вцом в  ловле  убийцы,  достаточно  квалифицированного,
чтобы зарабатывать по  полмиллиона  за  раз.  И  я  должна  была  довериться
Эдуарду, чтобы остаться в живых. Потому что Эдуард остановил  бы  лимузин  и
стрелял бы лишь тогда, когда убедился бы, что это именно  я,  а  большинство
других  так  делать  не  станут.  Профессионалы  предпочитают   работать   с
приличного и безопасного расстояния. Снайперская винтовка берет за несколько
ярдов или даже миль, и тут ни я, ни даже Эдуард ничего не могли поделать.  О
взрывчатых веществах я не знала ничего и насчет бомб должна  была  полностью
довериться Эдуарду. Я вручала свою жизнь Эдуарду, доверялась ему, как никому
и никогда, и это уже было страшновато.
   Я снова  проверила  сумочку:  удостоверение,  помада,  деньги,  пистолет.
Обычно я еще прихватывала с собой  расческу,  но  для  нее  не  было  места.
Проживу один вечер с растрепанными волосами.
   При этой мысли я последний раз проверила в зеркале прическу и  пригладила
волосы. Надо признать, выглядели они великолепно. Они  украшают  меня  более
всего, и с ними даже Ронни мало что может сделать. Вьются они от природы.  Я
даже сегодня просто плеснула на них лак после душа и дала высохнуть. Однажды
в Калифорнии одна женщина очень на меня рассердилась, когда я не сказала ей,
где мне завивают волосы. Так и не поверила, что они вьются сами.
   Сумку я перекинула через плечо,  так  что  тонкая  лямка  пролегла  через
грудь. Она сливалась с чернотой платья и почти не была заметна,  но  сумочка
держалась на ребрах, чуть  ниже,  чем  наплечная  кобура.  Я  несколько  раз
попробовала выхватить пистолет, и получилось неплохо. Не так хорошо, как  из
кобуры, но кобура - это все-таки кобура. Накинув жакет, я посмотрела на себя
в зеркало надцатый уже раз. Не было видно ни ножей, ни  пистолета.  Отлично.
Последним я надела крест и проверила, хорошо ли он скрыт платьем, потом чуть
прикрыла его маскировочной лентой.  Таким  образом,  я  оставляла  при  себе
крест, но он не вываливался из платья и не  светил  на  Жан-Клода.  Потом  я
снова схватила щетку для волос и положила, не воспользовавшись.
   Я что-то застревала. Не то чтобы я боялась убийцы, нет, я боялась минуты,
когда сегодня ночью встретятся Жан-Клод и Ричард. Я не знала, как  они  друг
на друга отреагируют, а настроения участвовать в конфликте эмоций у меня  не
было. Оно вообще у меня редко бывает.
   Глубоко вдохнув, я пошла к двери, Ричард за мной. Это был его дом, и я не
могла попросить его спрятаться в спальне.
   Жан-Клод стоял возле телевизора, разглядывая  полки  с  кассетами,  будто
читая заглавия. Он был высок и строен, хотя и не  так  строен,  как  Ричард.
Одет он был в черные брюки и черный короткий пиджак до талии, почти как  мой
собственный. На ногах  у  него  были  высокие  кожаные  сапоги,  и  голенища
удерживались серебряными пряжками. Черные волосы  рассыпались  по  плечам  и
были длиннее, чем когда мы познакомились.
   Он наконец повернулся, будто раньше не знал,  что  мы  стоим  у  него  за
спиной. Я невольно ахнула. Сорочка у него была красная -  чисто  алый  цвет,
пылающий из-под раскрытого пиджака. Воротник у нее был высокий, закрепленный
тремя  антикварными  агатовыми  пуговицами.  Ниже  воротника  сорочка   была
раскрыта, и виднелся большой  овал  кожи.  Шрам  крестообразного  ожога  был
выставлен в красной овальной раме будто на  обозрение.  Участок  голой  кожи
кончался над самыми брюками, где сорочка была в них заправлена.
