оклятая дудка? Что ж, охотно отвечу: будь моя  воля,  я  ни  за  какие
деньги не полез бы за Рогом в  могильники  Храд  Спайна.  Но  я  человек
подневольный, на мне висит Заказ, и к середине зимы я  должен  притащить
Рог Ордену магов  в  славный  город  Авендум,  иначе  всему  королевству
настанет большой и полный привет. Рог Радуги,  по  глупости  запрятанный
магами прошлого в самую глубину Костяных дворцов,  сдерживает  парня  по
имени Неназываемый, что уже лет пятьсот точит зуб на  наше  королевство.
Теперь сила Рога слабеет, и уже к марту можно ожидать колдуна  вместе  с
силищей всех Безлюдных земель к нам в гости. Естественно,  Неназываемого
с распростертыми объятиями здесь никто не ждет, и поэтому  Ордену  магов
позарез нужен Рог, дабы прогнать врага обратно в  ледяную  пустыню.  Это
так, краткая справка для  тех,  кто  ломает  голову,  что  мы  делаем  в
Заграбе. Достаем Рог, спасаем мир  и  занимаемся  другой  бесполезной  и
совершенно дурацкой ерундой. Глупо? Что ж, склонен с вами согласиться. Я
и сам каждое утро просыпаюсь с этой мыслью, но меня отчего-то  никто  не
желает слушать. Ни Миралисса, ни тем более Алистан Маркауз. Но тут я сам
виноват - связался с Заказом,  который  невозможно  расторгнуть.  Теперь
приходится пыхтеть, бегать, кричать  и  постоянно  вылезать  из  кучи...
неприятностей.  Впрочем,  ест  ь  и  хорошие  стороны  Заказа  -   после
выполнения  работы  я  получу  пятьдесят  тысяч  золотом  и  королевское
помилование... Вот только я что-то не слышал, чтобы покойники  нуждались
в деньгах и помиловании. Обычно мертвецам требуется глубокая  могилка  и
надгробный камень. К чему я все это говорю?  А  к  тому,  что  все,  что
происходило с нашим отрядом во  время  путиот  Авендума  до  Заграбы,  -
ласковые весенние цветочки. А вот в Заграбе и тем более  в  Храд  Спайне
начнутся горькие ягодки. Я не питаю иллюзий  (разве  что  чуть-чуть)  по
поводу успеха нашей миссии.
   - Гаррет, ты опять занимаешься ерундой? - Голосок Кли-кли отвлек меня
от мрачных раздумий.
   - Заниматься ерундой - твоя работа. Я вор, а не королевский дурак,  -
мрачно ответил я маленькому пакостнику.
   - Не повезло, - ухмыльнулся тот. - Был бы шутом, не подставился и  не
получил бы от короля теперешний Заказ. Сидел бы дома, попивал пивко...
   У меня возникло стойкое желание отвесить зеленому негодяю  пинка,  но
он, как видно, читал мои мысли  и  живенько  юркнул  за  Угря.  Пришлось
отложить расправу на потом.
   В тот самый момент, когда мы вступили  в  Заграбу,  Миралисса  задала
отряду бешеный темп, и к концу первого дня я едва не помер. На ночлег мы
остановились на какой-то лесной полянке, и я начал  подумывать,  что  на
следующее утро уж точно не встану. Если всем остальным так нравится идти
через лес - это их полное право, а я лучше полежу на травке  и  отдохну.
Или пусть, коли охота, тащат  меня  на  закорках,  потому  как,  клянусь
Саготом, сил для лесных прогулок у меня не осталось.
   Утро  следующего  дня  действительно   выдалось   тяжелым.   Пришлось
пересилить себя и, сжав зубы, топать, топать и  топать.  Но  к  обеду  я
как-то втянулся в этот размеренный, но быстрый темп  и  еще  через  день
почти перестал замечать усталость. У меня даже закралось подозрение, что
эльфийка подмешивает в котелок что-то из своих магических запасов, чтобы
мы легче переносили дневные переходы.
