их-то дорогих духов. Тонкий и щекочущий, как будто в
нос попала пудра, приятный цветочный запах. Под которым - вонь гнилого
мяса. От нее у меня запершило в горле, я непроизвольно наморщила нос.
Отныне запах этих тонких духов будет мне напоминать о разлагающейся плоти.
Хотя, судя по запаху, они все равно слишком дорогие, чтобы я стала их
покупать.
  Она смотрела на меня. Она - не оно и не он. В ее глазах была сила
личности. Как правило, я говорю о зомби как о чем-то неодушевленном - так
им больше подходит. Они могут вставать из могилы вполне живыми на вид, но
это долго не продолжается. Они портятся. Первыми исчезают личность и
интеллект, а потом уже - тело. Всегда в такой последовательности. Бог не
настолько жесток, чтобы заставлять кого-то осознавать, что его тело
разлагается. Но с этой женщиной было все по-другому.
  Я отошла подальше от Доминги Сальвадор. Сама не знаю почему, но я
старалась держаться от нее на расстоянии. У нее не было оружия, в этом я
почти не сомневалась. Опасность, которую она представляла, никак не была
связана с ножами и пистолетами. Я просто не хотела, чтобы она коснулась
меня, пусть даже случайно.
  Женщина-зомби слева была совершенна. Ни малейших признаков разложения.
Взгляд осознанный, живой. Господи, помилуй. Она могла пойти куда угодно и
везде сошла бы за человека. Как же я догадалась, что она неживая? Трудно
сказать. Никаких обычных признаков не было, но когда я вижу мертвеца, я
это чувствую. И все же... Я пригляделась к ней повнимательнее. Ее красивое
лицо откликнулось на мой взгляд. В ее глазах кричал страх.
  Та самая сила, которая позволяет мне оживлять мертвых, говорила мне, что
это - зомби; но ее глаза утверждали другое. Поразительно. Если Доминга
умеет создавать таких зомби, мне остается только опустить руки.
  Я должна выждать три дня, прежде чем смогу оживить труп. За это время душа
покидает свое пристанище. Какое-то время душа обычно кружит вокруг тела. В
среднем три дня. Я не могу поднять эту дрянь из могилы, если душа еще
рядом. Теоретически, если бы аниматор сумел удержать душу во время
оживления тела, мы получили бы воскрешение. Ну вы знаете - настоящее
воскрешение, как было с Иисусом и Лазарем. Я никогда в это не верила. А
может, просто знала границы своих возможностей.
  Я смотрела на этих зомби и видела, в чем отличие. В обоих телах
по-прежнему были души. Каким образом? Как, во имя Христа, ей это удалось?
  - Души. В этих телах все еще заключены души. - Мой голос сполна передал
отвращение, которое я испытывала. Зачем стараться его скрывать?
  - Очень хорошо, chica.
  Я подошла и встала слева от нее, не выпуская из поля зрения Энцо.
  - Как ты это сделала?
  - Душа была поймана в тот момент, когда покидала тело.
  Я покачала головой:
  - Это не объяснение.
  - Разве ты не знаешь, как ловить душу в бутылку?
  Душу в бутылку? Что это, шутка? Нет, она не шутила.
  - Нет, не знаю. - Я постаралась, чтобы это не прозвучало самодовольно.
  - Я могла бы столькому тебя научить, Анита.
  - Нет уж, спасибо, - сказала я. - Ты поймала их души, а потом оживила тела
и вложила души обратно.
  Конечно, я могла только догадываться, но звучало это правдоподобно.
  - Очень, очень хорошо. Именно так. - Она смотрела на меня так пристально,
что мне стало неловко. Ее пустые черные глаза фотографировали меня.
  - А почему вторая зомби разлагается? По теории, зомби, в котором
сохранилась душа, разлагаться не должен?
  - Это уже не теория. Я ее доказала, - сказала Доминга.
  Я посмотрела на разлагающийся труп, и он ответил мне пронзительным
взглядом.
  - Тогда почему одна гниет, а другая - нет? - Обычная болтовня двух
некромантов в очереди в магазине. - Скажи, а ты своих зомби оживляешь
только в новолуние?
  - Я могу помещать душу в тело и удалять ее столько раз, сколько захочу.
  Я, не отрываясь, смотрела на Домингу. Смотрела и старалась, чтобы у меня
не отвисла челюсть, и лицо не исказилось от ужаса. Она наслаждалась бы
этим зрелищем. А я не хотела, чтобы она развлекалась за мой счет.
  - Позволь мне проверить свою сообразительность, - сказала я голосам
исполнительного стажера. - Ты помещаешь душу в тело, и оно не разлагается.
