ла еще раньше,  чем  оно
охватило Серефину.
   - Не-е-е-е-ет! - вопила и, стуча наручниками в стекло. Ее  обдало  жаром,
пламя сдуло платье, как лепестки цветка, и впилось в ее  плоть.  Я  колотила
руками по стеклу, пока не перестала их чувствовать. Я должна была ее спасти.
Должна была ее спасти. Упав на спину, я стала бить в  окно  ногами.  Била  и
била, ощущая удары даже спиной. Била и орала, и стекло треснуло. Треснуло  и
выпало. - Анита! Анита! - звала она меня. Я уже наполовину выбралась в окно,
когда меня попытались перехватить. Я не мешала  хватать  меня  за  руки,  но
оттолкнулась от окна ногами. Мне надо к ней, остальное все не важно. Ерунда.
   Я упала на землю; кто-то держал меня за  руку.  Я  приподнялась,  бросила
держащего через плечо и побежала в огонь. Уже  ощущался  жар,  рвущий  кожу.
Внутри ощущался, пожирая нас заживо.
   Меня схватили, я отмахнулась руками, сложенными в единый кулак. Державшие
руки разжались, я вскочила на ноги. Кто-то схватил меня  сзади,  оторвал  от
земли, подняв за талию. Я ударила ногами назад, и хватка исчезла, но тут  же
еще чьи-то руки, еще чьи-то. Кто-то придавил меня сверху.  Рука  размером  с
мою голову прижала лицо к камням. Чьи-то руки придавили наручники  к  земле,
вес всего тела пришелся на мои запястья. Еще кто-то сицел на ногах.
   - Нинья, нинья!
   Я вопила вместе с ней. Я вопила, задыхаясь в дыму, в запахе горящих волос
и пудры ?Гипнотик?. Я увидела входящую в бок иглу и закричала:
   - Нет, нет! Мама! Мамочка!
   Игла вошла в тело, и мир поглотила тьма. Эта тьма воняла горелым мясом, и
у нее был вкус помады и крови.

41

   Несколько дней я провела в больнице. Порезы, ушибы,  несколько  швов,  но
главное, - ожоги второй степени на спине  и  на  руках.  Ожоги  не  сильные,
шрамов остаться не должно.  Врачи  сказали,  что  понять  не  могут,  где  я
обожглась. Я не очень рвалась объяснять - может быть, сама не была  уверена,
что смогу объяснить.
   У  Джейсона  оказались  переломы  ребер,  проколотое  легкое   и   другие
внутренние повреждения. Он полностью излечился в рекордное время.  Состояние
ликантропа имеет свои преимущества.
   Жан-Клод выздоровел. Лицо его вновь обрело то совершенство, что  когда-то
привлекло к нему Серефину.
   Компания Стирлинга выкупила землю у Доркас Бувье, сделав ее миллионершей.
Кровавые Кости был мертв, она была свободна и могла эту землю покинуть.
   Квинлены все еще со мной судятся. У Берта есть адвокаты, которые  обещают
избавить нас от преследования, но я не очень понимаю как. Если  бы  я  лично
осмотрела дом, проверила каждый дюйм, тогда, быть может... Черт, ведь даже я
могла бы не догадаться защитить собачий лаз. Может, я и заслужила  судебного
преследования. Я сообщила Квинленам, что Элли мертва. Им  пришлось  поверить
мне на слово - от Элли ничего не осталось. Когда вампир сгорает, он  сгорает
- ни зубов не остается для опознания,  ничего.  Они  потеряли  обоих  детей.
Кто-то же должен быть в этом виноват, так почему не я?
   Я подняла вампира, как  зомби,  что  невозможно.  Некромантам  полагается
уметь управлять любым типом нежити, но ведь это же только легенды, верно?
   Серефина мертва, но кошмары  остались.  И  эти  кошмары  переплетаются  с
настоящими воспоминаниями о  смерти  моей  матери.  Об  этом  даже  говорить
трудно. Впервые в жизни меня преследует бессонница.
