здесь. Заклятие. Я не  колдунья
и снимать заклятия не умею. Мой предел - это их ощутить. Конечно, еще одно -
я умею их взламывать. Но это выброс необработанной энергии, направленной  на
заклятие. Я просто вызвала в себе то, что позволяет мне поднимать мертвых, и
схватилась за ручку. До сих пор все получилось, но это - как выбивать дверь,
не зная, что ждет на той стороне.  Когда-нибудь  получишь  заряд  из  обреза
прямо в морду.
   Главная трудность была в том, что даже если я без вреда  для  себя  миную
заклятие, тот, кто его наложил, будет об этом знать. Черт побери,  грамотная
ведьма могла почуять нарастание силы еще до того,  как  я  коснулась  двери.
Если Луи там, за дверью - отлично. Я войду и  буду  его  охранять,  пока  по
моему крику не явится кавалерия. Если его там нет, они  могут  убить  его  в
панике, заметая следы.
   Вообще колдуньи, добрые или злые,  до  определенной  степени  поклоняются
природе. Если бы это были настоящие черные маги,  место  церемонии  было  бы
где-нибудь на открытом воздухе. Но для этих вполне может  сойти,  темнота  и
закрытое помещение.
   Если бы я планировала  человеческую  жертву,  я  бы  постаралась  хранить
объект как можно ближе к  месту  церемонии.  Но  это  только  шанс.  Если  я
ошибаюсь и они убили Луи... Нет. Не имеет  смысла  переживать  худший  исход
заранее.
   Сейчас все еще день. Зимнее солнце - серое и слабое, но еще  светло.  Мои
способности не могут проявиться до темноты. Я могу  при  свете  дня  ощутить
мертвого и многое другое, но с ограничениями. Последний  раз,  когда  я  это
делала, уже было темно. Мой подход к магии был такой  же,  как  и  ко  всему
остальному, - в  лоб,  грубой  силой.  Где  я  действительно  рискую  -  это
предполагая, что моя сила больше силы того, кто наложил заклятие.  Считая  -
теоретически, -  что  я  могу  выдержать  трепку  посильнее,  чем  состряпал
создатель заклинания.
   Будет ли это так при свете дня? Сейчас  выясним.  Вопрос:  заклинание  на
дверной ручке? Может быть. Я бы заперла дверь, есть на ней заклятие или нет.
Просто чтобы исключить обычного человека.
   Вытащив браунинг, я отошла от двери и сосредоточилась на  точке  рядом  с
замком, но не вплотную, и стала ждать,  пока  в  мире  остался  только  этот
кусочек дерева. В ушах орала тишина. Я ударила ногой, вложив все силы. Дверь
задрожала, но не открылась. Еще два  удара,  и  дерево  треснуло.  Замок  не
выдержал.
   Это не была вспышка света. Посторонний наблюдатель ничего бы не  заметил,
кроме того, что я упала назад. Все тело дернулось, будто я  сунула  палец  в
розетку.
   В доме послышался звук бегущих ног. Я подползла к открытой двери, встала,
цепляясь за перила. В лицо мне ударил порыв прохладного  ветра,  и  я  пошла
вниз по ступеням, еще не уверенная,  что  могу  идти.  Мне  надо  найти  Луи
раньше, чем Эльвира меня застукает. Если  я  не  найду  доказательства,  она
может потребовать моего ареста за взлом и проникновение,  и  наше  положение
станет еще хуже, чем раньше.
   Я ковыляла вниз по лестнице, одной  рукой  мертвой  хваткой  цепляясь  за
перила, в другой держа пистолет. Темнота была бархатно-черной. Ни  черта  не
было видно вне узкой полоски дневного света. Даже для моего  ночного  зрения
кое-какой свет нужен. За моей спиной послышались шаги.
   - Луи, ты здесь?
   Что-то зашевелилось подо мной в темноте. Что-то большое.
   - Луи?