   Ткань сорочки на  бледной  коже  смотрелась  великолепно,  и  эти  черные
волнистые волосы, эти глаза цвета полночного неба...
   - Шикарно, просто сногсшибательно.
   - Вы всегда точно выбираете слова, ma petite, - улыбнулся  он,  скользнул
по ковру в этих мягких сапогах, и я поймала себя на том, что хочу, чтобы  он
снял пиджак. Хотелось посмотреть,  как  эти  черные  волосы  рассыплются  по
сорочке, черное на красном. Я знала, что это будет восхитительно.
   Ричард встал сзади. Он не касался меня, но я чувствовала, что он  там,  -
это теплое и недовольное присутствие у меня за  спиной.  Жан-Клод  смотрелся
рекламной картинкой ?Эротические сны,  инкорпорейтед?.  Тут  любую  ревность
можно понять.
   Жан-Клод встал передо мной так близко, что можно было бы  дотронуться.  Я
стояла между ними двумя, и символичность этой мизансцены  никто  из  нас  не
пропустил.
   - А где Эдуард? - удалось спросить  мне,  и  мой  голос  прозвучал  почти
нормально. Молодец я.
   - Он  проверяет  автомобиль.  Насколько  я  понимаю,  ищет  зажигательные
средства, - чуть улыбнулся Жан-Клод.
   У меня свело живот. Кто-то действительно  хочет  моей  смерти  сегодня  в
полночь. Эдуард ищет бомбы в машине. Даже  мне  это  не  казалось  до  конца
реальным.
   - Что с вами, ma petite? - спросил Жан-Клод, беря меня за руку. -  У  вас
рука холодная.
   - Интересная претензия с твоей стороны, - заметил Ричард.
   Жан-Клод поглядел на Ричарда поверх моего плеча.
   - Не претензия, а наблюдение.
   Рука у него была теплая, и я знала, что это тепло у кого-то украдено. Да,
конечно, у желающего поделиться. Охочих доноров  для  Принца  города  всегда
предостаточно. И все равно он - труп-кровосос, какой бы он ни был  красивый.
Но сейчас, глядя на него, я поняла, что каким-то изгибом сознания уже в  это
не верю. Или мне уже все равно.
   Черт бы побрал.
   Он медленно поднес мою руку к губам, глядя не на меня, а  на  Ричарда.  Я
отняла руку, и он поглядел на меня.
   - Если хотите поцеловать мне руку - пожалуйста, но  не  надо  делать  это
лишь для того, чтобы позлить Ричарда.
   - Примите мои извинения, ma petite. Вы абсолютно  правы.  -  Он  поглядел
поверх меня на Ричарда. - И вы примите мои извинения, мсье Cееман. Мы все  в
несколько...  щекотливой  ситуации.  Было  бы  легкомысленно  усугублять  ее
ребячеством.
   Мне не надо было смотреть в лицо Ричарда, чтобы знать, что он хмурится.
   Вошел Эдуард и разрядил обстановку. Можно было заткнуться и  уехать  -  я
надеюсь.
   - Машина чиста, - сказал он.
   - Приятно слышать, - ответила я.
   Эдуард оделся для вечера. Черное кожаное пальто  до  лодыжек  будто  жило
своей жизнью, когда он двигался, и обвисало тяжестью в  неожиданных  местах.
Эдуард показал мне кое-какие из своих игрушек,  рассованных  там  и  сям.  Я
знала, что в стоячем воротнике его рубашки скрыта гаррота. Это уже было чуть
слишком даже для меня.
   Он мельком глянул на двоих мужчин моей жизни, но сказал только:
   - Я поеду за лимузином. Ты меня сегодня  не  высматривай,  Анита.  Я  там
буду, но не хочу предупреждать киллера, что у тебя телохранитель.
