рда. Я хочу, чтобы  он  был
счастлив, - сказала я.
   - Мне это очень лестно. Ты мне нравишься, Анита, очень нравишься. А лучше
бы не нравилась.
   Я еще успела недоуменно нахмуриться, когда ее точеный кулачок  просвистел
размытой полосой из ниоткуда и ударил меня  в  лицо.  Я  почувствовала,  как
падаю назад, на пол, и не успела закрыться от удара затылком. Но  больно  не
было. Когда надо мной сомкнулась чернота, я вообще ни черта не чувствовала.

42

   Из темноты я выплывала медленно, будто пробуждаясь от глубокого сна.  Что
меня разбудило - не знаю, я не помню, как засыпала. Попыталась перевернуться
- и не смогла. И вдруг проснулась резко,  с  широко  раскрытыми  глазами,  с
напряженным телом. Меня уже раньше связывали,  и  это  -  одно  из  наименее
любимых мной состояний. На несколько мгновений я поддалась животной  панике,
дергая веревки, связывающие мне лодыжки и запястья. Дергала и  тянула,  пока
не сообразила, что только сильнее завязываю узлы.
   Тогда я заставила себя лежать совершенно  неподвижно.  Сердце  стучало  в
ушах так громко, что ничего больше слышно не было. Руки у меня были  связаны
над головой и выгнуты под таким острым  углом,  что  напряжение  от  лопаток
доходило до  кистей.  Даже  чуть  приподнять  голову,  чтобы  посмотреть  на
щиколотки, было уже больно. За связанные  ноги  я  была  привязана  к  ногам
незнакомой кровати. Опустив голову обратно, я увидела, что руки привязаны  к
ее изголовью. Веревка была черная и мягкая, и если бы мне надо было угадать,
из чего она, я бы назвала  плетеный  шелк.  Такая,  как  могла  бы  валяться
где-нибудь в чулане у Жан-Клода. На долю  секунды  мелькнула  эта  мысль,  а
потом в комнату вошла явь, и у меня сердце на секунду остановилось.
   К ногам кровати подошел Габриэль. Он aыл одет  в  черные  кожаные  штаны,
настолько обтягивающие, что будто обливали его  тело,  и  в  черные  высокие
сапоги до оснований бедер с ремнями наверху. Выше талии он был обнажен, и  в
левом соске у него блестело серебряное кольцо, в пупке - еще  одно.  Серебро
блестело и в ушах, бросая зайчики, когда он  шел  к  моей  кровати.  Длинные
густые черные волосы упали вперед,  обрамляя  бурю  серых  глаз.  Он  обошел
спинку изголовья, скрылся из виду и вновь медленно вернулся в кадр.
   Сердце у меня снова начало биться, и билось  так  сильно,  что  почти  не
давало дышать. Браунинг, ?файрстар?, кобуру и все  прочее  у  меня  забрали.
Ножен на руках не было. Напрягая спину,  я  все  еще  чувствовала  ножны  на
спине, а  закинув  голову  назад,  ощутила  рукоять  ножа.  Надо,  наверное,
благодарить, что меня не раздели и не нашли его. Судя по тому, как  Габриэль
кружил вокруг кровати, до этого еще дойдет.
   Я попыталась заговорить, не смогла, проглотила слюну и попыталась снова.
   - Что это значит?
   Мой голос прозвучал на удивление спокойно, даже для меня.
   Комнату заполнил женский смех, густой и  высокий.  Только  это,  конечно,
была не комната. Мы были в сарае, где делали похабные фильмы,  и  у  комнаты
было всего три стены. Светильники надо мной еще не горели.
   В поле зрения появилась Райна на высоких каблуках  цвета  крови.  На  ней
было что-то вроде красной кожаной комбинации, оставлявшей открытыми  ноги  и
большую часть бедер.
   - Привет, Анита, ты отлично выглядишь. Я медленно вдохнула  через  нос  и
так же медленно выдохнула. Сердце стало биться чуть реже.
