно,  как  не  нужно  было  Гретхен
вытаскивать нож из горла, и все это притворство.
   Базз улыбнулся, блеснув клыками. Моя реакция его несколько разочаровала.
   - Стивен, ты пропустил свой выход. Босс рвет и мечет.
   Стивен сразу будто усох. Базз, наоборот, стал больше, довольный собой.
   - Стивен помогал мне. Я думаю, Жан-Клод ничего не будет иметь против.
   Базз прищурился, впервые по-настоящему заметив мое лицо.
   - Черт побери, что с тобой случилось?
   - Если Жан-Клод захочет, чтобы ты это знал, он тебе скажет, - ответила  я
и прошла мимо.
   На двери висел  большой  плакат:  ?Ношение  крестов,  распятий  и  прочих
освященных предметов в помещении клуба строго запрещено?. Я распахнула дверь
и вошла, и мой крестик надежно висел у меня  на  шее.  Если  он  им  сегодня
нужен, пусть возьмут его из моей мертвой руки.
   Стивен шел за мной хвостом, будто бы боялся Базза.  Не  таким  уж  старым
вампиром был Базз - меньше, чем двадцать лет. В нем все  еще  было  какое-то
ощущение  ?живого?.   Окончательная   неподвижность,   свойственная   старым
вампирам, еще не коснулась этого вышибалы. Так  чего  же  вервольфу  бояться
вампира-новичка? Хороший вопрос.
   Была ночь воскресенья, и в зале было битком. Что, никому завтра на работу
не надо? Шум окатил нас почти как реальная  волна.  Густой  рокот  множества
народу в  небольшом  помещении,  куда  приходят  с  намерением  как  следует
оттянуться. Свет был включен ярко, на полную. На маленькой сцене  никого  не
было. Мы попали в перерыв между номерами.
   В дверях нас встретила блондинка.
   -  Есть  у  вас  с  собой  освященные  предметы,   которые   вы   желаете
декларировать? -  спросила  она  с  профессиональной  улыбкой.  Гардеробщица
святынь.
   - Нет, - улыбнулась я в ответ.
   Она  не  стала  задавать  вопросов  -  просто  улыбнулась   еще   раз   и
отодвинулась. Но тут раздался мужской голос:
   - Минутку, Шейла!
   К нам направлялся высокий вампир, такой, что приятно посмотреть.  У  него
были высокие лепные скулы, идеально уложенные коротко подстриженные  волосы.
Он был слишком мужествен, чтобы быть красивым, и слишком красив,  чтобы  это
было настоящим. В прошлый раз, когда я была здесь, Роберт был  стриптизером.
Кажется, он получил повышение.
   Шейла ждала, переводя взгляд с Роберта на меня и обратно.
   - Она мне солгала?
   Роберт кивнул:
   - Привет, Анита!
   - Привет. Ты теперь тут менеджер?
   Он снова кивнул.
   Это мне не понравилось - то, что он теперь менеджер.  Однажды  он  подвел
меня, то есть скорее подвел Жан-Клода, не выполнив его приказ. Не  обеспечил
безопасность одного человека. Этот человек погиб. Роберт  даже  царапины  не
получил, пытаясь остановить монстров. По крайней мере,  ему  следовало  быть
раненым при попытке. Я  не  настаиваю,  что  он  должен  был  погибнуть,  но
пытаться надо было усерднее. Я  никогда  ему  больше  не  стану  доверять  и
никогда не прощу.
   - У тебя с собой освященный предмет, Анита. Если ты  здесь  не  по  делам
полиции, ты должна сдать его Шейле.
   Я посмотрел на него - глаза у него были синие. Я опустила глаза,  подняла
их снова и поняла, что могу встретиться с ним взглядом. Ему было только чуть
больше ста лет и по силе он Гретхен в подметки не годился, но все равно  его
взгляда я выдерживать не должна бы.
   Он тоже удивился, глаза его расширились.
   - Ты должна его сдать. Таковы правила.
   Может быть, моя способность смотреть ему в глаза  придала  мне  храбрости
или просто с меня на эту ночь уже хватило.
   - Гретхен здесь?
   Он удивился:
   - Да, она в задней комнате с Жан-Клодом.
   - Тогда ты креста не получишь.
   - Я  не  могу  тебя  впустить  с  крестом.  Жан-Клод  насчет  этого  ясно
высказался.
   В его голосе была какая-то натянутость, почти что страх. Это хорошо.
