Все ушло. Иветт  позволила  мне  съездить  домой,  в  ее
компании. Лучше бы я этого  не  делал.  Это  заразило  мои  воспоминания,  и
заставило их походить на сны.
   - Хорошие вещи так же реальны, как и всякая дрянь,  -  сказала  я.  -  Не
позволяйте Иветт отнять их у вас.
   Он улыбнулся, затем вздрогнул. Бабочки взвились в воздух, словно  в  небо
подбросили осенние листья.
   - Я должен идти.
   Он скользнул прочь  меж  деревьев,  сопровождаемый  шлейфом  нетерпеливых
бабочек. Я потеряла из виду белый плащ, когда он спустился с противоположной
стороны  холма,  но  бабочки  тянулись  вслед  за  ним   подобно   крошечным
стервятникам, отмечающим линию смерти.
 
Глава 31 
 
   Я пересекла двор, подъездную дорогу, и была уже на  дорожке,  когда  звук
автомобиля, заезжающего на гравий, заставил меня обернуться. Это была Ронни.
Черт. Я забыла позвонить ей и  отменить  нашу  утреннюю  пробежку.  Вероника
(Ронни)  Симс  была  частным  детективом  и   моей   лучшей   подругой.   Мы
тренировались вместе по крайней мере раз в неделю, обычно в  субботу  утром.
Иногда мы ходили  в  тренажерный  зал,  иногда  бегали.  Сегодня  было  утро
субботы, и я забыла отменить тренировку.
   Я держала  пистолет  сбоку,  спрятав  под  плащ.  Не  то,  чтобы  это  ее
побеспокоило бы. Это было просто автоматикой. Если вы достойны разрешения на
ношение оружия,  то  обычно  не  светите  им  вокруг.  Намеренная  публичная
демонстрация оружия без уважительной причины называется "угроза  оружием"  и
может повлечь отмену вашего разрешения. Это вроде как новый вампир  сверкает
клыками. Признак любителя.
   Я почувствовала себя виноватой, что заставила Ронни проделать  весь  путь
сюда попусту, но тут я поняла, что она была не одна. Луи  Фейн,  доктор  Луи
Фейн, который преподавал биологию в Вашингтонском университете, был  с  ней.
Они вывалились из автомобиля вместе, смеясь, и взялись за руки,  как  только
машина перестала быть преградой между ними. Они  оба  были  одеты  для  бега
трусцой. Его футболка не была заправлена в шорты, при его росте в пять футов
шесть дюймов опускаясь достаточно низко, чтобы шорты были едва видны. Черные
волосы были пострижены коротко и аккуратно  и  не  вязались  с  безразмерной
футболкой.
   На Ронни были лавандовые велосипедки, которые демонстрировали ее  длинные
ноги в лучшем свете.
   Короткий топ того же цвета позволял любоваться на ее плоский живот,  пока
она шла ко мне. Она никогда не одевалась так мило  только  для  того,  чтобы
пойти со мной на тренировку. Ее белокурые волосы до плеч  были  свежевымыты,
высушены феном и блестели. Единственным упущением был макияж, но она  в  нем
не нуждалась. Ее лицо  сияло.  Серые  глаза  отливали  тем  синим  оттенком,
который обычно появлялся при правильном подборе цвета  одежды.  Она  выбрала
цвет правильно, и Луи видел только ее.
   Я стояла, глядя, как они идут рука об руку по дорожке,  и  гадала,  когда
они заметят меня. Наконец, при виде меня они оба  приняли  почти  пораженный
вид, как будто я явилась из чистого воздуха. Ронни  с  присущим  ей  так-том
изобразила смущение, но Луи просто казался довольным. Я и раньше знала,  что
они занимались сексом друг с другом, но одного взгляда на них вместе было бы
достаточно. Его пальцы легко перебирали по ее ладони, пока они стояли, глядя
на меня. Я не был уверена, что они любили друг друга, но желали - это точно.
   Ронни осмотрела меня сверху донизу.
   - Многовато одежды для бега трусцой, не так ли?
   Я нахмурилась.
   - Прости, я забыла позвонить. Я только что добралась домой.
   - Что произошло? - спросил Луи. Он все еще  держал  руку  Ронни,  но  все
остальное изменилось. Он внезапно подобрался, вроде даже стал  выше  ростом,
черные глаза ощупали мое лицо, впервые  заметили  повязку  на  моей  руке  и
другие приметы усталости.
   - Ты пахнешь кровью и..., - его ноздри расширились, - чем-то похуже.