   Наверху лестницы стояла Эльвира, обрамленная светом, как  ореолом  вокруг
всего тела.
   - Мисс Блейк, я вынуждена потребовать, чтобы вы немедленно  покинули  мой
дом.
   У меня до сих пор дергалась кожа от  того,  что  было  на  замке.  Только
держась за перила, я еще могла стоять.
   - Это вы наложили на дверь заклятие?
   - Да.
   - Умеете.
   - Очевидно, недостаточно. И все же  я  вынуждена  потребовать,  чтобы  вы
поднялись сюда и покинули мое владение немедленно.
   Внизу раздалось тяжелое рычание. Очень мало похожее на голос крысы  и  уж
совсем не похожее на человеческое.
   - Ну-ка, выходи, - сказала я.
   Рычание стало громче, ближе. В  бледной  полосе  света  мелькнуло  что-то
большое и мохнатое. Взгляда мне хватило. Я потом всегда  могу  сказать,  что
приняла его за Луи. Прижавшись к перилам,  я  завопила,  завопила,  зовя  на
помощь, во всю силу своих легких.  Эльвира  быстро  оглянулась.  Послышались
отдаленные крики полицейских, вломившихся в переднюю дверь.
   - Будь ты проклята!
   - Слова мало чего стоят, - ответила я.
   - Это будут не только слова, когда я найду время.
   - Флаг тебе в руки.
   Она побежала в дом, не от него. Я ошиблась? Луи все время был в доме, а я
оказалась здесь с каким-то посторонним меховым шаром? С Джейсоном?
   - Джейсон?
   По лестнице что-то поднялось и выглянуло в тусклый свет. Собака.  Большой
и мохнатый беспородный пес, размером с пони, но не оборотень.
   - А, черт!
   Он снова на меня зарычал. Я встала и пошла  вверх  по  лестнице.  Мне  не
хотелось в него стрелять без крайней необходимости. Где Дольф? Он уже должен
был бы быть  здесь.  Пес  дал  мне  подняться  по  лестнице.  Очевидно,  ему
полагалось защищать только подвал. Меня устраивает.
   - Хорошая собачка!
   Я поднималась, пока не дошла до выломанной двери. Я закрыла  ее,  потянув
за ручку. Пес ударил в нее с рычанием, и она закрылась под его тяжестью.
   Я медленно открыла заднюю дверь дома.  Кухня  была  узкой,  длинной  и  в
основном белой. С другого  конца  дома  доносились  голоса,  и  тут  же  дом
заполнился низким рычанием, отдавшимся эхом в комнатах. У меня волосы на шее
поднялись дыбом.
   - Мы не можем допустить, чтобы здесь кто-то пострадал, - говорил Дольф.
   -  Именно,  -  отвечала  Эльвира.  -  Немедленно  уходите,  и  никто   не
пострадает.
   - Этого мы не можем.
   Из кухни в гостиную, к голосам, вел коридор, образованный одной стеной  и
лестницей. Я проверила лестницу - пусто. Я  пошла  дальше,  на  голоса.  Рык
повторился, ближе.
   - Анита, быстро сюда! - заорал Дольф.
   От этого я подпрыгнула - он еще не мог меня видеть. Вход в  гостиную  был
открытым дверным проемом. Эльвира стояла лицом к ним, и рядом  с  ней  стоял
волк размером с пони. При беглом взгляде его можно было принять  за  большую
собаку - отличное прикрытие. Соседи будут думать, что это собака и есть.
   А вторым был леопард. Черный леопард, при взгляде на  которого  устыдился
бы любой хеллоуинский котенок.  Леопард  загнал  Зебровски  в  угол,  и  его
блестящая меховая спина доходила полицейскому до пояса. Господи, просто  кот
из ада.
   Почему они не стреляют? Полиции разрешается стрелять для самозащиты.
   - Вы Луи Фейн или Джейсон? - спросил Дольф.
