кармана, застегнутого на липучку, не так-то просто достать пистолет. В
пистолете было два патрона, и из него не очень хорошо целиться на
расстоянии, но ведь люди Гейнора не хотят меня убивать. Им можно меня
ранить, но убивать нельзя. А чтобы ранить, они должны подойти близко.
Достаточно близко, чтобы я сумела воспользоваться маленьким пистолетом.
Конечно, у меня в запасе всего два выстрела. Если они не помогут, у меня
будут крупные неприятности.
  Я пыталась придумать способ взять с собой один из десятимиллиметровых
пистолетов, но не смогла. Нельзя же бегать трусцой и таскать на себе целый
арсенал. Приходится чем-то жертвовать.
  В гостиной у меня сидела Вероника Симе: Ронни - высокого роста, сероглазая
блондинка. Она - частный детектив на службе у "Аниматор Инкорпорейтед". Мы
с ней вместе занимаемся спортом как минимум два раза в неделю, если только
одна из нас не лежит в больнице с ранениями или не охотится на вампиров. А
и то и другое случается чаще, чем мне бы хотелось.
  На Ронни были фиолетовые шорты до колен и футболка с надписью "После
собаки лучший друг человека - кошка. Но после собаки кошка обычно не
настроена дружить". Наша с Ронни дружба возникла не на пустом месте.
  - В четверг мне тебя не хватало, - сказала Ронни. В четверг я пропустила
занятия в оздоровительном клубе. - Похороны, наверное, были ужасные?
  - Угу.
  Ронни не стала меня расспрашивать. Она знает, что похороны я переношу
тяжело. Большинство людей ненавидит их из-за мертвецов. Я же ненавижу
любое эмоциональное дерьмо.
  Она встала и, выставив одну ногу вперед, а другую назад, начала делать
растягивающее приседание, как будто собиралась сесть на шпагат. Мы всегда
разминаемся в квартире. Большинство упражнений для ног не рассчитаны на
то, чтобы их выполняли в коротких шортах.
  Я повторяла за ней. Мышцы бедер разогревались не охотно и очень
болезненно. Пистолет в кармане мешал, но я терпела.
  - Спрашиваю просто из любопытства, - сказала Ронни. - Зачем тебе пистолет?
  - Я всегда ношу с собой оружие, - сказала я.
  Она посмотрела на меня, не скрывая недовольства.
  - Если не хочешь говорить, не говори - но не надо делать из меня дуру.
  - Ладно, ладно, - сказала я. - Как ни странно, никто меня не просил никому
об этом не говорить.
  - Что, тебе не угрожали, не запрещали обращаться в полицию? - удивилась
она.
  - Нет.
  - Бог ты мой, вот это по-доброму.
  - Совсем даже не по-доброму, - сказала я, садясь на пол и раздвигая ноги
на ширину плеч. Ронни тоже села. Со стороны могло показаться, что мы
собираемся катать мяч, как дети. - Совершенно никакой доброты. - Я
наклонилась к левой ноге, щекой коснувшись бедра.
  - Расскажи-ка, - потребовала Ронни.
  Я рассказала. Когда я закончила, мы уже размялись и были готовы к пробежке.
  - Что за дьявольщина, Анита! То на тебя зомби натравливают, то чокнутый
миллионер требует, чтобы ты совершила человеческое жертвоприношение. -
Серые глаза Вероники изучали мое лицо. - Из всех моих знакомых только у
тебя сверхъестественных проблем больше, чем у меня.
  - Спасибо. - Я заперла за нами дверь и положила ключи в карман, где лежал
пистолет. Я знала, что они будут всю дорогу царапаться, но нельзя же
бегать с ключами в руке.
  - Гарольд Гейнор. Я могу кое-что про него узнать.
  - Разве у тебя сейчас нет дела? - Мы топали вниз по лестнице.
