ту, Рог лежал рядом, зарывшись в ковер опавшей  листвы.
Я не медля спрятал реликвию в сумку.
   Обур вновь попытался дотянуться до меня языком,  но,  видя,  что  мне
ничего не угрожает, я оттолкнул от  себя  косматое  рыло  и  поднялся  с
земли. Сразу же  все  встало  на  свои  места.  Обур  перестал  казаться
огромным и стал просто большим. А еще я заметил, что на ногах  он  стоит
не так уж и уверенно,  да  и  черные  глазки  были  совершенно  пустыми.
Страшный и ужасный обур оказался обуренком, у  которого  совсем  недавно
открылись глаза. Видать, он каким-то образом выполз из берлоги и  принял
меня за собственную мамку. Этого мне только не хватало!  А  если  мамаша
заметит пропажу своего единственного и драгоценного, наткнется на меня и
решит, что я причастен к исчезновению обуренка? Я уже себе не завидовал.
Встреча с гигантской  разъяренной  медведицей  еще  никому  не  помогала
поправить пошатнувшееся здоровье. Пора сваливать!
   К сожалению, из моей гениальной идеи ничего не вышло. Обуренок плелся
за мной как привязанный.
   - Фу! Сидеть! Пшел место!
   Ничего из арсенала собачьих команд мне не помогло. Зверюга лишь  тупо
таращилась на меня и тихонько пищала. Я вздохнул, отломал  от  ближайшей
елки ветку  и  несильно  хлестнул  медвежонка  по  носу.  Тот  испуганно
взвизгнул, отскочил в  сторону  и  пронзительно  заголосил,  жалуясь  на
судьбу-злодейку и призывая мамку.  Мамка  не  преминула  откликнуться  -
из-за  деревьев  раздался  рассерженный  рев  медведицы.  Услышав  столь
неприятный звук ломающегося кустарника, я задал стрекача. Встречаться  с
мамашей и объяснять, что я тут ни при чем и  просто  проходил  мимо,  не
имело никакого  смысла.  Поэтому  единственным  выходом  из  создавшейся
щекотливой ситуации был галоп по пересеченной местности.
   Ух я и побежал! Один раз даже упал и пропахал  носом  прелые  листья,
так как какой-то мерзкий древесный  корень  подвернулся  мне  под  ноги.
Остановился я только когда  понял,  что  медведица,  кажется,  раздумала
снимать с меня шкуру Я в  изнеможении  рухнул  на  мягкую  подкладку  из
золотых  листьев,  перевернулся  на  спину  и  сквозь  полуголые   ветки
златолистов принялся смотреть в небо.
   Эх, благослови  меня  Сагот,  как  хорошо-то!  После  мрачных  темных
лабиринтов, где пахнет затхлостью и мертвым временем, вид обычного  неба
приводил меня в детский восторг. Хрен знает как  меня  вынесло  из  Храд
Спайна обратно в Заграбу, но это к лучшему, пускай я  даже  не  знаю,  в
каком месте лесов очутился и  как  далеко  отсюда  до  ворот,  где  меня
ожидают друзья.  Заграба  -  это  хорошо.  Это  намного  лучше  Костяных
дворцов. Тут уж я как-нибудь  прокормлюсь,  да  и  шансов  нарваться  на
крупные неприятности несоизмеримо меньше, чем  под  землей.  А  если  уж
говорить честно, останься я в Храд Спайне - и в  могильниках  на  одного
мертвеца станет больше, потому как обратный путь, да еще и без карт, для
меня был бы непосильным. Так что хвала всем  богам,  что  я  очутился  в
Заграбе.
   С другой стороны, следует поразмыслить, где я все-таки оказался? Нет,
что в Заграбе и в Золотом лесу - это и вождю доралисспев понятно, но где
точно и как долго мне придется  добираться  до  отряда?  Хотя  о  чем  я
говорю? Добираться до отряда...  Я  не  знаю,  где  теперь  ворота  Храд
Спайна, а бродить по Заграбе, не зная дороги, -  это  все  равно  что...
