Забавно, как естественно
все это выглядело.
  Алехандро остался позади, прислонившись к стене. Он был ранен. Ур-ра!
  Я подпустила ее на три фута - достаточно близко, что бы попасть,
достаточно далеко, чтобы драпать, если это не поможет.
  Первая пуля попала ей над левой грудью. Она пошатнулась, но дыра тут же
затянулась, как в воде, гладкая и не тронутая поверхность. Ламия
улыбнулась.
  Я подняла пистолет - чуть-чуть - и послала пулю точно над этой совершенной
переносицей. Снова она пошатнулась, но из отверстия даже кровь не пошла.
Оно просто затянулось. Примерно как тело вампира после обычной пули.
  Я сунула пистолет в кобуру, повернулась и побежала.
  От главного туннеля отходила широкая трещина. Мне пришлось бы снять
куртку, чтобы туда протиснуться. Меньше всего мне хотелось застрять и
слушать, как приближается ламия. Я осталась в главном туннеле.
  Он был прямой и гладкий, насколько мне было видно. Выдавались под разными
углами скальные полки, по некоторым сочилась вода - там были боковые ходы,
но ползать на брюхе, когда за мной гонится змея, не казалось мне хорошей
забавой.
  Я бежала быстрее, чем она ползла. Змеи, даже гигантские змеи, не так
быстры. И пока я не уперлась в тупик, все хорошо. Господи, как бы я хотела
в это верить!
  Поток был теперь уже по щиколотку. Вода была такая холодная, что я
переставала чувствовать ноги, но на бегу они все же не отмерзали.
Сосредоточиться на своем теле, бежать, двигаться, стараться не упасть,
стараться не думать, что там сзади. Главный вопрос в другом: есть ли тут
другой выход? Если я не могу их убить, не могу проскочить мимо них, а
выход тут один, то я пропала.
  Но я бежала дальше. Три раза в неделю я пробегала по четыре мили плюс еще
немножко. Так что я могла бежать. А что мне еще оставалось делать?
  Вода начинала заполнять проход и становиться глубже. Теперь она была уже
по колено. Это замедляло движение. А она - может ли она двигаться в воде
быстрее меня? Я не знала. Не знала - и все.
  По спине прошел ветерок. Я обернулась, но там ничего не было. Воздух был
теплым и нес запах цветов. Это ламия? Может ли она поймать меня
по-другому, без погони? Нет, ламии умеют наводить галлюцинации только на
мужчин. Такая у них есть власть. Я не мужчина, и мне это не грозит.
  Снова ветерок коснулся моего лица, мягко, тепло, насыщенный густым зеленым
запахом свежевырытых корней. Что же это такое?
  - Анита!
  Я обернулась, но сзади никого не было. Круг света выхватывал из тьмы
только туннель и воду. Не слышно было ничего, кроме плеска воды. И все
же... ветерок обдувал мою щеку, и запах цветов крепчал.
  И вдруг я поняла, что это. Я вспомнила, как гнался за мной вверх по
лестнице ветер, которого не могло быть, и синие огни, как плавающие в
воздухе глаза. Вторая метка.
  Тогда было по-другому, без запаха цветов, но я знала, что это. Алехандро,
как и Жан-Клод, не нуждался в прикосновении, чтобы поставить мне эту метку.
  Поскользнувшись на осклизлых камнях, я упала в воду по шею. Встала на
ноги, и вода была мне по бедра. Джинсы намокли и отяжелели. Я двинулась
вперед, пытаясь бежать, но для этого было слишком глубоко. Быстрее было бы
плыть.
  Я нырнула, зажав в руке фонарик. Кожаный жакет тянул вниз, замедлял
движения. Я встала, расстегнула жакет и сбросила его в поток. Обидно было
его терять, но, если выживу, смогу купить новый.
  Хорошо, что на мне была рубашка с длинными рукавами, а не свитер.
Раздеваться дальше было бы слишком холодно, а надо было плыть быстрее.
Лицо щекотал теплый ветер, горячий после холода воды.
  Не знаю, что заставило меня взглянуть назад, - наверное, чувство. Ко мне
плыли в воздухе две черные точки. Если чернота может пылать, то это оно и
было: черное пламя, плывущее ко мне в теплом, пахнущем цветами бризе.
  Впереди возвышалась скальная стена. Поток уходил под нее. Держась за
стену, я нащупала, может быть, дюйм зазора между скалой и поверхностью
воды. Очень неплохой способ утонуть.
  Бредя по воде, я светила фонариком на стены. Вот оно: узкая скальная
полка, чтобы выбраться, и - везучая я! - еще один туннель. Сухой.