   С тех пор как мы вошли  в  леса  Заграбы,  костер  разжигал  Эграсса.
Удивительно, но огонь, разведенный кузеном  Миралиссы,  почти  не  давал
дыма. В первую ночь я немного нервничал - пламя  могло  привлечь  к  нам
ненужное внимание, - но вечно осторожный эльф не очень-то беспокоился, а
раз так, то и мне не стоило волноваться.
   За те пять дней,  что  мы  путешествовали  по  лесу,  при  всем  моем
скептическом отношении к Заграбе  я  повидал  множество  чудес.  Мы  шли
звериными тропами, которые то появлялись, то вновь терялись  в  зарослях
папоротника и колючей ежевики.
   Мы проходили через густые рощи  черного  заграбского  дуба,  сосновые
боры, лесные полянки и лужайки,  залитые  солнечным  светом  и  заросшие
лесными цветами. Перепрыгивали через журчащие ручьи с хрустальной водой.
Лес тянулся и тянулся, лиги рощ, густых непролазных  буреломов,  которые
приходилось  обходить,  теряя  драгоценное  время,   десятки   полян   и
болотистых низин в тех местах, где разливались запруженные  неизвестными
существами ручьи.
   И  ни  следа  орков.  Лишь  белки  встречали  нас  гневными   криками
"чак-чак!" и подолгу провожали отряд, перепрыгивая с ветки на ветку и  с
дерева на дерево. Позавчера, часа три пролазив по  поваленному  весенней
бурей лесу, мы вышли на прекрасную лесную поляну, заросшую  цветами,  от
ярких красок которых рябило в глазах. Но  стоило  идущему  впереди  всех
Эграссе сделать шаг, как поляна взорвалась яркой радугой и цветы  взмыли
в небо, превратившись в тысячу бабочек всех цветов и размеров. Кли-кли в
силу своего природного любопытства попытался поймать хотя бы одну, но по
самую макушку угодил в  чью-то  нору.  Пока  мы  его  оттуда  доставали,
потеряли массу времени. Гоблину влетело  и  от  Миралиссы,  и  от  графа
Маркауза.  Теперь  Кли-кли  старался  не  показываться  им  на  глаза  и
шествовал в компании вашего скромного слуги.
   Возле дубовой рощи, где звенел веселый ручей, гоняя кораблики упавших
листьев, мы встретились с кабаном. Это был матерый секач, и на его спине
вполне  могло  усидеть  сразу  два  человека.  Попади  такая  тварь   на
праздничный стол, и ее бы  еле-еле  съели  две  роты  вусмерть  голодных
воинов.
   Делер, как самый умный и проворный, мигом оказался на дереве.  И  это
несмотря на то, что возле земли у дерева  не  было  ветвей,  по  которым
следовало взбираться всякому уважающему себя карлику. Секач посмотрел на
нас черными злобными глазками, яростно хрюкнул  и  двинулся  вперед.  Но
Миралиссе было достаточно сверкнуть  желтыми  глазами,  выставить  перед
собой  руку,  чтобы  кабан  встал  как  вкопанный,  а  затем,   виновато
похрюкивая, удалился. Делер с высоты своего убежища глянул на эльфийку с
нескрываемым уважением и спустился вниз. Халлас  не  преминул  отметить,
что все карлики трусы. Делер же в свою очередь сказал, что гномы  просто
слишком неловкие и не умеют лазить по деревьям, поэтому  им  и  завидно.
Крепкий карлик и худенький  гном  едва  не  затеяли  очередной  спор,  и
пришлось вмешиваться Угрю и фонарщику, чтобы оттащить  вечных  спорщиков
друг от друга.
   По лесу мы передвигались гуськом, следуя за Эграссой. Нашу  маленькую
колонну замыкал Алистан Маркауз. Рука графа не покидала рукояти любимого
батарного меча, дубовый треугольный щит был заброшен за спину.