бродить по Заграбе, не зная дороги. Глупое и пустое занятие. К  тому  же
если исходить из того, что я протопал по  Костяным  дворцам  тьма  знает
сколько лиг и в итоге выбросило меня в Заграбу прямо над могилой  Грока,
то добираться до ворот Храд  Спайна  я  буду  достаточно  долгое  время.
Остается лишь один шанс - идти на север и надеяться, что я  выберусь  из
Золотого леса и окажусь в более знакомых, а то и обжитых местах.  А  там
поглядим, что к чему. Ну и еще, конечно, следует  положиться  на  амулет
Эграссы, который не только спас  меня  от  Кайю,  но,  будем  надеяться,
подскажет эльфу, где меня искать. Думаю, отряд уже знает, что я выбрался
из подземелий, и спешит мне навстречу...
   Большой золотой лист прочертил в небе золотую дугу и приземлился  мне
точнехонько на лицо. Я снял зловредного - летуна и отбросил  в  сторону.
Листья падают. Сожри меня самый мерзкий из семейства  демонов!  До  меня
только сейчас дошло, что, пока я торчал в подземелье, сентябрь подошел к
концу. Неудивительно,  что  листья  опадают  и  небо  приняло  бездонный
светло-фиолетовый оттенок. Конечно, это не Авендум, где в конце сентября
уже  достаточно  холодно  и  идут  проливные  дожди,  но  и  в   Заграбе
чувствовалось легкое дыхание осени. Надо успеть выбраться  из  лесов  до
той поры, когда начнутся настоящие ливни и холода, а потом и  заморозки.
Без плаща и в одном свитере рано или поздно я помру от холода и слякоти.
   "Надо выбираться", - в сотый раз подумал я. Надо так надо...  На  мое
счастье, хоть я и был городским жителем, но уроки Фора не прошли  даром,
и я еще был способен определить, где находится  север.  Ну  я  и  пошел.
Потихоньку. Следовало найти какую-нибудь звериную тропу, так идти  будет
намного легче, чем продираться через кустарник  и  высохшую  траву.  Еще
меня немного заботила перспектива оказаться перед  каким-нибудь  болотом
или встретиться с волчьей стаей.
   Заграба как всегда была прекрасна. Сейчас она оделась в осенний наряд
и поражала своей яркостью. Лес купался  в  красках  увядания,  золота  и
огня. Ярко-желтые заросли краснобровника, уже  расставшегося  со  своими
цветами, плавно переходили в золотые рощи  златолиста,  которые  в  свою
очередь сменялись огненно-красными всполохами заграбской рябины и осины.
А синие листья слез горя казались невообразимо сказочными  островками  в
королевстве золотой осени. И лишь мрачные суровые ели  бунтовали  против
вездесущей   осени   и   нарушали   праздник   сентябрьского    увядания
грязно-зеленым цветом. Вся земля была покрыта толстым  нетронутым  слоем
опавших листьев. В лесу властвовало безветрие  и  тишина  засыпающего  в
преддверии зимы великана. Казалось, что в Заграбе я совершенно один.
   Шел до самой темноты и - о чудо! - нисколько не устал. Пускай я и  не
нашел никакой тропинки, но идти было сравнительно легко.  Ни  буреломов,
ни завалов, ни болота. Лишь однажды мою дорогу пересек тоненький ручеек,
петляющий меж массивных корней златолистов. Звонкий парень был настолько
добр, что поделился со мной водой.
   Темнело в лесу, да еще и осенью, достаточно быстро, и я еле-еле успел
присмотреть себе лежбище у развороченного ствола старой  ольхи.  В  одно
мгновение тусклые нарождающиеся сумерки сменились непроглядной  теменью.