  - Сейчас у меня три разных случая жульничества со страховкой. Главным
образом приходится вести наблюдение и фотографировать. Если мне хотя бы
еще раз придется обедать в забегаловке, я начну петь песни из музыкального
автомата.
  Я улыбнулась.
  - Можешь принять душ и переодеться у меня. Накормлю тебя настоящим обедом.
  - Это было бы замечательно, но ты же не хочешь заставлять Жан-Клода ждать.
  - Брось, Ронни, - сказала я.
  Она пожала плечами.
  - Тебе лучше держаться подальше от этого... существа, Анита.
  - Я знаю. - Теперь была моя очередь пожимать плечами. - Встретиться с ним
мне казалось меньшим из зол.
  - А из чего ты выбирала?
  - Встретиться с ним по доброй воле или ждать, пока меня похитят и привезут
к нему насильно.
  - Не слишком богатый выбор.
  - Угу.
  Я открыла двойные двери подъезда. Жира чмокнула меня в лицо. Казалось, я
нырнула в духовку. И мы собираемся бегать трусцой в этом пекле?
  Я посмотрела на Ронни. Она на пять дюймов выше меня, и почти все эти дюймы
приходятся на ее ноги. Мы можем бежать вместе, но я должна устанавливать
темп и все время себя подстегивать. Это очень хорошее упражнение.
  - Похоже, жара сегодня за сотню, - сказала я.
  - Тяжело в ученье, легко в бою, - откликнулась Ронни. В левой руке у нее
была спортивная фляжка с водой. Мы подготовились к пробежке так хорошо,
как только возможно.
  - Четыре мили адского пекла, - сказала я. - Ну, вперед.
  Мы обычно бежим в медленном, зато ровном темпе и пробегаем дистанцию за
полчаса, а то и быстрее.
  От жары воздух казался твердым; у меня было такое чувство, будто мы бежим
по коридору с невидимыми обжигающими стенками. Влажность в Сент-Луисе
почти всегда около ста процентов. Добавьте к этому сто градусов по
Фаренгейту - и вы получите маленький, тихий уголок ада. Сент-Луис летом,
гип-гип ура!
  Я не получаю удовольствия от упражнений. Ради изящных бедер и накачанных
икр я не стала бы так себя насиловать. А вот ради того, чтобы в случае
необходимости удрать от плохих парией, - это другое дело. Иногда все
сводится к тому, кто окажется быстрее, сильнее и проворнее. Мне тяжело
приходится в таких случаях. О, я не жалуюсь. Но при ста с небольшим фунтах
веса у меня мало шансов раскидать своих противников.
  Конечно, когда речь идет о вампирах, то и двух сотен фунтов будет мало.
Даже недавно умерший может плющить автомобили одной рукой. Так что все
равно не мне с ними тягаться. Я к этому привыкла.
  Первая миля осталась позади. Это всегда самое тяжелое. Моему телу надо
пробежать приблизительно две мили, чтобы оно перестало умолять меня
отказаться от этого безумия.
  Мы бежали по старому району. Здесь много маленьких огороженных дворов и
зданий постройки пятидесятых годов, а то и прошлого века. Впереди
показалась кирпичная стена склада, возведенная еще до Гражданской войны.
Середина пути. Две мили. Я чувствовала себя свободной и подтянутой, и
казалось, могу бежать целую вечность, если не придется прибавлять
скорость. Я целиком сосредоточилась на том, чтобы не терять ритма. Поэтому
его заметила Ронни.
  - Не хочу прослыть паникершей, - сказала она, - но что это за мужик стоит
вон там?
  Я прищурилась, вглядываясь. Приблизительно в пятнадцати футах впереди, где
кончалась кирпичная стена, рос высокий вяз. Под вязом стоял мужчина. Он и
не думал скрываться. Но на нем была джинсовая куртка. Неподходящая одежка
в такую погоду - если только тебе не надо спрятать под ней пистолет.
  - И давно он там?
  - Только что вышел из-за дерева, - сказала Ронни.