  Я подтянулась на полку, но ветер ударил меня, как теплая ладонь. Он
казался хорошим, безопасным, и это была ложь.
  Я повернулась, и черные огни спустились ко мне дьявольскими светлячками.
  - Анита, прими это!
  - Пошел ты к черту! - Я прижалась спиной к скале, окруженная теплым
тропическим ветром. - Не делай этого, не надо!
  Но это был лишь беспомощный шепот.
  Огни медленно снижались. Я ударила по ним рукой, и они прошли через нее,
как призраки. Запах цветов стал удушающим. Огни вошли в мои глаза, и на
миг я увидела мир сквозь цветное пламя и черноту, которая была вроде света.
  И все. Мое зрение ко мне вернулось. Теплый ветер медленно затих. Только
запах цветов прилип ко мне, как дорогие духи.
  Слышно было, как в темноте движется что-то большое. Я медленно подняла
фонарь в темнокожее лицо кошмара.
  Коротко стриженные черные прямые волосы вокруг худого лица. Золотые глаза
с вертикальными прорезями зрачков смотрели неподвижно, не мигая. Худой
торс подтягивал ко мне бесполезную нижнюю часть.
  Ниже талии он был весь прозрачная кожа. Ноги и гениталии все еще были
видны, но они сливались вместе, образуя змееподобную форму. Откуда
появлялись бы у ламий детеныши, если у них нет самцов? Я смотрела на то,
что было когда человеком, и у меня вырвался вопль.
  Он раскрыл пасть, и показались клыки. Он зашипел, и с подбородка у него
закапало. В глазах не осталось ничего человеческого. Ламия была больше
человеком, чем он, но если бы я превращалась в змею, я бы, наверное, тоже
сошла с ума. Может быть, сойти с ума и лучше в такой ситуации.
  Вытащив браунинг, я в упор выстрелила ему в пасть. Он с визгом отпрянул,
но крови не было, он не подыхал. Черт побери!
  Издалека донесся усиленный эхом крик:
  - Раджу!
  Ламия звала своего самца, а может быть, хотела предупредить.
  - Анита, не трогай его!
  Это уже Алехандро. Сейчас ему хотя бы приходилось орать, шептать мне прямо
в сознание он не мог.
  Тварь ползла ко мне, разинув пасть и наставив клыки.
  - Скажите ему, чтобы он меня не трогал! - заорала я в ответ.
  Браунинг был уже в кобуре, да и все равно у меня патроны кончились. Я
ждала с фонарем в одной руке и ножом в другой. Если они успеют сюда, чтобы
его отозвать, - отлично. Я не очень верила в серебряный нож после того,
как серебряные пули не причинили ему вреда, но сдаваться без боя я не
собиралась.
  Его руки покрылись кровью, когда он перетаскивал себя по камням. Я себе
представить не могла, что есть участь хуже, чем превратиться в вампира, но
вот она - ползет сюда ко мне.
  Он был между мной и сухим тоннелем, но двигался мучительно медленно. Я
прижалась спиной к стене и встала на ноги. Он задвигался быстрее,
направляясь ко мне. Я попыталась пробежать мимо, но рука сомкнулась на
моей лодыжке и дернула меня на землю.
  Монстр схватил меня за ноги и стал подтягивать к себе. Я села и всадила
нож ему в плечо. Он заорал, по руке его потекла кровь. Нож ударил в кость,
и монстр дернулся, выдернув его у меня из руки.
  Потом он откинулся назад и ударил мне в икру клыками. Я вскрикнула и
выхватила второй нож.
  Он поднял морду, из пасти стекала кровь, и тяжелые желтые капли прилипали
к клыкам.
  Я всадила лезвие в золотистый глаз. Монстр завопил, оглушив меня эхом.
Потом завалился на спину, змеиное туловище задергалось, руки когтили
воздух. Я стаяла кататься вместе с ним, изо всех сил дергая нож в ране во
все стороны.
  И почувствовала, как острие ножа заскребло по его черепу. Монстр продолжал
драться и дергаться, но он был ранен, насколько я могла его ранить. Я
оставила нож у него в глазу, но выхватила тот, что был зажат в плече.
  - Раджу, нет!
  Я посветила фонариком на ламию. Ее бледный торс сверкнул мокрой кожей.
Рядом с ней стоял Алехандро, почти исцеленный. Никогда не видела вампира,
который так быстро залечивает раны.
  - Ты мне смертью ответишь за их смерть! - крикнула ламия.
  - Нет, эта девушка моя.
  - Она убила моего самца! Она умрет!