   - Посмотри-ка на мое лицо, Бобби! Как следует! Это работа  Гретхен.  Если
она здесь, я креста не сниму.
   Между идеальными бровями легли морщины.
   - Жан-Клод сказал:  никаких  исключений.  -  Он  шагнул  ближе,  и  я  не
отстранилась. Наклонившись, он понизил голос, так что  стал  еле  слышен  на
фоне шума. - Он сказал, что, если я хоть раз еще его подведу, в большом  или
малом, он меня накажет.
   Как правило, я считаю такие заявления жалкими или жестокими. Но  на  этот
раз была полностью солидарна.
   - Пойди спроси Жан-Клода, - предложила я.
   Он покачал головой.
   - Я не могу тебя здесь оставить. Если ты пройдешь мимо  меня  с  крестом,
это значит, я не выполнил свой долг.
   Мне это начинало надоедать.
   - Стивен может пойти спросить?
   Роберт кивнул.
   А Стивен как-то вроде за меня цеплялся. Он еще не оправился от брошенного
Баззом замечания.
   - Жан-Клод на меня злится за пропуск выхода?
   - Если ты не успевал к выходу, должен был позвонить, - сказал  Роберт.  -
Пришлось мне выступать вместо тебя.
   - Приятно чувствовать себя полезным, - заметила я.
   Роберт мрачно глянул в мою сторону:
   - Стивен должен был позвонить.
   - Он возил меня к врачу. У тебя есть что-нибудь против?
   - У Жан-Клода может быть.
   - Тогда приведи сюда главного, и спросим у него. Мне надоело  толочься  у
двери.
   - Анита, как мило с твоей  стороны  почтить  нас  своим  присутствием!  -
Гретхен чуть не мурлыкала, предвкушая предстоящее.
   - Роберт не хочет меня впускать.
   Она повернулась к красавцу вампиру, и он отступил на  шаг.  Она  даже  не
выпустила нисколько своей впечатляющей магии. Для  столетнего  трупа  Роберт
слишком легко пугался.
   - Роберт, мы ее ждем. Жан-Клод очень хочет ее видеть.
   Роберт сглотнул слюну.
   - Мне  было  сказано:  никто,  кроме  полиции,  не  может  войти  сюда  с
освященным предметом. Исключения не допускаются.
   - Даже для невесты хозяина? - Она вложила  в  эти  слова  приличный  груз
иронии.
   Роберт либо не понял, либо не обратил внимания.
   - Пока Жан-Клод не велит иного, она не войдет сюда с крестом.
   Гретхен обошла вокруг нас, крадучись. Не  знаю,  кто  из  нас  волновался
больше.
   - Сними свой крестик, и закончим с этим.
   Я мотнула головой:
   - Не сниму.
   - Тебе от него сегодня немного было пользы, - заметила она.
   В ее словах был смысл. До меня впервые дошло, что у меня раньше  и  мысли
не было доставать крест. Я  обратилась  к  оружию,  но  не  к  вере.  Весьма
прискорбный факт.
   - Крест я не сниму, - сказала я, стискивая пальцами серебро цепочки.
   - Вы мне портите удовольствие, оба, - сказала она.
   Судя по ее голосу, этого делать не стоило.
   - Я тебе отдам один из твоих пистолетов.
   Еще секунду назад я бы согласилась, но сейчас нет. Мне и  без  того  было
неприятно, что я раньше не стала доставать крест. От нападения это бы ее  не
отвратило - она слишком сильна, но могло бы  отпугнуть  от  Луи.  Все,  надо
перестать сачковать церковь, даже если вообще спать не придется.
   - Нет.
   - Это ты так пытаешься увильнуть от нашей сделки? - В ее голосе слышались
первые барашки гнева, низкие и горячие.
   - Я свое слово держу.
   - Я ее проведу, Роберт. - Гретхен подняла руку, останавливая его протест.
- Если Жан-Клод будет тебя ругать, скажи,  что  я  собиралась  вырвать  тебе
глотку. - Она пошла на Роберта, пока почти не уперлась в  него.  Только  тут
стало заметно, что Роберт на полторы головы выше, а до  того  казалось,  что
Гретхен больше. - И это не будет ложью, Роберт. Ты обуза и слабак.  Я  убила
бы тебя прямо сейчас, не будь мы оба нужны нашему Мастеру. Если ты  все  еще
боишься Жан-Клода, вспомни, что ему ты нужен живой. А мне - нет.
