на освободила нас всех, кроме
тебя. Тебя она хотела превратить в вампира.
   - Ну я же сказала, что она хотела меня убить.
   Жан-Клод улыбнулся:
   - О ma petite, твои слова делают мне больно.
   - Кончай чушь молоть. Этот Колин не может  не  понимать,  что  мы  не
бросим Ричарда гнить в тюрьме.
   - Он вправе отказать нам в разрешении.
   - Потому что мы убили другого мастера на его собственной  территории?
- спросила я.
   - Он  не  обязан  обосновывать  свой  отказ.  Ему  достаточно  просто
отказать.
   - Как вы, вампиры, вообще можете о чем-то договориться?
   - Медленно, - признал Жан-Клод. - Но не забывай,  ma  petite,  у  нас
есть время, чтобы быть терпеливыми.
   - Ладно, у меня его нет, и у Ричарда тоже.
   - Вы могли бы обрести вечность, ты и он, если бы восприняли четвертую
метку, - произнес Жан-Клод тихим и нейтральным голосом.
   Я покачала головой:
   - И Ричард, и я очень ценим то, что осталось в нас от человека.  А  к
тому же твоя "вечность" - это не бессмертие. Она только значит,  что  мы
будем живы до тех пор, пока жив ты. Тебя  труднее  убить,  чем  нас,  но
ненамного.
   Он сел на диван, подобрав под себя ноги. В таком  изобилии  кожи  это
было нелегко - может быть, правда сапоги мягче, чем кажутся?  Нет,  вряд
ли.
   Жан-Клод облокотился на подлокотник дивана, выпятив грудь. Прозрачная
красная ткань тесно облегала его тело, не оставляя простора воображению.
   Соски  выпирали   из-под   нее.   Красный   газ   рубашки   превращал
крестообразный шрам в кровавую рану.
   Он приподнялся, опираясь на подлокотник,  как  русалка  на  камне.  Я
ожидала от него поддразнивания, чего-то сексуального. Но он сказал:
   - Я пришел, чтобы лично сообщить тебе о том, что Ричард в  тюрьме.  -
Он  пристально  смотрел  мне  в  лицо.  -  Думал,  что  это  может  тебя
расстроить.
   - И еще как. Этот тип, Колин, вампир, кто бы он вообще ни был, но  он
явный псих, если думает, что сможет нам помешать спасать Ричарда.
   Жан-Клод улыбнулся:
   - Сейчас, пока мы беседуем, Ашер ведет переговоры о том, чтобы  Колин
дал тебе доступ на свою территорию.
   Ашер был у Жан-Клода правой рукой. Я нахмурилась:
   - Почему мне, а не тебе?
   - Потому что ты  куда  лучше  общаешься  с  полицией,  чем  я.  -  Он
перебросил длинную, утопающую в коже ногу через подлокотник и  грациозно
встал на ноги. Как в танце с лентой, только  без  ленты.  Насколько  мне
известно, Жан-Клод никогда не танцевал  стриптиз  в  "Запретном  плоде",
принадлежащем ему вампирском стрип-клубе, но  вполне  мог  бы.  Он  умел
малейшему движению придать  оттенок  сексуальный  и  слегка  скабрезный.
Всегда  казалось,  будто  у  него  на  уме  такие   мысли,   которых   в
разношерстной компании не выскажешь.
   - Так почему же ты просто не позвонил? - спросила я, хотя знала ответ
- по крайней мере частично. Он был так же зачарован моим телом, как я  -
его. Хороший секс - штука обоюдная, и  при  правильно  выбранной  жертве
соблазнитель становится соблазненным.
   Он скользнул ко мне.
   - Я считал, что такие новости надо сообщать лицом к лицу.
   Он остановился так близко ко мне,  что  круглый  подол  моей  рубашки
касался его бедер. Жан-Клод чуть шевельнул  корпусом,  и  атласный  край
одежды ласково погладил мне ноги. Почти любой мужчина такое движение мог
бы сделать только руками. Конечно, у Жан-Клода за плечами было четыреста
лет тренировок.
