и точно.
   Секунды текли  слишком  долго,  я  уже  начинал  подумывать,  что  ребята
провалились в погреб, так долго их не было. Наконец воины вышли из  домов  и
вернулись назад.
   - Никого! - сказал воин первой пары.
   - У нас тоже,  командир,  дома  пусты.  Никаких  повреждений,  ничего  не
разбито, на столе еда, похлебка давно остыла.
   - Уверен, что и в других домах будет  то  же  самое,  милорд  Алистан,  -
крикнул Медок графу.
   - Может, у них какой-то праздник или свадьба?
   - Никаких у нас праздников нет, - сказал воин с копьем.  -  И  свадьбы  с
утра пораньше не бывают.
   - Орки? - одними губами спросил Фонарщик.
   - Не может такого быть, Кукушка рядом, Первые никогда  бы  не  осмелились
напасть на деревню в такой близи от гарнизона.
   - Урч, Кассани, проверьте вышку! - отдал приказ Фернан.
   Воины бросились исполнять приказание. Вышка  находилась  рядом,  всего  в
десяти ярдах от дороги, возвышаясь на краю поля. Пока ребята проверяли дома,
трое воинов на лошадях не спускали с вышки глаз, держа под  рукой  арбалеты.
Там, наверху, вполне мог прятаться стрелок.
   Один из воинов, зажав в зубах нож, стал подниматься по  шаткой  лестнице,
второй направил арбалет вертикально вверх на тот случай, если из  квадратной
дыры в полу вдруг ненароком высунется враг. Воин с ножом забрался наверх, на
секунду исчез с наших глаз, затем вновь появился и крикнул:
   - Чисто!
   - Что-нибудь там есть, Урч? - крикнул Фернан, поднимая забрало шлема.
   -  Лук,  колчан  стрел,  кринка  молока,  командир!  -  после   недолгого
промедления ответил Урч. - Кровь! Здесь кровь на досках!
   - Свежая? - крикнул один из десятников, обнажая меч.
   - Нет, уже подсохла! И совсем мало, возле самого люка!
   - Кассани, что на земле?
   - Я ничего не вижу, командир, - сказал воин внизу. - Земля как земля,  да
и мы натоптали!
   Элл подъехал к вышке на лошади, спрыгнул, отдал поводья воину и,  сев  на
корточки, стал изучать землю.
   - Гаррет, - опасливо позвал меня шут. - Ты ничего не чувствуешь?
   - Нет.
   - Вроде гарью пахнет.
   - Не чувствую, - понюхав воздух, сказал я. - Тебе, наверное, показалось.
   - Клянусь Великим шаманом Тре-тре, но в воздухе пахнет горелым.
   - Кровь! - крикнул Элл.  -  На  земле  кровь!  Эльф  вскочил  на  лошадь,
подскакал к Фернану, Алистану и Миралиссе.
   - Его убили наверху, возможно, стрелой, и он свалился вниз.
   - Понятно, - заиграв желваками,  кивнул  милорд  Алистан  и,  натянув  на
голову кольчужный капюшон, надел закрытый шлем с прорезями для глаз.  Элл  и
Эграсса как  по  команде  взялись  за  свои  полушлемы,  скрывающие  верхнюю
половину лица.
   - Нечисто здесь дело, ох нечисто! - Фонарщик нервно озирался по сторонам,
выискивая возможного врага.
   Но улица была пуста, как и дома вокруг нас. Даже не пуста, а  мертва.  Не
было слышно ни пения птиц, ни мычания коров в хлеву, ни лая собак.
   - Собаки! - вырвалось у меня.
   - Ты о чем. Гаррет? - обернувшись ко мне, спросил Эграсса. Шлем делал его
безликим.
   - Собаки, Эграсса! Ты видел хоть одну? Ты слышал, чтобы они лаяли?
   - Орки, - сплюнул один из воинов. - Эти твари ненавидят собак  и  убивают
их в первую очередь.
   - Тогда где тела? С собой утащили? - спросил Сурок.
   - Некоторые кланы так поступают. - Кассани залез в  седло.  -  Делают  из
собачьих шкур украшения.
   - Урч, слезай! - крикнул один из десятников.
   - Постой! Командир, дым! - Урч ткнул пальцем куда-то в центр деревни.
   - Сильный?
   - Нет, едва виден!
   - Что горит?
   - Из-за крыш домов ничего не разглядеть!
   - Слезай!
   Урч скатился с лестницы и сел на лошадь.
   - Двигаемся вперед, не спим, прикрываем спину. - Фернан плавным движением
опустил забрало шлема.
   - Ты знаешь, Гаррет, - шепотом сказал гоблин. - Я начинаю бояться, что мы
нарвемся на Первых.
   - Я тоже, Кли-кли, я тоже.
   - Может, все же они ушли на праздник, а тот воин ошибся?  -  видно  было,
что шут не очень-то верит собственным словам.

***

   Конечно же они не ушли ни на какой праздник...
   Запах гари мы почувствовали еще домов  за  двадцать  от  пожарища.  Горел
огромный амбар  какого-то  зажиточного  крестьянина.  Точнее,  не  горел,  а
сгорел. Нас встретило едва дымящееся пепелище.
