спросила я.
   Жан-Клод кивнул.
   Ашер просто смотрел на меня.
   -    И    куда     же     она     делась?     -     спросила     я,     -
Несравненно-Самые-Прекрасные-Из-Всех?
   Ашер издал резкий звук, который должен был  обозначать  смех.  Он  прижал
пальцы к изуродованной половине своего лица,  растягивая  кожу,  сдвигая  ее
вниз, так, что стало видно бледно-розовую обратную сторону века.
   Он подчеркивал шрамы, превращая лицо в уродливую маску.
   - Ты считаешь, я прекрасен, Анита?
   Он отпустил кожу, и  все  вернулось  на  свои  места,  упруго,  по-своему
совершенно.
   Я смотрела на него.
   - Что ты хочешь, чтобы я сказала, Ашер?
   - Я хочу, чтобы ты ужаснулась. Я хочу видеть на твоем  лице  то  же,  что
вижу на всех лицах последние двести лет - отвращение, насмешку, ужас.
   - Сожалею, - сказала я.
   Он повернулся, выставляя шрамы на  свет.  Он  словно  обладал  врожденным
чувством и знал, что свет делает  с  ранами,  знал,  как  лягут  тени.  Годы
тренировок, полагаю.
   Я просто смотрела на него. Я встретила взгляд  его  светлых,  совершенных
глаз, через волны тонких золотых волос,  смотрела  на  полноту  его  губ.  Я
пожала плечами.
   - Что тут скажешь? Я большой поклонник волос и глаз, а  у  тебя  отличные
волосы и потрясающие глаза.
   Ашер упал обратно на сиденье. Он сверлил нас взглядом,  и  в  его  глазах
была ярость. Такая ужасающая ярость, что это пугало меня.
   - Вот! - сказал он, - вот! Ты боишься меня. Я вижу это, чую, чувствую  на
вкус.
   Он улыбнулся, довольный собой, отчасти торжествуя.
   - Скажи ему, что тебя пугает, ma petite.
   Я посмотрела на Жан-Клода, и снова перевела взгляд на Ашера.
   - Не шрамы, Ашер. Страшна твоя ненависть.
   Он скользнул вперед, и я невольно заметила, что его  волосы  окутали  его
лицо, закрывая его. Это было похоже на давнюю привычку, жест комфорта.
   - Да, моя ненависть страшна. Она ужасающа. И запомни,  Анита  Блейк,  что
вся эта ненависть - для тебя и твоего мастера.
   Я знала,  что  он  имел  в  виду  Жан-Клода,  но  не  могла  уже  спорить
относительно титулов, хотя иногда мне и хотелось.
   - Ненависть делает уродливыми нас всех, - сказала я.
   Он зашипел на меня, и в этом не было уже ничего человеческого.
   Я одарила его усталым скучным взглядом.
   - Остынь, Ашер. Все это мы уже видели-слышали.  Если  хочешь  поиграть  в
большого-плохого-вампира, встань в очередь.
   Он сорвал плащ резким яростным движением.  Темно-коричневый  пиджак  тоже
оказался на сиденье. Он повернул голову, так что я могла видеть,  что  шрамы
спускались по его шее и скрывались под воротником белой  рубашки.  Он  начал
расстегивать рубашку.
   Я взглянула на Жан-Клода. Его лицо было бесстрастным, почти  безмятежным.
Я была сама по себе. Что еще нового?
   - Не могу сказать, что мне не льстит предложение, но я обычно не разрешаю
мужчине раздеваться на первом же свидании.
   Он зарычал на меня. На свет показалась обнаженная грудь, рубашка все  еще
была заправлена в брюки. Шрамы струились по его плоти, будто  кто-то  провел
линию, разделяющую его тело пополам. Одна половина - бледная и  совершенная,
другая - безобразная. Они были более осторожны с его лицом и шеей.  Но  явно
не церемонились с его телом. Шрамы были глубокие, а  кожа  так  изуродована,
что уже не казалась настоящей.