Небо стало мглистым, на нем не было ни звездочки, и лишь маленький медяк
полной луны выглядел тусклым подобием того, что светило  нам  с  неба  в
середине лета. Я кое-как перекусил изрядно опостылевшими мне плодами  из
Муравьиной пещеры. Спать не очень-то и хотелось,  и  я  просто  сидел  и
таращился в темноту ночного леса.  Спустя  какое-то  время  на  соседних
деревьях стали появляться разноцветные огоньки - это просыпались  лесные
духи. Красные и зеленые искорки удивленно изучали невесть каким  образом
появившегося в их лесу человека. Нисколько  не  сомневаюсь,  что  сейчас
между духами идет горячее обсуждение чуда по имени Гаррет.  Ну  и  пусть
обсуждают, мне не жалко, лишь бы не трогали.  В  компании  лесных  духов
было не так одиноко. Я наблюдал за мигающими глазками до тех  пор,  пока
меня не сморил сон.
 
*** 
 
   Над ухом трещала сорока, и  мне  пришлось  открыть  глаза.  На  ветке
сидела бело-черная птица и зыркала на меня то одним, то другим глазом.
   - Уйди, злыдня! - Я кинул в нее палкой,  и  сорока,  гневно  треща  и
оглашая лес возмущенными воплями, скрылась за деревьями.
   Ругнувшись сквозь зубы, я встал и поежился. С утра в лесу было свежо,
чего уж говорить о ночи? К ее середине я дал знатного  дубаря  и  только
каким-то  чудом  умудрился  уснуть  во  второй  раз.  Если   так   будет
продолжаться и дальше, то в одну из следующих  ночей  точно  околею  или
подхвачу простуду-это как пить дать.
   Судя по туману, скопившемуся  возле  самых  корней  деревьев,  сейчас
раннее утро и солнце появилось на небе не так уж давно. Кстати,  сегодня
небо меня уже не радовало,  так  как  стали  появляться  облачка  крайне
нехорошего цвета. Как бы не было дождя. Осенний  дождь  -  это  одно  из
самых мерзких "удовольствий" для путешественника.
   За весь прошедший день, хвала Саготу, дождь  так  и  не  пошел,  и  я
протопал  по  Заграбе  достаточно  приличный  отрезок  пути.  К   вечеру
наткнулся на  звериную  тропу,  и  моя  скорость  заметно  возросла.  Ни
Вальдер, ни Рог Радуги  никаких  признаков  жизни  не  подавали.  Смешно
сказать, владею одним из самых мощных артефактов в мире и никакой пользы
от этого не имею. Ни тебе теплой одежды, ни верного  арбалета,  ни  еды.
Мог бы хоть в Авендум меня сразу переправить, а не  заставлять  тащиться
по осенним зарослям!  Тропа  нырнула  в  густые  дебри  какого-то  жутко
разросшегося куста, подозрительно похожего на дикий  шиповник,  я  сдуру
решил преодолеть их нахрапом, и в итоге вся Заграба  могла  слышать  мои
ругательства по поводу проклятых колючих недоумков, разросшихся на  пути
у мирного человека. Зато, когда заросли кустов оказались позади,  тропка
вывела меня на берег маленького лесного озера с высохшим  тростником  по
берегам и ржаво-коричневой водой, подернутой мелкой рябью. Я напился,  а
потом пошел прочь. До темноты было еще около часа, и у меня  было  время
присмотреть более уютное местечко для ночевки,  чем  берег  озера.  Если
летом ночами, а особенно по утрам от воды веет прохладой, то  осенью  от
нее несет холодом, а у меня нет никакого желания  мерзнуть  больше,  чем
того требуют сложившиеся обстоятельства. К сожалению, от  озера  никаких
троп не было, и мне пришлось топать, как Сагот на  душу  положит.  Когда
озеро и маленький голый овражек остались за  спиной,  в  лесу  появились
достаточно  большие   проплешины,   заросшие   низенькими   молоденькими
сосенками. Тут уж я вообще пошел  как  по  улице  Смотра  и  хотел  бьшо
заночевать в этом месте, однако мой нос забил  тревогу.  Я  почувствовал
слабый, едва уловимый и смешивающийся с ароматом осени запах дыма.