  Паранойя властвует безраздельно.
  - Давай повернем обратно. Две мили можно пробежать в любом направлении.
  Ронни кивнула.
  Мы развернулись и припустили трусцой обратно. Мужчина под деревом не
окликнул нас и не велел остановиться. Паранойя - тяжкое заболевание.
  Из-за дальнего угла кирпичной стены вышел второй мужчина. По инерции мы
пробежали ему навстречу несколько футов. Я оглянулась. Мистер Джинсовая
Куртка не торопясь шел за нами. Куртку он расстегнул и сунул под нее руку.
Это уже не паранойя.
  - Бежим, - сказка я.
  - Второй мужчина вынул из кармана пистолет. Мы остановились: в ту минуту
нам это показалось наиболее правильным.
  - О-ох. - проговорил он. - Совсем не хочется бегать за кем-то по такой
жаре. Вы останетесь живыми, цыпочки, а все остальное не так уж важно,
верно?
  У него был автоматический пистолет калибра 0.22. Наповал не убьет, но
вполне подходит, чтобы кого-нибудь ранить. Это они продумали. Мне стало
страшно. И ужасно захотелось взять Ронни за руку. Но я удержалась: это
как-то не к лицу крутым потрошителям вампиров.
  - Что вам нужно?
  - Так-то лучше, - сказал мужчина. Светло-синяя футболка выпячивалась в том
месте, где ремень перетягивал ею пивной живот. Но руки у него были
мясистые. Может, он и жирный, но если ударит, будет больно, тут уж я не
сомневалась. И надеялась, что мне не доведется проверить это на практике.
  Я прижалась спиной к стене. Ронни тоже. Мистер Джинсовая Куртка был уже
совсем рядом. В правой руке у него была "беретта" калибра 0.9. Это оружие
не для того, чтоб только ранить.
  Я поглядела на Ронни, потом - на пузана, на Джинсовую Куртку и, наконец,
снова на Ронни. Ее глаза слегка расширились. Она провела языком по губам и
снова повернулась к пузатому. Парень с "береттой" предназначался мне.
Ронни выбрала калибр 0.22. Продолжим.
  - Что вам нужно? - спросила я снова. Ненавижу повторять одно и то же.
  - Чтобы вы прокатились с нами, - ухмыльнулся пузан.
  Я улыбнулась в ответ и повернулась к Джинсовой Куртке и его "беретте".
  - А ты что, говорить не умеешь?
  - Умею. - Он сделал еще два шага ко мне, не отводя пистолет от моей груди.
- Очень даже умею. - Он коснулся моих волос - слегка, только кончиками
пальцев. Проклятая "беретта" не сдвинулась ни на дюйм. Если он сейчас
спустит курок, все будет кончено. Мрачное черное дуло пистолета стало
больше. Иллюзия, но чем дольше смотришь на пистолет, тем он кажется
громаднее. Разумеется, если смотришь на него не с того конца.
  - Ничего такого, Сеймур, - сказал Пузан. - Никаких приставаний и не
убивать, так было сказано.
  - Не порть мне удовольствие, Пит.
  Пит - кличка Пузан - сказал:
  - Можешь взять блондинку. Про нее никто не говорил, что ее нельзя трогать.
  Я не смотрела на Ронни. Я смотрела на Сеймура. Я должна быть готова, чтобы
не прозевать свой шанс, если он представится. А глядеть на подругу, чтобы
узнать, как она восприняла известие о близком изнасиловании, бесполезно.
Это не поможет.
  - Фаллическая сила, Ронни. Все уходит в гормоны, - сказала я.
  Сеймур нахмурился.
  - Что это значит, черт тебя дери?
  - Это значит, Сеймур, вот что: я думаю, что ты тупой и все твои умственные
способности у тебя в яйцах. - Все это я произнесла с приятной улыбкой.