   Я поняла, что он обращается к оборотням. Какого рода оборотень Луи, я ему
не сказала, а Джейсон - волк. Волк может быть  Джейсоном.  Хотя  почему  они
помогают Эльвире, я не знала. Может быть, мне и не надо было этого знать.
   Я встала и вышла из-за угла. Может, это было слишком резкое  движение,  а
может, гигантская кошка просто нервничала. Леопард прыгнул на  Зебровски,  и
тот выстрелил.
   Волк повернулся ко мне.  Мир  стал  медленным-медленным.  Мне  всю  жизнь
предстояло глядеть вдоль ствола и давить на курок. Стреляли все пистолеты  в
комнате. Волк свалился с моей пулей в черепе. Кто еще принимал участие -  не
знаю.
   Крики Зебровски отдавались в комнате эхом - леопард сидел на нем, полосуя
лапами.
   Дольф выстрелил еще раз,  отбросил  пистолет  и  кинулся  в  схватку.  Он
схватил леопарда, и тот повернулся, отмахнув Дольфа кинжалами когтей.  Дольф
вскрикнул, но зверя не выпустил.
   - Ложись, Дольф, и я его сниму!
   Дольф попытался уйти с дороги, но гигантский кот прыгнул на него и вместе
с ним рухнул на пол. Я шагнула вперед, вытягивая руку с пистолетом,  но  они
катались по полу клубком. Если я застрелю Дольфа, он будет так же мертв, как
если его загрызет леопард.
   Упав рядом с ними на колени, я ткнула стволом  в  мягкое  мохнатое  тело.
Когти полоснули  по  плечу,  но  я  выстрелила  дважды.  Тварь  подпрыгнула,
задергалась и издохла.
   Дольф смотрел на меня, моргая. У него на щеке был кровавый порез,  но  он
был жив. Я встала. Левая рука онемела - ей досталось всерьез. Когда онемение
пройдет, мне захочется оказаться поближе к врачам.
   Зебровски лежал на спине. Крови было много. Я опустилась  возле  него  на
колени. Положив браунинг на землю, я попыталась  нащупать  пульс  на  сонной
артерии. И нашла, хотя и нитевидный. Ниже середины тела было кровавое пятно.
Я стащила с него пальто - и меня чуть не вырвало. Да, Зебровски бы надо мной
за это издевался. Чертов кот его  почти  выпотрошил  -  в  прореху  вылезали
внутренности.
   Я попыталась стянуть с себя жакет, чтобы закрыть ему рану, но левая  рука
не слушалась.
   - Помогите кто-нибудь!
   Никто не двинулся.
   Кирлин уже заковала мисс Дрю в наручники, и теперь  было  ясно,  что  под
платьем у ведьмы ничего нет. Она плакала, плакала по погибшим товарищам.
   - Жив? - спросил Дольф.
   - Да.
   - Я вызвал ?скорую?, - сказал полицейский в форме.
   - Идите сюда, помогите мне остановить кровь!
   Он посмотрел на меня вроде как пристыжено, но ни он, ни Кирлин не сделали
ко мне ни шагу.
   - Вы что, оглохли или охренели? Помогите, говорю!
   - Не хотим этого подцепить.
   - Этого?
   - Ну, болезни.
   Я подползла к леопарду. Он даже мертвый был огромен,  почти  в  три  раза
больше нормального. Пошарив по его брюху, я это нашла. Застежка. Не  пряжка,
не ремень, а застежка, где удален мех. Внутри - голое человеческое  тело.  Я
сдвинула кожу, чтобы им было видно.
   - Это оборотни, но  не  ликантропы.  Это  заклятие,  и  оно  не  заразно,
трусливое ты дерьмо!
   - Анита, не дави на них, - сказал Дольф голосом таким отдаленным,  что  я
его даже не узнала.
   Полицейский стащил с себя куртку и вроде как набросил ее на раненого.  Он
прижал ее, но застенчиво, будто боялся крови.