   Я подумала, мог ли он учуять гниющую плоть Уоррика на моих туфлях, но  не
спросила. Я действительно не  хотела  знать.  Он  был  одним  из  помощников
Рафаеля, и мне было странно, что он не знал, что случилось.
   - Вы, ребята, были за городом?
   Они кивнули, и улыбка Ронни тоже исчезла.
   - Мы были в хижине.
   "Хижина" была частью ее доли после  разрыва  двухлетнего  брака,  который
закончился очень плохо. Но это была отличная хижина.
   - Да, там здорово.
   - Что произошло? - повторил Луи.
   - Давайте зайдем в дом. Я не могу придумать достаточно  короткую  версию,
чтобы обойтись без чашки кофе.
   Они проследовали за мной в дом, все еще  касаясь  друг  друга,  но  часть
сияния улетучилась. Кажется, я имела свойство влиять на людей таким образом.
Трудно быть ярким и солнечным в центре зоны поражения.
   Грегори лежал на кушетке, все еще в блаженном забытьи. Луи замер на пути.
Возможно, впрочем, не только из-за верлеопарда. От белой  кушетки  и  кресла
расстилался большой персидский ковер. Это был не мой ковер.
   На белой мебели валялись яркие подушки, повторяющие цвета  ковра.  Краски
были подобны драгоценным камням в утреннем солнечном свете.
   Ронни сказала: "Стивен".  Она  даже  пошла  вперед,  будто  с  намерением
дотронуться до него, но Луи отдернул ее назад.
   - Это не Стивен.
   - Откуда ты знаешь? - спросила я.
   - Они пахнут по-разному.
   Ронни просто глядела во все глаза.
   - Это Грегори?
   Луи кивнул.
   - Я знала, что они близнецы, но...
   - Да, - сказала я. - Я  должна  пойти  избавиться  от  этого  платья,  но
давайте уясним одну вещь. Грегори теперь  мой.  Он  из  хороших  парней.  Не
обижайте его.
   Луи повернулся ко мне, и его черная радужка растеклась вокруг зрачка, так
что его глаза стали похожи на черные пуговицы, глаза крысы.
   - Он пытал его собственного брата.
   - Я была там, Луи. Я видела это.
   - Как тогда ты можешь защищать его?
   Я покачала головой.
   - Это была длинная ночь, Луи. Давай просто скажем, что не будь  Габриэля,
который склонял  верлеопардов  ко  злу,  они  выбрали  бы  другие  пути.  Он
отказался пытать одного из волков, и именно поэтому ему переломали ноги.
   Взгляд на лицо Луи сказал, что он мне не поверил. Я  покачала  головой  и
нетерпеливо махнула.
   - Пойдите в кухню, сделайте кофе. Я выберусь из этого  чертова  платья  и
все вам расскажу.
   Ронни потянула его  к  кухне,  но  ее  глаза  смотрели  на  меня,  полные
вопросов. Я сказала: "Позже", и она ушла  в  кухню.  Я  надеялась,  что  она
найдет занятие для Луи, пока я не переоденусь. Я, в общем, не думала, что он
станет причинять вред Грегори,  но  верлеопарды  достали  стольких  людей...
Лучше принять предосторожности, чем потом жалеть.
   Ричард стоял на стремянке и сверлил дырки в потолке  над  моей  кроватью.
Слишком много для вклада в мое спокойствие. Моя спальня была единственной на
первом этаже. Я  уступила  ее,  чтобы  им  не  пришлось  тащить  Грегори  по
лестнице. Мелкие хлопья штукатурки покрывали  его  голый  торс  будто  белой
пудрой. В одних джинсах он был похож на иллюстрацию из  серии  "трудолюбивый
муженек". Шерри и Зейн стояли на кровати, держа части аппаратуры  и  помогая
ему делать измерения.
   Дрель смолкла, и я спросила:
   - Где Вивиан?
   - Гвен увела ее проведать Сильви, -  отозвался  Ричард.  Его  глаза  были
очень нейтральны, когда он смотрел на меня, голос осторожен. Мы  не  слишком
много говорили друг с другом после того, что произошло с нами на арене.
   - Хорошо иметь в доме квалифицированного психотерапевта, - сказала я.
   Шерри и Зейн оба следили за мной. Они напомнили мне лабрадоров-ретриверов
на дрессировочном ринге, глаза горят усердием, ловя каждое слово и жест. Мне
действительно не нравилось, когда  люди  так  на  меня  смотрели.  Это  меня
нервировало.
   - Я зашла только чтобы взять шмотки. Я хочу избавиться от этого платья.