   - Ты до того, как сделать что-нибудь театральное,  поговори  с  Ричардом.
Сегодня открылась вакансия лупы. Она озадаченно склонила голову набок:
   - О чем ты говоришь?
   - Она спала с Жан-Клодом. - Кассандра вышла на край выгородки,  спиной  к
стене. И вид у нее был обычный. Если она и ощущала  неудобство,  что  выдала
меня Райне, заметно это не было. И за это я ее больше всего ненавидела.
   - А ты не собираешься спать с ними обоими? - спросила Райна.
   - Не планировала, - ответила я. Каждый раз,  когда  я  открывала  рот,  и
никто меня не  трогал,  мне  становилось  чуть  спокойнее.  Если  Райна  это
сделала, чтобы убрать меня с дороги, дальше ей идти  незачем.  Если  же  это
месть за Маркуса, то я крупно влипла.
   Райна села на кровать у меня в ногах. Я непроизвольно напряглась:  ничего
не могла с собой поделать. Она заметила это и засмеялась.
   - О, с тобой будет очень весело!
   - Можешь быть самкой-альфа, мне эта работа не нужна.
   Райна вздохнула, погладила мне ногу, разминая мышцу вверху  бедра,  почти
машинально, как гладят собаку.
   - Ричард меня не хочет, Анита. Он  считает  меня  испорченной.  Он  хочет
тебя.
   Она стиснула мне бедро так, будто сейчас отрастит когти и  вырвет  мышцу.
Только когда я чуть вскрикнула, она остановилась.
   - Чего ты хочешь?
   - Твоих мучений, - улыбнулась она. Я повернула голову к Кассандре:
   - Зачем ты им помогаешь?
   - Я - волк Сабина.
   У меня сузились глаза.
   - Что ты имеешь в виду?
   Райна вползла на кровать, прилегла ко мне, прижалась  всем  телом,  стала
водить пальцем по животу. Лениво так, не сосредоточенно. Не хотелось бы  мне
здесь быть, когда она сосредоточится.
   - Кассандра с самого начала была подсадной уткой, не правда ли, дорогая?
   Кассандра кивнула,  подошла  и  встала  рядом.  Ореховые  глаза  ее  были
спокойны, слишком спокойны. Что бы она ни чувствовала,  это  было  тщательно
скрыто за этим симпатичным лицом. А вопрос в том, есть ли там  хоть  что-то,
что было бы мне полезно?
   - Доминик, Сабин и я - триумвират. Такой, каким могли стать вы с Ричардом
и Жан-Клодом.
   Мне это прошедшее время не понравилось.
   - Ты - та женщина, ради которой он бросил свежую кровь?
   - Я верю в святость жизни. Я думала, что ценю  ее  превыше  всего.  Когда
золотая красота Сабина стала гнить, я поняла, что это не так. И я сделаю все
- все, - чтобы помочь ему выздороветь.
   В глазах ее мелькнуло что-то вроде страдания, и она отвернулась. Когда же
она  снова  повернулась  ко  мне,  на  ее   лицо   вернулось   форсированное
спокойствие, только руки еще дрожали. Заметив это,  она  обхватила  себя  за
плечи. И улыбнулась, но это не была довольная улыбка.
   - Я должна для него это сделать,  Анита.  И  мне  жаль,  что  ты  и  твои
оказались втянуты в нашу проблему.
   - И как же я в это втянута?
   Райна погладила меня по животу, приблизив ко мне лицо.
   - У Доминика есть чары для лечения Сабина. Перенос магической сути, можно
было бы это назвать. И все, что для этого нужно, - точно выбранный донор.  -
Она так пододвинулась, что, лишь откинув голову назад,  я  избежала  касания
губ. А она шептала теплым дыханием прямо мне в лицо.  -  Совершенный  донор.
Вампир, обладающий силой Сабина, точно ему  соответствующий,  и  слуга  либо
вервольф-альфа, связанный с этим вампиром.