   Шрамы покрывали его живот и скрывались под брюками.
   Я смотрела, потому что он хотел этого.  Когда  мы,  наконец,  встретились
глазами, у меня не осталось слов. Я испытала на себе святую воду после укуса
вампира. Очищение, как это называют. Еще одно название - пытка.
   Я ползала, сыпала проклятьями, меня рвало. Я не  могла  представить  себе
боль, и то, как он выжил после нее.
   Его широко открытые глаза были свирепы и страшны.
   - Шрамы есть и дальше, до самого низа, - сказал он.
   У меня перед глазами появились образы, которых я старалась не  допускать.
Я подумала, как отреагировать:
   "Вау!" было бы  слишком  по-детски  и  жестоко,  "Сожалею"  -  совершенно
недостаточно. Я развела руки, встав на свое сиденье на колени,  и  глядя  на
него.
   - Я уже спрашивала, Ашер. Что ты хочешь, чтобы я сказала?
   Он отпрянул от меня так далеко, как только мог, вжался в дверцу джипа.
   - Почему она не отворачивается?  Почему  не  ненавидит  меня?  Почему  не
считает это тело отвратительным?..
   Отвратительным, как он считал сам. Это повисло в воздухе, но  осталось  в
его глазах, в том, как он вел себя.
   Несказанные, эти слова ощущались вокруг весом и силой грома.
   Он закричал:
   - Почему я не вижу в ее глазах того, что вижу у всех остальных?
   - Ты не видишь ужаса в моих глазах, mon ami, - сказал Жан-Клод.
   - Нет, - сказал Ашер, - но я вижу кое-что похуже. Я вижу жалость!
   Он открыл дверь, не поворачиваясь. Я бы сказала, что он выпал из  машины,
но это было не так. Он скользнул вверх  до  того,  как  коснуться  земли.  В
машину сквозняком ворвался ветер, промчавшийся сквозь меня, подобно  шторму,
и Ашер исчез.
 
Глава 12 
 
   Несколько секунд мы сидели в молчании, глядя на открытую дверь.  Наконец,
я нарушила тишину:
   - Люди правда придут и скоро будут здесь.
   Жан-Клод не ответил,  как  в  фильме.  Ричард  бы  подхватил  фразу.  Ему
нравился "Волшебник Оз". Жан-Клод ответил мне серьезно:
   - Ашер всегда хорошо летал.
   Кто-то усмехнулся. Звук заставил меня схватиться за файрстар.  Голос  был
знакомым, но интонация казалась новой, надменной, глубоко надменной.
   - Серебряные пули теперь не убьют меня, Анита. Мой  новый  мастер  обещал
мне это.
   В  открытой  двери  появилась  Лив,  присматриваясь  к  нам  и   опираясь
мускулистыми руками  на  машину.  Она  улыбалась  достаточно  широко,  чтобы
показались клыки.  Когда  вам  переваливает  за  пять  сотен,  как  Лив,  вы
показываете клыки только когда того хотите.  Она  скалилась,  как  чеширский
кот, очень довольная на счет чего-то. На ней была черная короткий спортивный
топ и шорты в обтяжку, так что все это бодибилдинговое великолепие  сверкало
в свете уличных огней. Она была одним из тех вампиров, которых  Жан-Клод  не
так давно пригласил на свою территорию. Предполагалось, что она должна  была
быть одним из его помощников.
   - Что за канарейку ты съела? - спросила я.
   Она нахмурилась.
   - Что?
   - Кошка, которая съела канарейку, - сказала я.
   Она продолжала хмуриться. Ее английский идеален, без намека на акцент. Но
иногда я забываю, что это не ее родной  язык.  Многие  вампы  утратили  свой
акцент, но они все еще понимают не весь сленг. Но, могу поспорить, Лив знала
такой славянский сленг, которого я в жизни не слышала.