   - Второй телохранитель, - сказал Жан-Клод. - Ваш, как вы  его  называете,
киллер будет знать, что я рядом с ней.
   Эдуард кивнул:
   - Да, если  они  нападут  на  лимузин,  вы  в  нем  будете.  Им  придется
предусмотреть ликвидацию вас обоих, а это означает серьезную огневую мощь.
   - То есть я одновременно и сдерживающий  фактор,  и  приглашение  поднять
ставки? - спросил Жан-Клод.
   Эдуард посмотрел на него  так,  будто  вампир  наконец-то  сделал  что-то
интересное. Но в глаза  ему  Эдуард  не  смотрел.  Насколько  я  знаю,  я  -
единственный человек, который может смотреть в глаза Мастера и не  поддаться
чарам. Быть некромантом - в этом есть свои преимущества.
   - Именно.
   Он это произнес так, будто не ожидал, что вампир  просечет  ситуацию.  Но
Жан-Клод если чего умел, так это выживать.
   - Не отправиться ли нам тогда, ma petite? Нас ждет открытие клуба.
   Он плавно повел рукой  в  сторону  выхода,  но  за  руку  меня  не  взял.
Посмотрел на Ричарда, на меня и вообще вел себя до ужаса хорошо. Жан-Клод  -
жуткая заноза, а потому мне не понравилось, когда он стал пай-мальчиком.
   Я обернулась на Ричарда.
   - Пока. Если я тебя поцелую на прощание, у тебя опять помада размажется.
   - На тебе и без того достаточно помады, Ричард, - сказал  Жан-Клод,  и  я
впервые за вечер услышала горячую нотку ревности.
   Ричард сделал два  шага  вперед,  и  напряжение  в  комнате  взлетело  до
потолка.
   - Я могу снова ее поцеловать, если это тебя обрадует.
   - Прекратите оба, - сказала я.
   - Как вам угодно, - сказал Жан-Клод. - Она моя на весь вечер,  и  я  могу
себе позволить быть щедрым.
   Руки Ричарда сжались в кулаки, первые струйки силы потекли в комнату.
   - Я ухожу, - сказала я и пошла к выходу, не оборачиваясь. Жан-Клод  успел
меня  догнать  еще  до  двери.  Он  взялся  за  ручку,  но  потом  выпустил,
предоставляя взяться мне.
   - Я все время забываю ваше предубеждение насчет дверей, - улыбнулся он.
   - А я нет, - тихо сказал Ричард.
   Я обернулась. Ричард стоял в джинсах, в облегающей футболке, с  волнистой
массой спутанных волос. Если бы я сейчас не уходила, мы бы сели,  обнявшись,
на диван и стали смотреть один из его любимых фильмов. У нас уже  появлялись
общие любимые фильмы, песни, пословицы. Может быть, прошлись бы при луне. Он
ночью видел почти так же хорошо, как я. Может быть, потом мы бы вернулись  к
тому, что прервали перед собранием.
   Жан-Клод переплел свои пальцы с моими, привлекая мое внимание. Я  глядела
в эти глаза, синие-синие, как небо перед  грозой,  как  морская  гладь,  под
которой лежат камни. Можно было потрогать эти три бусины и проверить,  такие
ли они древние. Мой взгляд ушел вниз, к бледному овалу груди. Я  знала,  что
крестообразный шрам на ощупь гладкий и бугристый. Я смотрела на Жан-Клода, и
у меня дыхание перехватывало. Он был дьявольски красив.  Неужто  всегда  мое
тело будет тянуть к нему, как подсолнух к свету? Может быть, но сейчас, стоя
рядом и держась за руки, я поняла, что этого мало.
   У нас с  Жан-Клодом  мог  бы  быть  блестящий  роман,  но  жизнь  я  себе
представляла только с Ричардом. Любви  одной  -  хватит?  Если  даже  Ричард
сможет убить ради того, чтобы остаться в  живых,  как  ему  будет  мой  счет
трупов? Жан-Клод принимал меня с потрохами и с пистолетом, но я не принимала
его. То, что мы оба смотрим на мир через черные очки, не значит, что мне это
нравится.
