го же набора и такой же разбитый, как
комод. Между высоких окон стоял туалетный столик. Мебель пахла свежим
деревом. Запах сосны висел в душном, неподвижном воздухе.
  Как только я поняла, что здесь нет кондиционера, я тут же начала потеть.
  - Как вы себя чувствуете, мисс Блейк? - спросил Гейнор. Голос у него был
по-прежнему, как у пришепетывающего Санта-Клауса. Или как у чрезвычайно
довольной змеи.
  - Я чувствую себя лучше, - сказала я.
  - Я так и думал, ведь вы просили больше двадцати четырех часов. Вы знаете?
  Врет? Зачем ему врать насчет того, сколько часов я спала? Что ему это
даст? Ничего. Тогда, наверное, он не врет.
  - Что, черт возьми, вы мне вкололи?
  Бруно отодвинулся от комода. Вид у него был почти смущенный.
  - Мы не поняли, что тебе уже дали успокоительное.
  - Болеутоляющее, - поправила я.
  Он пожал плечами.
  - Один черт, если смешать с торазином.
  - Ты мне вколол транквилизатор для животных?
  - Ну-ну, мисс Блейк, его используют также в психиатрических лечебницах. Не
только для животных, - сказал Гейнор.
  - Ну надо же, - сказала я, - мне сразу стало легче.
  Он широко улыбнулся.
  - Если вы настолько пришли в себя, что способны делать остроумные
замечания, значит, вы уже и встать можете.
  Остроумные замечания? Может, он и прав. Честно говоря, я удивлялась тому,
что меня не связали. Конечно, я была рада этому, но все же удивлена.
  Я села, только теперь уже гораздо медленнее, чем в первый раз. Комната
всего лишь малость накренилась, но тут же вернулась в нормальное
положение. Я глубоко вздохнула и, почувствовав боль, схватилась за горло.
Касаться кожи тоже было больно.
  - Откуда у вас эти чудовищные синяки? - спросил Гейнор.
  Соврать или правду сказать? Соврать, но отчасти.
  - Я помогала полиции ловить плохого парня. Он немного отбился от рук.
  - И что теперь с этим плохим парнем? - спросил Бруно.
  - Теперь его уже нет, - ответила я.
  В лице Бруно что-то промелькнуло. Слишком быстро, чтобы успеть понять, что
именно. Может быть, уважение? Не-е.
  - Вы знаете, зачем вас сюда привезли, верно?
  - Чтобы я оживила для вас зомби, - сказала я.
  - Да, чтобы вы оживили для меня очень старого зомби.
  - Я дважды отвергла ваше предложение. Почему вы решили, что я изменю свое
мнение?
  Он улыбнулся, ну просто веселый старый эльф.
  - Ну, мисс Блейк, я сделаю так, чтобы Бруно и Томми убедили вас в
ошибочности вашего поведения. Я по-прежнему намерен заплатить вам миллион
долларов, если вы оживите этого зомби. Цена не изменилась.
  - Томми мне предлагал полтора, - заметила я.
  - Это в том случае, если бы вы пришли добровольно. Мы не можем заплатить
полную цену, когда вы вынуждаете нас идти на такой риск.
  - Как, например, срок за похищение, - сказала я.
  - Вот именно. Ваше упрямство стоило вам пятисот тысяч долларов. Разве вам
не жаль этих денег?
  Теперь я окончательно решила перейти с ним на "ты". Хватит с меня его
любезного тона.
  - Я не стану убивать человека ради того, чтобы ты быстрее мог найти свои
сокровища.
  - Маленькая Ванда все разболтала.
  - Я просто строю предположения, Гейнор. Я прочла досье на тебя, и там
говорится о том, как ты ненавидишь семью отца. - Это была откровенная
ложь. Только Ванда могла знать такие подробности.
  - Боюсь, уже слишком поздно. Я знаю, что Ванда с вами говорила. Она
созналась.
  Созналась? Я смотрела на него, пытаясь разгадать, что кроется за его
добродушным лицом.
  - Что значит "созналась"?
  - Это значит, что я отдал ее Томми для допроса. Он не такой виртуоз, как
Цецилия, но у него больше опыта. Я не хотел убивать мою маленькую Ванду.
  - Где она теперь?
  - Вас беспокоит судьба шлюхи? - Глаза у него сверкали, как у хищной птицы.
Он пытался меня понять, оценивал мои реакции.
  - Она для меня ничего не значит, - сказала я. Я надеялась, что лицо мое
было таким же бесстрастным, как и голос. Пока что они не собирались ее
убивать. Но если они решат, что таким образом можно на меня надавить, они
могут это сделать.
