Он еще здесь.
   Мое мнение о ней еще повысилось - она тоже не была обманута.
   - Отпустить ее? - спросил Верн.
   - Анита? - обратилась ко мне Марианна.
   - Отпустите.
   Они медленно убрали руки, будто опасаясь. Опасаясь меня или за  меня,
я не знала точно. Потом отошли, только Ричард остался рядом. Я прильнула
к нему головой, и он взял меня в объятия. Я  закрыла  глаза  и  отдалась
этому чувству безопасности - на миг. Ни в чьих объятиях мне  никогда  не
было так надежно. Ни в чьих.
   За что-то я зацепила ногой среди листьев, отодвинулась от  Ричарда  и
нашарила свой нож. Сунула в ножны.
   С той стороны поляны Джейсон сказал:
   - А второй здесь. - Он держал его за лезвие.
   Я подошла к Джейсону, взяла у него нож, ощущая на себе  взгляды  всех
собравшихся. Будто я только что появилась, и никто  не  знает,  чего  от
меня ждать. Второй клинок я тоже вложила в ножны.
   Джейсон улыбнулся мне:
   - Не пойми меня не правильно, Анита, но хотелось бы мне  когда-нибудь
проделать это взаправду.
   - Почему не сегодня? - спросила я.
   Джейсон уставился на меня:
   - Как ты сказала?
   Я пошла обратно, чувствуя провожающие меня взгляды.  Я  чуяла  кровь,
силу и плоть, и ничего не было приятнее, чем возбуждать вервольфов.
   Ричард стоял там же в джинсах и  футболке.  Волосы  пеной  лежали  на
плечах, мягкие, темно-каштановые при луне.
   Схватив его за футболку, я  смогла  притянуть  его  настолько,  чтобы
поцеловать, долго и взасос, и он ощутил вкус всей крови,  что  пробовала
я, всей кожи, что я сегодня касалась. Медленным движением я вытащила его
футболку из штанов, погладила ладонями голый живот,  прохладную  крепкую
грудь.
   Он схватил меня за руки, отвел их.
   - Что это с тобой?
   - А тебе разве не нравится?
   Это Люси шла к нам. Ее внушительные груди  натягивали  материю  топа.
Либо у нее были очень большие соски, либо они  от  холода  очерчены  так
четко даже в этом тусклом свете.
   Я подняла глаза на Ричарда. Я спала с  Жан-Клодом,  он  -  с  Люси  и
Майрой - да, не забудем Майру.  Это  вполне  честно,  что  у  него  есть
любовницы. Нет, правда. Но мне это было поперек горла, и за это  я  себя
ненавидела. И еще за то, что хочу его. За то, что сплю  с  Жан-Клодом  и
что это мне не нравится. И за то, что если бы это был Ричард, мне бы  не
хватало Жан-Клода. Что бы я ни делала, а для меня оборачивается хреново.
   Глядя на Люси, я знала, что  руки,  которые  так  нежно  держат  мои,
хватались за эти мощные, круглые груди. Я знала, что она его  трогала  -
всюду. Что голым он входил в нее. И ревность была так сильна, что у  нее
могло быть одно лишь имя - ненависть.
   Я отодвинулась от Ричарда и  вынула  нож  из  ножен.  Шанг-Да  шагнул
вперед, будто чтобы стать между нами, но Ричард остановил его и  отослал
назад. Он просто смотрел на Шанг-Да, пока тот не отступил,  но  по  лицу
китайца можно было сказать, что он очень этим недоволен. Его можно  было
понять.
   Ричард  повернулся  обратно  ко  мне,  уставился  на  меня,   но   не
шевельнулся себя защитить. Не знаю - то ли он верил, что я его не трону,
то ли был уверен, что я не смогу. А я не сомневалась, что смогла бы.
   Я сумела одернуть свою руку, но лезвие успело полоснуть через рубашку
- хотя и неглубоко, однако кровь показалась.