   И что мне делать с двумя мужчинами в моей жизни? А откуда мне знать, черт
возьми? В объятиях Ричарда, когда меня согревает тепло его тела,  это  почти
как в руках у мамы. Это не то же самое, потому что я знаю, что, хотя  Ричард
готов за меня отдать жизнь, даже этого может не хватить. В детстве я думала,
что этого  достаточно.  Но  настоящей  безопасности  нет  нигде.  Утраченную
невинность не вернуть. Но иногда, когда я с Ричардом, мне хочется  верить  в
это снова.
   А в объятиях Жан-Клода ничего утешительного нет.  Никоим  образом  он  не
создает у меня чувства безопасности. Он  -  как  запретное  удовольствие,  о
котором ты точно знаешь, что потом будешь сожалеть. Я  сожалею  уже  сейчас,
решив не откладывать на потом, но все равно с ним встречаюсь.
   Каким-то образом Жан-Клод переступил  черту,  которую  лишь  немногим  из
других вампиров удалось перейти. Я больше не считаю его монстром.
   Да помилует Господь мою грешную душу.




    Лорел ГАМИЛЬТОН
    АНИТА БЛЭЙК VI
    СМЕРТЕЛЬНЫЙ ТАНЕЦ

Перевод М. Левина





ONLINE БИБЛИОТЕКА


http://www.bestlibrary.ru

1

   За моим столом сидел потрясающе красивый труп.  Белая  рубашка  Жан-Клода
сияла  в  свете  настольной  лампы.  Пена  кружев  выплескивалась   спереди,
выбиваясь из-под черного бархатного пиджака. Я  стояла  у  него  за  спиной,
скрестив руки на животе, - таким образом правая рука  оказалась  в  приятной
близости к рукояти браунинга в наплечной кобуре. Я не собиралась  наставлять
пистолет на Жан-Клода, меня тревожил другой вампир.
   Кроме настольной лампы, другого света в комнате не  было  -  этот  вампир
попросил погасить верхний свет. Его звали Сабин, и он стоял у дальней стены,
прячась в темноте. С ног до головы его скрывал черный плащ с капюшоном - как
будто из старого фильма  Винсента  Прайса.  Никогда  не  видела,  чтобы  так
одевался настоящий вампир.
   Последним в нашей приятной компании был Доминик Дюмар, сидевший в  кресле
для клиентов. Был он высокий и тощий, но вовсе не  слабый.  Руки  у  него  -
большие и сильные. В черной тройке, как шофер - впрочем, это если не считать
бриллиантовую булавку в галстуке. Резкие черты лица, борода, тонкие усики.
   Когда он вошел в мой кабинет, я его ощутила как экстрасенсорный  ветерок,
пробежавший  по  позвоночнику.  Так  на  меня  действовали  еще  только  два
человека. Один из них - невероятно сильная жрица вуду, других таких  сильных
я никогда не видела. Ее уже не было на свете. Второй был мужчина и  работал,
как и я, в ?Аниматор инкорпорейтед?. Но Доминик Дюмар пришел сюда не  искать
работу.
   - Миз  Блейк,  сядьте,  прошу  вас,  -  сказал  Дюмар.  -  Сабин  считает
совершенно непозволительным для себя сидеть, когда дама стоит.
   Я глянула мимо него, на Сабина.
   - Я сяду, если он сядет.
   Дюмар перевел взгляд на Жан-Клода и снисходительно улыбнулся.
   - Вы так слабо контролируете своего слугу-человека?
   Мне не надо было смотреть на Жан-Клода, я и  так  знала,  что  он  сейчас
улыбается.
   - О нет, с ma petite вы действуете на  свой  страх  и  риск.  Она  -  мой
слуга-человек, как было объявлено перед  советом,  но  она  никому  не  дает
отчета.
   - Кажется, ты этим гордишься? - спросил Сабин. Он говорил с самым что  ни
есть аристократическим британским акцентом.