   К запаху гари примешивался запах горелого мяса. Лошади начали нервничать.
   - Проверьте, - пророкотал из-под шлема Фернан.
   Один из воинов неохотно сполз с лошади, прикрыл лицо рукавом  и  пошел  к
пожарищу. Ступая по остывшим углям, переступая через прогоревшие бревна,  он
поводил носком сапога по пеплу и побежал к нам. Лицо у воина было бледным.
   - Все сгорели,  командир!  Одни  обугленные  кости.  Загнали  в  амбар  и
подожгли, их там сотня.
   Кто-то за моей спиной шумно вздохнул, кто-то выругался.
   - Как это могло произойти?
   - Кто-то за это ответит!
   -  Не  распускать  сопли!  Вперед,  шагом,  -  резко  сказал  Фернан.   -
Арбалетчики, выдвинуться в первую линию.
   - А мертвые, командир?
   - Позже, - ответил Фернан.
   Остальных  жителей  мы  нашли  на  маленькой   площади   деревушки,   где
расположился трактир и деревянный храм богов. На площади  было  больше  пяти
десятков трупов. Все  тела  выпотрошены,  будто  рыбы,  головы  отрублены  и
свалены в одну большую кучу. Запах крови и смерти стучался в ноздри, гул  от
тысяч мух, слетевшихся со всей округи,  звенел  в  ушах.  Казалось,  что  по
площади пробежала толпа безумных шутов, которая разбрызгивала кровь из ведер
направо и налево.
   Кто-то из воинов свесился с лошади, и его вывернуло наизнанку. Я  и  сам,
признаюсь честно, едва не последовал его примеру. Пришлось  приложить  массу
усилий, чтобы сохранить завтрак в желудке.  Такого  не  должно  быть,  такое
просто не имеет право существовать в нашем мире!
   Мужчины, женщины, старики, дети... Все те, кто не сгорел в амбаре, лежали
на затопленной в крови площади.
   - На стене, - мотнул головой Сурок.
   На стене трактира висело семеро. Их руки и ноги были прибиты  гвоздями  к
доскам,  животы  вспороты,  головы  отсутствовали.  Двоих  женщин  повесили,
перебросив  веревку  через  вывеску  трактира,  и  их  тела  едва  качались,
подчиняясь слабым дуновениям ветерка.
   Послышалось чириканье, и я повернул голову на  звук.  Маленькая  тварь  с
серой кожей, размером не больше младенца, оторвалась от  пожирания  трупа  и
подняла на нас свою окровавленную  морду,  моргая  красными  плошками  глаз.
Вторая тварь, увидев, что мы смотрим на нее, зло зашипела.
   Щелкнула тетива  лука,  и  первая  тварь,  взвизгнув,  упала,  пронзенная
эльфийской стрелой. Второй  падальщик  проворно  юркнул  в  сторону,  и  Элл
промазал. Существо, гневно чирикая, скрылось за домами.
   - Гхолы, мать их! - заворчал Делер.
   - Трупоеды уже пируют...
   - Снимите тела, - отдал  воинам  приказ  Фернан.  Пограничники  принялись
перерезать веревки у повешенных и снимать со стены семерых мертвецов.
   - Мне не нравится, как здесь пахнет, - простонал Кли-кли.
   - Мне тоже, Кли-кли.
   - У всех голов отрезаны уши, -  сказал  Угорь,  бесстрастно  рассматривая
мертвецов.
   - Груунские ухорезы, - ответил нам воин. - Это их работа.
   - Ухорезы? - вскинул бровь Халлас.
   - Каратели, любят пошастать по нашей земле и пособирать уши.
   - Ясно.
   - Фернан, скажите,  мог  кто-нибудь  остаться  в  живых?  -  обратился  к
командиру воинов Алистан Маркауз.
   - Из жителей? Сомневаюсь, - мрачно сказал  Фернан,  наблюдая,  как  воины
бережно  укладывают  снятых  со  стены  мертвых.  -  Хасал,  как  давно  все
случилось?
   - Вчерашний вечер, командир. Пепелище едва дымится, кровь свернулась...
   - Нам надо как можно скореей попасть в Кукушку,  мы  еще  успеем  догнать
Первых и отомстить.
   - Надо проверить остальную  деревню,  орки  могли  остаться,  -  покачала
головой Миралисса.
   - Зачем, треш Миралисса? Что им здесь делать?
   - Кто поймет Первых, Фернан? Дальше  улица  разветвляется,  по  какой  вы
думаете повести отряд?
   - Одноглазый, ты ведь  отсюда?  -  обратился  Фернан  к  воину  с  черной
повязкой на левом глазу.
   - Да. - Лицо у парня было зеленее весенней листвы. - Тетка,  сестренки...
Все...
   - Соберись, воин! Куда ведут эти две улицы?
   - Они друг напротив друга, командир, идут до конца  деревни.  Там  дальше
богаче жили, дома получше, да и сады начинаются...
   - Я думаю разделить отряд поровну, милорд Алистан. Надо  обследовать  обе
улицы, вдруг кто и выжил из жителей?