   - Почему это лицом к лицу? - спросила я с небольшим придыханием.
   - Ты знаешь, - улыбнулся он.
   - Я хочу от тебя услышать.
   Красивое  лицо  Жан-Клода  превратилось  в  ничего   не   выражающую,
тщательно сделанную маску, и лишь глаза светились, как манящие огоньки.
   - Я не мог, чтобы ты уехала, не  коснувшись  меня  в  последний  раз.
Перед твоим отъездом хотел бы станцевать грешный танец.
   Я рассмеялась, но напряженно, нервно. Во  рту  вдруг  пересохло.  Мне
пришлось заставить себя не смотреть на его грудь. "Грешный танец" -  это
был его излюбленный эвфемизм для секса. Я хотела до него дотронуться, но
тогда не знаю, где я  смогла  бы  остановиться.  Ричард  попал  в  беду.
Однажды я предала его ради Жан-Клода; второй раз я этого не сделаю.
   - Мне надо собираться, - сказала  я,  резко  повернулась  и  пошла  в
комнату.
   Он последовал за мной.
   Я положила пистолет возле телефона, достала из ящика  носки  и  стала
забрасывать их в чемодан, пытаясь не обращать внимания на Жан-Клода. Это
было не так легко, как  можно  подумать.  Он  лег  на  кровать  рядом  с
чемоданом, опершись  на  локоть,  длинные  ноги  вытянулись  вдоль  всей
кровати. На фоне моих  белых  простынь  он  казался  до  ужаса  чересчур
одетым. Я ходила по комнате, а он следил за мной - одними  глазами.  Как
кот: внимательный и полностью расслабленный.
   Я зашла в ванную взять туалетные принадлежности. Все мелочи лежали  у
меня в мужской сумке для бритвенного набора - последнее время мне  часто
приходилось выезжать из города.
   Когда я вернулась, Жан-Клод лежал на  спине,  длинные  черные  волосы
разлились по моей подушке, как темный сон. Он протянул ко мне руку:
   - Иди ко мне, ma petite.
   Я замотала головой:
   - Это меня отвлечет. Мне надо собраться и одеться. Ни на что  другого
времени нет.
   Он передвинулся ко  мне  скользящим  движением,  будто  у  него  были
мускулы в таких местах, где им быть не полагается.
   - Неужто я так непривлекателен, ma petite?  Или  тебя  так  отвлекает
тревога за Ричарда?
   - Ты отлично знаешь,  насколько  ты  для  меня  привлекателен.  А  за
Ричарда я действительно тревожусь.
   Он соскользнул с кровати,  следуя  за  мной  по  пятам.  Двигался  он
грациозно и плавно. Я моталась  туда-сюда,  но  он  не  отставал,  точно
приспособив свои плавные шаги к моим торопливым. Как будто за мной ходит
очень медленный хищник, никуда не спешащий, но знающий, что тебе от него
деться некуда.
   Чуть не налетев на него во второй раз, я наконец не выдержала:
   - Слушай, перестань за мной ходить! Ты меня нервируешь.
   На самом деле от такой его близости у меня кожа дергалась.
   Он сел на край кровати и вздохнул:
   - Я не хочу, чтобы ты ехала.
   Я как стояла, так и застыла. Обернулась и уставилась на него:
   - Это еще почему?
   -  Много  веков  я  мечтал  набрать  столько  силы,   чтобы   достичь
безопасности. Столько  силы,  чтобы  спокойно  владеть  своей  землей  и
наконец-то пожить в мире хоть немного. И теперь я боюсь именно того, кто
может осуществить эти мои мечты.
   - О чем ты?
   Я стояла перед ним с полной охапкой блузок и вешалок.
   - О Ричарде. Я боюсь Ричарда.
   Такое  выражение  я  очень  редко  видала  в  его  глазах.  Это  была
неуверенность в себе. Совершенно нормальное  человеческое  выражение.  И
совершенно неуместное на  лице  этого  элегантного  мужчины  в  шикарной
рубашке.