   - Она - Истребительница, и на ее счету  больше  убитых  вампиров,  чем  у
любого другого. Она - некромант такой силы, что вы проехали  полсвета,  лишь
бы у нее проконсультироваться.  Она  -  мой  слуга-человек,  но  без  меток,
которые ее бы ко мне привязывали. Она встречается со мной, и я  не  применял
для этого вампирских чар. Кажется, здесь есть чем гордиться?
   Если его послушать, так получается, будто он сам так хотел.  А  на  самом
деле  он  хотел  оставить  мне  метки,  только  мне   удалось   ускользнуть.
Встречаемся мы, потому что он меня шантажировал. Встречайся, дескать, с ним,
а то он убьет моего второго ухажера. А теперь Жан-Клод  все  это  обернул  в
свою пользу. И почему меня это не удивило?
   - До ее смерти ты не можешь поставить меток ни на кого другого, -  сказал
Сабин. - Ты лишил себя очень большой силы.
   - Я вполне осознаю последствия своих действий, - сухо ответил Жан-Клод.
   Сабин рассмеялся - горько, придушенно.
   - Все мы делаем глупости ради любви.
   Я бы много дала, чтобы видеть в этот момент лицо Жан-Клода. Но  мне  были
видны лишь его длинные волосы, рассыпавшиеся по пиджаку, черное на черном. У
него напряглись плечи, руки шевельнулись, подвинулись на крышке моего стола.
И он застыл неподвижно - это была та самая  страшная,  ждущая  неподвижность
старых вампиров;  они,  когда  достаточно  долго  так  пробудут,  словно  бы
исчезают.
   - И это тебя сюда и привело, Сабин? Любовь?
   Голос Жан-Клода прозвучал совершенно нейтрально, пусто. Смех  Сабина  был
как осколки стекла. Этот звук резал где-то глубоко внутри. Ощущение  мне  не
понравилось.
   - Хватит игр, - сказала я, - давайте к делу.
   - Она всегда так нетерпелива? - спросил Дюмар.
   - Да, - ответил Жан-Клод.
   Дюмар улыбнулся - улыбкой сияющей и пустой, как электрическая лампочка.
   - Жан-Клод сказал вам, зачем мы хотим вас видеть?
   -  Он  сказал,  что  Сабин  подхватил  какую-то  болезнь,  когда  пытался
завязать.
   Вампир на той стороне стола снова засмеялся, будто  оружие  метнул  через
комнату.
   - ?Завязать?, говорите, миз Блейк? Отлично сказано.
   Этот смех резал меня мелкими лезвиями. Я  никогда  такого  не  испытывала
просто от голоса. В схватке это наверняка  отвлекает.  Черт,  это  и  сейчас
отвлекало. Что-то  жидкое  заскользило  у  меня  по  лбу.  Я  подняла  руку,
потрогала - на пальцах была кровь. Я выхватила браунинг, отступила от  стены
и направила ствол на фигуру в плаще.
   - Если он еще раз так сделает, я его застрелю.
   Жан-Клод медленно встал со стула. Его сила  омывала  меня,  как  холодный
ветер. Он поднял бледную руку, почти прозрачную от этой силы. По  блистающей
коже стекала кровь.
   Дюмар остался сидеть, но у него  тоже  стекала  кровь  из  пореза,  очень
похожего на мой. Он стер ее, все так же улыбаясь.
   - Оружие вам не понадобится, - сказал он.
   - Вы злоупотребили моим гостеприимством, -  произнес  Жан-Клод,  наполнив
комнату шипящим эхом.
   - Мне нечего сказать в свое оправдание, - ответил Сабин. - Но я не  хотел
этого делать.  Мне  приходится  применять  столько  силы,  только  чтобы  не
рассыпаться, что я ее не могу контролировать, как раньше.