   Я повернулась поглядеть на нее -  не  удержалась.  Она  поцеловала  меня,
прижавшись ко мне, пытаясь засунуть язык мне в рот. Я укусила ее за губу  до
крови.
   Она отдернулась с криком испуга, поднесла руку ко  рту  и  посмотрела  на
меня.
   - Это тебе дорого будет стоить.
   Я плюнула в нее ее же кровью. Глупо было это делать - злить Райну явно не
было мне полезно, но видеть, как с ее смазливого лица капает  кровь,  -  это
почти того стоило.
   - Габриэль, иди развлекать миз Блейк.
   Это привлекло мое внимание. Габриэль влез на кровать,  прижался  ко  мне,
как Райна, с другой стороны. Он был высоким,  шесть  футов,  потому  не  так
хорошо поместился, но недостаток соответствия размера он восполнял техникой.
Он оседлал меня и наклонился, как в упоре лежа, все ближе и ближе  придвигая
рот. Потом быстрыми движениями стал вылизывать мой окровавленный подбородок.
Я отдернулась.
   Он схватил меня за подбородок, заставляя смотреть на себя. Держал он  как
в тисках, сжимая пальцы, когда я пыталась вырваться. Сила у него была такая,
что, если бы он нажал еще, размозжил бы мне челюсть. И он слизывал  кровь  у
меня с подбородка и губ медленными ласкающими движениями.
   Я завопила и тут же мысленно обругала себя за это. Ему ведь того только и
надо. Паника не поможет. Паника не поможет. Я повторяла это снова  и  снова,
пока не перестала натягивать веревки. Я не побеждена. Пока нет. Пока нет.
   Кассандра влезла на кровать - я видела ее  уголком  глаза,  только  белое
платье. Габриэль все так же не давал мне шевельнуться.
   - Отпусти ее лицо, чтобы она на меня посмотрела.
   Габриэль глянул на нее и зашипел.
   Из губ Кассандры донеслось низкое рычание.
   - Киска, я сегодня в настроении подраться. Не надо облегчать мне работу.
   - Разве тебя не ждут на церемонии? - спросила Райна. - Разве ты не  нужна
Доминику, чтобы все получилось?
   Кассандра приподнялась, и голос ее, низкий и рычащий, с трудом выходил из
человеческих губ.
   - Я поговорю с Анитой и уйду или вообще не уйду.
   Райна подошла к кровати с другой стороны.
   - Ты никогда не найдешь Мастера вампиров, так  точно  подходящего  твоему
Мастеру, как Жан-Клод. Никогда. И ты подвергнешь опасности его  единственный
шанс на исцеление?
   - Я поступлю так, как пожелаю, Райна, ибо я -  альфа.  Когда  Ричарда  не
станет, я буду вожаком стаи. Не забывай об этом.
   - Так мы не договаривались.
   - Мы договаривались, что ты убьешь Истребительницу еще до нашего  приезда
в город. Ты этого не сделала.
   - Маркус нанимал лучших. Кто знал, что ее будет так трудно убить?
   - Я знала, с тех самых пор, как  ее  увидела.  Ты  всегда  недооцениваешь
других женщин. Райна, это одна из твоих слабостей. -  Кассандра  подалась  к
Райне. - Ты пыталась убить Ричарда раньше, чем Доминик  использует  его  для
заклинания.
   - Он собирался убить Маркуса.
   Кассандра покачала головой:
   - Ты впала в панику. Райна, вместе со своим  Маркусом.  И  теперь  Маркус
мертв, а ты стаю держать не сможешь. Слишком многие ненавидят тебя. И многие
любят Ричарда или восхищаются им по крайней мере.
   Я хотела было спросить, где Ричард и Жан-Клод, но боялась, что знаю  это.
Церемония, жертвоприношение, но, чтобы оно удалось, им нужна Кассандра. Я не
хотела ее торопить.
