ого меча, который я в  жизни  видела.  Ксавье  улыбался,
глядя на Серефину.
   - Я накормил тебя, - сказал Кровавые Кости. - Освободи меня.
   Серефина вскинула руку к небу, гладя потолок.
   - Нет, - выдохнула она. - Никогда. Я высосу тебя досуха и буду купаться в
твоей силе.
   - Ты обещала, - сказал Кровавые Кости.
   Она глядела на него, паря  в  воздухе,  огненные  глаза  были  на  уровне
ободранного лица.
   - Я солгала, - сказала она.
   - Нет!  -  крикнул  Ксавье  и  попытался  подойти  ближе,  но  кресты  не
подпустили его.
   Я бросила горсть соли на Серефину и Кровавые Кости. Она расхохоталась мне
в лицо:
   - Что это ты делаешь, нинья?
   - Никогда не нарущай слово, данное фейри, - сказала я. - Это отменяет все
договоры.
   В руках Кровавых Костей появился  меч  -  просто  появился,  будто  фейри
выхватил его из воздуха. Этот меч был у Ксавье в ту ночь в  доме  Квинленов.
Сколько еще может быть здесь  ятаганов  длиной  с  мой  торс?  Фейри  ударил
Серефину в грудь, насадив на лезвие, как бабочку. Обычная  сталь  ее  бы  не
могла ранить, но эта была усилена фейри-магией, и она смогла. Кровавые Кости
пригвоздил Серефину к стене, загнав меч по рукоять. Потом  вырвал  клинок  с
поворотом, расширяя рану.
   Серефина завизжала и сползла вниз, оставляя кровавый след на стене.
   Кровавые Кости подвернулся к нам, коснулся пальцем кровоточащей груди.
   - Я прощу тебе эту рану, потому что ты освободила меня. Когда  умрет  он,
больше ран не будет.
   И он вогнал меч в Магнуса. Движение  было  так  быстро,  что  мы  увидели
только конечный стоп-кадр. Он был быстрее Ксавье. Черт, плохо!
   Магнус упал на колени, раскрыв рот в крике, на который у него уже не было
дыхания. Кровавые Кости выдернул меч вверх, как и из Серефины, и я вспомнила
о ранах, которые были на убитых мальчиках.
   Если бы Кровавые Кости помог нам сбежать от Серефины, я бы ничего  против
не имела, но что потом?
   Он выдернул меч, и Магнус все еще был жив и глядел на меня.  Он  протянул
ко мне руку, будто я могла помочь ему умереть. Кровавые Кости  занес  клинок
для последнего удара.
   Я наставила на него браунинг:
   - Не двигайся! Пока ты его не убил, ты смертен, и пули могут убить тебя.
   Фейри застыл, глядя на меня:
   - Чего ты хочешь, смертная?
   - Это ты убил мальчиков в лесу?
   Кровавые Кости заморгал:
   - Это были плохие дети.
   - Если ты отсюда выберешься, ты снова будешь убивать плохих детей?
   Он поглядел на меня, моргнул, потом сказал:
   - Это то, что я делаю. Это то, кто я есть.
   Я выстрелила, не успев додумать. Если бы он двинулся  первым,  я  бы  уже
была мертва. Пуля ударила его между глаз, он пошатнулся назад, но не упал.
   - Кресты, ma petite, иначе  я  не  смогу  помочь  вам,  -  донесся  шепот
Жан-Клода. Я спрятала крест под футболку, миг спустя Ларри последовал  моему
примеру. В комнате вдруг потемнело, стало холоднее,  светили  только  свечи.
Кровавые Кости бросился вперед - просто мелькнул. Я выстрелила в него, но не
знаю, попала ли.
   Меч взметнулся и полетел ко мне, и вдруг Жан-Клод повис  на  руке  фейри,
сбивая удар. Ларри оказался рядом со мной, и мы оба стали стрелять в широкую
грудь Кровавых Костей.