   Передвижение гуськом, как сказал  эльф,  уже  три  раза  спасало  нам
жизнь. Халлас с истинным гномьим упрямством возмутился и  произнес,  что
все это ерунда и ему не очень приятно наблюдать у себя под носом задницу
карлика. Эграсса на это лишь усмехнулся:
   - Как только мне представится такая возможность,  я  с  удовольствием
продемонстрирую почтенному мастеру гному сюрпризы Заграбы.
   Халлас встопорщил бороду, хмыкнул  и  в  тон  эльфу  ответил,  что  с
превеликим удовольствием посмотрит на сюрпризы.
   Случай представился в скором времени.  Эграсса  ткнул  подобранной  с
земли палкой перед собой, и земля обрушилась, представляя нашему взгляду
глубокую волчью яму, дно которой  было  усажено  кольями,  словно  спина
какого-нибудь ежа.
   - Вот и подумай, гном, что бы было, если бы ты  шел  не  за  мной,  -
усмехнулся эльф, сверкнув для убедительности клыками.
   Халлас озадаченно крякнул, стянул с башки шлем, почесал в затылке, но
на попятный пошел, только когда эльф обезвредил при нем еще две  ловушки
- скрытый в кустах самострел и огромное бревно, висящее высоко в  листве
дуба прямо над тропинкой. Рухни  такая  штука  на  тропу,  и  кто-то  бы
оказался попросту раздавленным.
   - А кто  поставил  ловушки,  Эграсса?  -  полюбопытствовал  Фонарщик,
перекладывая страшный двуручный меч с левого плеча на правое.
   - Кто знает. - Эльф  хитро  улыбнулся  и  посмотрел  на  низкорослого
человека. - Троп слишком много, чтобы проследить за всеми.
   - Но ты-то ведь знаешь, где какая ловушка находится! - Мумр решил  во
что бы то ни стало добиться ответа на свой вопрос.
   - Немного магии - вот  и  вся  хитрость.  -  Смуглый  эльф  загадочно
усмехнулся и поправил с'каш за спиной.
   Понятное дело - темный не собирается делиться секретами своего народа
с чужаками.
   Однажды, после того как Кли-кли по грудь  провалился  в  болото  (ему
приспичило отойти в кустики), на тропу перед нами вышел  лось.  Это  был
король лосей, размах его рогов оказался больше трех ярдов.  Лось  втянул
носом воздух, безучастно поглядел на нас огромными бархатными глазами и,
деловито переставляя длинные мощные ноги,  скрылся  в  окружающем  тропу
ельнике. Кажется, в Заграбе просто  нет  маленьких  животных.  Что  этот
лось, что ранее встреченный кабан.
   Халлас огорченно крякнул и пожалел, что не догадался прибить зверюгу.
   - Вот мяса бы наелись!
   На что Делер весело расхохотался и сказал, что весь разум гномов ушел
в их бороды, иначе они  бы  догадались,  что  не  стоит  связываться  со
здоровенными чудовищами.
   Целый день в ветвях деревьев чирикали, стрекотали и пели птицы.  Дубы
шептали нам перед сном колыбельную леса, а совы  умиротворяюще  ухали  в
ночной тишине. На четвертый день нашего путешествия  Миралисса  сказала,
что надо прибавить ходу и теперь отряд будет идти еще  и  ночью.  Кто-то
тихонько застонал (вроде это был я), но, естественно, никто  не  обратил
на это должного внимания.
   На небе появилась полная луна, света в лесу оказалось  предостаточно,
да и эльфы, похоже, видели в  темноте  не  хуже  кошек.  Теперь  мы  шли
большую часть ночи и ложились спать в предрассветные часы,  чтобы  после
полудня вновь начать продвижение к Храд Спайну.