Потом ты вынимаешь душу из тела, делая из него обычного зомби, и оно
начинает гнить.
  - Именно, - сказала Доминга.
  - Потом ты снова суешь душу в гниющий труп, и зомби становится живым и
осознающим. Когда душа возвращается в тело, разложение останавливается?
  - Да.
  Вот черт.
  - Таким образом, ты можешь сделать так, что зомби навечно останется на
этой стадии разложения?
  - Да.
  Черт и еще раз черт.
  - А это? - На сей раз, я показала пальцем, словно на лекции.
  - Многие мужчины заплатили бы за нее хорошие деньги.
  - Погоди минутку - ты собираешься продать ее в качестве рабыни-наложницы?
  - Возможно.
  - Но... - Это было ужасно. Она была зомби - а это значит, что ей не нужно
есть, спать; ей вообще ничего не нужно. Ее можно держать в шкафу и
вынимать оттуда, словно игрушку. Идеально покорная рабыня. - Они так же
послушны, как обычные зомби, или душа дает им свободу воли?
  - Похоже, они очень послушные.
  - А может быть, они просто тебя боятся? - сказала я.
  Доминга улыбнулась:
  - Может быть.
  - Нельзя же вечно держать душу в тюрьме.
  - Нельзя, - подтвердила Доминга.
  - Душа должна отлететь.
  - В ваш христианский рай или ад?
  - Да, - сказала я.
  - Это были дурные женщины, chica. Их собственные родственники отдали их
мне. И заплатили за то, чтобы я их наказала.
  - Ты взяла за это деньги?
  - Использовать трупы без разрешения родственников усопшего - незаконно, -
сказала Доминга.
  Не знаю, хотела ли она меня напугать. Возможно, что и нет. Но этой фразой
Доминга дала мне понять, что вся ее деятельность абсолютно законна. У
мертвых нет никаких прав. Поэтому нам и нужны законы, защищающие зомби.
Вот черт.
  - Никто не заслужил вечного заключения в собственном трупе, - сказала я.
  - Этим можно заменить смертную казнь, chica. Преступники могли бы после
смерти трудиться на благо общества.
  Я покачала головой:
  - Нет, это неправильно.
  - Я создала зомби, который не разлагается, chica. Аниматоры - вы ведь так
себя называете - искали этот секрет годами. Я его нашла, и люди будут
платить за него.
  - Это неправильно. Может, я мало знаю о вуду, но даже в вашей религии это
считается недопустимым. Нельзя же держать душу в заключении и не давать ей
слиться с лао?
  Доминга пожала плечами и вздохнула. Неожиданно она показалась мне очень
усталой.
  - Я надеялась, chica, что ты мне поможешь. Вдвоем мы могли бы работать
намного быстрее. Мы бы стали такими богатыми, что тебе и не снилось.
  - Ты обратилась не к той девушке.
  - Теперь я это вижу. Я надеялась, что, раз ты не вуду, ты не сочтешь, что
это неправильно.
  - Христианин, буддист, мусульманин - кого ни возьми. Доминга, никто не
сочтет это правильным.
  - Может быть, да, может быть, нет. Спросить-то можно.
  Я поглядела на разлагающуюся зомби.
  - Хотя бы избавь свои экспериментальные образцы от мучений.
  Доминга тоже взглянула на зомби.
  - Впечатляющая демонстрация, не так ли?
  - Ты создала вечного зомби, чудесно. Не будь же садисткой.
  - Ты считаешь, что я жестока?
  - Да, - сказала я.
  - Мануэль, я жестока?
  Отвечая, Мэнни смотрел, и его глаза пытались мне что-то сказать. Но я не
могла понять, что именно.
  - Да, Сеньора, ты жестока.
  Она поглядела на него, и не только лицо, но и все ее тело выразили
изумление.
  - Ты и впрямь считаешь меня жестокой, Мануэль? Свою дорогую amante
(возлюбленную)?
  Он медленно кивнул:
  - Да.
  - Несколько лет назад, Мануэль, ты не был так скор в суждениях. Ты ведь не
раз резал для меня белых козлят.
  Я повернулась к Мэнни. Это было похоже на сцену из фильма, где главный
герой внезапно открывает о ком-то страшную истину. Когда ты узнаешь, что
один из твоих лучших друзей участвовал в человеческих жертвоприношениях,
должна зазвучать музыка, а камера - показать крупный план. Не раз, сказала
она. Не раз.
  - Мэнни? - Мой голос упал до хриплого шепота. Для меня это было хуже, чем
зомби. Черт с ними, с чужими. А это был Мэнни - и я не хотела верить. -
Мэнни? - прошептала я снова. Он не смотрел на меня. Плохой признак.