   - Пошел вон!
   Я навалилась на тело,  всей  своей  тяжестью  сдерживая  внутренности  от
расползания. Они шевелились у  меня  под  руками,  как  живые,  скользкие  и
теплые, почти горячие.
   - Когда вашей группе выдадут наконец серебряные  пули,  мать  их  так?  -
спросила я.
   Дольф чуть не рассмеялся.
   - Обещают.
   Может, купить им несколько коробок на  Рождество?  Господи,  прошу  тебя,
пусть будет Рождество для нас для  всех.  Я  глядела  на  побледневшее  лицо
Зебровски. Очки он потерял в схватке. Я огляделась - их не  было.  Почему-то
мне было очень важно найти его очки. И я стояла на коленях посреди  крови  и
ревела, потому что не могла найти этих проклятых очков.

37

   Зебровски зашили. Доктора нам ничего конкретного не говорили -  состояние
соответствует степени повреждений, прогноз осторожный. Дольфа тоже забрали в
госпиталь. Не так плохо, но день-другой его продержат. Зебровски  так  и  не
пришел в себя, когда его увозили. Я ждала. Кэти, его жена, приехала где-то в
середине этого ожидания.
   Мы с ней виделись всего второй раз. Это была маленькая женщина  с  гривой
темных волос, свободно завязанных на затылке. Без  единого  мазка  косметики
она все равно была  красива.  Как  Зебровски  смог  такую  подцепить,  я  не
понимала.
   Она подошла ко мне, темные  глаза  расширены  от  волнения.  Сумочку  она
держала крепко, как щит, сильно сминая ее пальцами.
   - Где он? - спросила она высоким с придыханием детским голосом. У нее  он
всегда был такой.
   Я не успела ничего сказать, как из распахнувшихся дверей в конце коридора
появился доктор. Кэти уставилась на него,  и  кровь  отхлынула  от  ее  лица
начисто.
   Я подошла и встала рядом с ней. Она глядела на  приближающегося  доктора,
как на чудовище из страшного кошмара. Может быть,  более  точное  сравнение,
чем мне бы хотелось.
   - Вы миссис Зебровски? - спросил он.
   Она кивнула. Руки ее  впились  в  сумочку,  еще  чуть-чуть  -  и  прорвут
насквозь.
   - Состояние вашего мужа стабильно. Выглядит хорошо. Опасности  для  жизни
нет.
   Значит, Рождество все-таки будет.
   Кэти тихо вздохнула, и у нее подогнулись колени. Я подхватила ее обмякшее
тело. Нет, в ней никак не девяносто фунтов.
   - У нас тут есть комната отдыха, если вы  сможете...  -  Он  с  сомнением
поглядел на меня и пожал плечами.
   Я подняла Кэти Зебровски на руки, поймала равновесие и сказала:
   - Ведите.
   Я оставила Кэти возле кровати Зебровски. Он держался за  ее  руку,  будто
знал, что она здесь. Может быть, так оно и было. Люсиль, жена  Дольфа,  тоже
была здесь - поддержать  Кэти  на  всякий  случай.  Глядя  на  бледное  лицо
Зебровски, я молилась, чтобы не было ?всякого случая?.
   Сначала я думала подождать, пока Зебровски очнется, но доктор мне сказал,
что это будет скорее  всего  завтра,  а  столько  времени  мне  без  сна  не
продержаться. От новых швов у меня сместился крестообразный  шрам  на  левой
руке. Следы когтей вывернулись в сторону, миновав холмик рубцовой  ткани  на
сгибе руки.
   Когда я несла Кэти, часть швов разошлась, и  теперь  они  кровили  сквозь
бинты. Доктор, который оперировал Зебровски, лично их зашил. И при этом  все
время пялился на шрам.
   Рука болела и была забинтована от запястья до локтя. Зато  мы  все  живы.
Что да, то да.