   Он вздрогнул, в глазах появилась растерянность, горе, боль.
   Ну и хрен с ним.
   Шанг-Да уже был рядом, и Ричард схватился с ним. Ричард не  подпустил
его обезоружить или ранить меня.
   Я приложила острие ножа к груди и сделала надрез  над  сердцем.  Боль
появилась сразу, резкая, но неглубокая. Ничего страшного. Кровь  потекла
между грудями, как щекочущий палец. Очень она была темной на моей  белой
коже.
   Ричард шагнул ко мне, и Верн остановил его:
   - Это ее выбор.
   - Не ее, Райны! - возразил Ричард.
   Но он частично ошибался. Райна наконец нашла нечто, привлекавшее  нас
обеих. Мы обе хотели заставить его страдать. Мы обе чувствовали, что нас
предали, и ни у одной из нас не было на это права. Мы обе предали его  -
каждая по-своему.
   Слова, незнакомые мне, полились с моих губ:
   - Твое сердце - моему, мое - твоему. Я, лупа, - тебе, Ульфрику. Но ни
я на ложе твоем, ни ты на моем.
   И я бросила нож в землю так, что он воткнулся, гудя. Лезвие  в  земле
ощущалось так, будто я разбудила огромного спящего зверя. Сила хлестнула
через меня из земли, из меня,  и  что-то  во  мне  освободилось  в  этом
потоке. У меня закружилась голова, я рухнула на колени.
   Все еще борясь, я взглянула на Ричарда и сказала:
   - Помоги!
   Но было поздно. Мунин рванулся  наружу  как  ветер,  и  все  мужчины,
которых  он  коснулся,  уловили  этот  запах.  Я  почти   ощутила,   как
реагировали их тела. Я поняла, что сделала Райна, и если бы даже это был
ее последний вечер на месте водителя, она не могла придумать лучше. Если
не считать убийства, это была самая совершенная месть.
   Я упала на колени, стараясь не дать ей завершить ритуал, но  они  уже
стояли в темноте, готовые, охочие. Я издавала запах, и не только  крови.
Слова будто клещами вытаскивали  у  меня  из  глотки,  и  они  вылезали,
причиняя боль.
   - Возьми меня снова, если можешь, мой Ульфрик.
   Я глядела ему в лицо и видела, насколько оно  стало  диким.  Мне  это
было отчасти приятно. Да поможет мне Бог - моя собственная ревность дала
Райне ключи ко мне.
   Я огляделась  на  стоящие  в  тени  фигуры.  Они  ощущались  растущим
предгрозовым напряжением воздуха, таким тяжелым, что трудно было дышать.
Чувствовалось, как зреет в этом воздухе молния,  приближается,  но  буря
эта ждала меня. Ждала моего движения.
   Рядом со мной стояла Марианна.
   - Вставай.
   Я попыталась подняться, Марианна мне помогла.
   - Теперь беги, - сказала она.
   Я уставилась на нее:
   - О чем ты?
   - Ты только что объявила  себя  Фрейей.  Теперь  беги,  пока  они  не
потеряли терпение и не взяли тебя прямо здесь.
   Я знала, что она имеет в виду,  но  мне  надо  было  услышать  это  в
открытую:
   - Взяли?
   - Если мунин не вылезет наружу, это будет изнасилование, но  это  все
равно случится. Иди!
   Она подтолкнула  меня  в  темноту.  Я  споткнулась  и  последний  раз
оглядела поляну. На лице Ричарда были мука  и  ужас.  Шанг-Да  стоял  за
плечом Ричарда, злой как черт. На меня. У Джейсона  я  еще  ни  разу  не
видела лица такого безразличного, будто он боялся проявить свои чувства.
И лицо Роланда я тоже увидела. Час-другой назад я  его  уже  видела,  но
сейчас лицо его не было безразличным - оно было голодным,  ждущим.  И  я
знала, что они это сделают. Кто-то и где-то поимеет меня, если я  их  не
убью всех. Два серебряных клинка против стаи  вервольфов  -  не  слишком
хорошие шансы. А Ричард сделает все, чтобы меня спасти. Все.