   -  Или  это  пожар,  или  кто-то  разжег  костер,  -  пробормотал  я,
прижимаясь к ближайшему сосновому стволу и вытаскивая нож.
   Любой другой заплутавший в великих лесах Заграбы поступил бы иначе  и
с воплями радости бросился бы к  огню  и  разумным  существам,  что  его
разожгли, но я, знаете ли, ученый.  Меня  на  медяк  не  купишь.  Иногда
общество разумных существ бывает намного опаснее  одиночества.  Так  что
нечего лезть на рожон. Вначале следует все хорошенько разведать, а затем
уж кричать: "Братцы, я  тутова!"  Это  вполне  мог  быть  отряд  орочьих
разведчиков  или  того  лучше  -  какой-нибудь  из  эльфийских  отрядов,
забравшихся на территорию орков. Первые и Вторые любят устраивать  тихую
резню в угодьях друг друга. То,  что  вокруг  меня  законная  территория
орков, я нисколько не сомневался, но, на мое счастье,  кривая  на  орков
еще не вывела (и дай боги, чтобы не вывела). Если  рассуждать  здраво  и
впереди эльфы, то не стоит лезть к  ним  напролом,  словно  кабан  через
сухой кустарник. Ребята нашпигуют меня  стрелами  по  самое  не  хочу  и
только потом станут разбираться, кто  заявился  к  ним  на  огонек.  Это
потом, конечно, следует назвать имена Эграссы и  Миралиссы  и  попросить
помощи, а пока надобно быть осторожным. У меня только два глаза, и я  не
хочу получить в каждый из них по стреле. Также  не  следует  забывать  о
перспективе встречи с орками. Если это они жгут дрова,  то  мне  следует
как можно быстрее отсюда сваливать и молиться,  чтобы  поутру  следопыты
Первых не наткнулись на следы чужака и не бросились за  мной  в  погоню.
Кто кроме эльфов и Первых еще мог бы разжечь костер? Гоблины.  Но  я  не
думаю, что это кто-то из маленьких  зелененьких  ребят.  Племя  гоблинов
достаточно осторожно и не  будет  жечь  костры  в  таких  местах.  А  уж
территория  Золотого  леса  и  вовсе  не  располагает  к   неосторожному
поведению. Так что, скорее всего, гоблины отпадают. Кто еще? Люди? Очень
сомневаюсь. В сердце Заграбы представители моего племени заходят  крайне
редко и по очень большой нужде. Но  если  у  костра  люди,  то  это  или
авантюристы, или воины Пограничного королевства, или  полные  глупцы.  В
любом случае, пока я здесь кукую, ничего не  узнаю.  Пришлось  двигаться
вперед, ориентируясь на едва ощутимый запашо к дыма. Проплешины и  сосны
кончились, и лес вокруг меня вновь захватили  величественные  златолисты
вкупе с низенькими осинами и березами. Видимость сразу же ухудшилась,  и
теперь  поди  пойми,  что  скрыто  за  красно-золотой  стеной  листвы  и
частоколом  древесных  стволов.  А  если  еще  присовокупить   ко   всем
неприятностям такую штуку, как подступающие  сумерки,  вот-вот  грозящие
смениться очередной непроглядной ночкой, то становилось  и  вовсе  худо.
Запах дыма усилился, и это говорило, что я иду в правильном направлении.
Под ногой предательски хрустнула ветка,  хрустнула  едва  слышно,  но  я
застыл и сморщился, словно мне наступили на любимую  и  горячо  лелеемую
мозоль. Ах как не вовремя! Спасибо воровской удаче, я пока  что  слишком
далеко от огня, и меня не могут услышать.
   "Следует быть осторожнее,  Гаррет",  -  в  сотый  раз  подумал  я  и,
переложив нож из правой руки в  левую,  вытер  вмиг  вспотевшую  ладонь.
