расовался  рядом   с   дипломом.   На   двери   висел
плакат-определитель летучих мышей - вроде тех, которые продаются для птичьих
кормушек.  Знаете,  как  ?Обычные  птицы  Восточного  Миссури?.   Докторская
диссертация Луи была на тему о приспособлении малой летучей мыши  к  обжитым
человеком местам.
   На полках у него были  выложены  сувениры:  раковины,  кусок  окаменелого
дерева, сосновые шишки, кора с засохшим лишайником. Всякая  ерунда,  которую
собирают студенты-биологи.
   Ростом Луи был выше пяти футов шести дюймов, и глаза у него были такие же
черные, как у меня. Волосы, прямые и тонкие, спускались чуть ниже  плеч.  Но
это не было следование моде, как у Ричарда. Выглядело так, будто Луи  просто
забыл вовремя подстричься. Лицо у него было квадратное, худощавое и  с  виду
вполне безобидное. Но на руках его, когда он  в  разговоре  со  мной  сгибал
пальцы, перекатывались мышцы. Даже не будь он крысолюдом, я не предложила бы
ему бороться на руках.
   Он  специально  появился  на  работе  в  воскресенье,   чтобы   со   мной
встретиться. У меня в этот день тоже был  выходной.  Первое  воскресенье  за
много месяцев, когда мы  с  Ричардом  даже  не  поговорили.  Он  позвонил  и
извинился, сказав, что у него дела в стае. Вопросов я задавать не могла - не
станешь же выяснять отношения с собственным автоответчиком. И  перезванивать
ему я не стала - не была готова к разговору после вчерашнего вечера.
   И утром чувствовала себя полной дурой. Я  ответила  ?да?  на  предложение
руки и сердца того, кого я не знаю. То есть  я  знала  то,  что  Ричард  мне
показывал, его внешнее лицо, но изнутри - это был  полностью  новый  мир,  с
которым я только начинала знакомиться.
   - Так что ты  и  другие  преподаватели  думаете  насчет  следов,  которые
прислала полиция?
   - Мы считаем, что это волк.
   - Волк? Почему?
   - Это определенно кто-то из больших собачьих. Это не собака,  и  остается
только волк.
   - Даже учитывая, что собачий след перемешан с человечьим?
   - Даже при этом.
   - Это могла быть Пегги Смитц?
   - Пегги отлично себя контролирует. Зачем бы ей кого-то убивать?
   - Не знаю. А почему бы ей кого-нибудь не убить?
   Луи откинулся в кресле, и оно скрипнуло под его тяжестью.
   - Прямой вопрос. Пегги была настолько пацифисткой, насколько это можно  в
стае.
   - Она не дралась?
   - Только если ее вынуждали.
   - Каков был ее ранг в стае?
   - А не лучше ли было бы тебе спросить у  Ричарда?  Он  там  второй  после
короля, так сказать.
   Я смотрела на него, не отводя глаз. Чтобы не подумал,  будто  я  чувствую
вину или что-то в этом роде.
   - Чую бурю в раю, - сказал он.
   Я оставила намек без внимания. Я пришла поговорить по делу, и по делу  мы
и будем разговаривать.
   - Ко мне приходил муж Пегги. Он  хотел,  чтобы  я  стала  ее  искать.  Об
остальных пропавших ликантропах он не знал. Почему Пегги ему не сказала?
   - Из нас многие сохраняют семейные отношения, изо всех  сил  притворяясь,
что мы не такие, как мы есть. Ручаюсь, Пегги не обсуждала с мужем дела стаи.
   - И насколько это тяжело - притворяться?
   - Чем лучше себя контролируешь, тем легче.
   - То есть это возможно.
   - Ты бы хотела прожить жизнь, притворяясь, что ты  не  поднимаешь  зомби?
Никогда об этом не говорить? Никогда ни с кем не поделиться? И чтобы  твоего
мужа это смущало или отвращало от тебя?