   - Ты и была алиби Доминика, - сказала я. - Не то чтобы я была против,  но
почему я до сих пор жива? Кассандра наклонилась ко мне:
   - Габриэль с Райной хотят снять тебя в фильме. Если ты  дашь  мне  слово,
что не будешь мстить никому из нас за смерть твоих мужчин, я буду драться за
твою свободу. Я открыла рот, чтобы дать обещание.  Она  помотала  пальцем  у
меня перед носом.
   - Без вранья, Анита. Между нами оно не пройдет.
   - Слишком для этого поздно, - сказала я. Кассандра кивнула:
   - Верно, и это меня печалит. В других обстоятельствах мы могли  бы  стать
друзьями.
   - Ага.
   От этого было еще  больнее.  Ничто  так  не  втирает  соль  в  раны,  как
предательство. Ричард мог бы сейчас согласиться со мной.
   - Где Ричард и Жан-Клод?
   Она посмотрела на меня пристально.
   - Даже сейчас ты думаешь, что можешь их спасти?
   Я хотела пожать плечами, но не могла.
   - Думать не запрещается.
   - Ты была приманкой и заложницей для этих двоих.
   Габриэль залез на  меня,  прижимаясь  всем  телом.  Он  был  тяжел.  Если
получаешь наслаждение, то не замечаешь, насколько тяжел  мужчина.  Он  сполз
вниз, свесив ноги с кровати, и сложил руки у меня на груди, положив  на  них
подбородок, а смотрел он на меня так, будто у него впереди  весь  день,  вся
ночь, все время мира.
   - Я очень удивилась, узнав, что ты сегодня разорвала с Ричардом, Анита, -
сказала Райна. - Мы  ему  послали  локон  твоих  волос  с  запиской,  что  в
следующий раз пришлем руку. Он  приехал  один,  никому  не  сказав,  как  мы
потребовали. Он действительно дурак.
   На Ричарда это было похоже, но все равно меня удивило.
   - Но Жан-Клода-то вы не заманили на локон моих волос.
   Райна встала так, чтобы я лучше ее видела, и улыбнулась мне сверху.
   - Совершенно верно, мы даже и не пытались. Жан-Клод понял бы, что мы  все
равно тебя убьем, и пришел бы  со  всеми  своими  вампирами  и  верными  ему
волками. Была бы кровавая баня.
   - Как же вы его заполучили?
   - Кассандра его предала. Правда, Кассандра?
   Кассандра смотрела ничего не выражающими глазами.
   - Если бы Ричард с тобой не порвал, вы, быть  может,  могли  бы  вылечить
Сабина. Просьба о помощи - это был исходный  предлог,  чтобы  проникнуть  на
вашу территорию, но вы оказались сильнее,  чем  Доминик  сначала  думал.  Ты
удивила нас тем, что у тебя нет вампирских меток. Ты должна была  тоже  быть
жертвой, но без хотя бы одной метки вампира это бесполезно.
   Ура мне.
   - Ты видела, как я залечила  порез  Дамиана  и  зомби.  Я  могу  вылечить
Сабина. Ты это знаешь, Кассандра. Ты сама видела.
   Она покачала головой:
   - Болезнь пробралась Сабину внутрь. Поражен его мозг. Если бы ты вылечила
его сегодня, тут еще было бы о чем спорить. Но он должен быть в здравом уме,
чтобы заклинание подействовало. Еще один день - и будет поздно.
   - Если вы убьете Ричарда и  Жан-Клода,  у  меня  не  будет  сил  вылечить
Сабина. Если Доминик собирался принести  в  жертву  нас  всех,  значит,  для
заклинания нужны мы все трое.
   Что-то мелькнуло у нее в лице. Я была права.
   - Доминик не уверен, что  заклинание  подействует  без  слуги-человека  в
круге. Я права? Кассандра покачала головой.
   - Это надо сделать сегодня.