  - А ты не знала, chica? Разве твой Мэнни не рассказывал тебе о своем
прошлом?
  - Заткнись, - попросила я.
  - Он был моим самым ценным помощником. Он сделал бы для меня все, что
угодно.
  - Заткнись! - крикнула я. Она замолчала; лицо ее вытянулось. Энцо сделал
шаг в сторону алтаря. - Не надо. - Я сама не знала, к кому обращена эта
просьба. - Я должна услышать это от него, а не от тебя.
  Лицо ее стало гневным. Энцо навис надо мной подобно лавине, которая
вот-вот обрушится. Доминга коротко кивнула:
  - Тогда спроси его, chica.
  - Мэнни, она говорит правду? Ты приносил в жертву людей? - Мой голос
звучал слишком ровно. Так не должно было быть: от напряжения у меня внутри
все болело. Но я уже не боялась - или, по крайней мере, не боялась
Доминги. Правда - вот что меня пугало.
  Он поднял взгляд. Волосы упали ему на глаза - на глаза, полные боли.
  - Это правда, да? - Меня охватил озноб. - Отвечай же мне, черт побери! -
Но мой голос по-прежнему звучал ровно, как будто ничего не случилось.
  - Да, - сказал он.
  - Ты приносил в жертву людей?
  Он впился в меня взглядом; злость придала ему сил.
  - Да, да!
  Теперь была моя очередь отвести глаза.
  - О Боже, Мэнни, как ты мог? - Теперь мой голос прозвучал весьма
непривычно. Если бы я не знала, что это не так, я могла бы сказать, что
вот-вот расплачусь.
  - Это было почти двадцать лет назад, Анита. Я был одновременно и вуду, и
некромантом. Я верил. Я был влюблен в Сеньору. Во всяком случае, мне так
казалось.
  Я уставилась на него. От его взгляда у меня перехватило дыхание.
  - Черт возьми, Мэнни!
  Он ничего не сказал. Просто с несчастным видом стоял и смотрел на меня. И
я не могла совместить эти два образа. Мэнни Родригес и кто-то другой,
совершающий ритуальное убийство. Он научил меня отличать хорошее от
плохого в нашей работе. Он отказывался делать вещи и вполовину не такие
отвратительные, как это. Бессмыслица какая-то.
  Я покачала головой.
  - Я не могу думать об этом сейчас. - Я услышала, что сказала эти слова
вслух, хотя на самом деле не собиралась. - Отлично, вы бросили вашу
маленькую бомбу, сеньора Сальвадор. Вы сказали, что поможете нам, если я
пройду ваш тест. Я прошла его? - Когда есть из чего выбирать,
сосредоточься на каком-нибудь одном несчастье.
  - Я собиралась предложить тебе стать партнером в моем новом предприятии.
  - Мы обе знаем, что я на это не соглашусь, - сказала я.
  - Очень жаль, Анита. После соответствующего обучения ты могла бы превзойти
даже меня.
  Будь похожа на меня, когда вырастешь. Нет уж, спасибо.
  - Благодарю, но мне и так хорошо.
  Ее взгляд метнулся к Мэнни, потом снова ко мне.
  - Хорошо?
  - Мы с Мэнни решим все сами, Сеньора. Так ты мне поможешь?
  - Если сейчас я тебе помогу бесплатно, ты будешь моей должницей.
  Я не хотела быть ее должницей.
  - Я предпочла бы обмен информацией.
  - Что ты можешь знать такого, что будет стоить тех усилий, которые я
приложу, охотясь на твоего зомби-убийцу?
  Я задумалась на мгновение.
  - Я знаю, что очень скоро будет принят закон о зомби. Скоро у зомби
появятся права, которые будут защищены законом. - Я надеялась, что это
действительно случится скоро. Не нужно ей говорить, на какой стадии сейчас
этот законопроект.
  - Значит, я должна побыстрее продать несколько негниющих зомби, пока это
не стало незаконным бизнесом.
  - Я не думаю, что незаконность тебя сильно смутит. Человеческое
жертвоприношение тоже незаконно.
  Она тонко улыбнулась:
  - Я этим больше не занимаюсь, Анита. Я сошла со скользкой дорожки.
  Я в это не верила, и она знала, что я не поверю. Ее улыбка стала шире.
  - Когда Мануэль ушел, я перестала совершать злодеяния. Без него я стала
респектабельной колдуньей.
  Она врала, но я не могла это доказать. И она это знала.