   У меня загорелись щеки. Я хотела возразить. Меня Ричард не  смущал  и  не
вызывал  отвращения,  но  и  нормально  я  себя  не  чувствовала  из-за  его
ликантропии. Вот это отсутствие нормальности и помешало мне возразить.
   - Звучит не очень приятно, - сказала я.
   - И не только звучит.
   В комнате повисло тяжелое  молчание.  Если  он  думал,  что  я  собираюсь
выложить все начистоту, то он ошибался. Когда все летит  к  чертям,  займись
своим делом.
   - Полиция сегодня обшарила местность, где было обнаружено  тело.  Сержант
Сторр сообщил, что они не нашли ничего, кроме еще нескольких следов и  пятен
крови. - На самом деле они нашли еще  свежие  винтовочные  пули  в  деревьях
возле места убийства, но я не была уверена, что имею право сообщать об  этом
ликантропам - это дело полиции. Я врала обеим сторонам. Не  слишком  хороший
способ вести расследование убийства или розыск пропавшего. - Если полиция  и
стая  будут  делиться  информацией  друг  с  другом,  у  нас  будет   больше
возможности раскрыть это дело.
   Он пожал плечами:
   - Это не ко мне, Анита. Я рядовой индеец, а не вождь.
   - Ричард - вождь, - сказала я.
   - Пока живы Райна и Маркус - нет.
   - Я не думала, что Ричард  должен  сражаться  за  главенство  в  стае.  Я
думала, это затеял Маркус.
   Луи рассмеялся:
   - Если ты думаешь, что Райна даст Маркусу проиграть битву  и  не  поможет
ему, значит, ты ее не видела.
   - Я ее видела. Я только думала, что помогать Маркусу - это против  закона
стаи.
   - Насчет закона стаи я не знаю, зато я знаю Райну. Если бы Ричард  с  ней
позаигрывал, она даже могла бы помочь ему победить Маркуса, но он  ясно  дал
ей понять, что она ему не нравится.
   - Ричард говорил, что порнофильмы с ликантропами - это ее идея?
   Луи вытаращил глаза.
   - Ричард тебе об этом сказал?
   Я кивнула.
   - Я удивлен. Ему эта идея с самого начала очень не  нравилась.  Райна  из
кожи вон лезла, чтобы он играл с ней в этих фильмах. Думаю, она пыталась его
соблазнить, но тут  она  просчиталась.  Ричард  слишком  стеснителен,  чтобы
заниматься любовью перед камерой.
   - Райна играла в этих фильмах?
   - Так мне говорили.
   - А крысолюды в них участвовали?
   Он покачал головой.
   - Рафаэль запретил. Наша группа - одна из  немногих,  которые  отказались
наотрез.
   - Рафаэль хороший человек, - сказала я.
   - И хороший крыс, - добавил Луи.
   - Именно, - улыбнулась я.
   - А что у вас стряслось с Ричардам?
   - Ты о чем?
   - Он оставил у меня на автоответчике сообщение. Сказал, что у него насчет
тебя колоссальные новости. Когда мы с ним увиделись, он сказал,  что  ничего
особенного. Что случилось?
   Я не знала, что сказать, как уже начала привыкать за последнее время.
   - Наверное, это должны быть новости Ричарда.
   - А он сказал, что это тебе решать и что он не может об этом говорить. Ты
теперь заявляешь, что это его дело, и ты не можешь об этом говорить. Мне  бы
хотелось, чтобы хоть кто-то из вас меня просветил.
   Я открыла рот, закрыла его и вздохнула. У меня были вопросы,  на  которые
требовались ответы, но Луи был другом Ричарда еще до  того,  как  стал  моим
другом. Лояльность, верность и так далее. Но кого  же  мне  еще  спрашивать?
Ирвинга? У него и так достаточно неприятностей с Ричардом.