   Такси высадило меня возле моего дома  в  еще  приличное  время.  Луи  был
обнаружен в подвале опоенным и связанным. Эльвира призналась в снятии кожи с
вервольфа, леопарда-оборотня и попытке содрать кожу с наги. Джейсон  в  доме
найден не был.  Она  отрицала,  что  вообще  его  видела.  Зачем  ей  вторая
вервольфья кожа? Шкура крысолюда предназначалась для нее - по ее словам.  На
вопрос, кому предназначалась кожа змеи, она сказала - для нее  самой.  Ясно,
что был еще один участник, которого она выдавать не хочет.
   Она  была  колдунья  и  использовала   волшебство   для   убийства.   Это
автоматически означало смертный  приговор.  И  этот  приговор  приводился  в
исполнение в течение сорока восьми часов. Без апелляций, без  помилований  -
верная смерть. Адвокаты пытались уговорить ее  сознаться  по  поводу  других
исчезновений. Если она в них признается, они, быть может, добьются смягчения
приговора. Быть может. Ведьма-убийца - я не верила, что им удастся  смягчить
приговор, но все бывает.
   Ричард сидел под дверью моей квартиры. Я не ожидала  его  встретить  -  в
ночь полной луны со всеми  вытекающими.  Я  ему  оставила  на  автоответчике
сообщение, что Луи найден целым и почти невредимым.
   Полиция вообще старалась все сохранить в тайне,  особенно  личность  Луи.
Мне хотелось думать, что это у них получится. В любом случае он остался жив.
Собаку забрала служба надзора за животными.
   - Я получил твое сообщение, - сказал он. - Спасибо, что спасла Луи.
   - Всегда пожалуйста, - ответила я, вставляя ключ в замок.
   - Мы не нашли Джейсона. Ты действительно думаешь, что он у ведьм?
   Я открыла дверь. Ричард вошел вслед за мной и закрыл ее.
   - Не знаю. Мне это тоже не дает покоя. Если бы Джейсона увела она, он был
бы там.
   Волк, когда его освободили от шкуры, оказался неизвестной мне женщиной.
   Я пошла в спальню, как будто была одна, Ричард за мной. Все было каким-то
далеким, легким и чуть нереальным. Мне  отрезали  рукав  жакета  и  свитера.
Жакет я бы попыталась спасти, но думала, что он  все  равно  уже  безнадежно
испорчен. Еще они перерезали ножны в левом рукаве.  И  чего  это  хирурги  в
госпиталях рвутся все отрезать?
   Ричард подошел сзади, поднес руки к моей раненой руке, не касаясь.
   - Ты мне не сказала, что ранена.
   Тут зазвонил телефон, и я автоматически сняла трубку.
   - Анита Блейк? - спросил мужской голос.
   - Я.
   - Это Уильямс, натуралист из Центра Одубона. Я  тут  прослушал  несколько
лент с криками сов, которые записывал ночью. На одной из них записался  звук
такой, что я бы поклялся, что это голос гиены. Я сказал полиции, но  они  не
поняли важность факта. Вы понимаете, что может означать в этих местах  голос
гиены?
   - Гиена-оборотень, - сказала я.
   - Да, я тоже так подумал.
   Никто ему не говорил, что убийца почти  наверное  вервольф.  Но  один  из
пропавших оборотней был гиеной. Может быть, Эльвира и  в  самом  деле  имеет
отношение не ко всем пропавшим оборотням?
   - Вы сказали, что сообщили полиции?
   - Да, сообщил.
   - Кому?
   - Я звонил в офис шерифа Титуса.
   - И с кем вы говорили?
   - С Айкенсеном.
   - Вы точно знаете, что он сказал Титусу?
   - Нет, но зачем ему было бы это скрывать?
   В самом деле, зачем?
   - Там кто-то пришел, я сейчас открою. Подождете минутку?
   - Я думаю...
   - Сейчас я вернусь.
   - Уильямс, Уильямс, не открывайте дверь!