  - Сегодня я поставлю ей третью метку. Она будет моим слугой. Это
достаточная месть.
  - Нет!
  Я ждала, что начнет действовать яд, но пока что укус только болел, но не
горел и не немел - ничего. Я посмотрела в сухой туннель, но они просто
пойдут за мной, а я не могу их убить - сегодня. Но будут другие дни.
  Я скользнула обратно в поток. Над ним по-прежнему был всего дюйм воздуха.
Приходилось рисковать: утонуть там или остаться здесь и либо быть убитой
ламией, либо попасть в рабство к вампиру. Трудно выбирать при таком
богатстве возможностей.
  Я нырнула в туннель, прижимаясь ртом к мокрому своду. Да, можно дышать.
Может быть, сегодня я еще не умру. Чудеса иногда случаются.
  По туннелю прошли небольшие волны, одна захлестнула мне лицо, и я глотнула
воды. Осторожней надо! Это ведь от моих движений пошла волна. Так я еще
сама себя утоплю.
  Пока вода не успокоилась, я стояла почти неподвижно, проветривая легкие,
чтобы набрать как можно больше воздуха. Я окунулась и оттолкнулась ногами.
Слишком было узко, и можно было только идти ножницами. Грудь сводило,
горло болело от позыва вдохнуть. Всплыв на поверхность, я коснулась губами
скалы. Даже и дюйма воздуха там не было. В нос плеснуло водой, и я
закашлялась, глотая еще воду. Прижавшись к своду как можно теснее, я
дышала мелкими вдохами, потом снова под воду и снова толчки ножницами,
толчки, толчки из последних сил. Если этот сифон не кончится раньше, чем у
меня воздух, я утону.
  А что, если он вообще не кончается? Если дальше все только вода? Я впала в
панику, бешено водя фонарем по стенам и повторяя бессмысленную молитву:
"Боже, Боже, не дай мне умереть вот так".
  Грудь горела, горло разрывалось на части. Свет начал тускнеть, и я поняла,
что это темнеет у меня в глазах. Я сейчас потеряю сознание и утону. Я
рванулась вверх, и мои руки схватили пустой воздух.
  От неимоверно глубокого вдоха боль разлилась по всей груди. Передо мной
был скалистый берег и яркая полоска солнечного света. Дыра в стене.
Солнечный свет ткал в воздухе узоры. Я вылезла на камень, откашливаясь и
пытаясь снова научиться дышать.
  В руках у меня по-прежнему были фонарь и нож. Не помню, как я их держала
под водой.
  Камень был покрыт тонкой коркой серой грязи. Я подползла по ней к той
стене, где был выход.
  Если я пролезла через туннель, может, и они смогут. И я не стала ждать,
пока мне станет лучше. Вернув нож в ножны, я сунула фонарик в карман и
поползла.
  Я вся перемазалась, ободрала руки, но оказалась возле дыры. Это была
тонкая трещина, но сквозь нее были видны деревья и холм. Господи, как
хорошо-то!
  Что-то всплыло у меня за спиной. Я повернулась.
  Алехандро выскочил из воды на солнечный свет, и тут же кожа его вспыхнула
пламенем, он завизжал и нырнул в воду подальше от палящего солнца.
  - Гори, сукин ты сын, гори!
  Тогда всплыла ламия.
  Я скользнула в трещину - и застряла. Я тянула руками, толкалась ногами, но
грязь соскальзывала, и я не могла пролезть.
  - Я тебя убью!
  Изогнув спину, я изо всех сил рванулась из этой проклятой дыры. Камни
впивались в спину, и я знала, что она уже кровоточит. И тут я выпала из
дыры и покатилась по холму, пока не налетела на дерево.
  Ламия подскочила к дыре - ей солнечный свет не вредил. Она стала
протискиваться, но пышная грудь не пролезла. Змеиное ее тело, может быть,
и могло сужаться, но человеческое - нет.
  И все-таки я на всякий случай поднялась на ноги и пошла вниз по холму. Он
был такой крутой, что приходилось перебегать от дерева к дереву, стараясь
не упасть. Внизу слышался шум проезжающих машин. Дорога; судя по звукам -
оживленная.
  И я побежала вниз, набирая скорость по мере спуска туда, к дороге. Она уже
мелькала между деревьями.
  Я вылетела на обочину, покрытая серой грязью, слизью, промокшая до костей,
дрожащая на осеннем ветру. И никогда в жизни я не чувствовала себя лучше.
  Две машины пролетели мимо, не обращая внимания на меня, размахивающую
руками. Может, все дело в кобуре, из которой был виден пистолет.