   - Я слышала, как Ричард и Рафаэль говорили о контроле над  своим  зверем.
Это значит - над изменением?
   Он кивнул:
   - Да. - И посмотрел на меня, сощурив глаза. - Если ты слышала, как Ричард
об этом говорит, значит, ты видела его на  грани  изменения.  Что  случилось
этой ночью?
   - Если Ричард тебе не сказал, Луи, я думаю, что не имею права говорить.
   - Ходят слухи, что ты убила Альфреда. Это правда?
   - Да.
   Он поглядел на меня, будто ждал продолжения, потом пожал плечами.
   - Райне это не понравится.
   - Маркус тоже не выразил большого удовольствия.
   - Но он не набросится на тебя в темном переулке. А она - вполне.
   - Почему Ричард мне этого не сказал?
   - Ричард - один из моих лучших друзей.  Он  верен,  честен,  щепетилен  -
вроде как самый мохнатый бойскаут в мире. Если у него и  есть  недостаток  -
так это то, что от других он ожидает верности, честности и щепетильности.
   - Но ведь после того, что он видел  от  Маркуса  и  Райны,  он  не  может
считать их порядочными... людьми, или кем там еще?
   - Он знает об их непорядочности, но ему трудно считать  их  полностью  на
стороне зла. Что ни говори и ни де лай, а в сухом остатке Маркус для него  -
альфа. Ричард  уважает  авторитеты.  Он  много  месяцев  пытался  достичь  с
Маркусом чего-то вроде компромисса. Убивать его он не хочет.  У  Маркуса  по
отношению к Ричарду подобных комплексов нет.
   - Ирвинг мне говорил, что Ричард победил Маркуса и мог его убить,  но  не
сделал этого. Это правда?
   - Боюсь, что так.
   - Вот блин!
   - Именно. Я говорил Ричарду, что это надо было  сделать,  но  он  никогда
никого не убивал. Он верит, что любая жизнь бесценна.
   - И так оно и есть, - сказала я.
   - Некоторые жизни бесценнее других, - возразил Луи.
   - Ага, - кивнула я.
   - Ричард этой ночью показал тебе изменение?
   - Господи, до чего же ты упорен!
   - Ты говорила, что это одно из лучших моих качеств.
   - Ничего особенного.
   Это было как допрос у Ронни. Она тоже никогда не отстает.
   - Он для тебя перекидывался?
   - Что-то вроде.
   - И ты это не смогла выдержать. - Это была констатация факта.
   - Я не знаю, Луи. Не знаю.
   - Лучше это выяснить сейчас, - сказал он.
   - Я тоже так думаю.
   - Ты его любишь?
   - Не твое собачье дело.
   - Я люблю  Ричарда,  как  брата.  Если  ты  хочешь  нарезать  ему  сердце
ломтиками и выложить на тарелку, я хотел бы знать об этом  сейчас.  Если  ты
его бросишь, помогать собирать куски придется мне.
   - Я не хочу делать Ричарду больно, - сказала я.
   - Я тебе верю.
   Он смотрел на меня с выражением бесконечного спокойствия, будто готов всю
ночь ждать моего ответа на свой вопрос. Терпения у него  было  куда  больше,
чем у меня.
   - Да, я его люблю. Доволен?
   - Достаточно ли ты его любишь, чтобы воспринять и мохнатую его сущность?
   Глаза его смотрели так, будто прожигали дыру мне в сердце.
   - Не знаю. Будь он человеком...
   - Будь он человеком, ты могла бы выйти за него замуж?
   - Могла бы, - сказала я. Но на самом деле никаких  ?могла  бы?  не  было.
Будь Ричард человеком, я уже сейчас была бы  счастливой  невестой.  Конечно,
был один мужчина, который тоже не был человеком  и  который  какое-то  время
пытался за мной ухаживать. Жан-Клод сказал,  что  Ричард  ничуть  не  больше
человек, чем он сам. Я ему не поверила, но сейчас начинала верить.  Кажется,
я должна  извиниться  перед  Жан-Клодом.  Хотя  ему  я  никогда  в  этом  не
признаюсь.