   Ночью я и узнал, что такое волшебство Заграбы. В это время суток  лес
преображался, превращаясь в дикий, чужой, таинственный, но на  свой  лад
прекрасный мир. Темные ветви-руки дубов и  кленов,  загадочный  шепот  в
кронах - то ли это шепчет листва, разбуженная  ветром,  то  ли  общаются
между собой неведомые существа.  Шепотки,  попискивания,  легкие  смешки
раздавались с деревьев, из  кустов  и  высокой  травы.  Иногда  за  нами
следили яркие искорки крохотных глаз. Зеленые, желтые,  красные.  Ночные
жители леса наблюдали, переговаривались, но не спешили вылезать из своих
норок нам навстречу.
   - Кто это такие? - шепотом спросил я у Кли-кли.
   - Ты об этих говорунах? Мой  народ  называет  их  лесными  духами.  У
каждого дерева, куста, лесной поляны  или  ручья  свой  лесной  дух.  Не
обращай на них внимания, они совершенно безобидны.
   - Это так, мелочь. - Делер попробовал пальцем одно  из  лезвий  своей
секиры. - Видел бы ты, какие лесные духи в Дремлющем лесу!  Вот  от  тех
неизвестно чего ждать, а эти сидят тихонько, никого не трогают...
   - Только зырят, - закончил за Делера Халлас.
   - Во-во, - в кои-то веки согласился с гномом карлик.
   Но духи - это еще не все, что  было  в  ночной  Заграбе.  Однажды  мы
увидели,  как  в  лесу  горел  воздух.  Тысячи  светлячков  порхали  меж
деревьев, вспыхивая изумрудным,  бирюзовым  и  алым.  Кли-кли  поймал  с
десяток этих безобидных созданий и  посадил  себе  на  плечи.  Несколько
минут гоблин светился, как какой-нибудь  святоша  из  рассказов  жрецов,
затем светлячкам наскучило кататься на королевском шуте, и они упорхнули
в яркий живой калейдоскоп своих собратьев.
   Ночь была временем сов, бесшумно плывущих в лунном свете над  лесными
полянами. Птицы искали еду, вслушиваясь в звуки, раздающиеся  из  травы.
Ночь была временем волков - мы несколько раз слышали их отдаленный  вой.
Ночь была временем существ, названия которых я  не  знал.  Крики  ночных
птиц, больше похожие на  хохот  сумасшедшего,  рев,  уханье,  чириканье,
рычание. В ночи жили самые разнообразные существа, и не всегда они  были
добры к незваным гостям. Четырежды Эграсса и  Миралисса  уводили  нас  с
тропинки, и мы, затаившись, пережидали опасность. Что нам угрожало и  от
чего  мы  прятались   в   придорожных   кустах,   эльфы   объяснять   не
удосуживались. Но в такие моменты даже непоседливый гоблин и скандальный
гном затихали и следовали всем эльфийским приказам.
   Ночью Заграба была разноцветной. Яркой и сочной.  Свежей  изумрудной,
нежной бирюзовой, льдисто-голубой, сладкой огненной, ядовитой салатовой.
Всполохи  холодного  огня  наполняли  лес  чарующей  жизнью  и  сказкой.
Радужными красками переливались светлячки,  мерцала  голубым  гигантская
сеть-паутина, пурпурным  отливало  тельце  ее  хозяина-паука  (размерами
паучище  был  с  добрую  тыкву),   зеленым   полыхали   трухлявые   пни,
сине-оранжевым пульсировали прожилки на  изумрудных  шляпках  гигантских
грибов, под  которыми  вполне  мог  переждать  дождь  взрослый  человек.
Розовый огонь,  отражаясь  в  воде,  блуждал  в  ветвях  приозерных  ив.
Холодное пламя бродячих огоньков, голубые  искорки  в  кронах  деревьев,
мерцание глаз ночных духов, запах леса, трав, влажной земли,  подгнившей
листвы, еловых иголок, сосновой смолы, дубовых листьев, меда и  свежести
ручья. Что бы я там ни говорил Кли-кли днем, но дикая  и  ни  с  чем  не
сравнимая ночная красота лесов Заграбы  меня  потрясла.  Но  чаще  всего
ночами Заграба была почти черной, и в такое время нам приходилось идти в
бледно-серебряном свете луны.