   Он  стряхнул  с  себя  Жан-Клода,  и  тот  отлетел  в  стену.  Я  увидела
мелькнувшую полосу меча и поняла, что уклониться не успею.
   Внезапно передо мной оказался Ксавье, и его  кривой  меч  преградил  путь
клинку Кровавых Костей. Стальное лезвие остановилось в дюйме от моего  лица,
выбив зазубрину на клинке Ксавье. Кривой меч Ксавье ударил  вверх,  в  грудь
Кровавых Костей. Фейри  заревел,  попытался  рубануть  Ксавье,  но  тот  был
слишком близко.
   Кровавые Кости рухнул на колени. Ксавье вывернул меч, целя  в  сердце,  и
выдернул его в  фонтане  крови.  Фейри  с  визгом  упал  на  живот,  пытаясь
подняться. Я приставила браунинг к его  голове  и  стала  стрелять  со  всей
возможной скоростью - при стрельбе в упор целиться не надо.  Ларри  оказался
рядом со мной и тоже стрелял. Мы разрядили обоймы в голову чудовища,  а  оно
все еще дышало. Ксавье всадил меч ему в  спину,  пригвоздив  к  полу.  Грудь
Кровавых Костей вздымалась и опадала, ловя воздух.
   Я перебросила в руку ?файрстар? и заменила обойму на свинцовые пули.  Еще
три выстрела, и, будто наросла критическая масса,  голова  чудовища  лопнула
фонтаном костей, крови и чего-то густого и мокрого.
   Ксавье  в  этот  момент  стоял  у  него  на  спине.   Мы   были   покрыты
окровавленными  мозгами.  Ксавье  выдернул  меч.  Он  вышел  зазубренный  от
соприкосновения с костями. Мы стояли рядом с мертвым великаном, объединенные
на миг общим знанием.
   - Этот меч - холодное железо? - спросила я.
   - Да, - ответил он.  Зрачки  его  глаз  были  красны,  как  вишня,  -  не
розоватый цвет альбиноса, а настоящий красный. У людей таких глаз не бывает.
   - Ты фейри, - сказала я.
   - Не будь дурой. Фейри не могут стать вампирами, это все знают.
   Я поглядела на него и покачала головой:
   - Ты приложил руку к заклинанию Магнуса. Это ты с ним сделал. - Он сам  с
собой это сделал, - ответил Ксавье.
   - Ты помогал Кровавым Костям убивать подростков, тех детей, или ты только
дал ему меч?
   - Я отдавал ему своих жертв, когда  они  мне  приедались.  В  ?файрстаре?
оставалось еще восемь выстрелов. Наверное, Ксавье прочел это в моих глазах.
   - И свинцовые, и серебряные пули против меня бессильны. Я защищен от этих
металлов.
   - Где Джефф Квинлен?
   - Здесь, в подвале.
   - Приведи его.
   - Что-то не хочется.
   За нами вдруг снова раздались звуки, послышалось движение.  Он  заговорил
мне зубы, и в это время случилось что-то плохое.
   Джейсон выкашливал кровь на  ковер.  Если  бы  он  был  человеком,  я  бы
сказала, что это агония. Но он был ликантроп, и он увидит рассвет. Кто-то из
вампиров серьезно его ранил, только я не знала кто.
   Жан-Клод лежал под кучей вампиров, состоящей из Элли,  Киссы,  Беттины  и
Паллас. Оттуда раздался его голос, грохочущий крик, отдавшийся в комнате. Он
впечатлял, но недостаточно.
   - Не делайте этого, ma petite!
   Янош стоял возле трона вместе с Ларри. У Ларри руки были связаны  шнуром,
отрезанным от занавесей. Во рту торчал кляп из тряпки. Бледная  паучья  рука
Яноша охватывала его шею.
   Серефина уже взгромоздилась  на  трон,  из  нее  вытекала  черная  кровь.
Никогда я не видела, чтобы из кого-то натекло столько крови  и  так  быстро.
Грудь ее была разорвана так широко, что видно было бьющееся сердце..
   - Чего ты хочешь? - спросила я.