   Я медленно отступила от стены, не опуская  оружие.  Мне  хотелось  видеть
лицо Жан-Клода. Интересно, сильно он ранен? Я обогнула стол,  глянула  краем
глаза. Лицо его было нетронуто, безупречно, сияло матовым перламутром.
   Он поднял руку - по ней все еще стекала струйка крови.
   - Это не была случайность.
   - Выйдите на свет, мой друг, - предложил  Дюмар.  -  Необходимо  дать  им
посмотреть, иначе они не поймут.
   - Я не хочу, чтобы меня видели.
   - Еще немного - и я могу рассердиться, - сказал Жан-Клод.
   - И я, - добавила я.
   Я надеялась, что очень скоро смогу либо застрелить  Сабина,  либо  убрать
пистолет. Долго мне так не простоять. Руки начинают ходить.
   Сабин скользнул к столу. Черный плащ у его ног - как озеро тьмы.  Вампиры
все грациозны, но это было смешно.  Я  поняла,  что  он  вообще  не  идет  -
левитирует внутри своего черного плаща.
   Его сила пролилась на мою кожу, как ледяная вода. Руки вдруг снова обрели
твердость.   Ничто   так   не   обостряет   восприятие,   как    приближение
многосотлетнего вампира.
   Сабин остановился с той стороны стола. Он распространял силу просто чтобы
перемещаться,  чтобы  находиться  здесь,  подобно  акуле,   которая   должна
двигаться - иначе задохнется.
   Жан-Клод проплыл мимо меня.  Его  сила  танцевала  у  меня  по  коже.  Он
остановился почти на расстоянии прикосновения другого вампира.
   - Что с тобой случилось, Сабин?
   Сабин стоял на краю освещенного круга. Лампа должна была бы бросать  свет
под его капюшон, но не бросала. Изнутри в  капюшоне  было  темно,  гладко  и
пусто, как в пещере.
   И голос раздался из ниоткуда.
   - Любовь, Жан-Клод, вот что со мной случилось. У моей любимой  проснулась
совесть. Она сказала, что нехорошо питаться людьми.  Ведь  все  мы  когда-то
тоже были людьми. Ради нее я пытался пить консервированную  кровь.  Пробовал
кровь животных. Но этого было мало, чтобы поддержать нежизнь во мне.
   Я вгляделась во тьму. Я все еще  держала  его  на  прицеле,  но  начинала
чувствовать  себя  глупо.  Сабин  пистолета  совершенно  не  боялся,  и  это
нервировало. Может быть, ему просто все равно, и это тоже нервировало.
   - Значит, она уговорила вас на вегетарианство, - сказала я. - Отлично. Но
по виду не скажешь, что вы сильно ослабели.
   Он рассмеялся, и тени под его капюшоном медленно растаяли, будто поднялся
занавес. Неуловимым движением Сабин отбросил капюшон.
   Я  не  вскрикнула,  но  невольно  ахнула  и  шагнула  назад.  Не   смогла
сдержаться. Поймав себя на этом, я заставила себя сделать тот же шаг  вперед
и поглядеть ему в глаза. Не отворачиваясь.
   Волосы у него были густые, прямые, золотые, сияющим водопадом лившиеся на
плечи. Но кожа... кожа гнила и отваливалась от лица. Как проказа на  поздней
стадии, только хуже. Озера гноя под гангренозной кожей, и вонять это  должно
было до небес. А другая половина лица сохраняла красоту. Лицо  из  тех,  что
средневековые художники  выбирали  для  херувимов  -  золотое  совершенство.
Хрустальный синий глаз ворочался в гниющей орбите и грозил вот-вот вытечь на
щеку. Второй, нетронутый, смотрел мне в лицо.
   - Вы можете убрать ваш пистолет, ma petite, - сказал Жан-Клод. - Это  же,
в конце концов, был несчастный случай.
   Я опустила браунинг, но не убрала. Куда больше потребовалось  сил,  чтобы
спокойно спросить:
   - Это случилось потому, что вы перестали питаться от людей?