   К вечеру пятого дня по узкой  тропке,  петляющей  меж  заросших  мхом
лиственниц, мы вышли к Золотому лесу.
   - Слава богам! - Фонарщик с облегчением бросил свой мешок на землю. -
Кажись, добрались!
   - Ты прав, Мумр, -  ответила  Миралисса.  -  Отсюда  до  Храд  Спайна
полтора дневных перехода.
   От ее слов у меня ни с того ни с сего неприятно  кольнуло  в  животе.
Вот оно! Почти дошли! То, что два часа назад казалось мне таким  далеким
и недостижимым, теперь лежит от нас всего лишь в двух днях пути.
   -  Лес  как  лес.  -  Халлас  презрительно  покосился  на  деревья  с
золотистыми листьями. - Вечно Первые строят  из  себя  избранных!  Можно
подумать, что и дерьмо у них из золота!
   - Надеюсь, тебе не представится  возможности  спросить  их  об  этом,
Халлас, - нехорошо усмехнулся Угорь. - Орки не склонны отвечать на такие
вопросы.
   -  Идемте,  надо  продолжать  путь.  -  Милорд  Алистан  снял  сапог,
вытряхнул из него попавший туда камешек и снова натянул обувку на ногу.
   Золотой лес назвали так оттого,  что  кроме  других  деревьев,  самых
обычных, здесь росли  златолисты.  Это  были  величественные  гиганты  с
темно-оранжевыми стволами и широкими  листьями,  будто  бы  отлитыми  из
червонного золота. Златолисты росли только  здесь,  в  Золотом  лесу,  и
древесина их очень ценилась во всех Северных землях,  не  говоря  уже  о
таких странах, как обе Империи и Султанат. Если орки  ловили  дровосека,
срубившего златолист, то поначалу отрубали ему руки его  же  топором,  а
затем делали и уж вовсе ужасные вещи.
   -  Ты  бы  видел,  Гаррет,  как  красив   Золотой   лес   осенью!   -
разглагольствовал Кли-кли.
   - Ты здесь бывал раньше? - спросил у шута Делер.
   Кли-кли с театральным презрением посмотрел на карлика:
   - К сведению некоторых, Золотой лес - это моя родина. Он  тянется  аж
до самых Гор карликов -  это  вся  восточная  Заграба,  так  что  нечего
удивляться, что я знаю, как он выглядит осенью.
   - Сейчас, кстати, уже осень, - поддел я гоблина.
   - Начало сентября. - Шут презрительно фыркнул. - Вот погоди, начнется
октябрь...
   - К началу октября мне хотелось бы  оказаться  как  можно  дальше  от
Заграбы.
   - Темнота-а-а! - обиделся Кли-кли.
   - А  далеко  отсюда  до  твоего  дома?  -  поинтересовался  Фонарщик,
машинально поглаживая свежий шрам на лбу  (память,  оставленная  орочьим
ятаганом).
   - В гости собрался? - Кли-кли весело хихикнул. - Тогда тебе предстоит
идти еще недельки три, пока не доберешься до  центра  территорий  орков.
Оттуда еще две недели до самой глухой  чащобы  леса,  а  дальше  уж  как
судьба направит, может, и сможешь отыскать гоблинов, конечно,  если  они
захотят, чтобы их нашли. Орки приучили нас  к  осторожности,  да  и  вы,
люди, в прошлом любили на нас поохотиться со славными собачками.
   Тут Кли-кли прав - гоблинам  сильно  досталось  в  былые  времена  от
людей, решивших, что маленькие зеленые создания - ужасные чудовища. Пока
разобрались что к чему, от некогда большого народца осталось всего  лишь
несколько племен.