   - С чего тебе его бояться?
   - Если ты любишь Ричарда больше, чем меня, то ты можешь бросить  меня
ради него.
   - Если ты заметил, Ричард сейчас меня ненавидит. Он  больше  с  тобой
разговаривает, чем со мной.
   - Он ненавидит не тебя, ma petite, ему ненавистно, что  ты  со  мной.
Между этими двумя видами ненависти разница огромная. -  Жан-Клод  глядел
на меня почти печально.
   Я вздохнула:
   - Ты ревнуешь к Ричарду?
   Он опустил глаза к своим дорогим сапогам.
   - Дурак я был бы, если бы не ревновал.
   Я перебросила блузки через руку  и  дотронулась  до  лица  Жан-Клода.
Повернула его к себе.
   - Ты не забыл, что я сплю с тобой, а не с Ричардом?
   - Вот я здесь, ma petite, одетый, как в твоей мечте,  и  ты  даже  не
захотела меня поцеловать.
   Эта реакция меня удивила. А я-то думала, что уже хорошо его знаю.
   - Ты обиделся, что я не поцеловала тебя при встрече?
   - Наверное, - тихо ответил он.
   Я покачала головой и бросила блузки куда-то в сторону чемодана. Потом
ткнулась коленями в его ноги, чтобы он их развел и дал мне  прижаться  к
нему всем телом. Положила руки ему на плечи. Прозрачная  ткань  была  на
ощупь куда грубее, чем казалась.
   - Как может комплексовать столь великолепное создание, как ты?
   Он обвил меня руками за талию, прижав к себе. Кожа его высоких  сапог
была на ощупь мягче, чем на вид. Из плена его рук и ног мне трудно  было
бы вырваться, но я добровольно пошла в этот плен, так что волноваться не
о чем.
   - Знаешь, что мне на самом деле хотелось бы сделать? Упасть на колени
и лизнуть эту роскошную рубашку. Мне интересно, сколько тебя могла бы  я
засосать сквозь ткань.
   Он засмеялся тихим и низким голосом. От этого смеха у меня  по  всему
телу пошли мурашки, напряглись соски и другие места тоже. Его  смех  был
ощутим, назойлив. Он умел голосом делать такое, чего другие  мужчины  не
могут и руками. И все же он боялся, что я брошу его ради Ричарда.
   Он опустил лицо между моих грудей, потерся щеками, гладя меня атласом
рубашки, и у меня участилось дыхание.
   Я вздохнула и склонилась к нему.
   - Я не собираюсь бросать тебя ради Ричарда.  Но  он  в  беде,  а  это
важнее секса.
   Жан-Клод поднял ко мне лицо - наши руки так переплелись, что он  едва
мог шевельнуться.
   - Поцелуй меня, ma petite, я не прошу большего. Только поцелуй, чтобы
я знал, что ты меня любишь.
   Я приложила губы к его лбу.
   - Я думала, что ты больше уверен в себе.
   - Так и есть, - ответил он. - С кем угодно, но не с тобой.
   Я отодвинулась, чтобы видеть его лицо.
   - Вообще-то любовь должна придавать уверенности, а не отнимать.
   - Должна, - согласился он. - Но Ричарда ты тоже любишь. Ты  пытаешься
не любить его, а он пытается не любить тебя. Но любовь не  так-то  легко
убить - и породить тоже.
   Я нагнулась  к  нему.  Первый  поцелуй  был  просто  касанием  губ  -
ощущением его атласной кожи. Второй был посильнее. Я чуть прикусила  его
верхнюю губу, и он еле слышно застонал. Жан-Клод  тоже  поцеловал  меня,
нежно взяв в руки мое лицо. Он целовал меня, будто пил до  дна,  пытаясь
слизнуть последние капли из  бутылки  дорогого  вина,  нежно,  страстно,
голодно. Я прижалась к нему, водя  руками  по  его  телу,  будто  и  они
испытывали голод по прикосновению.