   - Нет, ma petite! - Жан-Клод пытался шевельнуться - и не мог.
   - Это западня!
   - Скажите мне что-нибудь, чего я не знаю.
   - Она хочет тебя, некромантка, - сказал Янош.
   Мне понадобилась секунда, чтобы понять.
   - Зачем?
   - Ты лишила ее источника бессмертной крови. Ты займешь его место.
   - Он не был бессмертен, - сказала я. - Мы это доказали.
   - Он был силен, некромантка, как сильна и ты. Она будет пить твою кровь и
жить.
   - А я?
   - Ты будешь жить вечно, Анита, вечно.
   Насчет ?вечно? я не стала комментировать. Я. знала цену этому обещанию.
   - Она получит вас, а его все равно убьет, - сказал Жан-Клод.
   Наверное, он был прав, но что я могла сделать?
   - Она же отпустила девушек.
   - Этого вы не знаете, ma petite. Разве вы их видели потом живыми?
   В его словах был смысл.
   - Некромантка!
   Голос Яноша выдернул меня из раздумий. Серефина лежала  рядом  с  ним  на
троне. Кровь пропитала белое платье, превратив его в черное. Ткань  липла  к
тощему телу.
   - Иди, некромантка, - сказал Янош. - Иди, или этому человеку будет плохо.
   Я шагнула вперед.
   - Нет! - крикнул Жан-Клод.
   Янош махнул бледной паучьей рукой над телом Ларри.  Белая  рубашка  Ларри
лопнула и стала пропитываться кровью. С кляпом он  не  мог  вскрикнуть,  но,
если бы Янош его не держал, он бы упал.
   - Брось оружие и иди к нам, некромантка.
   - Ma petite, умоляю вас, не надо!
   - Я не могу, Жан-Клод. Вы это знаете.
   - Она это знает, - сказал он.
   Я поглядела  на  него,  он  безнадежно  пытался  вырваться  из-под  груды
вампиров втрое больше его по весу. Это должно было быть смешно, но не было.
   - Она не хочет вас. Она хочет, чтобы у меня вас  не  было.  Вы  ей  нужны
назло мне.
   - В эту игру пригласила вас я, помните? - сказала я. - Это мой бенефис.
   И я пошла к Яношу. Я старалась не глядеть на то,  что  было  за  ним,  не
видеть, куда иду.
   - Ma petite, не надо! Вы - признанный Мастер.  Она  не  может  взять  вас
силой. Ей нужно ваше согласие. Откажитесь!
   Я только покачала головой и продолжала идти.
   - Сначала оружие, некромантка.
   Я положила оба пистолета на пол. Ларри яростно замотал  головой,  издавая
сдавленные протестующие звуки. Он забился, упал на  колени.  Яношу  пришлось
отпустить его шею, чтобы не задушить.
   - Теперь ножи, - сказал Янош.
   - У меня...
   - Не пытайся лгать нам здесь и сейчас.
   Он знал, что говорил. Я положила ножи на пол.
   Сердце стучало так, что едва давало дышать. Я остановилась  перед  Ларри,
поглядела ему в глаза. Вытащила клял - чей-то шелковый шарф.
   - Анита, не надо! Не делай этого, ради Бога! Не надо  погибать  за  меня,
прошу тебя!
   На его рубашке открылся новый порез, снова потекла кровь. Он ахнул, но не
закричал.
   Я поглядела на Серефину:
   - Ты говорил, что так можно порезать только того, у кого есть аура силы.
   - У него она есть, - сказал Янош.
   - Отпустите его. Отпустите их всех, и я это сделаю.
   - Не делайте этого из-за меня, ma petite!
   - Я это делаю ради Ларри. Включить сюда всех не выйдет дороже.
   Янош поглядел на Серефину. Она валялась на боку, полузакрыв глаза.
   - Подойди, Анита. Дай мне руку, и всех отпустят на свободу.  Я  даю  тебе
слово, как Мастер Мастеру.
   Ларри рвался не от меня, а ко мне.