  Он с силой ударил меня по лицу тяжелой ладонью. Я покачнулась, но устояла
на ногах. Пистолет даже не шелохнулся. Вот черт. Сеймур издал клокочущий
звук и снова ударил меня, но уже кулаком. Я упала. Мгновение я лежала на
тротуаре и слушала, как кровь шумит у меня в ушах. От пощечины лицо
горело. От удара кулаком - ныло.
  Кто-то пнул меня под ребра.
  - Оставьте ее! - крикнула Ронни.
  Я лежала на животе и притворялась, что мне очень плохо. Это было нетрудно.
Одновременно я нашаривала липучку. Сеймур тыкал "береттой" Ронни в лицо.
Ронни орала на него. Пит схватил Ронни за руки и пытался ее удержать.
Ситуация выходит из-под контроля. Прекрасно.
  Я взглянула на ноги Сеймура и, поднявшись на колени, ткнула ему свой
маленький пистолетик. Он замер и уставился на меня вытаращенными глазами.
  - Не двигайся, иначе я твои шары на блюдечке подам, - сказала я.
  Ронни двинула Пузана локтем в солнечное сплетение. Он согнулся и прижал
руки к животу. Она развернулась и заехала ему коленом в лицо. Из носа у
него брызнула кровь. Он пошатнулся. Вероника со всей силы ударила его по
скуле кулаком, и он упал. Калибр 0.22 оказался у нее в руке.
  Я чуть было не завопила: "Молодчина, Ронни", но это прозвучало бы
недостаточно круто. Поздравлять друг друга мы будем позже.
  - Скажи своему другу не двигаться, Сеймур, иначе я спущу курок.
  Он сглотнул так громко, что даже я услышала.
  - Не двигайся, Пит, хорошо?
  Пит не ответил.
  - Ронни, пожалуйста, возьми у Сеймура пистолет. Спасибо.
  Я все еще стояла на коленях; мой пистолет упирался бандиту в пах. Сеймур
позволил Ронни забрать у него оружие. Очень хорошо.
  - Я прослежу за вторым, Анита, - сказала Ронни. Я не смотрела на нее. Она
со своей работой справится. А я должна делать свою.
  - Сеймур, это 38-й специальный, рассчитан на два выстрела. К нему подходят
разные патроны: на 0.22, 0.44 или 0.357 "магнум". - Это была ложь, к новой
облегченной версии не подходят патроны крупнее 38-го калибра, но я могла
бы поспорить, что Сеймур их не различает. - Сорок четвертый или 0.357 - и
ты можешь послать фамильным драгоценностям прощальный поцелуй. Двадцать
второй - что ж, возможно, тебе будет просто очень, очень больно. Как я
всегда говорю в подобных случаях: "Как тебе кажется, у тебя сегодня
удачный день?"
- Что ты хочешь, эй, что ты хочешь? - Голос его от страха стал тонким и
писклявым.
  - Кто тебя нанял?
  Он покачал головой:
  - Нет, сестренка, он нас убьет.
  - "Магнум-357" оставляет чертовски здоровую дырку, Сеймур.
  - Не говори ей ничего, - сказал Пит.
  - Если он скажет что-нибудь еще, Ронни, отстрели ему коленную чашечку, -
сказала я.
  - С удовольствием, - сказала Ронни. Интересно, сделает ли она это на самом
деле. Еще интереснее, прикажу ли я ей это сделать. Лучше не выяснять.
  - Ответь мне, Сеймур, и поживее, иначе я выстрелю. - Я ткнула его
пистолетом. Это уже само по себе должно было причинить боль. Он почти
встал на цыпочки.
  - Боже, пожалуйста, не надо.
  - Кто вас нанял?
  - Бруно.
  - Ты придурок, Сеймур, - сказал Пит. - Он убьет нас.
  - Ронни, пожалуйста, подстрели его, - сказала я.
  - Ты сказала, коленную чашечку, правильно?
  - Да.
  - А может, лучше локоть? - спросила она.