   Я пробралась мимо них к  шкафу.  Жан-Клод  и  здесь  постарался.  Не  так
очевидно, но на комнате лежал отпечаток не моего вкуса. В дальнем конце  был
эркер, дополненный диванчиком. Он был заставлен моей  коллекцией  игрушечных
пингвинов. На кровати сидел новый пингвин, с большим красным бантом на шее и
карточкой,  прислоненной  к  пушистому  животику.  Кусочки  штукатурки   уже
просыпались на черный мех.
   Дрель замолчала опять, и Ричард произнес:
   - Давай, посмотри карточку. Он бы хотел, чтобы ты это сделала.
   Я посмотрела на него. В его глазах все еще были гнев и боль, но под  ними
было что-то еще. Что-то, что я не могла назвать,  или  возможно,  не  хотела
назвать. Я взяла пингвина с кровати, отряхнула от пыли, и открыла  карточку,
повернувшись к нему спиной. Дрель не начинала жужжать. Я чувствовала, как он
следит за мной, пока я читаю карточку.
   В ней говорилось: "Чтобы было с кем спать, когда я не с тобой". Подписано
было только изящным J.
   Я снова всунула  карточку  в  конверт  и  обернулась  к  Ричарду,  прижав
пингвина к животу. Выражение  его  лица  было  очень  осторожным,  настолько
нейтральным, насколько ему удалось. Он смотрел на  меня,  пытаясь  сохранить
безразличие, и наконец провалился. В его глазах проступило  раздражение,  от
невыполненных желаний и невысказанных слов.
   Зейн и Шерри попятились с кровати, скользнули к двери. Они не сбегали, но
посчитали лучшим не встревать между  нами.  Я  не  думала,  что  мы  устроим
полноценную битву, но никак не могла осудить их  за  стремление  убраться  с
дороги.
   - Можешь прочитать записку,  если  хочешь.  Но  я  не  уверена,  что  это
поможет.
   Он издал резкий короткий звук, не вполне смешок.
   - Стоит ли предлагать любовные письма нынешнего дружка бывшему?
   - Я не хочу ранить тебя, Ричард. Действительно не хочу. Если тебе  станет
легче, когда ты прочтешь записку, можешь прочитать. Не считая  того  первого
раза, я никогда не делала ничего, о чем  бы  ты  не  знал.  Я  не  собираюсь
начинать теперь.
   Я смотрела, как дергались мускулы на скулах, пока напряжение не свело его
шею и плечи. Он потряс головой.
   - Не хочу это видеть.
   - Прекрасно. - Я повернулась назад, держа пингвина  и  карточку  в  одной
руке, и открыла ящик платяного шкафа. Я сгребла то, что было  сверху,  почти
не глядя. Я только хотела поскорее убраться из внезапной тишины  в  комнате,
подальше от тяжелых глаз Ричарда.
   - Я слышал, что кто-то пришел с тобой, - сказал он уже  спокойно.  -  Кто
это был?
   Я обернулась, скомкав вместе пингвина и одежку.
   - Луи и Ронни.
   Ричард нахмурился.
   - Рафаэль прислал Луи?
   Я покачала головой.
   - Они вдвоем были в любовном гнездышке. Луи не знает, что  произошло.  Он
кажется действительно зол на Грегори. Это личное, или  из-за  того,  что  он
сделал Стивену?
   - Из-за Стивена, - сказал Ричард. - Луи очень предан своим друзьям.
   Что-то в тоне,  которым  он  произнес  последнее  утверждение,  казалось,
подразумевало, что, возможно, не все в доме  были  такими  преданными.  Или,
может быть, мне только слышался подтекст в невинных словах.
   Возможно. Вина - многогранная штука. Но,  встречая  честные  карие  глаза
Ричарда, я не думала, что слышала что-нибудь, чего  он  не  хотел  дать  мне
понять.
   Если бы я знала, что ему сказать, я бы выслала верлеопардов  из  комнаты,
так что мы могли бы поговорить. Но помоги мне Господь,  если  я  знала,  что
сказать. Пока у  меня  не  было  времени  подумать  об  этом,  беседа  могла
подождать. Вообще-то, лучше бы с ней подождать. Я не ожидала,  что  все  еще
буду способна чувствовать что-то к Ричарду, или он ко мне. Я спала с  другим
мужчиной, была влюблена в другого. Это усложняло дело.
   Одна эта мысль заставила меня улыбнуться и встряхнуть головой.
   - Чего смешного? - спросил он. В его глазах было  столько  боли,  столько
смущения.
   - Смешного? - отозвалась я. - Ничего, Ричард, абсолютно ничего.