   - Мы так думаем, - ответил Дюмар.
   Я оторвала взгляд от изуродованного лица Сабина и поглядела на Доминика.
   - И вы  думаете,  я  здесь  могу  помочь?  -  спросила  я  с  неприкрытым
сомнением.
   - Я слышал в Европе о вашей репутации. Не  надо  ложной  скромности,  миз
Блейк. Среди тех из нас,  кто  обращает  на  это  внимание,  вы  пользуетесь
определенной известностью.
   Хм, известностью. Не славой.
   -  Уберите  пистолет,  ma  petite.  Весь  выпендреж  -  пользуясь   вашим
американским словом - на сегодня закончился. Я верно говорю, Сабин?
   - Боюсь, что так. Все вышло очень неудачно.
   Я сунула браунинг в кобуру и покачала головой.
   - Я действительно не имею понятия, чем можно было бы вам помочь.
   - А если бы знали, помогли бы?
   Я поглядела на него и кивнула:
   - Да.
   - Несмотря на то что я - вампир, а вы - Истребитель вампиров?
   - Вы сделали в этой стране что-нибудь, за что следует убивать?
   Сабин засмеялся. Гниющая кожа  натянулась,  перетяжка  лопнула  с  мокрым
хлопком. Я не смогла не отвернуться.
   - Пока нет, миз Блейк, пока нет. -  Лицо  его  стало  серьезным,  веселье
исчезло. - Ты приучил себя к бесстрастию, Жан-Клод, но в твоих глазах я вижу
ужас.
   У  Жан-Клода  кожа  обрела  обычную  молочную  белизну.  Лицо  его   было
прекрасно, совершенно,  зато  хотя  бы  перестало  светиться.  Он  оставался
красив, но красотой почти человеческой.
   - А разве это зрелище не стоит небольшого ужаса? - спросил он.
   Сабин улыбнулся - лучше бы он этого не делал. Мышцы на  сгнившей  стороне
лица не работали, и рот искривился.  Я  невольно  отвернулась,  но  все-таки
заставила себя смотреть. Если он может существовать с таким  лицом,  я  могу
смотреть.
   - Значит, ты мне поможешь?
   - Я бы сделал это, если бы мог, но ты пришел  просить  Аниту.  Пусть  она
тебе и ответит.
   - Итак, миз Блейк?
   - Я не знаю, чем вам помочь, - повторила я.
   - Вы понимаете, насколько ужасающе  мое  положение,  миз  Блейк?  Ужас...
Можете ли вы ощутить?
   - Вряд ли эта болезнь вас убьет, но она прогрессирует, если  я  правильно
понимаю.
   - О да, она прогрессирует, и она очень вирулентна.
   - Я помогла бы вам, Сабин, если бы это было в моих силах. Но что  я  могу
такого, чего не может Дюмар? Он некромант и столь же силен, как я,  если  не
сильнее. Зачем вам я?
   - Я понимаю, миз Блейк, что у вас  нет  ничего  специального  для  случая
Сабина, -  заговорил  Дюмар.  -  Насколько  мне  удалось  установить,  он  -
единственный вампир, которого постигла подобная судьба,  но  я  думал,  что,
если мы обратимся к другому некроманту, столь  же  сильному,  как  я,  -  он
скромно улыбнулся, - или почти  столь  же  сильному,  мы,  вероятно,  сможем
создать чары, чтобы ему помочь.
   - Чары? - Я глянула на Жан-Клода.
   Он пожал плечами - это могло означать все и ничего.
   - Я мало знаю о некромантии, ma petite. Вы лучше меня знаете, возможны ли
подобные чары.
   - Нас привел к вам не только ваш талант некроманта, - сказал Дюмар. -  Вы
также действовали как фокус для по крайней мере двух различных аниматоров  -
кажется, в Америке так называют ваши действия.
   Я кивнула:
   - Именно так и называют,  но  откуда  вы  узнали,  что  я  могу  работать
фокусом?