  - Вы уверены?
  - Слушай, я с ней не спала. Она всего лишь потаскушка для больших
любителей извращений.
  Он улыбнулся.
  - Как нам убедить вас оживить этого зомби?
  - Я не стану убивать ради тебя человека, Гейнор. Я не настолько сильно
тебя люблю, - сказала я.
  Он вздохнул. Его румяная физиономия казалась личиком грустного пупса.
  - Вы намерены усложнить мне задачу, я правильно понимаю, мисс Блейк?
  - Я не знаю, как вам ее облегчить, - сказала я. Я откинулась на спинку
кровати. Мне было вполне удобно, только перед глазами все по-прежнему
немного расплывалось. Но скоро станет совсем хорошо. А уж с потерей
сознания это состояние просто не шло ни в какое сравнение.
  - На самом деле мы не хотели причинить вам вред, - сказал Гейнор. -
Реакция торазина на то, другое лекарство, была случайной. Мы не нарочно
вас вывели из строя.
  Я могла бы возразить, но не стала.
  - Так что мы теперь будем делать?
  - У нас оба ваших пистолета, - сказал Гейнор. - А без оружия вы просто
маленькая женщина во власти больших, сильных мужчин.
  При этих словах я улыбнулась.
  - Я привыкла быть самой маленькой девчонкой во дворе, Гарри.
  Кажется, я его задела.
  - Гарольд или Гейнор, но только не Гарри.
  Я пожала плечами.
  - Прекрасно.
  - И тем не менее вас не пугает, что вы полностью в наших руках?
  - С этим последним утверждением я могла бы поспорить.
  Он поглядела на Бруно.
  - Какая самоуверенность, и откуда только она ее берет?
  Бруно не ответил. Он просто смотрел на меня своими пустыми, как у куклы,
глазами. Глаза телохранителя: зоркие, подозрительные и одновременно с тем
ни чего не выражающие.
  - Покажи ей, как мы умеем убеждать, Бруно.
  Бруно улыбнулся, медленно растянув губы. Глаза его остались мертвыми, как
у акулы. Он расслабил плечи и, не сводя с меня взгляда, сделал несколько
выпадов в сторону стены.
  - Я так понимаю, что мне суждено выступить в роли боксерской груши? -
спросила я.
  - Как изящно вы это выразили, - восхитился Гейнор.
  Бруно нетерпеливо подпрыгивал возле стены. Ну хорошо же. Я соскользнула с
кровати на противоположную половину комнаты. У меня не было никакого
желания бороться с Гейнором. И руки и ноги у Бруно были в два раза длиннее
моих. Весил он, наверное, больше меня почти на сто фунтов, и весь этот вес
приходится на мускулы. Мне будет очень больно. Но пока меня не связали, я
еще потрепыхаюсь. Если бы мне удалось причинить Бруно какое-нибудь
серьезное повреждение, я была бы удовлетворена.
  Я вышла из-за кровати, свободно опустив руки. Я заняла стойку, как на
тренировке по дзюдо. Вряд ли Бруно из всех видов единоборств выбрал именно
дзюдо. Могу поспорить, что карате или таэквондо.
  Бруно стоял в неуклюжей на вид позе, боком ко мне. Казалось, что его
длинные ноги сломаны в коленях. Но как только я двинулась вперед, он
по-крабьи скользнул назад, быстро и ловко.
  - Джиу-джитсу? - полуутвердительно заметила я.
  Он поднял бровь.
  - Немногие могут это узнать.
  - Я видела джиу-джитсу, - сказала я.
  - Сама занимаешься?
  - Нет.
  Он улыбнулся.
  - Тогда тебе будет больно.
  - Даже если бы я знала джиу-джитсу, мне все равно было бы больно, -
сказала я.
  - Это будет честная схватка.
  - Когда два человека одинаково искусны, все решают размеры. Большой
хороший борец всегда одолеет маленького. - Я пожала плечами. - Не то чтобы
мне это нравилось, но такова жизнь.
  - Тебя, похоже, это ничуть не смущает, - сказал Бруно.
  - А разве истерика чем-то может помочь?
  Он покачал головой:
  - Не-а.
  - Тогда я предпочту побыстрее проглотить микстуру, как настоящий мужчина,
если можно так выразиться.
  Он нахмурился. Бруно привык к тому, что его боятся. Я перед ним не
дрожала. Я решила принять бой. Как только я решилась, мне стало спокойнее.