   Роберт дернул кадыком так,  что  это  должно  было  быть  больно,  но  не
отступил. Очко в  его  пользу.  Гретхен  чуть  шевельнулась  к  нему,  и  он
отпрыгнул, как подстреленный.
   - Ладно, ладно, веди ее!
   Гретхен с отвращением скривилась. В одном мы были согласны: Роберт нам не
нравился. Раз у нас есть одно общее мнение, может быть, найдутся еще. Может,
даже подружками станем. А что?
   Уровень шума  снизился  до  шепота  -  мы  привлекли  всеобщее  внимание.
Спектакль не на сцене - самая захватывающая вещь.
   - На сцене сейчас должно что-то происходить? - спросила я.
   Роберт кивнул:
   - Да, я должен объявить актера.
   - Иди, Роберт, работай.
   Эти слова сочились презрением. Гретхен великолепно умела его выражать.
   Роберт немедленно покинул нас с явным облегчением.
   - Слабак, - тихо сказала я ему вслед.
   - Пойдем, Анита, нас ждет Жан-Клод. -  И  она  поплыла  вперед,  развевая
складки светлого плаща. Мы со Стивеном переглянулись, он  пожал  плечами.  Я
пошла за Гретхен, а Стивен - за мной, будто боялся от меня отстать.
   Кабинет Жан-Клода выглядел, как кость домино изнутри. Голые белые  стены,
белый ковер, черный лакированный стол, черный кожаный диван и перед столом -
два черных кресла с прямой спинкой. Стол и кресла были  в  восточном  стиле,
декорированные лаковым орнаментом  с  журавлями  и  восточными  женщинами  в
развевающихся платьях. Этот стол мне всегда очень  нравился,  хотя  вслух  я
этого не признавала никогда.
   В углу стояла лаковая ширма - раньше я ее никогда  не  видела.  Она  была
приличного размера и скрывала угол полностью. Поперек всей ширмы  оранжевыми
и красными кольцами вился дракон  с  огромными  глазами  навыкате.  Ширма  в
комнате хорошо смотрелась. Сама комната не была уютной, зато была  стильной.
Как и сам Жан-Клод.
   Он сидела на кожаной кушетке, одетый полностью в черное. Высокий  жесткий
воротник рубашки обрамлял его лицо, и трудно  было  сказать,  где  кончаются
волосы и где начинается воротник. На горле воротник  был  заколот  рубиновой
подвеской размером с большой палец.  Спереди  рубашка  была  расстегнута  до
ремня, открывая треугольник бледной, очень бледной кожи. И  только  подвеска
не давала рубашке раскрыться полностью.
   Манжеты были такие же широкие и жесткие, как воротник,  и  скрывали  руки
почти полностью. Когда он поднял руку, стало заметно, что  с  одной  стороны
манжеты открыты, так что руками он  все  же  пользоваться  может.  Завершали
наряд черные джинсы и ботинки черного бархата.
   Подвеску я раньше видела, но рубашка явно была новой.
   - Стильно, - сказала я.
   - Вам нравится? - улыбнулся он и расправил  манжеты,  будто  они  в  этом
нуждались.
   - Приятная перемена после белого, - ответила я.
   - Стивен, мы тебя ждали раньше. - Голос Жан-Клода был вполне  вежлив,  но
можно было расслышать в нем темный и неприятный подтекст.
   - Стивен возил меня к врачу.
   Полночно-синие глаза повернулись снова ко мне.
   - Ваше теперешнее полицейское расследование проходит с осложнениями?
   - Нет, - ответила я и поглядела на Гретхен. Она смотрела на Жан-Клода.
   - Скажи ему, - произнесла она.
   Я так поняла, что она не имела в виду обвинить ее в попытке  меня  убить.
Настало время для некоторой откровенности и даже драматических эффектов. И я
верила, что Жан-Клод нас не разочарует.
   - Пусть Стивен уйдет, - сказала я. Не надо, чтобы он  погиб  при  попытке
меня защитить: здесь он может быть в лучшем случае пушечным мясом  -  против
Жан-Клода-то.
   - Почему? - спросил Жан-Клод несколько подозрительно.
   - Выкладывай, - потребовала Гретхен.
   Я покачала головой:
   - Стивену здесь делать нечего.
   - Иди, Стивен, - сказал Жан-Клод. - Я не сержусь на  тебя  за  опоздание.
Анита для меня важнее, чем твой приход на работу вовремя.
   Приятно было это знать.
   Стивен как-то странно кивнул, чуть ли не поклонился Жан-Клоду, глянул  на
меня, но не решался уйти.