   - А все же интересна история этого леса.  Правда,  что  именно  здесь
впервые появились и эльфы и орки?
   - Правда, - хихикнул Кли-кли. - И  тут  же  вцепились  друг  другу  в
глотку. У эльфов вроде даже песенка есть  об  этом.  "Сказка  о  золоте"
называется.
   - "Легенда о мягком золоте", Кли-кли, ты все  перепутал,  -  поправил
гоблина Эграсса, слышавший наш разговор.
   -  А,  какая  разница!  -  беспечно  отмахнулся  Кли-кли.  -  Сказка,
легенда... Все равно мира в Заграбе не будет, пока жив хотя бы один орк.
   - Эграсса, - попросил эльфа Мумр. - Не споешь нам эту легенду?
   - Спою. На привал остановимся, и спою.
   - Запрещенные песни решил петь, кузен, - хмыкнула Миралисса, срывая с
ближайшего дерева золотисто-красный лист и разминая его пальцами.
   - А почему она запрещенная? - тут же пристал к Миралиссе Кли-кли.
   - Она не то чтобы запрещенная, просто петь ее в приличном  эльфийском
обществе считается верхом неуважения  к  окружающим.  А  так  поют  -  в
основном бунтующая молодежь, правда, по углам, чтобы не  позорить  честь
предков.
   - Что же там такого плохого? - вопросительно приподнял бровь Угорь.
   - Эльфы там выставлены не в самом лучшем свете, Угорь, - ни с того ни
с сего отозвался ранее  молчавший  милорд  Алистан  Маркауз.  -  А  орки
представлены благородными  белыми  овечками.  Спорю  на  половину  своих
земель, что эту песню придумали люди.
   - Милорд ошибается, песню сочинил эльф, очень давно. Вы  ее  слышали,
милорд? - Эграсса, казалось, удивился тому, что Алистан  знает  об  этой
песне.
   - Да, еще в молодости,  я  слышал  ее  от  одного  из  ваших  светлых
собратьев.
   - Эти могут. - Темный эльф  поправил  серебристый  обруч  у  себя  на
голове. - Наши сородичи отказались от магии предков, так  что  не  стоит
удивляться тому, что они поют такие песни чужакам.
   - Но и ты обещал нам спеть! - поддел Эграссу Кли-кли.
   - Я другое дело! - гордо отрезал эльф.
   Что бы ни говорили темные другим, но отношения между ними и  светлыми
родичами были не такими уж и безоблачными.
   Мы шли еще часа  три,  прежде  чем  эльф  скомандовал  привал.  Отряд
остановился на поляне, заросшей мелкими лесными ромашками. Из-за белизны
цветов казалось, что выпал снег.  Осень  была  не  властна  над  Страной
Лесов. По крайней мере пока. Оттого здесь можно было встретить и бабочек
и летние цветы.
   На окраине полянки меж корней кряжистого граба журчал ручеек, так что
в воде у нас недостатка не было.
   - Сегодняшней ночью останемся здесь, - решительно сказала Миралисса.
   Алистан кивнул. С тех пор как мы вошли в лес,  он  полностью  снял  с
себя командование и во  всем  подчинялся  Миралиссе  и  Эграссе.  В  чем
милорду Крысе не откажешь, так это в мозгах. Граф прекрасно понимал, что
эльфы о лесе знают намного больше, чем он, и  стоит  прислушаться  к  их
словам и  предложениям.  То  бишь  выпустить,  когда  это  надо,  бразды
правления из своих рук.
   - Эграсса, ты обещал  нам  песенку,  -  напомнил  эльфу  после  ужина
Кли-кли.
   - Давайте лучше спать, - зевнул Халлас. - Ночь на дворе.
   Гном любил лишь песни своего народа. Нечто вроде "Молота  по  топору"
или  "Песни  безумных  рудокопов".  Все  остальное  ему  было  абсолютно
неинтересно.
   - Ничего подобного! - отчаянно запротестовал гоблин.
   -