   Но я уже говорила в пустоту. Послышались его шаги к двери. Она открылась,
я услышала удивленный возглас. Потом более тяжелые шаги.
   Кто-то взял трубку. Слышно было дыхание, но больше ничего.
   - Говори, сукин ты сын!
   Дыхание стало тяжелее.
   - Айкенсен, если ты ему что-нибудь сделал, я тебе твой  собственный  хрен
скормлю с ножа!
   Он засмеялся и повесил трубку. И я не могла бы сказать на суде,  кто  это
был.
   - Черт, черт, черт!
   - Что случилось?
   Я позвонила в справочную узнать номер полиции Уиллотона и нажала  кнопку,
которая набрала этот номер автоматически за небольшую плату.
   - Анита, в чем дело?
   Я подняла руку, прося его подождать. Ответила женщина.
   - Помощник начальника Холмс?
   Это была не она. После заявления, что речь идет о жизни  и  смерти,  меня
соединили с Гарровеем. Я не повысила голос в разговоре  с  женщиной  -  куча
очков в мою пользу.
   Гарровею я изложила сжатую версию.
   - Не могу поверить, что даже Айкенсен может быть втянут в такое дело,  но
пошлю машину проверить.
   - Спасибо.
   - Почему ты не звонила 911? - спросил Ричард.
   - Они бы связались с полицией округа. Может быть, Айкенсен  даже  получил
бы назначение на этот вызов.
   Я боролась с изувеченным жакетом. Ричард помог мне стащить его  с  левого
плеча, а то я никогда бы сама не справилась. Сняв его,  я  поняла,  что  мне
больше нечего надеть. Два пальто за два дня. Осталось только одно, и я взяла
его. Ярко-красное и длинное. Я его надевала всего два раза, и  оба  раза  на
Рождество. Красное пальто выделяется даже ночью.  Если  надо  будет  кого-то
скрадывать, придется его снять.
   Ричард помог мне натянуть левый рукав. Все равно было больно.
   - Поехали за Джейсоном, - сказал Ричард.
   Я глянула на него.
   - Ты  никуда  не  поедешь,  разве  что  туда,  куда  ездят  ликантропы  в
полнолуние.
   - Ты даже не можешь сама надеть пальто. Как ты поведешь машину?
   Он был прав.
   - Тебе может грозить опасность.
   - Я - взрослый вервольф, а сегодня полнолуние. Как-нибудь справлюсь.
   Взгляд его сделался далеким, будто он слышал голоса.
   - Ладно, поехали, но  первым  делом  мы  едем  спасать  Уильямса.  Думаю,
оборотни близко от его жилья, но я точно не знаю, где.
   Ричард стоял, одетый в свой длинный пыльник. На нем была белая  футболка,
пара джинсов с разорванным коленом и более чем заслуженные ботинки.
   - Зачем ты оделся, как оборванец?
   - Если  я  перекидываюсь  в  одежде,  она  всегда  рвется.  Так  что  это
предосторожность. Ты готова?
   - Да.
   - Поехали, - сказал он.
   Что-то в нем изменилось. Напряжение ожидания, как у воды, готовой вот-вот
хлынуть через край. Я глянула в его глаза, и что-то мелькнуло в них.  Что-то
мохнатое, ждущее своего часа.
   Я поняла, что за чувство  от  него  исходит.  Нетерпение.  Зверь  Ричарда
выглядывал в эти карие глаза и рвался наружу, заняться своим делом.
   Что я могла сказать? Мы вышли.

38

   Эдуард стоял, прислонясь к моему джипу и скрестив руки на груди.  От  его
дыхания шел пар - после темноты температура упала на двадцать  градусов  (по
Фаренгейту. Примерно 11 по Цельсию)  и  снова  вернулся  мороз.  Талая  вода
замерзла опять, и под ногами скрипел снег.
   - Что ты здесь делаешь, Эдуард?
   - Я собирался зайти к тебе,