   Я сбежала вниз в ванную, чтобы переодеться. Это была самая большая ванная
комната в доме, с вмонтированной в пол мраморной ванной. Не  такой  большой,
как у Жан-Клода в Цирке, но близко. Белые свечи окружали изголовье и изножие
ванны. Нетронутые, свежие, новые, ожидающие сумерек. Он выбрал мятные свечи.
Он любил ароматизированные свечи, которые пахли чем-то съедобным. Сказывался
его фетишизм по поводу пищи.
   К ножке серебряного подсвечника была прикреплена вторая карточка. Конверт
не был надписан, но давайте назовем это догадкой. Я открыла его.
   Записка гласила: "Если бы мы были одни, ma petite, я бы хотел,  чтобы  ты
зажгла их в сумраке. И я присоединился бы к тебе. Je reve de toi". Последнее
значило по-французски "Я мечтаю о тебе". Это даже не было подписано. Он  был
такой самоуверенный крошка. Судя по его словам, я была единственной женщиной
за почти четыре сотни лет, отвергшей его. И даже я наконец  сдалась.  Трудно
не быть самоуверенным с  таким  жизненным  опытом.  Честно  говоря,  мне  бы
хотелось наполнить ванну, зажечь свечи  и  ждать  обнаженной  и  мокрой  его
ночного визита. Это казалось очень, очень хорошим способом  провести  время.
Но у нас был полон дом гостей, и если Ричард останется на ночь, нам придется
вести себя прилично. Если бы Ричард бросил меня из-за другой женщины,  я  бы
приняла это не так ужасно, как он, но я не смогла бы  находиться  в  доме  и
слушать, как он занимается сексом с другой женщиной. Даже мои нервы не  были
настолько  крепки.  Я,  конечно,  не  собиралась  ставить  Ричарда  в  такое
положение. По крайней мере, не нарочно.
   Мне пришлось еще дважды пройти в спальню из ванной. Во-первых,  я  забыла
нормальный лифчик.
   Бюстгальтер без бретелек не был  предназначен  для  долгого  ношения.  Во
второй раз я поменяла шорты, которые схватила сначала, на джинсы.
   Я чувствовала кожей, как Ричард наблюдает за  мной,  когда  я  входила  и
выходила. Зейн и  Шерри  следили  за  нами  обоими,  будто  нервные  собаки,
ожидающие пинка. Напряжение было таким  плотным,  что  по  нему  можно  было
ходить, и леопарды могли это чувствовать. Напряжение  включало  больше,  чем
физическую  настороженность.  Было  похоже,  что  он  что-то   очень   тяжко
обдумывает, и я воспринимала это растущее давление, которое могло  кончиться
то ли лекцией, то ли дракой.
   Наконец, я оделась в пару новых джинсов этого замечательного темно-синего
цвета, который никогда не  сохраняется  надолго,  пурпурно-синюю  майку-топ,
белые спортивные носки, и белые "Найки" с  черной  окантовкой.  Я  затолкала
большую часть старой одежды в корзину для грязного белья  и  сложила  платье
сверху.
   Платье было, конечно, "только для сухой чистки". Я засунула файрстар  под
пояс джинсов. У меня была внутрибрючная кобура  для  него,  но  она  была  в
спальне. Мне она была нужна не  настолько,  чтобы  возвращаться  туда  прямо
сейчас. Я чувствовала, что искушаю судьбу каждый раз, когда  проходила  мимо
Ричарда. В конце концов, он настоял бы на разговоре, а  я  не  была  готова.
Возможно, для этой конкретной беседы я никогда не буду готова.
   Я перекинула позаимствованный плащ через руку. Браунинг  тяжело  обвис  в
одном кармане. Автомат я повесила через плечо, как  дамскую  сумочку.  Когда
спальня освободится, я спрячу его  в  шкаф.  Загвоздка  в  наличии  большого
количества заряженного  огнестрельного  оружия  -  в  том,  что  его  нельзя
оставить валяться на виду. Ликантропы классно  дерутся,  но  большинство  из
них, кажется, не отличит один конец пистолета  от  другого.  Есть  что-то  в
оставленном без присмотра оружии, особенно таком мощном, как автоматическое,
что искушает людей. Возникает почти физический зуд подобрать его, нацелить и
сделать "Ба-бах!". Вы или держите оружие  в  безопасности,  разряженным  или
запертым, или таскаете его на себе, где  его  можно  контролировать.  Это  -
правило. Отклонение от правил  -  то,  что  позволяет  восьмилетним  пацанам
снести головы их малолетних сестричек.
   Я вошла в гостиную. Грегори не было на кушетке. Я было  решила,  что  его
унесли в спальню, и пошла туда,  чтобы  удостовериться.  Было  бы  чертовски
глупо позволить похитить Грегори из моей гостиной и не заметить этого.