   Острые его клыки кольнули мне губы и язык. Острая, резкая  боль  -  и
медный  вкус  крови.  Жан-Клод  издал  тихий  нечленораздельный  звук  и
навалился на меня. Вдруг мы оказались на кровати, он сверху.  Глаза  его
превратились в синее пламя, зрачки исчезли в наплыве желания.
   Он попытался отогнуть  мне  голову  в  сторону,  ткнуться  в  шею.  Я
повернулась к нему лицом, не давая этого сделать.
   - Без крови, Жан-Клод.
   Он обмяк, ткнулся лицом в смятые простыни.
   - Прошу тебя, ma petite!
   Я толкнула его в плечо:
   - Слезь.
   Он перекатился на спину, стараясь не смотреть на меня.
   - Я могу входить любой своей частью в  любые  твои  отверстия,  но  в
последней капле себя ты отказываешь мне.
   Я осторожно встала, не уверенная, что колени у меня не подкосятся.
   - Я не еда.
   - Это куда больше, чем еда, ma petite. Если бы  ты  только  позволила
мне показать тебе, насколько больше.
   Я сгребла охапку блузок и стала снимать их с вешалок и  складывать  в
чемодан.
   - Без крови. Таково правило.
   Он перевернулся набок:
   - Я тебе предложил всего себя, ma petite, а ты себя от меня  прячешь.
Как же мне не ревновать к Ричарду?
   - С тобой я сплю, а с ним даже не встречаюсь.
   - Ты моя, но ты и не моя. Не до конца.
   - Я не собачка, Жан-Клод. Я не должна кому-то принадлежать.
   - Если бы нашла способ полюбить зверя  в  Ричарде,  ты  бы  не  стала
прятаться от него. Ему бы ты себя отдала.
   Я сложила последнюю блузку.
   - Черт возьми, Жан-Клод, это просто глупо. Я выбрала тебя, так?  Дело
сделано. Отчего же ты так беспокоишься?
   - Оттого, что как только он попал в беду, ты бросаешь все и летишь  к
нему.
   - Для тебя я бы сделала то же самое.
   - Вот именно, - сказал он. - Я не сомневаюсь, что по-своему  ты  меня
любишь, но его ты тоже любишь.
   Я застегнула чемодан:
   - Все, спорить не о чем. Я с тобой сплю. Но  давать  тебе  кровь  для
твоего успокоения я не собираюсь.
   Зазвонил телефон.  Изысканный  голос  Ашера,  так  похожий  на  голос
Жан-Клода.
   - Здравствуй, Анита. Как ты себя чувствуешь в эту  прекрасную  летнюю
ночь?
   - Спасибо, Ашер, хорошо. В чем дело?
   - Могу ли я поговорить с Жан-Клодом?
   Я хотела было возразить, но Жан-Клод  уже  протянул  руку.  Я  отдала
трубку.
   Жан-Клод заговорил по-французски  -  обычно  они  с  Ашером  общались
именно так. Меня радовало, что ему  есть  с  кем  поговорить  на  родном
языке, но сама я слишком  плохо  этот  язык  знала,  чтобы  уследить  за
разговором. И я сильно подозревала, что иногда вампиры говорили при  мне
по-французски, как взрослые при ребенке, чтобы он не понял. С их стороны
это было грубо  и  пренебрежительно,  но  все  же,  будучи  вампирами  с
возрастом не в одну сотню лет, они не всегда могли с собой справиться.
   Жан-Клод перешел на английский, обращаясь уже прямо ко мне.
   - Колин  отказался  допустить  тебя  на  свою  территорию.  Отказался
допустить кого-либо, кто связан со мной.
   - Он имеет на это право? - спросила я.
   - Oui, - кивнул Жан-Клод.
   - Я туда поеду помогать Ричарду. Организуй разрешение, Жан-Клод,  или
я поеду туда без разрешения.
   - Даже если это будет война? - спросил он.