   - Ко мне на работу вчера приходила писательница, Эльвира Дрю.  Она  пишет
книгу об оборотнях. С виду  она  человек  честный,  и  это  обещает  хорошую
прессу.
   - Звучит хорошо, - сказал он. - А с какого боку здесь я?
   - Догадайся.
   - Ей не хватает интервью с крысолюдом.
   - В точку.
   - Я не могу позволить себе раскрыться, Анита. Ты это знаешь.
   - Не обязательно ты. Не найдется ли среди вас кого-то, кто хотел бы с ней
встретиться?
   - Я поспрашиваю.
   - Спасибо, Луи.
   Он встал и протянул мне руку. Его пожатие было твердым, но не  сильным  -
как раз каким надо. Мне подумалось, насколько  он  на  самом  деле  быстр  и
насколько легко ему было  бы  раздавить  мне  руку  в  кашу.  Наверное,  это
отразилось у меня на лице, потому что он сказал:
   - Может быть, тебе захочется перестать встречаться с  Ричардом,  пока  ты
сама во всем не разберешься.
   - Да, может быть, - кивнула я.
   Секунду мы простояли в молчании. Кажется, больше говорить было нечего,  и
я ушла. У меня начисто кончились хорошие реплики на уход или хотя бы веселые
шутки. Только-только стемнело, и я была чертовски усталой. Настолько,  чтобы
добраться до дома, заползти в кровать и спрятаться под  одеялом.  Но  вместо
этого я поехала в ?Кафе лунатиков?. Мне хотелось уговорить Маркуса разрешить
мне  поговорить  с  полицией.  Восемь  пропавших  оборотней,  один  погибший
человек. Это не обязательно должно было быть связано,  но  если  убийство  -
работа вервольфа, то Маркус может знать, кто это, или Райна может  знать.  А
скажут ли они мне? Может, да, а  может,  нет,  но  спросить  я  должна.  Они
охотнее скажут правду мне, чем  полиции.  Забавно,  как  все  монстры  хотят
говорить со мной, а не с полицией. Можно даже  задуматься,  почему  монстрам
так со мной удобно.
   Ладно,  я  сама  поднимаю  зомби  и  убиваю  вампиров.  Мне  ли   камнями
бросаться?

21

   По тротуару кампуса я шла к своей машине  -  от  одного  круга  света  до
другого. Туман от моего дыхания клубился в свете фонарей. Ночь у  меня  была
выходной, и потому я была одета во все черное. Берт запрещал надевать черное
на работу: он говорил,  что  это  создает  неверное  впечатление  -  слишком
резкое, ассоциирующее с черной злой магией. Если бы он хоть что-то читал, то
знал бы, что в ритуалах  зла  используется  красный,  белый  и  куча  других
цветов.  Запретить  только  черный  -  это  с   его   стороны   было   очень
по-англосаксонски.
   Черные джинсы, черные  найковские  кроссовки  с  синей  отделкой,  черный
свитер и черное пальто. Даже пистолеты и кобуры черные. Этой  ночью  я  была
чертовски одноцветной. Еще на мне было серебро, но  оно  было  спрятано  под
свитером - крест и ножи на каждом  предплечье.  И  направлялась  я  в  ?Кафе
лунатиков?.  И  собиралась  уговорить  Маркуса  позволить   мне   поделиться
информацией с полицейскими. Восьми ликантропам, даже таким как Пегги  Смитц,
опасающимся  раскрытия  своей  тайны,  плохая  пресса  уже  не  могла  ничем
повредить. Они мертвы - другой версии нет. Иначе быть не может -  никто  так
долго не удержит восемь ликантропов против их воли. Живыми - нет.