   - Если вы убьете их обоих,  а  Сабина  это  не  вылечит,  ты  лишишь  его
последнего шанса. Наш триумвират его может вылечить, и ты это знаешь.
   - Ничего я такого не знаю. Ты сейчас готова мне луну с неба пообещать.
   - Это так, но все равно мы можем его вылечить. Если ты убьешь  Ричарда  и
Жан-Клода, этого шанса не  будет.  Дай  нам  хотя  бы  попытаться.  Если  не
получится, можешь принести их в жертву завтра. Я дам Жан-Клоду поставить  на
меня первую метку. И либо мы вылечим  Сабина,  либо  идеально  подойдем  для
заклинания Доминика.
   Я всю волю вложила в то, чтобы она меня слушала. Чтобы она верила.
   - А Сабин завтра ночью сможет прочесть свою часть заклинания? -  спросила
Райна, придвинувшись к Кассандре вплотную. -  Когда  у  него  сгниют  мозги,
останется только запереть его в ящике с крестами и засунуть ящик подальше.
   У Кассандры сжались кулаки, а в глазах мелькнул первобытный страх.  Райна
обратилась ко мне тоном непринужденной беседы:
   - Понимаешь ли, Сабин не умрет. Он превратится  в  лужицу  грязи,  но  не
умрет. Правда, Кассандра?
   - Да! - почти крикнула Кассандра. - Да, он не умрет. Он просто обезумеет.
Сохранит все силы триумвирата, но станет сумасшедшим. Его придется  запереть
и надеяться, что заклинания Доминика смогут удержать  его  силу.  Если  нет,
совет заставит нас сжечь его заживо, и только тогда придет смерть.
   - Но тогда, - заметила Райна, - вы с Домиником тоже умрете. Метки вампира
утащат вас в ад вслед за ним.
   - Да! - рявкнула Кассандра. Она глядела на меня со  смешанным  выражением
злости и беспомощности.
   - А я должна тебе сочувствовать? - спросила я.
   - Нет, Анита, ты должна умереть.
   Я попыталась придумать что-нибудь полезное. Это было нелегко под тяжестью
лежащего на мне Габриэля, но если я этого не сделаю, погибнем мы все.
   Кассандра вздрогнула, будто кто-то до нее дотронулся.  Покалывающая  сила
прошла от нее по  моему  телу,  покрывая  его  мурашками.  Габриэль  поводил
пальцами мне по рукам, удерживая эту гусиную кожу.
   - Мне пора, - сказала Кассандра. - До утра ты еще успеешь  пожалеть,  что
тебя не принесли в  жертву.  -  Она  поглядела  на  Габриэля,  на  Райну.  -
Перерезанное гордо - это намного быстрее.
   Я с ней была согласна, но не знала, что сказать. Мы  обсуждали  различные
способы прекращения моей жизни, и ни один из них  мне  не  казался  особенно
удачным.
   - Мне очень жаль, - сказала Кассандра, глядя на меня.
   - Если тебе действительно жаль, - ответила я, - развяжи меня  и  дай  мне
какое-нибудь оружие. Она печально улыбнулась:
   - Сабин мне приказал этого не делать.
   - Ты всегда делаешь то, что тебе приказано?
   - В этом деле - да. Если бы красота Жан-Клода гнила на твоих  глазах,  ты
бы тоже все ради, него сделала.
   - Ты кого пытаешься уговорить, меня или себя?
   Она чуть качнулась, и волна силы прокатилась от ее тела к моему. Габриэль
лизнул мне руку.
   - Мне пора. Круг скоро замкнется. - Она поглядела на меня,  на  Габриэля,
который водил по мне языком. - Мне действительно жаль, Анита, что так вышло.
   - Если ищешь прощения, молись. Бог тебя, быть может, и простит. Я - нет.
   Кассандра еще секунду посмотрела на меня.
   - Что ж, да будет так. Прощай, Анита.
   И она исчезла белым вихрем, как скоростной призрак.