  - Я дала тебе ценную информацию. Теперь ты мне поможешь?
  Она любезно кивнула:
  - Я поспрашиваю своих сторонников, не знает ли кто-нибудь о твоем
зомби-убийце. - У меня было такое чувство, что она надо мной смеется.
  - Мэнни, она поможет нам?
  - Если Сеньора говорит, что сделает, значит, она сделает. В этом смысле ей
можно доверять.
  - Я найду твоего убийцу, если только он как-либо связан с вуду, - сказала
она.
  - Отлично. - Я не сказала "спасибо", потому что считала, что она не
заслуживает благодарности. Я хотела обозвать ее сукой и выстрелить ей
промеж глаз, но тогда мне пришлось бы пристрелить и Энцо тоже. А как бы я
объяснила это полиции? Она не нарушала никаких законов. Проклятие. - Я
полагаю, что обращение к твоим лучшим чувствам не заставит тебя отказаться
от безумной затеи продавать своих усовершенствованных зомби в качестве
рабов?
  Она улыбнулась:
  - Chica, chica, у меня будет столько денег, сколько тебе не приснится даже
в самых смелых снах. Ты можешь отказаться мне помочь, но ты не можешь меня
остановить.
  - Не будь так уверена, - сказала я.
  - А что ты сделаешь, пойдешь в полицию? Я не нарушаю никаких законов.
Единственный способ меня остановить - это убить. - Говоря это, она
посмотрела мне в глаза.
  - Не искушай меня, - сказала я.
  Мэнни подошел ко мне поближе.
  - Не надо, Анита, не дразни ее.
  Но я и на него злилась не меньше, так что пошел бы он...
  - Я тебя остановлю, сеньора Сальвадор. Чего бы мне это ни стоило.
  - Ты призываешь на меня злые чары, Анита, а значит, ты умрешь.
  Мне неизвестны злые чары против преступников. Я пожала плечами:
  - Вообще-то я имела в виду что-нибудь более приземленное - например, пулю.
  Энцо поднялся к алтарю и занял позицию между своей хозяйкой и мной.
Доминга жестом остановила его:
  - Не надо, Энцо, она сегодня в плохом настроении и к тому же потрясена. -
Ее глаза по-прежнему смеялись надо мной. - Она ничего не знает о более
сложной магии. Она не в состоянии причинить мне вреда и слишком
высоконравственна, чтобы совершить хладнокровное убийство.
  Самое печальное, что в этом она была права. Я не могла всадить ей пулю меж
глаз без прямой угрозы с ее стороны. Я поглядела на ждущих зомби; под их
терпеливостью мертвецов был страх и надежда... О Боже, линия между жизнью
и смертью становится все тоньше и тоньше!
  - Пусть хотя бы жертва твоего первого эксперимента упокоится с миром. Ты
доказала, что можешь отнимать и возвращать телу душу. Не заставляй ее
смотреть, как ты это делаешь.
  - Но, Анита, у меня уже есть на нее покупатель.
  - О Боже, ты хочешь сказать... Черт побери, некрофил!..
  - Те, кто любит мертвых куда больше, чем мы с тобой, будут платить
колоссальные деньги за таких, как она.
  Может, лучше просто ее пристрелить?
  - Ты бессердечная, порочная сука.
  - А тебе, chica, надо научиться уважать старших.
  - Уважение нужно заслужить, - сказала я.
  - Я думаю, Анита Блейк, что тебе следовало бы не забывать, почему люди
боятся темноты. Я предвижу, что в скором времени к тебе пожалует гость.
Однажды темной ночью, когда ты будешь крепко спать в своей теплой уютной
кроватке, нечто злое вползет к тебе в комнату. Я заслужу твое уважение,
если ты хочешь, чтобы я сделала это таким способом.
  Я должна была испугаться, но я не испугалась. Я была очень зла и хотела
домой.
  - Ты можешь заставить себя бояться, Сеньора, но не можешь заставить себя
уважать.
  - Посмотрим, Анита. Позвони, когда получишь мой подарок. Это случится
скоро.
  - Ты по-прежнему согласна помочь отыскать зомби-убийцу?
  - Я сказала, что я помогу, и я помогу.
  - Договорились, - подвела я итог. - Теперь мы можем идти?
  Она сделала знак Энцо.
  - Ну, конечно - беги на солнечный свет, где ты такая храбрая.
  Я пошла по дорожке. Мэнни держался рядом. Мы тщательно избегали смотреть
друг на друга. Нам было не до того - мы не сводили глаз с Сеньоры и ее
питомиц. На полпути я остановилась. Мэнни коснулся моей руки, как будто
знал, что я собираюсь сказать. Я отмахнулась от него.