   - А, черт! - произнесла я в сердцах. - Слушай, позвони  этому  сукину
сыну, и я сама с ним поговорю.
   Жан-Клод приподнял брови, но кивнул. Закончив разговор с  Ашером,  он
набрал номер.
   - Колин, это  Жан-Клод.  Да,  Ашер  мне  сообщил  твое  решение.  Мой
слуга-человек, Анита Блейк,  желает  с  тобой  говорить.  -  Он  секунду
послушал. - Нет, я не знаю, что она желает тебе сказать.
   Он протянул мне трубку и откинулся на спинку кровати, как зритель  на
спектакле.
   - Здравствуйте. Это Колин?
   - Он самый.
   У Колина был среднеамериканский акцент, и потому  он  по  голосу  был
менее экзотичен, чем большинство вампиров.
   - Меня зовут Анита Блейк.
   - Я знаю, кто ты, - сказал он. - Ты - Истребительница.
   - Да, но я не собираюсь выполнять ликвидацию. Мой друг попал в  беду,
и я просто хочу ему помочь.
   - Он ваш третий. Если ты приедешь, то на моей территории окажется два
члена вашего триумвирата. Вы слишком сильны, чтобы я разрешил вам  здесь
находиться.
   - Ашер говорит, что ты вообще отказался допустить кого-либо из наших.
Это правда?
   - Да.
   - Бога ради, почему?
   - Даже члены Совета, правители вампиров,  боятся  Жан-Клода.  Вас  на
моей земле не будет.
   - Послушай, Колин, я не собираюсь подрывать твою власть. Мне не нужны
твои земли. Я ничего  вообще  против  тебя  не  планирую.  Ты  -  мастер
вампиров и можешь услышать, что я говорю правду.
   - Ты говоришь то, что думаешь, но ты слуга. А хозяин - Жан-Клод.
   - Не пойми меня не правильно, Колин, но зачем бы Жан-Клоду были нужны
твои земли? Если бы у него и были чингизхановские планы, твои  земли  от
наших за три территории. Если бы он  собирался  стать  завоевателем,  то
начал бы с соседей.
   - Может, здесь есть что-то, чего он  хочет,  -  ответил  Колин,  и  я
услышала в его словах страх - редкий случай для мастера вампиров. Обычно
они лучше скрывают эмоции.
   - Колин, я клянусь тебе любой клятвой, что  нам  от  тебя  ничего  не
нужно. Мы только хотим приехать и вытащить Ричарда из тюрьмы, о'кей?
   - Нет. Если ты прибудешь без приглашения, это будет означать войну, и
я тебя убью.
   - Послушай, Колин, я знаю, что ты боишься... - Я тут же  поняла,  что
этого говорить не надо было.
   - Откуда ты знаешь мои чувства? - Страх увеличился на  одно  деление,
но куда сильнее возросла злость. - Человек-слуга,  умеющий  чуять  страх
мастера вампиров! И ты еще спрашиваешь,  почему  я  не  хочу,  чтобы  ты
появилась на моей земле?
   - Я твой страх не чую, Колин, а слышу в твоих словах.
   - Ты лжешь!
   У меня стали напрягаться плечи. Меня вообще легко вывести из себя,  а
этот Колин еще и старался.
   - И как же нам помочь Ричарду, если мы никого не пошлем?
   Я говорила спокойно, но чувствовала, как у меня  сжимается  горло,  и
голос стал чуть тише от усилий не заорать.
   - Что случится с вашим  третьим  -  меня  не  касается.  Мое  дело  -
защищать свою землю и свой народ.
   - Если из-за этих  затяжек  с  Ричардом  что-нибудь  случится,  я  уж
постараюсь, чтобы это стало твоим делом, - сказала я все  еще  спокойным
голосом.
   - Видишь? Уже начались угрозы.
   Напряжение в плечах захватило шею и вылилось у меня изо рта.
   - Слушай, ты, мелкое ничтожество, я все равно приеду.  Я  не  допущу,
чтобы Ричард пострадал из-за твоей паранойи!