   Я вздохнула, и это не был счастливый вздох. Если сейчас я  последний  раз
вижу Ричарда, мне надо было стиснуть его в объятиях и поцеловать так,  чтобы
он запомнил навеки, но я не могла. Держа за руку Жан-Клода - не  могла.  Это
было бы жестоко по отношению ко всем нам.
   - Пока, Ричард, - сказала я.
   - Будь осторожна. - Очень одиноко прозвучал его голос.
   - Вы с Луи сегодня вечером собирались в кино? - спросила я.
   Он кивнул:
   - Луи скоро придет.
   - Ну и хорошо. - Я открыла рот  еще  что-то  сказать,  но  промолчала.  Я
уходила с Жан-Клодом, и никакие слова этого изменить не могли.
   - Я тебя подожду, - сказал Ричард.
   - Лучше бы не надо.
   - Я знаю.
   Я вышла - чуть быстрее, чем надо, - к ожидающему лимузину. Он был белый.
   - Ну, какой шик и блеск! - сказала, я.
   - Я решил,  что  черный  будет  слишком  похож  на  катафалк,  -  ответил
Жан-Клод.
   Эдуард тоже вышел и закрыл за нами дверь.
   - Я буду на месте, когда буду тебе нужен, Анита.
   Посмотрев ему в глаза, я ответила:
   - Это я знаю.
   Он еле заметно улыбнулся.
   - Но ты на всякий случай оглядывайся, что у тебя за спиной.
   - Это я всегда делаю, - улыбнулась я.
   Он глянул на вампира, стоящего возле открытой дверцы лимузина.
   - Не так хорошо, как я раньше думал.
   И Эдуард ушел в темноту к своей машине раньше, чем у меня  мог  сложиться
ответ. Но он был прав. В конце концов,  монстры  меня  зацапали.  Соблазнить
меня - это почти так же хорошо, как убить. Или изувечить.

14

   Название клуба ?Данс макабр?  горело  красными  неоновыми  буквами  почти
восемь футов высотой. Они были выгнуты  и  наклонены  под  углом,  будто  их
только что написала чья-то  гигантская  рука.  Располагался  клуб  в  здании
старой пивоварни в Приречье, в здании заброшенном и пустующем  многие  годы.
Единственная была соринка в  глазу  среди  безупречно  шикарных  ресторанов,
баров и дансингов, владельцами которых были в основном вампиры. Приречье еще
называли Округ или Площадь  Крови  -  последнее  не  произносилось  вслух  в
приличной вампирской компании. Это прозвище им  не  нравилось  -  кто  знает
почему?
   Толпа выплескивалась с тротуаров на проезжую часть, становясь  все  гуще,
пока лимузин не был остановлен просто людской массой. Настолько плотной, что
я  даже  заметила  полисмена  в  форме,  который  пытался  заставить   людей
пропустить машины. Я выглянула через тонированное стекло. А убийца -  здесь?
Среди этих хорошо одетых и в хорошем настроении людей, ждет  момента,  чтобы
меня убить?
   Я открыла сумочку и достала ?сикамп?.
   Жан-Клод глянул на пистолет:
   - Нервничаете, ma petite?
   - Да.
   Он поглядел на меня, склонив голову набок:
   - Да, вы действительно нервничаете. Почему один человек-убийца  нервирует
вас сильнее, чем все противоестественные создания, с которыми вы имели дело?
   - Все остальные, кто хотел меня  убить,  хотели  сделать  это  по  личным
причинам. А этот хочет меня убить, потому что для него  это  бизнес.  Просто
бизнес.
   - Но почему же это пугает вас сильнее? Вы  же  будете  одинаково  мертвы,
каковы бы ни были мотивы убийцы?
   - Ну спасибо.