   - Шанг-Да! - позвала я.
   Высокий телохранитель  посмотрел  на  меня.  Даже  в  лунной  темноте
ощущалось, как тяжел его взгляд.
   - Жизнь Ричарда значит для меня больше моей безопасности, Шанг-Да. Не
дай ему погибнуть.
   Он продолжал смотреть на меня, потом кивнул - коротко, резко.
   Схватив меня за руку, Марианна приказала:
   - Иди!
   И я пошла. Я бросилась в лес, во тьму внешнюю, и  побежала,  побежала
так, будто видела в темноте. Я почти  угадывала  прогалины,  знала,  что
деревья расступятся передо мной беспрекословно. Я отдалась ночному лесу,
как учили меня в детстве. Когда бежишь по лесу  в  темноте,  зрением  не
пользуешься - работает та часть мозга, которая поднимает волоски на шее.
Я бежала, ныряла и прыгала, и знала, что всего этого мало.

Глава 27

   Долгой траурной нотой вой прорезал  ночь.  Потом  -  рычание,  резкий
жалобный визг, сразу оборвавшийся. Я поняла, что  кто-то  сильно  ранен,
может быть, убит. Они действительно готовы убивать  друг  друга  за  эту
привилегию? Настоящие волки так не делают. Только  люди  способны  взять
симпатичного нормального зверя и до такой степени его перепохабить.
   Перелезая через бревно, которое было  чуть  потолще  малолитражки,  я
поскользнулась и растянулась на земле. Лежа на пузе и ловя ртом  воздух,
я понятия не имела, что делать дальше. Вервольфов я не столько  слышала,
сколько ощущала на ощупь, упираясь руками в землю. До вторжения мунина я
не умела так их чуять.
   Прижавшись к бревну, я  нашарила  отверстие.  Это  было  дупло,  и  я
вползла в непроглядную темноту, выставив перед собой  руку  с  ножом  на
случай, если в дупле затаился енот или змея. Но там было  пусто,  только
подгнившее  прохладное  дерево  крошилось  под  моим  голым  животом,  и
ощущался вес огромного поваленного дерева.
   Я знала, что меня найдут, дело было не в этом. Им  не  сразу  удастся
меня выковырять из норы. Я пыталась выиграть время, сама не очень  четко
представляя себе, зачем. Тут нужен какой-то план, а у меня его не  было.
Мунин считал, что Ричард может нас спасти, а меня сама эта мысль пугала.
Ричард несколько застенчив, когда надо убивать. Страшнее было бы, если в
он погиб, пытаясь меня спасти, чем если бы меня поймали. Изнасилование я
как-нибудь переживу, а гибель Ричарда  -  вряд  ли.  Конечно,  меня  еще
никогда не насиловали, и, быть может, я поспешила с выводами. Могу и  не
пережить.
   Они шли возле бревна. Больше одного, больше двух. Трое, четверо? Черт
его знает.
   Когти рванули истлевшее бревно, и я вскрикнула - пискнула, как  пищат
только девчонки. Один из пришедших,  я  услышала,  покатился  по  земле.
Хлынула клубами энергия, когда он перекинулся в волчью форму. И все - он
выбыл из состязания. Если теряешь человеческую  форму  перед  лупой,  за
которой гонишься, ты уже с ней совокупиться не можешь. Оброс  шерстью  -
проиграл. Правила о том, как становиться Фрейей, никогда не писались для
женщины, не имеющей другой формы. Младшие члены стаи  выбывали,  уступая
своему зверю: приближалось полнолуние, и они  не  могли  устоять,  когда
воздух был так насыщен насилием и сексом. Выбыло их с  полдюжины,  может
быть, целая дюжина. В стае Верна пятьдесят волков; дюжину долой.