   - Значит, мы тебя убьем.
   - Вот что, Колин: не  становись  у  меня  на  дороге,  и  я  не  буду
становиться на твоей. Полезешь - я тебя уничтожу. Это ясно? Война будет,
только если ты ее начнешь. Но если ты начнешь, Богом тебе клянусь: я  ее
закончу.
   Жан-Клод  отчаянными  жестами  просил  трубку.  Несколько  секунд  он
пытался у  меня  ее  отнять,  пока  я  обзывала  Колина  грязным  старым
политиканом и словами еще похуже.
   Жан-Клод извинился в  пустую  гудящую  трубку,  потом  повесил  ее  и
поглядел на меня. Очень красноречиво поглядел.
   - Я бы мог сказать, что у меня нет слов или что я не верю,  будто  ты
такое сделала, но я верю. Вопрос  лишь  в  том,  понимаешь  ли  ты,  что
сделала?
   - Я еду выручать Ричарда. Могу  обойти  Колина,  а  могу  переступить
через него. Выбирать ему.
   Жан-Клод вздохнул.
   -  Он  вполне  вправе  счесть  это  началом  войны.  Но  Колин  очень
осторожен,  так  что  он  сделает  одно  из  двух:  либо  подождет,   не
предпримешь ли ты что-либо враждебное, либо попытается убить  тебя,  как
только ты ступишь на его землю.
   Я покачала головой:
   - А как я должна была поступить?
   -  Теперь  это  не  важно.  Что  сделано,  то  сделано,  но  меняется
организация экспедиции. Все равно ты можешь взять мой самолет, но будешь
не одна.
   - Ты поедешь? - спросила я.
   - Нет. Если я поеду с тобой, Колин будет уверен, что мы  приехали  по
его душу. Я останусь, но у тебя будет свита телохранителей.
   - Стоп, минутку...
   Он поднял руку:
   - Нет, ma petite. Ты  была  слишком  безрассудна.  Вспомни,  если  ты
погибнешь, мы с Ричардом тоже можем умереть. Связь, объединяющая  нас  в
триумвират, дает силу, но у этой силы есть своя  цена.  Ты  рискуешь  не
только своей жизнью.
   Это заставило меня замолчать.
   - Мне это не пришло в голову.
   -  Тебе  нужна  свита,  достойная  моего  слуги-человека,   и   свита
достаточно сильная, чтобы драться  с  ребятами  Колина,  если  до  этого
дойдет.
   - Ты кого имеешь в виду? - спросила я с внезапным подозрением.
   - Предоставь мне выбирать.
   - Не собираюсь.
   Он встал, и его злость пронеслась по комнате обжигающим ветром.
   - Ты подвергла риску себя, меня и Ричарда. Поставила в опасность  все
наши надежды - из-за своей вспыльчивости.
   - Жан-Клод, все равно все кончилось бы ультиматумом. Я знаю вампиров.
Вы бы спорили и торговались еще пару дней,  и  все  равно  пришли  бы  к
этому.
   - Ты так уверена?
   - Именно. Я слышала страх в голосе Колина. Он тебя боится до судорог.
И никогда не позволил бы тебе появиться у него.
   - Он боится не только меня, ma petite. Ты - Истребительница.  Молодым
вампирам говорят, что,  если  будут  плохо  себя  вести,  ты  придешь  и
пронзишь их прямо в гробу.
   - Ты преувеличиваешь.
   Он покачал головой.
   - Нет, ma petite, ты действительно жупел рода вампиров.
   - Если я увижу Колина, постараюсь не пугать его больше,  чем  он  уже
напуган.
   - Так или иначе, ma petite, тебе придется с ним  увидеться.  Либо  он
организует встречу, где убедится, что ты не замышляешь ему  вреда,  либо
будет присутствовать, когда они нападут.
   - Мы должны вытащить Ричарда до полнолуния. Оно через  пять  дней.  У
нас нет времени медлить.
   - Ты кого хочешь убедить, ma