   - Анна спрашивает, почему ты так довольна собой, - сказал Жан-Клод, -  но
мне кажется, я уже знаю ответ.
   Я посмотрела на него, затем опять на Лив. Я держала Файрстар в  руке,  но
не целилась. Она должна была быть на нашей  стороне.  Но  у  меня  появилось
ощущение, что это вот-вот изменится.
   - Лив сказала - ее новый мастер? - спросила я.
   - Сказала, - ответил Жан-Клод.
   Я подняла пистолет и прицелилась в нее. Она рассмеялась. Это нервировало.
Она скользнула на заднее  сиденье,  все  еще  смеясь.  Это  нервировало  еще
больше. Лив должно было быть сотен шесть лет, с  мелочью,  но  она  не  была
сильна. И уж определенно недостаточно сильна, чтобы смеяться над  серебряным
оружием.
   - Ты знаешь, что я пристрелю тебя, Лив. Так в чем прикол?
   - Разве ты не чувствуешь, ma petite? В ней перемены.
   Я оперлась рукой с пистолетом на спинку сиденья, целясь в ее впечатляющую
грудь. Я была на расстоянии меньше пары  футов  от  нее,  на  расстоянии,  с
которого пуля разорвет ей сердце. Ее же это не беспокоило. А должно было.
   Я сосредоточилась на Лив. Втянула ее силу в себя. Я делала это раньше,  и
знала, на что она похожа и как ощущается у меня в голове.  Или  думала,  что
знала. Ее сила на этот раз билась в череп, гудела и  раскатывалась  по  моим
костям. Я ощущала ее силу как звук барабана - такой глубокий и  низкий,  что
он почти причинял боль.
   Я глубоко вздохнула и медленно выпустила ее, продолжая в нее целиться.
   - Если я нажму на курок, Лив, даже с этой умножившейся силой ты умрешь.
   Лив посмотрела на Жан-Клода. Это был длинный, самодовольный взгляд.
   - Ты знаешь, что я не умру, Жан-Клод.
   - Только Странник мог дать такое экстравагантное  обещание,  и  надеяться
сдержать его, - сказал Жан-Клод, - ты - хоть и немного - слишком  женственна
на его вкус, если только он не изменился.
   Ее лицо выразило презрение.
   - Он выше таких мелких желаний. Он предложил мне только силу, и я приняла
ее.
   Жан-Клод покачал головой.
   - Если ты действительно веришь, что Странник выше желаний тела, то он был
очень? заботлив с тобой, Лив.
   - Он не такой, как все, - сказала она.
   Жан-Клод вздохнул.
   - Об этом я и не спорю,  Лив.  Но  будь  осторожна,  его  сила  может  не
остаться навсегда.
   - Ты хочешь испугать меня, но это не сработает,  Жан-Клод.  Его  сила  не
похожа ни на что, и он может поделиться ей. Я могу  стать  тем,  кем  должна
была стать.
   - Он может наполнить тебя своей силой до отказа, Лив, но это  не  сделает
из тебя мастера. Если он обещал тебе это, то он лгал.
   Она зашипела на него.
   - Ты скажешь что угодно, чтобы спасти себя этой ночью.
   Он пожал плечами.
   - Возможно.
   - Я думала, Лив принесла тебе присягу верности, - сказала я.
   - Oui.
   - Тогда что происходит?
   - Совет очень осторожен в  соблюдении  правил,  ma  petite.  Цирк  -  это
публичное место, поэтому совет может переступить его порог без  приглашения.
Тем не менее, они нашли того, кто пригласил их войти.
   Я смотрела на ухмыляющегося вампира на заднем сиденье своего джипа.
   - Она предала нас?
   - Да, - сказал он мягко.
   Он тронул меня за плечо.
   - Не убивай ее, ma petite. Пуля в нее попадет, но  Странник  не  даст  ей
умереть. Так что ты потратишь пулю зря.