   - Не скромничайте, миз Блейк. Умение объединять силу других аниматоров со
своей и тем усиливать обе - редкий дар.
   - А вы можете служить фокусом? - спросила я.
   Он постарался принять скромный вид, но явно был доволен собой.
   - Должен сознаться, что да, я это  умею.  Подумайте,  чего  мы  могли  бы
достигнуть вместе.
   - Мы могли бы поднять чертову уйму зомби, но это Сабину не поможет.
   - Весьма верно.
   Дюмар  подался  вперед.  Худое  красивое  лицо  светилось  энтузиазмом  -
истинный проповедник, вербующий последователей.
   Только из меня последователь никудышный.
   - Я мог бы научить  вас  истинной  некромантии,  а  не  этой  вудуистской
ерунде, которой вы пользуетесь.
   Жан-Клод издал тихий звук - то ли смех, то ли кашель.  Полыхнув  взглядом
на веселящегося Жан-Клода, я смогла ответить спокойно:
   - С помощью этой вудуистской ерунды я вполне справляюсь.
   - Я не хотел обидеть вас, миз Блейк. Но  вскоре  вам  понадобится  своего
рода учитель. Если не я, то кого-нибудь вам придется найти.
   - Я не знаю, о чем вы говорите.
   - О контроле, миз Блейк. Неукрощенная сила, какой бы потрясающей  она  ни
была, - это совсем не то, что сила, примененная с величайшей тщательностью и
под мощным контролем.
   Я покачала годовой:
   - Мистер Дюмар, если я смогу, то помогу вам. Я даже  буду  участвовать  в
чарах, если сперва проверю их у какой-нибудь местной  колдуньи,  которой:  я
доверяю.
   - Боитесь, что я попытаюсь украсть вашу силу?
   Я улыбнулась:
   - Нет, если меня не убить, то максимум, на что вы или  кто-нибудь  другой
можете рассчитывать, - это одолжить ее.
   - Вы мудры не по годам, миз Блейк.
   - Вы не намного старше меня, - сказала я,  но  что-то  пробежало  по  его
лицу, едва заметная тень, и я все поняла.
   - Вы - его слуга-человек?
   Доминик улыбнулся, разведя руками.
   - Оui.
   Я вздохнула:
   - Мне казалось, будто вы говорили, что ничего не скрываете.
   - Работа слуги-человека - быть дневными глазами и ушами  своего  хозяина.
Если бы охотники на вампиров могли определить, кто я  такой,  моему  хозяину
было бы от меня мало толку.
   - Я определила.
   - Но в другой ситуации, если бы рядом со мной не было Сабина, вы бы  тоже
догадались?
   Я на миг задумалась.
   - Быть может... - Я покачала головой. - Не знаю.
   - Спасибо вам за честный ответ, миз Блейк.
   Сабин вмешался в разговор:
   - Я понимаю, что наше время кончается. Жан-Клод сообщил нам, что вас ждет
важная встреча, миз Блейк. Куда более важная, чем моя мелкая проблема.
   Некоторая язвительность прозвучала в последних словах.
   - У ma petite свидание с ее другим женихом.
   Сабин уставился на Жан-Клода:
   - Значит, ты действительно разрешаешь ей встречаться с другим?  Я  думал,
что это всего лишь слухи.
   - Очень мало из того, что ты слышал о ma petite, - слухи. Верь всему, что
говорят.
   Сабин  засмеялся,  закашлялся,  будто  не   хотел   выпускать   смех   из
изувеченного рта.
   - Если бы я верил всему, что говорят, я бы пришел с целой армией.
   - Ты пришел с единственным слугой, поскольку  я  разрешил  тебе  взять  с
собой одного слугу.
   Сабин улыбнулся:
   - Более чем верно. Пойдем, Доминик, не будем  отнимать  у  миз  Блейк  ее
ценное время.
   Доминик послушно встал, нависнув над  нами  обеими.  Сабин  был  примерно
моего роста. Только я не была  уверена,  что