  - На твое усмотрение, - сказала я.
  - Вы сумасшедшие, - сказал Сеймур.
  - Да, - сказала я, - и тебе лучше не забывать об этом. Что именно вам
сказал Бруно?
  - Сказал, чтобы мы притащили тебя на Большой, возле Вашингтон-стрит.
Сказал, чтобы мы взяли вас обеих, но разрешил использовать блондинку,
чтобы уговорить тебя поехать.
  - Адрес, - потребовала я.
  Сеймур сказал адрес. Я думаю, что в эту минуту он выдал бы мне даже
секретный компонент волшебного соуса, если бы я попросила.
  - Если вы туда пойдете, Бруно узнает, что мы раскололись, - сказал Пит.
  - Ронни, - сказала я.
  - Можешь стрелять в меня, цыпочка, это не имеет значения. Если ты пойдешь
туда или пришлешь полицию, мы покойники.
  Я поглядела на Пита. Он говорил очень искренне. Конечно, они с Сеймуром
плохие парии, но...
  - Ладно, мы туда не пойдем.
  - Мы не пойдем в полицию? - спросила Ронни.
  - Нет, если мы это сделаем, тогда уж лучше убить их прямо здесь. Но мы
ведь не станем этого делать, а Сеймур?
  - Нет, сестренка, нет.
  - Сколько старина Бруно вам платит?
  - Четыре сотни за каждую.
  - Маловато, - сказала я.
  - Можешь мне не рассказывать.
  - Я сейчас встану, Сеймур, и оставлю твои шарики как есть. Но не вздумайте
больше приближаться к нам с Ронни, или я расскажу Бруно, что ты его продал.
  - Он убьет нас, сестренка. Убьет на месте.
  - Правильно, Сеймур. Мы все просто притворимся, что между нами никогда
ничего не было, хорошо? - Он энергично кивнул. - А тебе такой вариант
подходит, Пит? - спросила я.
  - Я же не идиот. Бруно вырежет мне сердце и заставит съесть. Мы ничего не
скажем. - В голосе его чувствовалось отвращение.
  Я встала и шагнула подальше от Сеймура. Ронни держала Пита на прицеле
"беретты". Двадцать второй она засунула за пояс шорт.
  - Валите отсюда, - сказала я.
  Лицо у Сеймура было красное, на лбу выступил нездоровый пот.
  - Можно мне забрать пистолет? - Он совсем отупел от страха.
  - Не будь таким милым, - сказала я.
  Пит встал на ноги. Под носом у него была полоска засохшей крови.
  - Шевелись, Сеймур. Пошли отсюда.
  Они пошли по улице бок о бок. Сеймур все время сутулился, и казалось,
будто он борется с искушением зажать в горсти свои чудом уцелевшие
сокровища.
  Ронни шумно выдохнула и прислонилась спиной к стене. В правой руке она
по-прежнему сжимала пистолет.
  - Мой Бог, - произнесла она с чувством.
  - Да уж, - сказала я.
  Она коснулась моего лица в том месте, куда ударил Сеймур. Было больно. Я
поморщилась.
  - Ты в порядке? - спросила Ронни.
  - В абсолютном, - сказала я. На самом деле мне казалось, что вся левая
часть лица у меня стала как одна большая болевая точка, но от того, что я
скажу это вслух, легче мне не станет.
  - Мы пойдем туда, куда нас должны были доставить?
  - Нет.
  - Почему?
  - Я знаю, кто такой Бруно и чьи приказы он выполняет. Я знаю, почему они
пытались меня похитить. Что я могу узнать такого, что стоило бы смерти
двух человек?
  Ронни на минуту задумалась, потом сказала:
  - Наверное, ты права. Но почему бы не сообщить в полицию о нападении?
  - А зачем? Я жива-здорова, ты тоже. Сеймур и Пит больше не придут.
  Она пожала плечами.