   Янош полоснул  его  по  воздуху,  и  рукав  Ларри  залило  кровью.  Ларри
вскрикнул.
   - Прекратите, - сказала я. - Прекратите. Не  трогайте  его.  Слышите?  Не
трогайте его.
   Последние слова я выплюнула прямо в лицо Яношу, глядя в мертвые  глаза  и
ничего не чувствуя. Чья-то рука коснулась моего  локтя,  и  я  ахнула.  Гнев
пронес меня эти последние ярды. То, что я собиралась сделать,  слишком  меня
пугало, чтобы об этом можно было думать.
   Серефина потеряла перчатку, и мое запястье охватила ее голая  рука  -  не
сильно, не туго, совсем не больно.  Я  глядела  на  ее  пальцы  и  не  могла
говорить - мешало бешено бьющееся сердце.
   - Отпустите его, - сказала она.  Как  только  Янош  отпустил  Ларри,  тот
попытался броситься ко мне. Янош  небрежно  отмахнул  его  тыльной  стороной
ладони по лицу, и Ларри полетел на пол и проехал чуть ли не до стены.
   Я застыла. На какой-то страшный миг мне показалось, что Ларри убит, но он
застонал и попытался вернуться.
   Я подняла глаза и увидела взгляд Жан-Клода.  Он  преследовал  меня  много
лет, и теперь на его глазах я  позволю  другому  вампиру  запустить  в  меня
клыки.
   Серефина рывком поставила меня на колени, так сжав кости моей руки, что я
испугалась, как бы не было перелома. От боли я поглядела  ей  в  глаза.  Они
были глубокими, карими, почти черными. И ласково улыбались мне.
   Я услышала запах маминых духов, ее лака для волос, ее  кожи.  Я  затрясла
головой. Это была не правда. Не правда.  У  меня  перехватило  дыхание.  Она
наклонилась надо мной, и когда ее  лицо  приблизилось,  мне  на  щеку  упали
густые и черные мамины волосы.
   - Нет! Это не настоящее!
   - Настолько настоящее, насколько тебе захочется, нинья.
   Я взглянула в эти глаза и провалилась в длинный черный туннель. Я  падала
туда, к этому огоньку. Я тянулась к  нему.  Он  согреет  мою  плоть,  утешит
сердце. Он станет для меня всеми и всем.
   Далеко, как во сне, донесся голос Жан-Клода:
   - Анита!
   Но было поздно. Ее огонь согрел меня, создал чувство целостности. А  боль
- такая малая цена за такое счастье.
   Черный туннель сомкнулся у меня за  спиной,  и  осталась  только  тьма  и
огонек глаз Серефины.

39

   Мне снился сон. Я снова стала маленькой. Такой маленькой,  что  лежала  у
мамы на коленях, и только ножки чуть свисали. Она обняла меня,  и  мне  было
так хорошо и покойно, и никто и ничто не могло меня  обидеть,  пока  мамочка
меня держит. Я прижалась головой к ее груди. У меня под ухом  билось  мамино
сердце. Сильный, ровный ритм, и он звучал все громче и громче.
   Этот звук меня и разбудил, но я не  проснулась.  Темнота  была  настолько
полной, что я была как слепая. Я лежала  в  темноте  в  объятиях  мамы  -  я
заснула, лежа в кровати с ней и с папой. Сердце мамы стучало у меня  в  ухе,
но ритм был не тот. У мамы был шумок в сердце.  У  нее  сердце  билось  так:
сначала медленно, потом пауза,  два  быстрых  догоняющих  удара.  А  сердце,
которое я слышала, билось ровнее часов.
   Я  попыталась  подняться  и  стукнулась  головой  обо  что-то  твердое  и
неподатливое. Руки  ощупали  тело,  к  которому  я  прижималась,  и  ощутили
атласное платье с пришитыми драгоценностями. Лежа в  темноте,  я  попыталась
скатиться с этого тела и попала на сгиб руки. Оголенная кожа  скользнула  по
моим голым плечам, бескостная плоть, как  у  мертвеца,  но  сердце  стучало,
заполняя тьму, хотя я изо всех сил старалась отодвинуться.