  Остановилась зеленая "мазда". Водитель перегнулся и открыл пассажирскую
дверцу:
  - Запрыгивай!
  Это был Эдуард.
  Я поглядела в его голубые глаза, в лицо спокойное и непроницаемое, как у
кота, и такое же самодовольное. И мне было наплевать. Я только села в
машину и закрыла за собой дверь.
  - Куда? - спросил он.
  - Домой.
  - В больницу тебе не надо?
  Я покачала головой.
  - Ты опять за мной следил?
  Он улыбнулся:
  - Потерял тебя в лесу.
  - Городской мальчик, - сказала я.
  Он улыбнулся шире:
  - Кто бы обзывался! У тебя тоже такой вид, будто ты провалилась на
скаутском экзамене.
  Я начала что-то говорить - и передумала. Во-первых, он был прав, а
во-вторых, я слишком устала, чтобы спорить.

  41

  Я сидела на краю ванны, завернутая только в большое пляжное полотенце.
Только что я вымылась, помыла голову и спустила всю грязь и кровь в сток.
Кроме той крови, которая все еще сочилась из пореза на спине. Эдуард
прижимал к нему полотенце поменьше, останавливая кровь.
  - Кровь остановится - наложу повязку, - сказал он.
  - Спасибо.
  - Всегда мне приходится тебя латать.
  Я посмотрела на него через плечо и дернулась от боли.
  - Я этот долг возвращаю.
  - Тоже верно, - улыбнулся он.
  Порезы у меня на руках уже были забинтованы, и руки стали похожи на руки
мумии, только загорелые.
  - Вот что меня беспокоит.
  Он легонько коснулся отметин от клыков у меня на ноге.
  - Меня тоже.
  - Изменения цвета нет, - сказал он и поглядел на меня. - Не больно?
  - Нет. Это не была полная ламия, может быть, потому не такая ядовитая. И
ты думаешь, где-нибудь в Сент-Луисе есть сыворотка от яда ламии? Они
считаются вымершими уже двести лет как.
  Эдуард пощупал рану.
  - Опухоли не чувствуется.
  - Уже больше часа прошло, Эдуард. Если бы яд мог подействовать, это бы уже
случилось.
  - Ага. - Он все смотрел на укус. - Но ты посматривай.
  - А я не знала, что тебе до этого есть дело, - сказала я.
  Лицо его было абсолютно непроницаемым.
  - Без тебя этот мир будет далеко не так интересен.
  Голос тоже был ровный, лишенный эмоций. Будто совсем отсутствующий. Но это
был комплимент. А от Эдуарда - просто комплиментище.
  - Эдуард, сдержи свой восторг!
  Он слегка улыбнулся, но глаза его остались холодными и далекими, как
зимнее небо. Мы своего рода друзья, хорошие друзья, но я никогда его на
самом деле не понимала. В Эдуарде мало есть такого, до чего можно
дотронуться или хотя бы увидеть.
  Я привыкла верить, что в случае чего он способен меня убить - если будет
необходимо. Сейчас я не была в этом уверена. Как можно быть другом
человека, о котором думаешь, что он способен тебя убить? Еще одна тайна
жизни.
  - Кровь остановилась, - сказал он.
  Потом он намазал рану антисептиком и стал наклеивать пластырь. Тут
позвонили в дверь.
  - Который час? - спросила я.
  - Ровно три.
  - Твою мать!
  - В чем дело?
  - У меня же свидание!
  - Свидание? У тебя?
  - А что тут такого особенного? - нахмурилась я.
  Эдуард улыбался, как Чеширский кот. Он поднялся.
  - Ты тут приведи себя в порядок. Я его впущу.
  - Эдуард, будь поприветливее!
  - Поприветливее? Я?
  - Ладно, хотя бы не убей его.
  - Это я постараюсь.
  Эдуард вышел из ванной впустить Ричарда.
  Что подумает Ричард, когда его у моей двери встретит другой мужчина?
Эдуард явно не собирается помочь разрешить ситуацию. Он, скорее всего,
предложит ему сесть, не объяснив, кто он такой. А как я это буду объяснять?
  "Это мой друг-убийца"? Нет, так не пойдет. "Коллега вампироборец". Так
лучше.
  Дверь в спальню была закрыта, так что я могла одеться спокойно. Я
попробовала надеть лифчик, но это было чертовски больно. Ладно, без него.
Мало что я могла надеть, если не показывать Ричарду больше, чем я хотела
бы показать. И еще надо приглядывать за раной от укуса, так что брюки
отменяются.