Давно я так не нервничал. Ну словно новичок, решивший грабануть  первого
в своей жизни прохожего!
   Наконец меж древесных  стволов  мигнул  огонек  костра.  Я  нырнул  к
ближайшему златолисту и,  прижавшись  к  стволу,  стал  всматриваться  в
густеющие  сумерки.  Вновь  мигнул  огонек,  задрожал,  исчез  и   опять
появился.
   "Осторожнее, Гаррет! Осторожнее! Поспешай медленно!"
   Ну я и поспешил. Крайне медленно. Едва ли не на карачках.  Чтобы,  не
дай Сагот, меня не заметили. Вначале огонек костра  был  размером  всего
лишь с жалкую песчинку, потом с мой ноготь,  затем  в  половину  ладони.
Сумерки сменились ночью. Запах готовящейся еды, запах мяса,  которого  я
не пробовал вот  уже  сотню  лет,  бередил  разум  и  заставлял  желудок
призывно урчать. Огонь манил, и я  осторожно  приближался  к  нему,  все
ближе и ближе. Тихо и незаметно.
   До  костра  еще  оставалось  ярдов  пятьдесят,   и   я   остановился,
спрятавшись за очередным древесным  стволом.  Силился  рассмотреть,  кто
сидит возле огня, но тщетно. Из моего укрытия Обзор был поганым, и кроме
отблесков огня я ничего рассмотреть так и не смог.
   Я сделал шаг вперед, и тут же на меня обрушилось небо.  Оно  со  всей
силы хрястнулось мне на спину и заставило зарыться  лицом  в  листья.  Я
дернулся,  попытался  вслепую  отмахнуться  ножом,  но  кто-то   излишне
расторопный крайне невежливо наступил мне на  руку.  Я  взвыл  и  разжал
пальцы. Они мне были как-то дороже, чем нож. Попытался  перевернуться  -
не получилось. Брыкаться не имело смысла -  тот,  кто  упал  на  меня  с
дерева, уселся мне точнехонько на лопатки, и ногами  я  его  достать  не
мог. Впрочем, как и сбросить - гад отличался изрядным весом. Поначалу  я
думал, что на меня упала рысь или еще  какая  лесная  кошка,  но  кошки,
насколько я знаю, не обездвиживают руку, держащую оружие. Трепыхаться  я
бросил только после того, как второй враг уселся мне на ноги  и  заломил
левую руку за спину. Я взвыл. Парень едва не вырвал мне руку  из  плеча.
Затем  настал  черед  правой  руки,  но  я  разом  поумнел  и   перестал
сопротивляться. В итоге процедура вышла не такой уж и болезненной.  Тот,
кто сидел у меня на спине, ничего не говорил, лишь держал свою лапищу на
затылке и заставлял вдыхать запах прелой листвы и сырой земли.  К  этому
времени второй надежно  связал  мне  запястья  веревкой.  Все  это  было
проделано быстро и совершенно  молча.  Угу!  Чем  дальше,  тем  веселее.
Наконец тот, кто сидел у меня на ногах, встал, но его  товарищ  даже  не
подумал совершить благородный поступок  и  слезть  с  Гаррета.  Он  лишь
схватил меня за волосы, оттянул мою голову на себя,  так  что  слезы  из
глаз брызнули, а затем приставил мне  к  горлу  что-то  острое  и  жутко
холодное. Я счел за умное впериться в небо и помалкивать.
   - Так, так, так,  -  проговорил  тот,  кто  стоял.  -  Как-то  глупый
мотылек, прилетел на огонек... Кого на огонек нам духи леса принесли?
   - Мартышку, полагаю, - проговорил тот, кто держал меня за волосы.
   - Переверни его.
   Волосы мне сразу же  отпустили  и  нож  убрали,  а  затем  достаточно
бесцеремонно перевернули, но,  чтобы  я  не  рыпался,  предусмотрительно
поставили ногу мне на грудь, да так, что я едва мог вздохнуть.