Я собиралась драться, и как бы тяжело мне ни пришлось, выстоять. Я
способна на это. Раньше мне уже приходилось это делать. Если у меня был
выбор а) дать себя избить или б) принести человеческую жертву, я выбирала
избиение.
  - Готова? - спросил Бруно.
  - Готова, начинай, - откликнулась я. Мне уже надоело хорохориться. - Или
бей, или встань прямо. У тебя дурацкий вид.
  Его кулак мелькнул, словно темное пятно. Я успела прикрыться.
Подставленная рука немедленно онемела. Длинная нога Бруно въехала мне в
живот. Я перегнулась пополам, как и следовало ожидать, и тут же получила
ногой по скуле. Это была та же самая скула, которую разбил старина Сеймур.
Я упала на пол, не зная, какую часть своего тела утешать первой.
  Он снова ударил ногой. Я поймала ее обеими руками и, вскочив на ноги,
попыталась отбросить Бруно, зажав его колено. Но он в одно мгновение
вывернулся и отскочил подальше.
  Я присела и почувствовала, что над головой у меня снова просвистела его
нога. Я снова была на полу, но уже по своей воле. Бруно возвышался надо
мной, и из моего положения казался невероятно длинным. Я перевернулась на
бок и подтянула к животу колени.
  Он приблизился, очевидно для того, чтобы поставить меня на ноги, но я изо
всех сил под углом пнула его обеими ногами в коленную чашечку. Стоит
только ударить чуть выше или чуть ниже коленной чашечки, и ты выбьешь
кость из сустава.
  Нога его прогнулась, и он закричал. Сработало. Черт бы его побрал. Я не
пыталась его победить. Я не пыталась захватить его пистолет. Я бросилась к
двери.
  Гейнор протянул ко мне руки, но я распахнула дверь и выскочила в длинный
коридор прежде, чем он успел сдвинуть свое диковинное кресло. В коридоре
было несколько дверей и два крутых поворота. И Томми.
  Томми, казалось, не ожидал меня увидеть. Он потянулся к кобуре, но я
врезалась ему в плечо и захватила его ногу ногами. Он упал на спину и,
схватив за руки, повалил меня на себя. Я с размаху села на него верхом,
хорошенько впечатав колено ему в пах. Он ослабил хватку, и я проворно
выскользнула у него из рук. За спиной у меня послышался шум. Я не
оглянулась. Если они собираются в меня стрелять, я не хочу этого видеть.
  Коридор делал резкий поворот. Я уже почти повернула, но меня остановил
запах. Из-за угла пахло трупами. Что они тут делали, пока я спала?
  Я посмотрела назад. Томми все еще корчился на полу, Бруно стоял,
прислонившись к стене, и держал в руке пистолет, но в меня не целился.
Гейнор сидел в кресле и улыбался.
  Что-то тут не так.
  Из-за угла появилось то, что было "не так", очень, очень "не так". Оно
было не более шести футов ростом, но шириной почти в четыре фута. У него
было то ли две, то ли три ноги, трудно сказать. Это существо было бледное,
как все зомби, только у него была добрая дюжина глаз. На месте шеи у него
было лицо мужчины. Глаза его были темные, зрячие, но лишенные всякого
выражения. Из плеча росла голова собаки. Разложившаяся пасть оскалена. Из
середины этой каши торчала женская нога с черной туфлей на высоком каблуке.
  Существо подбиралось ко мне, протянув три руки. Позади него оставался
слизистый след, как от улитки.
  Из-за угла вышла Доминга Сальвадор:
  - Buenos noches, chica.
  Чудовище меня напугало, но вид усмехающейся Доминги испугал гораздо больше.
  Существо перестало двигаться вперед. Оно присело на корточки, а потом
опустилось на колени своих разномастных ног. Его многочисленные рты
хватали воздух, словно оно запыхалось.
  А может быть, чудовищу не нравился его же собственный запах. Мне он точно
не нравился. Я зажала рот и нос ладонью, но это не помогло. Весь коридор
вонял тухлятиной.
  Гейнор и его побитые телохранители остались на месте. Возможно, они не
хотели приближаться к маленькому питомцу Доминги. Я понимала, что для меня
нет большой разницы, подойдут они ближе или нет. Сейчас все дело решали
она, я и чудовище.
  - Как ты вышла из тюрьмы? - Лучше для начала разобраться с более мирскими
проблемами. Сверхъестественные могут пока подождать.
  - Я оставила залог, - сказала она.
  - Так быстро, при том, что тебя обвиняют в убийстве с колдовскими целями?
  - Вуду - не колдовство, - сказала она.
  - Закон не видит разницы, когда оно используется для убийства.