   И не будет вреда, если  сказать  копам,  а  других  оборотней  это  может
уберечь от исчезновения. Мне надо говорить  с  теми,  кто  видел  пропавших.
Почему никто из них не устроил драку? Вот где может быть ключ.  Ронни  такие
вещи умеет делать лучше меня. Может быть, завтра у  нас  получится  заняться
этим вместе.
   А Ричард там будет? Если да, то что мне ему сказать?
   От этой мысли я остановилась на тротуаре между двумя фонарями. Я  еще  не
была готова снова увидеть Ричарда. Но у нас на руках мертвое тело,  а  может
быть, и не одно. И сыграть назад только потому, что я не хочу видеть Ричарда
было бы чистой трусостью.
   А все дело в том, что мне сейчас легче встретиться лицом к лицу с  шайкой
вампиров, чем со своим возможным будущим женихом.
   Мне в спину свистнул ветер, будто сзади летела пурга, волосы заплескались
по лицу. Деревья стояли недвижно заледенелые - ветра не было. Я развернулась
с браунингом в руке, и что-то врезалось мне в  спину,  сбив  на  тротуар.  Я
попыталась подстраховаться, подставив руки. Они онемели  и  заныли  -  я  не
чувствовала кистей, и тут же голова резко дернулась назад.
   После  по-настоящему  хорошего  удара  по  голове  есть   момент,   когда
реагировать невозможно. Момент оцепенения, когда  сомневаешься,  сможешь  ли
вообще когда-нибудь шевельнуться.
   У меня на спине  кто-то  сидел.  Чьи-то  руки  дернули  пальцы  слева,  и
послышался треск рвущейся ткани.  К  рукам  вернулась  чувствительность,  но
браунинг я потеряла. Я попыталась перекатиться на бок и достать файрстар,  и
чья-то рука снова ткнула меня головой в тротуар. Под черепом вспыхнул  свет,
потом в глазах потемнело, а когда зрение вернулось, я увидела над собой лицо
Гретхен.
   Она вцепилась мне в волосы, до боли оттянув их в сторону. Свитер  у  меня
на плече был разорван. Гретхен широко распахнула пасть,  блеснув  в  темноте
клыками. Я завопила. Файрстар был прижат подо мной. Я полезла за  ножом,  но
он был под рукавом пальто, под рукавом свитера. Я не успевала.
   Раздался женский визг, и не мой. Это  вопила  женщина,  стоявшая  у  края
тротуара. Гретхен подняла голову  и  зашипела.  Бывший  с  женщиной  мужчина
схватил ее за плечи и столкнул с  тротуара.  Они  побежали  прочь.  Разумный
поступок.
   Я всадила нож в горло Гретхен. Это не был смертельный удар и я это знала,
но думала, она откинется назад и даст мне шанс выхватить файрстар. Она этого
не сделала. Я воткнула нож  по  рукоять,  кровь  хлынула  у  меня  по  руке,
забрызгала лицо. Нож сделал все что мог, а за вторым лезть не было  времени.
Пистолет все еще лежал подо мной. Мне предстояло целую вечность смотреть  на
приближающуюся пасть и знать, что меня ждет смерть.
   Что-то черное врезалось в Гретхен и сбило ее с меня, а я осталась  лежать
на тротуаре, моргая и пытаясь перевести  дыхание.  Но  в  руке  у  меня  был
файрстар. Тренировка - она всегда тренировка.
   На Гретхен сидел крысолюд, вниз метнулась темная  морда,  блеснули  зубы.
Гретхен ухватилась за эту морду, отводя щелкнувшие  зубы  от  своего  горла.
Махнула мохнатая лапа, вспоров  ее  бледное  лицо.  Хлынула  кровь.  Гретхен
вскрикнула и ударила крысолюда кулаком в живот. Его  приподняло  -  как  раз
настолько, чтобы она смогла просунуть под него ноги и  подкинуть  в  воздух.