   Разглядеть, кто стоит надо мной, я не смог.  Темные  силуэты.  То  ли
люди, то ли эльфы, то ли орки.
   -  И  вправду  мартышка,  -  хмыкнул  перевернувший  меня.  -   Карад
драг'су'ин'тар? (Отправим его во тьму? (Орк.))
   - Кро! Алле бар натиш, китал у Багард. (Нет! Отведем к костру, Багард
сам разберется. (Орк.)) Тьма знает, о чем эти ребята талдонили, но  этот
язык, вне всякого сомнения, - орочий. Разумно рассудив, что люди вряд ли
будут болтать на таком ужасе, я вычеркнул их из  списка.  Остаются  орки
или эльфы. Между тем эти двое продолжали трепаться друг с другом, причем
один постоянно говорил "кро",  а  другой  все  время  поминал  какого-то
"тара". Вроде ребята никак не могли прийти к единому мнению. Я попытался
сказать свое веское слово и пошевелился. Тут же нога  стоявшего  на  мне
парня надавила несколько сильнее, и  я,  напоследок  огорченно  клякнув,
заткнулся. Наконец говоривший "тара" сдался.
   - Хорошо, одним больше, одним меньше. Берем его. - Эти слова уже были
для моих ушей. Меня рывком поставили на ноги.
   - Будешь дергаться, мотылек, не долетишь до  огня.  Мы  обожжем  тебе
крылья прямо здесь, это понятно или мне тебя ударить?
   - Я понял.
   - Вот и чудесно. - Меня довольно невежливо толкнули в спину. - Мисату
но алдди Олаг. ( Приглядывай за мотыльком, Олаг (орк).).
   - Мисата. (Пригляжу (орк.).).
   Глупец! Я как-то не подумал, что вокруг костра могут быть  выставлены
секреты и охрана.
   Меня вновь толкнули в сторону костра.  Что  же,  мои  пленители  были
правы - я словно мотылек  полетел  на  огонь,  и  в  итоге  мне  обожгло
крылышки.
 
ГЛАВА 13 
В ПЛЕНУ 
 
   Вежливыми манерами мои спутники не отличались, и если тот, кто  сидел
у меня на ногах, лишь поторапливал, то второй постоянно толкал в  спину,
и я едва не падал. Наконец мы вышли на  небольшую  лесную  полянку,  где
горел костер. Возле костра сидело человек (или не человек)  десять.  Еще
несколько стояли или лежали в отдалении от огня, и я попросту не мог  их
сосчитать. Многочисленная компания.
   - Гхей Багард!  Масату  нер  ашпа  туг  Олагэ  перега!  (Эй,  Багард!
Посмотри, кого мы с Олагом поймали! (Орк.)) - крикнул Здоровяк.
   Фигуры у костра зашевелись и встали на ноги. Меня подтолкнули поближе
к огню. У ребят, пленивших меня, была смуглая кожа, желтые глаза, черные
губы, клыки, волосы цвета пепла.
   "Эльфы!"  -  обрадовался  я,  а  затем  пригляделся  и  очень,  очень
расстроился. Сбылись мои опасения. Из двух зол я угодил к худшему. Эльфы
никогда не собирают волосы в хвосты, эльфы не такие массивные,  и  эльфы
никогда не носят ятаганы.
   Вековечная тьма и  все  боги  Сиалы  вкупе  с  проклятущим  Хозяином!
Первые! Я угодил в  лапы  к  оркам!  Хотя  мне  немножечко  повезло.  На
желто-коричневых одеждах Первых были нашивки клана Ходящих по  ручью,  а
это намного лучше, чем встреча с теми же Груунскими ухорезами. Во всяком
случае, меня не будут убивать сразу.
   - Где вы нашли это? - спросил невысокий орк.
   - Ходил вокруг костра,  Багард,  -  переходя  на  человеческий  язык