   Я покачала головой.
   - Она предала тебя, всех вас.
   - Если бы им не удалось подкупить кого-нибудь, то они бы  пытали  кого-то
еще, чтобы нас предали. Я предпочитаю первый вариант, - сказал он.
   Я смотрела через прицел на улыбающееся лицо Лив. Я  могла  бы  нажать  на
курок и не волноваться об этом.
   Она принесла столько вреда, сколько могла. Мне не нужно было убивать  ее,
чтобы спасти нас. Я не хотела нажимать на курок. Я просто  думала,  что  она
заслужила смерть за то, что предала нас. Не  злость,  даже  не  оскорбление,
просто бизнес. Было бы  непростительно  допускать  прецедент,  когда  кто-то
предал нас и остался в живых. Это был бы плохой пример.  Почти  физически  я
ощутила, что мне ничего не стоит убить ее. Просто дело.  Господи  Иисусе.  Я
опустила пистолет.  Я  не  хотела  никого  убивать  настолько  хладнокровно.
Убийство меня не волновали, но они должны были хоть что-то значить.
   Лив откинулась на сиденье, ухмыляясь, довольная, что я  поняла  тщетность
попытки ее убить. Если бы до нее дошло, почему я этого не сделала, она могла
бы испугаться меня, но она пряталась за силой этого Странника.
   Уверенная, что эта сила может защитить ее от чего угодно. Если этой ночью
она выведет меня из себя, может быть, мы проверим эту теорию.
   Я покачала головой. Если мне предстояла встреча с цветом  вида  вампиров,
то мне потребуется больше оружия. У меня были наручные ножны, с  серебряными
ножами, в бардачке. Я  всегда  брала  их  с  собой  в  джип,  если  надевала
что-нибудь такое, с чем не могла их носить, вроде этого платья.  Никогда  не
знаешь, когда тебе понадобится хороший нож.
   Я застегнула ножны.
   - Иветт и Бальтазар знают, что у меня есть пистолет. Я не хочу хитрить, я
просто готовлюсь.
   Я открыла дверь и шагнула наружу. Я  всмотрелась  в  темноту,  в  поисках
нежелательной  компании,  хотя  действительно  старые  знакомые  могут  быть
невидимы, даже когда смотришь почти прямо на них. Некоторые вампиры обладают
всеми свойствами хамелеонов, когда нужно  слиться  с  местностью.  Я  видела
одного, который мог заворачиваться в тени, а  затем  сбрасывать  их,  словно
плащ. Смотрелось очень эффектно.
   Лив выпрыгнула из джипа и встала рядом со мной. Она качалась в  спортзале
слишком усердно, чтобы изящно сложить  руки  на  груди,  но  она  старалась.
Старалась принять безразличный вид телохранителя. В  ней  было  футов  шесть
роста, и сложена она была как кирпичный сарай, так  что  ей  не  приходилось
прикладывать много усилий, чтобы выглядеть угрожающе.
   Жан-Клод выскользнул из машины с моей стороны, и встал между нами.  Я  не
была уверена, кого из нас двоих он защищает - ее или меня.
   В руках он держал длинный плащ Ашера.
   - Предлагаю тебе надеть это, чтобы скрыть оружие, ma petite.
   - Я скажу им про ножи, - сказала Лив.
   - Если оружие видно, это более серьезный  вызов,  -  сказал  Жан-Клод,  -
кто-нибудь обязательно захочет отобрать их у тебя.
   - Пусть попробуют, - сказала я.
   Жан-Клод протянул мне плащ, перекинутый через руку.
   - Пожалуйста, ma petite.
   Я взяла плащ. Он не часто говорил "пожалуйста".
   Я натянула черный плащ. И тут же подумала о двух вещах.  Во-первых,  было
чертовски жарко для плаща.
   Во-вторых, Ашер был ростом футов шесть  или  больше,  так  что  плащ  был
ужасно длинный. Я принялась закатывать рукава.