   Он коснулся моей руки, сжимающей пистолет.
   - Я же просто пытаюсь понять, ma petite, вот и все.
   - Не знаю, почему это меня тревожит, - сказала я. - Тревожит - и  все.  Я
хочу, чтобы у врага было лицо. Если тебя кто-то убьет, это  не  должно  быть
просто ради денег.
   - То есть заказное убийство оскорбляет вашу моральную чувствительность? -
спросил Жан-Клод. Голос его был вкрадчив, вежлив, даже чуть  слишком,  будто
он смеется про себя.
   - Да, черт побери!
   - И вы при этом дружите с Эдуардом.
   - Я никогда не считала себя последовательной, Жан-Клод.
   - Вы - самый последовательный человек, которого я только знаю, ma petite.
   - Ничего себе последовательность - встречаться с двумя мужчинами!
   -  Вы  считаете,  что  невозможность  выбора  между   нами   делает   вас
легкомысленной?
   При этих словах он чуть наклонился ко мне, погладив рукав моего жакета.
   Беда была в том, что я почти уже выбрала. Почти ему сказала, но все же не
сказала. Во-первых, я не на сто процентов была уверена. Во-вторых,  Жан-Клод
заставил меня с ним встречаться угрозой. Встречаться, а то он убьет Ричарда.
Он  хотел  иметь  шанс  отбить  меня  у   Ричарда,   то   есть   встречаться
по-настоящему. Как сформулировал он сам, ?если Ричарду можно вас целовать, а
мне нет, то это нечестно?.  Предполагалось,  что,  если  я  выберу  Ричарда,
Жан-Клод отойдет в сторону. Я думаю, он был достаточно  эгоцентричен,  чтобы
именно это и иметь в виду. Принц  города  не  может  себе  представить,  что
кто-то не будет им в конце концов покорен. Тем более женщина, имеющая доступ
к его прекрасному телу. Он все предлагал этот доступ,  я  все  отказывалась.
Если я окончательно выберу Ричарда, он действительно отойдет с поклоном  или
устроит кровавую баню?
   Я смотрела в его темно-синие глаза и не знала. Мы были знакомы много лет,
встречались много месяцев, но он был для меня загадкой. Я просто  не  знала,
что он сделает. И не хотела нажимать эту кнопку - пока что.
   - О чем вы так серьезно думаете, ma petite? Только  не  говорите,  что  о
наемном убийце, я вам не поверю.
   Я не знала, что сказать, и потому покачала головой.
   Его рука скользнула по моим плечам, он меня обнял. От такой близости  его
тела  что-то  затрепетала  в  животе.  Он  наклонился,  будто   хотел   меня
поцеловать, и я его остановила,  упершись  тыльной  стороной  ладони  ему  в
грудь. Поскольку я теперь касалась его кожи, это вряд ли улучшило ситуацию.
   - Вы себя прилично вели всю дорогу, что случилось теперь?
   - Я просто хочу успокоить вас, ma petite.
   - Ага, как же.
   Он другой рукой обнял меня за талию и повернул к  себе.  Пистолет  был  у
меня в руке, но  казался  как-то  неуместным.  Стрелять  в  Жан-Клода  я  не
собиралась, и убийца не войдет в запертую дверцу. Такие действия в толпе, да
еще   и   с   копами-регулировщиками,   были   бы   скорее   наглыми,    чем
профессиональными.
   Я завела руку ему за спину, все еще держа пистолет.
   - Если вы меня поцелуете, мне снова, придется губы мазать.
   Он наклонился очень близко и шепнул прямо над моими губами:
   - Это не обязательно.
   И поцеловал меня в щеку, провел губами между щекой и подбородком, к шее.
   Я легонько ткнула стволом ему в лицо, отодвигая его туда, где мне  видно,
что он делает. Глаза у него стали бездонно-синие.