   Наши тела были прижаты друг к другу -  этот  гроб  не  был  рассчитан  на
двоих. Пот побежал по моей коже ручьем. Темнота стала вдруг удушающе тесной,
горячей. Я попыталась перевернуться на спину, скатиться с этой  женщины,  но
не могли. Места не было.
   Даже от моих слабых усилий ее тело шевельнулось, мягкая плоть  поддалась.
Запаха маминых духов больше не было. Был запах старой крови и затхлости,  от
которого волосы на шее вставали дыбом. Знакомый запах вампиров.
   Я закричала и попыталась отжаться на руках, чтобы отдалиться  от  нее,  и
тогда  крышка  поддалась.  Я  уперлась  спиной  в  атлас  и  дерево.  Крышка
отвалилась, и вдруг я оказалась сидящей верхом на мертвом теле.
   Тусклый свет подчеркивал морщины. Неуместным казался тщательно наложенный
макияж, как неудачный грим на трупе. Я выбралась из гроба, чуть не  упав  на
пол.
   Гроб Серефины стоял на сцене бара  ?Кровавые  Кости?.  У  подножия  сцены
свернулась клубком Элли. Я перешагнула через нее, наполовину ожидая, что она
схватит меня за ногу, но  она  не  шевелилась.  Даже  не  дышала.  Она  была
новоумершей и с восходом солнца становилась мертвой по-настоящему.
   Серефина тоже не дышала, но сердце у нее билось, жило. Зачем?  Чтобы  мне
было приятнее? Или от моего прикосновения? Черт,  не  знаю.  Если  выберусь,
спрошу Жан-Клода. Если он жив. Если она сдержала слово.
   Янош лежал посреди зала на спине, сложив руки на груди. Беттина и  Паллас
прильнули к нему с двух сторон. На полу стоял  гроб.  Я  понятия  не  имела,
который сейчас час, но готова была поспорить, что Серефина целый день  спать
не станет. Надо было отсюда выбираться.
   - Я ей говорил, что ты не проспишь целый день. Голос заставил меня  резко
обернуться. Магнус  сидел  за  стойкой,  опираясь  локтями  на  полированное
дерево, и резал лимон очень острым с виду ножом. Длинные волосы  рассыпались
вокруг лица. Вдруг он выпрямился, потягиваясь.  На  нем  была  одна  из  тех
рубашек,  которые  берут  напрокат,  чтобы  надеть  под   фрак.   Она   была
бледно-зеленой и подчеркивала зелень его глаз.
   - Ты меня напугал, - сказала я.
   Он легко  перескочил  через  стойку  и  приземлился  на  ноги,  как  кот.
Улыбнулся - и эта улыбка не была дружелюбной.
   - Я думал, тебя не так легко напугать.
   Я отступила на шаг:
   - Ты чертовски быстро выздоровел.
   - Я пил бессмертную кровь, это помогает. - Он глядел на меня  с  жаром  в
глазах, который мне не понравился.
   - Что с тобой такое, Магнус?
   Он отвел волосы с шеи  и  рванул  ворот  рубашки  так,  что  две  верхние
пуговицы отлетели и закружились на полу. На гладкой шее виднелся новый укус.
   Я попятилась еще на шаг к двери.
   - Ну и что? - Я провела рукой по шее и нащупала свой укус. - Значит, тебе
сделали второй укус для пары. Что из этого?
   - Она запретила мне пить. Она сказала, что ты целый  день  проспишь.  Что
она продержит тебя целый день спящей, но я знал, что она тебя недооценивает.
   Я сделала еще один шаг к двери.
   - Не надо, Анита!
   - Почему? - Я боялась, что знаю ответ.
   - Серефина велела мне посторожить тебя, пока она проснется. - Он поглядел
на меня печально и безутешно. - Ты лучше  сядь.  Я  тебе  соберу  что-нибудь
поесть.