   - Иди, Стивен. Ничего со мной не случиться.
   Уговаривать его дважды не пришлось - он исчез.
   - Так что вы хотели сказать, ma petite?
   Я поглядела на Гретхен, но она  смотрела  только  на  него.  На  ее  лице
читался голод, будто  она  долго-долго  этого  ждала.  А  я  глядела  в  его
полночно-синие глаза и понимала,  что  могу  -  без  меток  вампира  могу  -
смотреть в его глаза.
   Жан-Клод тоже это заметил и раскрыл глаза чуть шире:
   - Вы сегодня полны сюрпризов, ma petite.
   - Вы еще главных сюрпризов не видели.
   - Настоятельно вас прошу, не скрывайте их. Я очень люблю сюрпризы.
   Что именно этот сюрприз ему понравится, у  меня  были  большие  сомнения.
Набрав  побольше  воздуху,  я  быстро,  как  принимают   горькое   лекарство
произнесла:
   - Ричард сделал мне предложение, и я дала согласие.
   Я могла добавить: ?но теперь я не уверена?, но не стала. Слишком  я  сама
запуталась, чтобы выдавать что-то, кроме голых фактов.  Если  он  попытается
меня убить, может быть, тогда я добавлю подробности. А пока что? подождем.
   Жан-Клод сидел как сидел.  Не  шевельнулся.  Щелкнул  обогреватель,  и  я
вздрогнула. Над кушеткой заработал вентилятор, воздух стал  играть  волосами
Жан-Клода, тканью его рубашки, но я будто  бы  смотрела  на  манекен.  Кроме
волос и ткани, остальное было будто камень.
   Молчание тянулось, заполняло комнату. Обогреватель  отключился,  и  стало
тихо, что я слышала шум крови у себя в ушах. Такая тишина, как  перед  мигом
творения. Можно было понять, что сейчас произойдет что-то  очень  серьезное,
только совершенно неизвестно, что именно. Тишина  обступала  меня,  и  я  не
собиралась быть той, кто ее нарушит, потому что понятия не имела, что  будет
дальше. Это бесконечное спокойствие пугало больше, чем самый дикий гнев.  Не
зная, что делать, я не стала делать ничего - образ действий, о  котором  мне
редко приходилось жалеть.
   Первой не выдержала Гретхен:
   - Ты слышал, что она сказала, Жан-Клод? Она выходит замуж за другого. Она
любит другого.
   Он моргнул - длинное, грациозное движение ресниц.
   - Спроси ее, Гретхен, любит ли она меня.
   Гретхен встала передо мной, заслонив Жан-Клода.
   - Какая разница? Она выходит за другого.
   - Спроси ее. - Это были приказ.
   Гретхен  резко  обернулась  ко  мне.  Под  кожей  выступили  кости,  губы
истончились в злобной гримасе.
   - Ты его не любишь.
   Это, строго говоря, не был вопрос, и я не стала отвечать. Тогда  раздался
голос Жан-Клода, полный лени  и  какого-то  темного  смысла,  который  я  не
поняла.
   - Вы любите меня, ma petite?
   Глядя в искаженное яростью лицо Гретхен, я ответила:
   - Если я вам скажу ?нет?, вы же не поверите?
   - Вы не можете просто сказать ?да??
   -  Да,  каким-то  темным,  извращенным  уголком  души  я  вас  люблю.  Вы
довольны?
   Он улыбнулся:
   - Как же вы можете выходить за него, если любите меня?
   - Его я тоже люблю, Жан-Клод.
   - Точно так же?
   - Нет, - ответила я.
   - В чем же отличие вашей любви ко мне и к нему?
   Все более и более хитрые вопросы.
   - Как мне объяснить вам то, чего сама не понимаю?
   - Попытайтесь.
   - Вы - это как великая шекспировская трагедия. Если бы Ромео и  Джульетта
не совершили самоубийства,  через  год  они  бы  друг  друга  возненавидели.
Страсть - это форма любви, но не настоящая. Она не длится долго.
   - А каковы ваши чувства к Ричарду?
   - Его я не просто люблю, он мне приятен. Я радуюсь  его  обществу.  Я?  -
Терпеть не могу объяснять собственные чувства. - Черт побери,  Жан-Клод,  не
могу я этого выразить словами. Я могу себе представить жизнь с Ричардом, а с
вами - нет.
   - Вы назначили дату?
   - Нет, - ответила я.
   О