   Что-то тяжело ударило в бок бревна, и я сумела  удержать  крик.  Хоть
это уже лучше.  Раздался  топот,  тяжелое  дыхание  -  не  меньше  двоих
подрались. Но оставался еще третий.
   Драка прекратилась, раздался громкий  влажный  хруст.  Такая  тяжелая
наступила тишина, что сердце у меня стучало, как гром.
   Бревно шевельнулось. Я застыла, будто это могло меня спасти.
   Конец бревна возле моих ног поднялся в воздух. Я  застряла  в  дупле,
где пряталась. В окружности  поваленное  дерево  было  не  меньше  шести
футов. Не знаю, сколько оно весило,  но  очень  много.  И  его  поднимал
высокий бородатый мужчина. Вытолкнул наверх, упираясь ладонями в  ствол.
Когда он улыбнулся, его зубы ярко  сверкнули  на  фоне  бороды.  Рычащим
голосом он произнес:
   - А ну вылезай, малышка!
   Малышка? Я очень  осторожно  выползла  из-под  бревна.  Вес  его  был
сокрушителен, мужчина дрожал мелкой дрожью. Такую громаду даже он не мог
поднять без усилия.
   Я остановилась, прижавшись к земле возле его ноги. Ему  сначала  надо
положить бревно, а потом уже заняться мной.  Он  улыбнулся  шире,  когда
увидел, что я не отползла. Усмотрел в этом хороший признак. -  Я  сунула
ему нож в брюхо и откатилась прочь, вспарывая  мышцы.  Он  с  удивлением
упал на колени, и дерево свалилось сверху, придавив его к  земле.  Я  не
стала ждать, удастся ли ему выбраться. На земле лежали  двое:  у  одного
был проломлен череп, и на землю стекала кровь и что-то густое. В темноте
все это казалось черным и серым. У второго еще мог биться пульс, но я не
стала проверять и бросилась наутек.
   Уловив движение воздуха, я еще успела  оглянуться  и  увидеть  что-то
мелькнувшее мимо. Он свалил меня подножкой, я рухнула  на  спину,  а  он
оказался сверху. Едва успев узнать Роланда, я  полоснула  ножом,  но  он
уклонился так быстро, что я не видела даже, и его  кулак  угодил  мне  в
подбородок.
   Я не отключилась, но тело обмякло. Нож выпал из пальцев, и я не могла
его удержать. Половина моего существа отчаянно вопила без голоса и слов,
а другая половина отстраненно заметила: "Какие красивые деревья!"
   Когда я снова смогла шевельнуться, джинсы  были  стянуты  с  меня  до
половины бедер. Они там застряли,  потому  что  залубенели  от  засохшей
крови.
   - Роланд, не надо.
   Он продолжал стягивать с меня штаны, будто я ничего и не говорила.  И
я не хотела, чтобы он ударил меня второй раз. Если я  потеряю  сознание,
всему конец.
   Ему трудно было стянуть с меня джинсы поверх кроссовок, потому что ни
джинсы, ни кроссовки на это не рассчитаны.
   Я приподнялась на локтях и попыталась говорить дружелюбно и разумно:
   - Роланд, сначала полагается снимать обувь.
   Если я проявлю волю к сотрудничеству, может, мне  это  зачтется.  Или
удастся придумать какую-нибудь уловку. Куда Ричард подевался?
   Роланд намотал джинсы на руку, лишив мои ноги подвижности.
   - Чего ты мне помогаешь? - спросил он. Голос его был  слишком  глубок
для этой худощавой груди, слова произнесены отчетливо.  Нервная  энергия
ползла у него по коже, переливаясь, как жар над летним асфальтом. Он был
все тот же, но переменилось все остальное.
   - Может, просто не хочу, чтобы ты снова меня ударил.
   - И я не хочу, чтобы меня пырнули ножом.
   - Что ж, это справедливо.