  Почти всегда я сплю в больших футболках, и натянуть к такой еще пару
джинсов - этой есть мое представление о домашнем платье. Но у меня есть и
настоящее. Удобное, сплошь черное, шелковое на ощупь и абсолютно
непрозрачное.
  К нему полагалась черная шелковая комбинация, но я решила, что это будет
лишнее. К тому же она неудобная. Комбинации вообще неудобные.
  Я вытащила платье из глубины шкафа и натянула на себя. Ощутила на коже его
приятное гладкое прикосновение. Я запахнула полы, чтобы сделать вырез на
груди поменьше, и затянула пояс. Не надо, чтобы оно соскальзывало.
  Я прислушалась на секунду у двери, но ничего не услышала. Ни разговора, ни
движений - ничего. Открыв дверь, я вышла.
  Ричард сидел на диване с охапкой маскарадных костюмов, переброшенных через
плечо. Эдуард готовил кофе на кухне, будто он был здесь хозяином.
  Ричард повернулся, когда я вошла, и глаза его расширились - чуть-чуть.
Мокрые из-под душа волосы, шелковое домашнее платье - что он мог подумать?
  - Отличное платье, - сказал Эдуард.
  - Подарок от одного слишком оптимистичного кавалера.
  - Мне оно нравится, - сказал Ричард.
  - Никаких комментариев, иначе можешь уходить.
  Он кинул быстрый взгляд на Эдуарда:
  - Я не помешал?
  - Он мой товарищ по работе и ничего больше.
  Я глядела на Эдуарда суровым взглядом - в смысле, попробуй хоть что-нибудь
сказать! Он, улыбаясь, налил кофе нам всем.
  - Давайте сядем к столу, - сказала я. - Я не пью кофе на белом диване.
  Эдуард поставил чашки на столик и прислонился к шкафу, оставив кресла для
нас. Ричард оставил пальто на диване и сел напротив меня. Он был одет в
голубовато-зеленый свитер с темно-синим узором на груди. Этот цвет
подчеркивал глубину его карих глаз. Казалось, что скулы у него стали выше.
На правой щеке был небольшой пластырь. А волосы горели цветом осенних
листьев. Удивительно, как меняет человека правильный подбор цветов.
  И тот факт, что я в черном выгляжу отлично, тоже не ускользнул от моего
внимания. Судя по выражению лица Ричарда, он тоже это заметил, но его
глаза все время обращались к Эдуарду.
  - Мы с Эдуардом ездили охотиться на тех вампиров, которые совершали эти
убийства.
  Он раскрыл глаза шире:
  - Вы что-нибудь нашли?
  Я посмотрела на Эдуарда. Он пожал плечами. Это был вопрос ко мне.
  Ричард сшивался возле Жан-Клода. Был ли он из его помощников? Я так не
думала, но все же... Осторожность лишней не бывает. Если я ошибаюсь, я
потом извинюсь. Если я права, то я разочаруюсь в Ричарде, но буду
довольна, что не проговорилась.
  - Скажем так, что мы потеряли сегодняшний день.
  - Но ты жива, - заметил Эдуард.
  И был прав.
  - А вы сегодня чуть не погибли?
  В голосе Ричарда звучало возмущение.
  Что тут скажешь?
  - Тяжелый был день.
  Он глянул на Эдуарда, потом снова на меня.
  - Вы сильно пострадали?
  Я показала забинтованные руки:
  - Царапины и порезы, ничего особенного.
  Эдуард улыбнулся в свою чашку.
  - Скажите мне правду, Анита.
  - Я вам не обязана отчитываться, - сказала я довольно резко.
  Ричард поглядел на свои руки, а потом поднял на меня взгляд, от которого у
меня перехватило горло.
  - Вы правы. Вы мне ничем не обязаны.
  Я не успела ни о чем подумать, как услышала свое объяснение.
  - Можно сказать, что я пошла в пещеры без вас.
  - Простите, не понял.
  - Кончилось тем, что мне пришлось пройти через туннель с водой, чтобы
удрать от плохих парней.
  - С каким уровнем воды?
  - Доверху.
  - Вы же могли утонуть! - Он коснулся пальцами моей руки.
  Я отпила кофе и убрала руку, но ощущала на ней его прикосновение.
  - Не утонула же.
  - Не в этом дело, - сказал он.
  - В этом. Если вы собираетесь со мной встречаться, примиритесь с тем, что
у меня такая работа.
  Он кивнул.
  - Да, вы правы, - сказал он тихо. - Просто это застало меня врасплох. Вы
чуть не погибли сегодня и вот сидите и пьете кофе, будто ничего особенного
не было.
  - Для меня и не было, Ричард. Если вам это не подходит, мо