   Шерри и Ричард укладывали его в постель с помощью Зейна. Грегори пришел в
себя достаточно, чтобы постанывать. Ричард  заметил,  что  я  подглядываю  в
дверь.
   - Я просто хотела убедиться, что Грегори в порядке, - сказала я.
   - Да нет, ты хотела убедиться, что плохие парни до него не  добрались,  -
сказал он.
   Я опустила глаза вниз, потом подняла.
   - Да, - сказала я.
   Возможно, мы продолжили бы беседу, но Грегори очнулся, когда они помещали
его ноги в растяжки. Он начал кричать. Ликантропы метаболизировали наркотики
невероятно быстро. Шерри наполнила шприц прозрачной жидкостью. Я сбежала. Не
люблю иголки. Но если честно, я не хотела, чтобы Ричард читал мне лекции  на
предмет оружия. То, что он  был  ликантропом,  не  было  нашей  единственной
проблемой. Ричард думал, что я убиваю слишком легко. Возможно, он был  прав,
но я уже не однажды спасала его задницу  моей  скоростью  при  обращении  со
спусковым крючком. И он подверг меня опасности больше,  чем  однажды,  из-за
своего чистоплюйства.
   Я снова спустилась по лестнице, качая головой. С какой  стати  мы  вообще
дергались?  У  нас  было  слишком  много  важных  пунктов,  в   которых   мы
расходились. Ничего не вышло бы. Да, мы вожделел, даже любили друг друга. Но
этого не было достаточно. Если бы мы не нашли компромисса во всем остальном,
мы просто порвали бы друг друга на части.
   Лучше  всего   было   просто   постараться   сделать   разрыв   настолько
безболезненным, насколько это возможно.
   Моя голова соглашалась с логикой. Другие части  тела  не  были  настолько
уверены.
   Ведомая запахом кофе, я пошла на кухню. Это была прекрасная кухня, захочу
ли я в ней готовить или развлекаться.  Она  вся  была  в  шкафчиках  темного
дерева, с большим свободным пространством в середине,  а  над  шкафчиками  -
крючки для кастрюль  и  сковородок.  У  меня  не  было  достаточно  кухонных
причиндалов, чтобы заполнить хоть один шкафчик, уж не  говоря  об  остальном
сверкающем пространстве. Из всех  мест  в  новом  доме  кухня  больше  всего
заставляла меня чувствовать себя  непрошеным  гостем.  Это  было  совсем  не
похоже на мой выбор.
   Ронни и Луи сидели за моим маленьким двухместным  кухонным  столиком.  Он
стоял  на  приподнятой  платформе  в  трехстороннем  эркере.  Площадь   была
рассчитана на полноразмерный обеденный стол, и мой мини-уголок для завтраков
смотрелся временной  мерой.  Кроме  цветов.  Цветы  занимали  большую  часть
маленького стола. Букет был еще одним сюрпризом.
   Мне не нужно было считать, чтобы знать, что там была дюжина белых  роз  и
одна-единственная красная.
   Жан-Клод посылал мне белые розы несколько лет,  но  с  тех  пор,  как  мы
впервые  занялись  любовью,   появилась   тринадцатая   роза.   Красная,   с
темно-малиновым оттенком, пятно страсти, затерянное в море белой чистоты.
   Карточки не было, потому что в ней не было нужды.
   Джамиль прислонился к  стене  около  Ронни  и  Луи,  потягивая  кофе.  Он
замолчал, когда я вошла, что означало, что он, вероятно,  говорил  обо  мне.
Может, и нет, но тишина была слишком густой,  а  Ронни  очень  старалась  не
смотреть на меня. Луи глядел  на  меня  немного  тяжеловато.  Н-да,  Джамиль
выпустил птичку из рукава.
   Я ничего не хотела выяснять, до того,  как  в  меня  не  попадет  немного
кофеина. Я  налила  кофе  в  кружку  с  надписью:  "Минздрав  предупреждает:
беспокоить меня до первой чашки кофе опасно для вашего здоровья".
   Кружка была в офисе, пока мой босс не обвинил меня в том, что  я  угрожаю
клиентам. Я еще  не  присмотрела  новой  кружки.  Нужно  было  найти  что-то
достаточно раздражающее.
   На шкафчике стояла  новая  сверкающая  кофеварка-эспрессо,  с  еще  одной
карточкой. Я глотнула кофе и открыла ее.
   "Чтобы согреть твое тело и заполнить эту пустую cuisine". Последнее слово
по-французски значило "кухня". Он часто дел