   Так мы и глазели друг на друга -  я,  приподнявшись  на  локтях,  он,
склонившийся у моих ног. Будто он не знал, что делать дальше.  Наверное,
не ожидал, что я буду спокойна. К слезам, гневу,  даже  желанию  он  был
готов,  но  я  ничего  этого  ему  не   выдала.   Я   была   дружелюбна,
доброжелательна, будто он спрашивал у меня дорогу в  ресторан.  Странно,
но я даже была внутри спокойна.  Как-то  все  это  было  сюрреалистично,
будто не на самом деле. Если он меня коснется, тут-то я и пойму, что это
очень даже на самом деле, но пока он оставался там, где  был,  меня  это
устраивало.
   Он придавил мои джинсы коленом  и  стал  стягивать  с  себя  рубашку.
Рубашку - это еще ладно. Меня устраивает. У него красивый торс,  приятно
посмотреть. Пока штаны на нем, все в порядке. Куда, к  чертовой  матери,
Ричард подевался?
   Роланд расстегнул застежку штанов, и мои нервы  не  выдержали.  Я  не
пыталась связаться с Ричардом, опасаясь,  что  он  ведет  бой.  В  драке
использование меток  отвлекает.  Но  мне  нужна  была  помощь.  Я  могла
поспорить, что трусов под штанами у Роланда нет. И - да, выиграла бы.
   Я послала Ричарду зов,  и  он  действительно  дрался.  На  секунду  я
выглянула из его глаз - он дрался с Эриком. Отлично. Как можно скорее  я
прервала  контакт,  но   знала,   что   это   стоило   Ричарду   секунды
сосредоточенности. Я была предоставлена сама себе.
   Роланд спустил штаны до колен  и,  очевидно,  счел  это  достаточным,
потому что полез по моим ногам вверх. О, как романтично.
   Не Ричард пришел ко мне на помощь, а незнакомый  мужчина.  Он  подсек
Роланда, как Роланд подсек меня.  Они  покатились  прочь  с  меня  и  по
пологому склону в лощину. Я стала как можно быстрее натягивать джинсы.
   Что-то шевельнулось за моей спиной, и я обернулась  -  со  спущенными
штанами и без оружия.
   Это был Зейн, прижимавший к груди раненую руку.  За  ним  из  темноты
появился Натэниел и протянул мне здоровую руку:
   - Быстрее!
   И мы помчались. Натэниел тащил меня за руку, бесшумно  скользя  между
деревьями. Я пыталась держаться за ним, считая, что там, где протиснется
его тело, протиснется и мое. Я прыгала там, где он прыгал,  виляла,  где
он вилял, хотя и не видела сама этих препятствий. У него  ночное  зрение
было лучше моего, и я в  этом  не  сомневалась.  За  нами  чувствовалось
присутствие Зейна, как ощущается в ветре запах дыма.
   Тьма справа разразилась хоровым воем. Натэниел потащил меня  быстрее,
пока я не рухнула головой вперед, и зазубренная  ветка  расцарапала  мне
щеку, чудом миновав глаз.
   - А, черт!
   - Они приближаются, - сказал Натэниел.
   - Знаю. - Я приложила руку к щеке и отняла ее окровавленную.  -  Вот,
твою мать!
   - Я им тебя не отдам.
   Я уставилась на него. Натэниел был меня  выше  всего  на  три  дюйма,
весил разве что на тридцать фунтов больше. Мускулистый, но маленький.  А
это важно, если твой противник может поднять огромное дерево.
   - Они тебя убьют, Натэниел.
   Он на меня не смотрел. Только таращился во  тьму,  будто  слышал  то,
чего я не слышала.
   Зейн прислонился к дереву, глядя на меня. Здоровой рукой  он  потирал
раненую, будто успокаивал боль. Наверняка так и было.
   - Если они тебя поймают, ты будешь драться, - сказал Зейн.  -  И  они
тебя убьют. - Он закрыл глаза. - Сегодня тот случай, когда  ты  себя  не
спасешь, но мы, быть может, спасем.