  Она пожала плечами, потом блаженно улыбнулась. Она была мексиканской
бабушкой моих кошмаров.
  - Ты подкупила судью, - сказала я.
  - Меня многие боятся, chica. Тебе бы тоже стоило.
  - Ты помогла Питеру Бурку оживить для Гейнора зомби.
  Она только улыбнулась.
  - Почему же ты не оживила его сама? - спросила я.
  - Я не хотела, чтобы этот мерзавец Гейнор был свидетелем того, как я
приношу человеческую жертву. Он мог начать меня шантажировать.
  - И он не знает, что для того, чтобы сделать Питеру гри-гри, тебе пришлось
совершить убийство?
  - Совершенно верно, - сказала она.
  - Ты прятала свои ужасы здесь?
  - Не все. Ты вынудила меня уничтожить многие из моих работ, но этого
красавчика я сберегла. Ты, наверное, и сама понимаешь почему. - Она
погладила слизистую шкуру твари.
  Я содрогнулась. От одной мысли о том, чтобы дотронуться до этого чудовища,
у меня пробежал мороз по коже. И все же...
  - Как ты его сделала? - Я должна была узнать. Это явно было произведение
нашего общего искусства, поэтому я не могла оставаться в стороне.
  - Наверняка ты умеешь оживлять куски и части мертвых, - сказала Доминга.
  Я умела, но не слышала о том, чтобы кто-то еще умел.
  - Да, - сказала я.
  - Я научилась слеплять всю эту разнородную массу в единое целое.
  Я посмотрела на неуклюжею монстра.
  - Слеплять вместе? - Мысль была слишком ужасна.
  - Я могу создавать новые существа, которых никогда не было в природе.
  - Ты создаешь монстров, - сказала я.
  - Думай, как тебе больше нравится, chica, но я должна убедить тебя оживить
для Гейнора мертвеца.
  - Почему ты сама это не сделаешь?
  Позади нас раздался голос Гейнора. Я обернулась и прижалась спиной к
стене, чтобы видеть всех сразу. Вот только что мне это даст?
  - Сила Доминги однажды уже себя не оправдала. Это мой последний шанс.
Последняя известная мне могила. Я не могу рисковать, поэтому Доминга мне
не подходит.
  Глаза Доминги превратились в щелочки, костлявые руки сжались в кулаки. Она
не любила, когда ей отказывают от дома. Не могу сказать, что не разделяю
ее чувств.
  - Она может это сделать, Гейнор, и гораздо лучше меня.
  - Если бы я вам поверил, мне пришлось бы вас убить, поскольку в таком
случае вы мне больше не по адобитесь.
  Гм, резонно.
  - Ты уже спустил на меня Бруно. Что теперь?
  Гейнор покачал головой.
  - Такая маленькая девочка, а завалила обоих моих телохранителей.
  - Я же говорила, что обычные методы убеждения на нее не подействуют, -
сказала Доминга.
  Я посмотрела мимо нее на скользкое чудище. Она это называет обычными
методами?
  - Что вы предлагаете? - спросил Гейнор.
  - Заклинание повиновения. Она будет делать то, что я ей скажу, только
понадобится время, чтобы составить достаточно сильное для нее заклинание.
Если бы она знала вуду, оно бы на нее вообще не подействовало. Но при всех
ее способностях в вуду она просто младенец.
  - Сколько придется ждать?
  - Часа два, не больше.
  - Только чтобы оно подействовало, а то вам не поздоровится, - сказал
Гейнор.
  - Не угрожайте мне. - Доминга снова прищурилась.
  Как это мило, может быть, плохие парни сами друг друга перебьют?
  - Я плачу вам достаточно денег, чтобы вам хватало на содержание вашего
личного маленького царства. Я должен получать с этого прибыль.
  Доминга кивнула:
  - Платите вы хорошо, это правда. И я вас не подведу. Если я сумею
заставить Аниту убить человека, то смогу заставить ее помогать мне в
бизнесе. Она поможет мне восстановить то, что сама же вынудила уничтожить.
Это будет забавно, не правда ли?
  На лице Гейнора появилась улыбка сумасшедшего эльфа.
  - Мне это нравится.
  - Знаете, а мне - нет, - сказала я.
  Он поглядел на меня и нахмурился.
  - Вы будете делать то, что вам скажут. Вы слишком непослушны.
  Непослушна? Я?
  Бруно подгребал к нам. Он тяжело опирался на стену, но дуло его пистолета
смотрело мне прямо в грудь.
  - Я был бы счастлив пристрелить тебя на месте, - сказал он. Голос его был
хриплым от боли.