Крысолюд полетел, как брошенный мяч.
   Гретхен оказалась на ногах как по волшебству. Я прицелилась  в  нее,  все
еще не поднявшись, но она метнулась в кусты на крысолюдом. Я упустила шанс.
   Из темноты послышались рычание и хруст ветвей. Наверное, это Луи. Не  так
уж много есть крысолюдов, готовых броситься мне на выручку.
   Я встала, и мир поплыл. Меня  повело,  и  все  силы  ушли  на  то,  чтобы
устоять. Впервые за это время я подумала,  сильно  ли  я  ранена.  Что  меня
поцарапало, я знала - об этом говорила резкая жалящая боль,  которая  бывает
при снятии первого слоя кожи. Я подняла руку к глазам - она была в крови.  И
в моей тоже.
   Попробовав сделать еще один шаг, я обнаружила, что мне это удалось. Может
быть, я просто попыталась встать слишком быстро. Так  я  надеялась.  Мне  не
было известно, может ли крысолюд одолеть вампира, но я не собиралась  стоять
на открытом месте и ждать, пока это не выяснится.
   Когда я подошла к кустам, они как раз оттуда выкатились - через  меня.  Я
второй раз подряд оказалась на тротуаре, но времени  переводить  дыхание  не
было. Перекатившись на правый бок,  я  вытянула  руку  в  сторону  шума.  От
слишком  резкого  движения  перед  глазами  снова  поплыло.  Когда  картинка
восстановилась, клыки Гретхен уже вонзились  в  шею  Луи.  Он  дико,  высоко
пискнул. Лежа, я не могла в нее стрелять, и мне было видно  только  крысиное
тело, охватившие его руки и  ноги  вампирши,  но  мишенью  для  смертельного
выстрела мог служить лишь край ее светловолосой головы. На это я не решилась
- так можно убить и Луи. Даже если бы голова была видна полностью,  это  был
очень сомнительный шанс.
   Я встала на колени. Мир покосился, к горлу подступила тошнота.  Когда  он
встал на место, стрелять было все равно  невозможно.  Блик  дальнего  фонаря
блеснул на льющейся из горла Луи крови. Будь у нее такие зубы, как у Луи, он
уже был бы мертв.
   Я выстрелила в землю рядом с ними, надеясь ее отпугнуть.  Не  помогло.  Я
прицелилась в дерево над ее  головой.  Это  было  настолько  близко  к  Луи,
насколько я могла решиться. Пуля выплеснула фонтан щепы. На меня глянул один
синий глаз, но жрать она не перестала.  Она  хотела  его  убить  у  меня  на
глазах.
   - Убей ее! - Шепот Луи был искажен крысиными челюстями, но голос был его.
Глаза его остановились и закрылись. Последние слова.
   Сделав глубокий медленный вдох, я прицелилась двумя  руками,  поддерживая
одной другую. Прицелилась в этот светлый глаз. Глаза мне застилала  тьма.  Я
ждала, стоя на коленях, чтобы зрение прояснилось. Если стрелять  втемную,  я
попаду в Луи. Других возможностей нет.
   А может, и есть!
   - Ричард сделал мне предложение, и я сказала ?да?. Если бы я лгала, ты бы
учуяла ложь. Я согласилась выйти замуж за другого. Ты зря это затеяла.
   Она застыла в нерешительности. У  меня  прояснилось  в  глазах,  и  стала
медленно давать на спусковой крючок. Она отпустила горло Луи и спряталась  в
его мех. Голос ее прозвучал оттуда приглушенно, но достаточно ясно:
   - Положи пистолет, и я его отпущу.
   Я поняла ствол вверх.
   - Отпускай.
   - Сначала пистолет.
   Расставаться с последним пистолетом мне не хотелось. Очень мне такая идея
не нравилась. Но что было делать? На месте Гретхен  я  бы  тоже  не  хотела,
чтобы у меня