  - Ты ведь на самом деле не хотела, чтобы я отстрелила ему коленную
чашечку, правда? То есть мы играли в хорошего и плохого полицейского, да
ведь? - Она спрашивала очень настойчиво, и ее серые глаза смотрели
серьезно и прямо.
  Я отвела взгляд.
  - Пошли домой. Меня что-то больше не тянет бегать.
  - Меня тоже.
  Мы повернули к дому. Ронни засунула "беретту" за пояс и прикрыла
футболкой. 0.22 она прятала в ладонях. Его почти не было заметно.
  - Мы притворялись, правда? Как будто мы крутые, да?
  Правда.
  - Я не знаю.
  - Анита!
  - Я не знаю, это правда.
  - Я не могла бы в него выстрелить только для того, чтобы он не болтал.
  - Хорошо, что этого не потребовалось, - сказала я.
  - Ты действительно нажала бы на курок?
  Где-то вдалеке запела птица. От ее песни затхлая жара на мгновение
посвежела.
  - Ответь мне, Анита. Ты действительно нажала бы на курок?
  - Да.
  - Да? - В голосе Ронни сквозило неподдельное изумление.
  - Да.
  - Вот черт. - Минуту или две мы шли молча, но том она спросила: - Какими
патронами он у тебя сегодня заряжен?
  - Тридцать восьмого калибра.
  - Тот парень бы умер.
  - Наверняка, - сказала я.
  Я всю дорогу чувствовала, что она искоса на меня поглядывает. Этот взгляд
я ловила на себе и раньше. Смесь ужаса и восхищения. Только раньше на меня
так никогда не смотрели друзья. Это довольно грустно. Но в тот же вечер мы
отправились обедать в "Дочку Мельника" в Сент-Чарльз. Там было хорошо, еда
была отменная. Как всегда.
  Мы болтали и смеялись и весело провели время. Ни она, ни я за весь вечер
ни разу не вспомнили о том, что случилось днем. Если хорошенько
притвориться, то, может быть, все пройдет само собой.

  20

  В половине одиннадцатого ночи я была в вампирском районе. В темно-синей
рубашке, джинсах и красной ветровке. Под ветровкой скрывался браунинг. Пот
струйками стекал у меня по рукам, но без ветровки идти было нельзя.
  Дневные забавы окончились благополучно, но отчасти нам просто повезло. И в
том, что Сеймур вышел из себя. И в том, что я не потеряла сознание от
удара. Опухоль спала после того, как я поставила ледяной компресс, но все
же левая сторона моего лица была красной и отекшей, словно из нее
собирался вылезти на свет какой-то созревающий плод. Но синяка не было -
пока.
  "Смеющийся Труп" был одним из самых новых клубов в районе. Вампиры
сексуальны. Я готова это признать. Но забавны? Я так не считаю. Очевидно,
я принадлежу к меньшинству. От дверей клуба протянулась длинная очередь
желающих посмеяться.
  Мне даже не пришло в голову, что для того, чтобы войти, мне может
понадобиться билет. Но ведь я знакома с владельцем. Я прошла к билетной
кассе. Очередь состояла главным образом из молодежи. Женщины в платьях,
мужчины в модных спортивных рубашках, редко попадались люди в костюмах.
Все возбужденно переговаривались, многие держались за руки. Свидания. Я
помню свидания. Давно это было. Возможно, будь у меня меньше неприятностей
по жизни, я бы чаще ходила на свидания. Возможно.
  Я протиснулась к окошечку.
  - Эй, - возмущенно сказал одни из парней.
  - Извините, - сказала я.
  Женщина в билетной кассе нахмурилась:
  - Вы не должны лезть без очереди, мэм.
  Мэм?
  - Мне не нужен билет. Я не собираюсь смотреть представление. Мне нужно
увидеться с Жан-Клодом. Только и всего.
  - Ну, я не знаю. А вдруг вы просто репортер?
  Репортер? Я глубоко взд