  - Разбитая коленка болит, да? - спросила я с улыбкой. Лучше умереть, чем
стать добровольной прислужницей королевы вуду.
  Он скрипнул зубами. Пистолет чуть заметно дрогнул, но я думаю, что скорее
от гнева, чем от боли.
  - Я буду счастлив тебя убить.
  - В последний раз у тебя это плохо вышло. Я думаю, рефери присудил бы очко
мне.
  - Здесь нет никаких гребаных рефери. Я тебя убью.
  - Бруно, - сказал Гейнор, - она нужна нам целой и невредимой.
  - А после того, как она оживит зомби? - спросил Бруно.
  - Если она станет помощницей Сеньоры, тебе нельзя будет ее трогать. Если
заклинание не сработает, сможешь ее убить.
  Бруно оскалил белые зубы. На улыбку это было мало похоже.
  - Я надеюсь, что заклинание не подействует.
  Гейнор смерил своего телохранителя колючим взглядом.
  - Не позволяй личным чувствам возобладать над деловыми соображениями,
Бруно.
  Бруно с трудом сглотнул.
  - Да, сэр. - Казалось, ему тяжело произносить этот титул.
  За спиной у Доминги возник Энцо. Он остановился у стены, стараясь
держаться подальше от хозяйской "зверюшки".
  Антонио наконец лишился работы телохранителя. Ну и правильно. Ему бы лучше
по голубям из рогатки стрелять.
  Томми, прихрамывая, подошел поближе к нам. В руках у него был большой
"магнум". Лицо его было пунцовым от гнева, а возможно, и от боли.
  - Я тебя убью, - прошипел он.
  - Займи очередь, - сказала я.
  - Энцо, помоги Бруно и Томми привязать эту маленькую девочку к стулу в
комнате. Она намного опаснее, чем кажется, - сказал Гейнор.
  Энцо схватил меня за руку. Я не стала сопротивляться. Я полагала, что в
его руках мне будет лучше, чем в руках любого из этих двоих. Томми и Бруно
смотрели на меня так, словно очень рассчитывали на мое неповиновение. Я
думаю, им не терпелось сделать мне больно.
  Когда Энцо вел меня мимо них, я спросила:
  - Это из-за того, что я - женщина, или вы в принципе не умеете проигрывать?
  - Я ее пристрелю, - прохрюкал Томми.
  - Попозже, - сказал Гейнор, - попозже.
  Интересно, он это всерьез? Если заклинание Доминги сработает я превращусь
в живого зомби и буду выполнять ее волю. Если оно не сработает, Томми или
Бруно, или оба вместе меня укокошат. Я надеялась, что есть еще что-то
третье.

  36

  Что-то третье заключалось в том, что я очнулась привязанной к стулу. Из
трех предложенных вариантов это был лучший, но ненамного. Я не люблю,
когда меня связывают. Это означает, что больше выбора у меня нет. У
Доминги были обрезки моих волос и ногтей. Волосы и ногти для того, чтобы
составить заклинание повиновения. Вот черт.
  Стул был старым, с прямой спинкой. Мои запястья были привязаны к задним
ножкам, а ноги - к передним. Веревки были затянуты туго. Я напрягла
мускулы в надежде немного ослабить узлы. Никакого эффекта.
  Меня связывали уже не однажды, и всякий раз я тешила себя иллюзией, что,
как Гудини, смогу ослабить путы и освободиться. Почему-то так никогда не
получается. Если уж тебя связали, ты остаешься связанным, пока тебя не
отпустят.
  Беда только в том, что на сей раз меня отпустят лишь затем, чтобы
испробовать на мне маленькое гадкое заклинание. Я должна сбежать раньше.
Чего бы мне это ни стоило. Милый Боже, пожалуйста, дай мне сбежать.
  Дверь открылась, словно в ответ на молитву, но это был не освободитель.
  Вошел Бруно, неся на руках Ванду. Правая сторона ее лица была в засохшей
крови. Над глазом порез, на левой щеке - огромный синяк. Нижняя губа была
разорвана и еще кровоточила. Глаза были закрыты. По-моему, она была без
сознания.
  У меня тоже был весьма болезненный синяк на левой стороне лица -
последствия схватки с Бруно, - но по сравнению с тем, что выпало на долю
Ванды, это было ничто.
  - И что теперь? - спросила я Бруно.
  - Это тебе для компании. Когда эта шлюха очнется, спроси ее, что еще Томми
с ней делал. Может, тогда ты станешь сговорчивее.
  - А я думала, что Доминга собралась м