   - Анита, - позвала Лив.
   Я посмотрела на нее.
   Теперь она выглядела серьезно, ее сильное нордическое лицо было чистым  и
ничего не выражало.
   - Посмотри мне в глаза.
   Я покачала головой.
   - Ребятки, вы что - сидите, смотрите старые фильмы про Дракулу и  воруете
оттуда диалоги?
   Лив угрожающе шагнула вперед. Я просто смотрела на нее.
   - Брось эти глупости больших-плохих-вампиров, Лив. Мы это уже  проходили,
и ты не сможешь подчинить меня взглядом.
   - Ma petite, - сказал Жан-Клод, - делай так, как она говорит.
   Я нахмурилась.
   - Зачем?
   Подозрительная. Кто, я?
   - Потому что если сила Странника может захватить тебя через глаза Лив, то
об этом лучше узнать здесь, в относительной  безопасности,  чем  там  внутри
среди превосходящих сил противника.
   В этом был смысл, но мне это все равно не нравилось. Я пожала плечами.
   - Отлично, - и уставилась ей в лицо, в ее синие глаза, хотя их  цвет  был
слегка разбавлен уличными огнями.
   Лив повернулась, и желтый свет из машины высветил ее глаза  и  придал  им
сиренево-синий,  почти  фиолетовый  оттенок.  Глаза  были   лучшим   из   ее
достоинств,   и   я   никогда   не   испытывала   проблем,   встречая   этот
цветочно-лепестковый взгляд. Не возникло проблем и на этот раз. Ни капли.
   Руки Лив сжались в кулаки.  Она  заговорила,  но  я  не  думаю,  что  она
обращалась к кому-нибудь из нас.
   - Ты обещал мне. Обещал мне достаточно силы, чтобы захватить ее разум.
   Я почувствовала порыв  ветра  -  достаточно  холодного,  чтобы  заставить
задрожать, и закуталась в длинный плащ.
   Лив рассмеялась, громким ревущим смехом. Она подняла руки,  окунув  их  в
ледяной ветер, будто он омывал, оборачивался  вокруг  нее,  как  колышущиеся
занавеси.
   Холодный ветер поднял волоски на моей шее, но  не  из-за  температуры,  а
из-за чувствовавшейся в нем силы.
   - Теперь, - сказала Лив, - посмотри мне в глаза, если посмеешь.
   - Реплика уже немного лучше, - сказала я.
   - Ты боишься встретить мой взгляд, Истребитель?
   Холодный ветер, ворвавшийся из ниоткуда,  умирал,  и,  наконец,  стих,  с
последней ледяной лаской. Я ждала, когда летний зной снова накроет меня, как
пластиковая обертка, ждала, пока по спине не потекли капельки пота, и  затем
подняла глаза.
   Когда-то я избегала смотреть в глаза вампирам. У меня было  что-то  вроде
врожденного иммунитета, но даже низшие из вампиров были  опасны.  Их  взгляд
был одной из тех штучек, которую применяли все они - в  большей  или  меньше
степени. Моя сила росла, и метки  ее  только  усилили.  Теперь  у  меня  был
довольно сильный иммунитет  к  взгляду  вампира.  Так  почему  же  теперь  я
боялась?
   Я встретила фиалковый взгляд Лив твердо, не отводя глаз. Сначала  там  не
было  ничего,   кроме   необычного   цвета.   Напряжение   схлынуло,   плечи
расслабились. Это были просто глаза. Но  затем,  мне  начало  казаться,  что
синева ее глаз - это вода, и я скольжу по ее  поверхности,  пока  что-то  не
восстало из ее глаз и не перевернуло меня. Раньше  это  всегда  было  словно
падение, но теперь что-то удерживало меня, что-то темное и сильное.