  - Я не хочу убивать тебя хладнокровно, но если ты меня тронешь, я пушу в
тебя пулю в один прекрасный, солнечный день.
  - Угрозы тебя не спасут, chica, - сказала она.
  Я очаровательно улыбнулась:
  - Тебя тоже, сука.
  Глаза се сверкнули гневом. Я улыбнулась еще шире.
  - Не принимай ее слова всерьез, Сеньора, - сказал Мэнни. - Она не станет
тебя убивать.
  - Это правда, chica? - Глубокий голос Доминги был вкрадчивым и пугающим
одновременно.
  Я бросила на Мэнни уничтожающий взгляд. Это была хорошая угроза. Глупо
портить ее правдой или соображениями здравого смысла.
  - Я сказала, что пущу в тебя пулю. Я не говорила "убью". Или сказала?
  - Нет, не сказала.
  Мэнни схватил меня за руку и потянул к лестнице. Он тащил меня за левую
руку, чтобы в правую я в случае чего могла взять пистолет.
  Доминга не двигалась. Она провожала нас взглядом, пока мы не завернули за
угол. Мэнни потащил меня по коридору с замазанными цементом дверями. Я
высвободила руку. Мгновение мы смотрели друг на друга.
  - Что за этими дверями?
  - Не знаю. - На моем лице, наверное, отразилось сомнение, потому что он
добавил: - Бог свидетель, Анита, я не знаю. Двадцать лет назад этого не
было.
  Я продолжала смотреть на него, как будто мой взгляд мог что-нибудь
изменить. Лучше бы Доминга Сальвадор оставила при себе тайну Мэнни. Я не
хотела ее знать.
  - Анита, мы должны уходить, немедленно. - Лампочка над нашими головами
погасла, словно кто-то ее разбил. Мы посмотрели вверх, но ничего не
увидели. По спине у меня пробежали мурашки. Лампочка чуть впереди
потускнела и замигала.
  Мэнни был прав. Пора было делать ноги. Я почти бегом припустила к
лестнице. Мэнни не отставал. Дверь с блестящим новым замком тряслась и
трещала, словно тот, кто был за ней, пытался вырваться.
  Еще одна лампочка погасла. Темнота кусала нас за пятки. Мы перешли на
полноценный бег; к тому времени, как мы добежали до лестницы, остались
гореть только две лампочки.
  Мы уже взбирались наверх, когда свет погас окончательно. Мир погрузился в
черноту. Я замерла на ступеньках, не желая двигаться дальше вслепую. Мэнни
задел меня плечом, но я не могла его разглядеть. Темнота была хоть глаз
коли. Мы взялись за руки и полезли дальше. Рука Мэнни была ненамного
больше моей. Такая теплая и родная - и до чертиков успокаивающая.
  Треск ломающегося дерева прозвучал подобно выстрелу в темноте. Лестницу
затопил зловонный запах гниющего мяса.
  - Вот черт! - Эти два слова эхом запрыгали в темноте. Я тут же пожалела,
что я их произнесла. Что-то большое выскочило в коридор; отвратительные
чавкающие звуки стремительно приближались к лестнице.
  Я прыгала через две ступеньки. Мэнни тоже не надо было подгонять - но и
тварь внизу прибавила ходу. Полоса света под дверью показалась мне такой
яркой, что было больно смотреть. Мэнни распахнул дверь. Солнце ударило нам
в глаза, и мы временно ослепли.
  Тварь на лестнице закричала, застигнутая солнечным светом. Крик был почти
человеческим. Я начала поворачиваться, чтобы взглянуть, но Мэнни захлопнул
дверь и покачал головой:
  - Ты не хочешь на это смотреть. И я не хочу.
  Он был прав. Так почему же меня так тянуло открыть дверь и увидеть в
темноте что-то бледное и бесформенное? Кричащий кошмар наяву. Я посмотрела
на закрытую дверь и оставила все как есть.
  - Ты думаешь, оно полезет за нами? - спросила я.
  - На свет?
  - Ага.
  - Вряд ли. Но давай не будем выяснять.
  Я согласилась. Солнечный свет заливал гостиную. Такой реальный и теплый.
Крик, темнота, зомби - все это казалось ненастоящим при свете дня. Химеры,
исчезающие, когда наступает утро. Но я-то знала, что это не так.
  Я открыла наружную дверь спокойно, не торопясь. Разве я чего-то боюсь? Но
я прислушивалась - прислушивалась так внимательно, что слышала шум крови в
ушах. Прислушивалась к чавкающим звукам погони. Тишина.
  Анто