   - Спасибо, не хочется.
   - Не беги, Анита. Не заставляй меня применить силу.
   - А кто во втором гробу? - спросила я.
   Вопрос был для него неожиданным. Волосы  Магнуса  упали  назад,  на  шею,
рубашка осталась распахнутой на груди. Не помню, чтобы  в  последний  раз  я
видела его  грудь  или  обращала  внимание,  как  волосы  лежат  на  плечах.
Наверное, мазь выдыхается.
   - Прекрати, Магнус.
   - Что прекратить?
   - Гламор на меня не действует.
   - Гламор может оказаться приятной альтернативой.
   - Кто в том гробу?
   - Ксавье с мальчиком.
   Я бросилась к двери, и он тут же оказался сзади, неимоверно быстрый, но я
видала и побыстрее. Большинство из них оказывались мертвецами.
   Не делая попыток открыть дверь, я повернулась к нему, и это было для него
неожиданностью. Он попался на переворот через плечо  почти  по  учебнику.  Я
попыталась бросить его на три фута на пол, вложив в прием все силы.
   Миг он лежал оглушенный. Я распахнула дверь. Весеннее солнце ворвалось  в
зал, и лучи легли на Яноша и его женщин. Лицо Яноша отвернулось от света.  Я
не стала ждать, что будет дальше, а бросилась бежать.
   Вопли неслись мне вслед к солнечному свету. Я услышала, как  захлопнулась
дверь, но не обернулась. Выбежав на подъездную дорожку, я бросилась  бежать,
вложив в бег все силы. Я слышала, как он  топает  сзади,  но  убегать  я  не
собиралась. Выждав до последней секунды,  я  резко  остановилась  и  ударила
ногой. Он успел среагировать и поднырнул, подсек мою опорную ногу, и мы  оба
свалились на гравий. Я бросила ему в лицо горсть гальки, а  он  ударил  меня
кулаком в челюсть. После хорошего удара в лицо всегда бывает мгновение вроде
паралича, когда ничего не можешь  сделать,  только  моргаешь.  Лицо  Магнуса
склонилось надо  мной,  и  он  не  стал  спрашивать,  не  болит  ли  у  меня
что-нибудь, - это было его целью. Он поднял меня и закинул на  плечи.  Я  не
успела и попытаться что-нибудь сделать,  как  он  ногой  распахнул  дверь  и
бросил меня на пол - не слишком бережно. Потом прислонился к двери  и  запер
ее.
   - Тебе обязательно надо было по-плохому?
   Я встала и попятилась от него, оказавшись ближе к  вампирам.  Это  трудно
было назвать выигрышем позиции. Я попятилась  к  бару.  Где-то  должна  быть
задняя дверь.
   - По-другому я не умею, Магнус.
   - Значит, предстоит тяжелый день. - Магнус вздохнул и отвалился от двери.
   Я оперлась на гладкую стойку.
   - Именно.
   Полуразрезанный лимон и нож лежали всего  в  нескольких  дюймах  от  моей
руки. Я устремила взгляд на Магнуса, стараясь больше  не  смотреть  на  нож,
чтобы не привлечь к нему внимания. Что проще сказать, чем сделать.
   Он глянул на нож, улыбнулся и покачал головой:
   - Не надо, Анита.
   Я уперлась руками в  стойку  и  перепрыгнула.  Слышно  было,  как  Магнус
догоняет, но я не оглянулась.  Никогда  не  оглядывайся  -  кто-нибудь  тебя
обязательно догоняет.
   Перепрыгивая, я одновременно схватила нож, но лицо Магнуса показалось над
стойкой слишком быстро. Я не была готова. Я могла только смотреть на него  с
зажатым в руке ножом. Если бы он еще чуть промедлил, я бы пырнула его  ножом
в горло - так по крайней мере было задумано.
   Магнус полуприсел на стойке, глядя на  меня  сверху  вниз,  аквамариновые
глаза блестели. В них играли цвета и тени, отражая предметы,  которых  здесь
не было. Он сто