   - Отлично, - сказала Райна, - а теперь ставим  свет  и  делаем  несколько
пробных кадров.
   Свет полыхнул невыносимой яркостью. Я закрыла глаза. Габриэль  пополз  по
мне вверх, и я открыла их.
   - Мы собирались раздеть тебя догола и растянуть на веревках, но Кассандра
не позволила бы. Зато теперь она слишком занята своими  делами.  -  Он  взял
меня за виски, прихватив волосы. - Мы тут положили тебе грим на  лицо,  пока
ты была в отключке. А теперь можем и тело загримировать для  фотогеничности.
Твое мнение?
   Я пыталась придумать что-нибудь полезное. Что-нибудь вообще. И  ничего  в
голову не лезло. Он наклонялся надо  мной,  ближе  и  ближе,  открыл  рот  и
показал клыки. Не вампирские клыки,  а  небольшие  леопардовые.  Ричард  мне
говорил, будто Габриэль столько времени провел в образе зверя,  что  уже  не
вернулся обратно до конца. Занимательно.
   Габриэль поцеловал меня легко, потом сильнее, просовывая язык  ко  мне  в
рот. Отодвинулся.
   - Кусай меня. - Он стал меня целовать, снова отодвинулся лишь  настолько,
чтобы прошептать:
   - Кусай меня.
   Габриэля заводила боль. Я не хотела его заводить еще  сильнее,  но  когда
его язык лез почти ко мне в глотку, трудно было  не  сделать  того,  что  он
просит. Он стал теребить мне груди, сжимая так, что я ахнула от боли.
   - Укуси, и я перестану.
   Я укусила его за губу, укусила так, что, когда  он  дернулся  назад,  его
плоть натянулась между нами. Кровь хлынула ко мне в рот. Я выпустила  его  и
плюнула кровью ему в лицо. Он был так близко, что она расплескалась  красным
дождем.
   Он рассмеялся, вытирая пальцами  окровавленную  губу,  суя  их  в  рот  и
слизывая кровь с них.
   - Ты знаешь, как я стал леопардом-оборотнем? Я смотрела молча.
   Он легко, небрежно дал мне пощечину. У меня из глаз посыпались искры.
   - Отвечай, Анита!
   Когда в глазах чуть прояснилось, я спросила:
   - А какой был вопрос?
   - Ты знаешь, как я стал леопардом-оборотнем? Мне не хотелось играть в эту
игру, участвовать в постельных разговорах а lа Габриэль, но  получать  опять
по морде тоже не хотелось. Ему очень нетрудно будет отправить меня в нокаут,
а выйду я оттуда в худшей форме, чем сейчас. Трудно поверить, но правда.
   - Нет, не знаю.
   - Я всегда  любил  боль,  еще  когда  был  человеком.  Я  познакомился  с
Элизабет,  а  она  была  леопардом.  Мыс  ней  трахались,  но  я  просил  ее
перекинуться в этот момент. Она говорила, что боится меня убить.
   Он наклонился надо мной, и с его губы  падали  медленные,  тяжелые  капли
крови.
   Я моргала, отворачивалась, стараясь, чтобы кровь не попала в глаза.
   - Я тогда чуть не погиб.
   Я отвернула голову набок до упора, и его кровь капала мне  на  висок,  на
щеку.
   - И секс того стоил? Он наклонился и стал слизывать с меня кровь.
   - Такого секса у меня никогда не было.
   У меня из горла рвался крик. Я его проглотила, и это было больно.  Должен
быть выход. Должен быть, должен быть. Раздался мужской голос:
   - Ложись на нее, как будет на съемке, и давайте ставить свет.
   Я поняла, что это группа. Режиссер, оператор, еще дюжина народу, и  никто
не будет мне помогать.
   Габриэль вынул из высокого черного  сапога  нож.  Рукоятка  у  ножа  была
черной,  но  лезвие  сияло  серебром.  Я  не  могла  удержаться,  чтобы   не
рассматривать его.