   - Шею не трогать, -  сказала  я,  и  вполне  всерьез.  Только  однажды  я
согласилась дать ему кровь,  и  это  было,  когда  он  умирал.  А  вообще  я
телесными жидкостями с Принцем города не обмениваюсь.
   Он потерся щекой о ствол:
   - У меня на уме было нечто более низкое.
   И он опустил голову к моей ключице, вылизывая кожу. Я  на  миг  подумала,
насколько низко он собирается зайти, потом оттолкнула его.
   - Да нет, вряд ли, - сказала я наполовину со смехом.
   - Вам теперь лучше, ma petite?
   Я глядела на него секунду, потом  рассмеялась.  Мне  действительно  стало
лучше.
   - Вы изворотливый сукин сын, вы это знаете?
   - Да, мне говорили.
   Полиция сумела раздвинуть толпу, и лимузин пошел вперед.
   - Вы это сделали, только чтобы меня подбодрить.
   Он широко раскрыл глаза:
   - Разве стал бы я делать что-нибудь подобное?
   Я уставилась на него и почувствовала, как улыбка сползает с моего лица. Я
смотрела именно на него, не на предмет самого большого в мире вожделения,  а
на него, Жан-Клода. Принц города беспокоится о  моих  чувствах.  Я  покачала
головой. То ли он становится лучше, то ли я себя обманываю?
   - О чем вы задумались, ma petite?
   Я качнула головой:
   - Как обычно. Пытаюсь понять степень вашей искренности.
   Он улыбнулся шире:
   - Я всегда искренен, ma petite, даже когда лгу.
   - Потому-то у вас это так хорошо получается.
   Он кивнул, почти что поклонился:
   - Совершенно верно. - Жан-Клод глянул вперед. -  Нам  сейчас  выходить  в
море репортеров, ma petite. Вы не  могли  бы  убрать  пистолет?  Боюсь,  что
пресса сочтет его несколько экстравагантным.
   - Пресса? Местные репортеры?
   - Да, местные.
   - Жан-Клод, что вы от меня скрываете?
   - Когда откроется дверь, ma petite, возьмите меня под руку и  улыбнитесь,
пожалуйста.
   Я нахмурилась:
   - И что будет?
   - Вы будете представлены миру.
   - Жан-Клод, что у вас на уме?
   - Это не у меня, ma petite.  Я  не  настолько  люблю  свет  славы.  Совет
вампиров выбрал меня в качестве представителя для прессы.
   - Я знаю, что вам пришлось выйти к местным вампирам из гроба,  когда  вам
последний раз бросали вызов, и вы победили, но не опасно ли  это?  Я  помню,
что вы притворялись главной шестеркой  некоего  таинственного  Мастера.  Это
хранило вас от вызовов извне.
   -  Почти  все  Мастера  используют  подставную  лошадь,  ma  petite.  Это
уменьшает число вызовов и людей-убийц.
   - Я все это знаю, так зачем вам выходить на люди?
   - Совет считает, что излишняя келейность дает козыри  нашим  противникам.
Тем из нас, кто годится на корм репортерам, было приказано выйти на свет.
   - Как - на свет?
   - Спрячьте пистолет, ma petite. Сейчас швейцар откроет дверцу, и  на  нас
уставятся телекамеры.
   Я глянула сердито, но убрала ?сикамп? в сумочку.
   - Во что вы меня втравили, Жан-Клод?
   - Улыбайтесь, ma petite, или хотя бы не хмурьтесь.
   Дверь распахнулась раньше, чем я успела хоть что-то  сказать.  Ее  держал
человек в смокинге. Вспышки блицев ослепили, и я знала, что глазам Жан-Клода
они куда неприятнее, чем моим. Он, улыбаясь, протягивал мне  руку.  Если  он
выдерживает столько света, не мигая, я могу вести себя прилично.  Поругаться
можно будет потом.
   Я вышла из машины и была рада, что держусь  за  руку  Жан-Клода.  Вспышки
замелькали миниатюрными солнцами ото