   - Вы погибнете оба, - сказала я.
   Зейн пожал здоровым плечом - небрежно, будто это не имело значения.
   Пришла мысль, что все это кончилось бы, если бы я занялась сексом. Но
именно в этом случае  кончилось  бы.  Райна  вернулась  в  полной  силе,
полилась через меня. Она хотела Натэниела, но у нее ничего не  выйдет  -
только не посредством моего тела. Трахаться с Натэниелом  -  равносильно
совращению малолетних. Я на такое не пойду.
   Зейн. Зейн подойдет. Райна всегда была блудлива...
   Передо мной вдруг мелькнуло  видение  такое  яркое,  что  я  залилась
краской. Есть вообще кто-нибудь, с кем Райна не спала? Нет, с ними я  не
буду. Ни за что.
   Тогда они погибнут.
   Я не знала, моя эта мысль или мунина, но так или этак, а  мысль  была
верной.
   Хромая, появился Джейсон. Я узнала его по форме плеч  и  по  волосам.
Либо я его не до конца вылечила, либо он вылез из драки. Может быть,  то
и другое вместе. Я прервала контакт раньше, чем закончила - мунин  Райны
сберегал основную силу лечения для секса. Для нее  это  был  гонорар  за
оказанную услугу. Не заплатил - не вылечился. Как торговец  наркотиками,
который дает бесплатно попробовать.
   Очень странно улыбаясь, Джейсон присоединился к  Зейну  и  Натэниелу.
Прислонясь спиной к стволу, он медленно  сполз  в  сидячее  положение  и
испустил долгий вздох.
   Мы уставились на него, но тут же повернулись на вопль из леса. Где-то
близко шла драка. Еще один вой прорезал недвижный  горячий  воздух.  Так
близко, что у меня волосы на голове встали дыбом.
   Мы находились у подножия холма, и местность казалась знакомой.
   - Наши домики вон там?
   - Да, - сказал Зейн.
   - Если ты  пойдешь  к  домикам,  они  пойдут  следом,  -  предупредил
Джейсон. - Нельзя, чтобы туристы это видели.
   - И мать их так, - ответила я. - Некоторые как раз и не пойдут, чтобы
туристы не видели. Пошли, запремся в домике.
   - Это не кончится, пока кто-то один не  победит,  -  сказал  Джейсон.
Голос у него был усталый - а может, безнадежный.
   - И еще там со мной будут два вампира, которые на моей стороне.
   Я пошла вверх по холму,  Натэниел  и  Зейн  следом.  Джейсон  остался
сидеть. Мы уже поднялись по холму на четверть, когда он нехотя  встал  и
направился за нами. Когда кончится вся эта фигня, я его спрошу в чем тут
дело. А сейчас нет времени.
   Среди деревьев появились фигуры. Зейн подтолкнул меня в спину.
   - Беги, я их задержу.
   Натэниел повернулся вместе с ним,  вглядываясь  в  темноту  навстречу
опасности.
   - Нет, - сказал Зейн, - ты иди с ней, Натэниел.  -  Он  посмотрел  на
меня. - Я учусь быть альфой. Натэниел не умеет драться.
   Натэниел посмотрел на меня, на Зейна и все  же  остановил  взгляд  на
мне.
   - Что мне делать?
   Я подумала секунду, разглядывая сосредоточенное лицо Зейна.
   - Я бы сказала, пойдем со мной, но не хочу оставлять Зейна. - Я взяла
его за руку. - Я не оставлю тебя на смерть.
   - Черт возьми, Анита, если тебя здесь не будет,  они  нас  не  убьют.
Набьют морду и бросятся за тобой.
   - Я вроде приманки?
   - Да.
   - Только не погибай из-за меня. Ладно?
   - Сделаю все, что смогу.
   Я стиснула его руку.
   - Все - не надо, главное -  не  погибай.