   Оно сковывало меня, будто вода превращалась в лед. Я закричала,  и  стала
вырываться.  Вырываться  из-под  этой  холодной  ледяной  пленки,   стараясь
добраться до поверхности, которая не имела материальной формы, она  не  была
даже образом, но я боролась, чтобы достичь ее. Боролась против  затягивающей
ужасной темноты.
   Я пришла в себя, стоя на коленях на стоянке, чувствуя  руки  Жан-Клода  в
своих руках.
   - Ma petite, ma petite, ты в порядке?
   Я просто покачала головой. Я еще не доверяла своему голосу. Я уже забыла,
как сильно я ненавидела поддаваться их взгляду. Забыла, какой беспомощной  я
себя чувствовала при этом. Моя собственная сила сделала  меня  небрежной  по
отношению к этим чертовым делам.
   Лив прислонилась к джипу. Она тоже выглядела устало.
   - Ты была почти у меня в руках.
   Я попыталась заговорить.
   - Ничего у тебя в руках не было. Это не в твои глаза меня засасывало. А в
его.
   Она качнула головой.
   - Он обещал мне силу, чтобы победить тебя, Анита. Захватить твой разум.
   Я позволила Жан-Клоду помочь мне встать на ноги, что много говорит о том,
как меня трясло.
   - Значит, он соврал, Лив. Это не твоя сила, а его.
   - Теперь ты боишься меня, - сказала она, - я чувствую этот страх у себя в
голове.
   Я кивнула.
   - Ага, мне страшно. Если ты от этого счастлива, то можешь посмеяться.
   И я стала отступать от нее. Больше оружия. Мне понадобится больше оружия.
   - Я и правда счастлива, - сказала она, - тебе никогда не понять, как  мне
от этого хорошо.
   - Его сила оставила тебя, Лив, - сказал Жан-Клод.
   - Но она вернется, - ответила она.
   Я была уже с другой стороны джипа, чтобы добраться до багажника,  но  мне
не хотелось оказаться в пределах досягаемости Лив. Мне удалось освободиться,
но я не хотела снова испытывать свою удачу.
   - Сила может вернуться, Лив, но Анита разорвала его связь  с  тобой.  Она
отбросила его силу.
   - Нет, - сказал Лив, - он сам решил отпустить ее.
   Жан-Клод рассмеялся, и этот звук пробежал по моему телу, и я  знала,  что
Лив почувствовала то же.
   - Странник захватил бы ma petite, если бы мог ее удержать. Но он не смог.
Она слишком большая рыбка даже для его сетей.
   - Лжец! - крикнула Лив.
   Я оставила Лив и Жан-Клода спорить. Я освободилась от  власти  Странника,
но это было совсем не приятно и вовсе не просто. Хотя,  если  подумать,  как
только я начала бороться,  сила  отступила.  Печально,  но  правда  -  я  не
пыталась защититься. Я смотрела Лив в глаза пусто и ожидающе, уверенная, что
она не сможет захватить меня. Это было  очень  глупо.  Нет  -  самоуверенно.
Иногда между этими двумя определениями совсем немного разницы.
   Я добралась до задней части джипа, и залезла в багажник.  Эдуард,  убийца
немертвых, настоял на переделке моего джипа. Отделение для запаски  с  одной
стороны теперь было тайником. В нем был запасной браунинг  и  дополнительные
обоймы. Я чувствовала  себя  глупо,  когда  он  уговорил  меня  на  это.  Но
теперь-то я себя глупо  не  ощущала.  Я  открыла  тайник  и  обнаружила  там
приятный сюрприз. Мини-узи с  наплечным  ремнем.  Вместе  с  оружием  лежала
записка: "Огневой мощи никогда не бывает слишком много".
   Записка была без подписи, но это точно был  Эдуард.  Он  начинал  карьеру
обычного наемного убийцы, но люди оказались слишком просты для него, так что
он переключился на монстров. Он очень любил  вызов.  У  меня  был  еще  один
мини-узи дома. Тоже  подарок  Эдуарда.  У  него