   - Поступайте, как считаете нужным, вы здесь командир.
   - Хрюч, Рот, со своими десятками по левой улице,  Орел,  Факел  -  вы  со
мной.
   - Хорошо, командир.
   - Элл, Медок, Халлас, Угорь, Гаррет, Кли-кли езжайте с  Хрючем,  -  отдал
приказ Алистан Маркауз. - Леди Миралисса, Эграсса, Сурок, Делер, Фонарщик  и
я будем следовать за отрядом Фернана.
   - Стоит ли нас разделять, милорд?  -  недовольно  спросил  Делер,  пробуя
большим пальцем остроту лезвия секиры.
   - Стоит, Делер, если  что  случится,  пусть  нас  будет  поровну,  нельзя
ослаблять один из отрядов.
   Делер кивнул, шлем скрывал выражение его лица.
   - Двинулись, - скомандовал Фернан. - Рот, встречаемся в конце деревни.
   - Да, командир.
   - Если что, трубите в рога, -  сказал  напоследок  рыцарь,  посылая  коня
вперед.
   - Береги бороду, борода! - прогудел Делер Халласу.
   - О себе беспокойся, - беззлобно  ответил  гном,  поудобней  перехватывая
боевую мотыгу.
   Мы выехали на улицу, следуя за двумя  десятками  хмурых  и  настороженных
воинов Фернана.
   - Мразь, Тварь, - обратился десятник к двум братьям-близнецам. -  Впереди
отряда, в тридцати шагах, так, чтобы я ваши задницы видел.  Глядите  в  оба,
если что, сразу назад.
   Два воина послали лошадей вперед, высматривая врага.
   Элл тоже подстегнул лошадь и поехал рядом с десятником, держа  стрелу  на
тетиве лука.
   - По мне так все это глупость. - пробурчал Халлас  -  Неужто  орки  будут
дожидаться, пока мы придем и пощекочем им животы?
   - Первые могут устроить любую пакость, мастер  гном,  -  сказал  один  из
воинов. - А уж груунские ухорезы в первую очередь.
   - Гаррет, Кли-кли, держитесь за мной, коли что, я их  встречу,  -  сказал
Халлас.
   - Защитничек ты  наш,  -  хихикнул  Кли-кли,  но,  следуя  совету  гнома,
придержал Перышко.
   Два разведчика медленно продвигались впереди  нас,  но  улица  оставалась
тиха и спокойна. Аккуратненькие домики с ярко окрашенными ставнями и дверьми
сейчас выглядели зловещими и таящими в себе угрозу. Улица расширилась,  дома
и заборы, выкрашенные желтой и голубой краской, стали больше. Ворота дома, в
саду которого росли медвяные подсолнухи, были снесены  и  лежали  на  земле.
Здесь кто-то очень хорошо поработал топором. На крыльце  лежал  человеческий
труп, утыканный стрелами. Как и у всех мертвецов в деревне, у этого тоже  не
было головы. Я отвернулся - хватит с меня мертвецов на сегодня.
   Дома по левую руку кончились,  потянулись  сады.  Густые  заросли  кустов
вдоль дороги сочились угрозой, там могла спрятаться целая орочья армия, да и
на ветвях яблонь, густо поросших зеленой листвой, вполне способны  затаиться
лучники. Воины внимательно посматривали  на  заросли,  но  кусты  оставались
недвижимы, лишь однажды с ветки вспорхнула испуганная трясогузка  и,  крича,
скрылась за деревьями.
   Мы подъезжали к концу Перекрестка - три дома справа,  небольшое  поле,  а
дальше еловый лес. По  левую  руку  потянулось  капустное  поле,  и  Кли-кли
заметил, что неплохо бы было слямзить пару кочанчиков  на  ужин,  крестьянам
они теперь все равно уже не понадобятся. Гоблин неуклюже намекал на то,  что
умыкнуть капусту должен я, но после того, что я увидел на площади, аппетит у
меня был отбит напрочь, о чем я не преминул сообщить шуту.
   Беда пришла, когда ее никто не ждал. Одновременно рухнули огромные ворота
двух последних домов, и сквозь  поднятую  от  удара  падения  пыль  полетели
стрелы.
   Крики боли, шелест выхватываемого оружия, ржание лошадей.
   - Орки!
   - Первые!
   - К оружию!
   - Труби!
   Запел и тут же умолк боевой рог. Воин, получив стрелу  в  горло,  выронил
рог и упал под копыта своей лошади. Пропел еще  один  рог,  откуда-то  из-за
домов слышался звон оружия. Помощи нам ждать не  приходилось,  второй  отряд
тоже угодил в ловушку.
   - Влямзались! - прокричал шут, смотря на меня безумными и расширенными от
ужаса глазами.
   Дальнейшее я помню слишком плохо и одновременно  слишком  хорошо.  Я  был
собой, я видел себя со стороны и одновременно я мог разглядеть, что творится
вокруг меня. Весь бой навсегда врезался  мне  в  память,  он  прошел  как  в
кошмаре, как  в  застывшем  на  морозе  сне,  который  порубили  топором  на
отдельные ледяные глыбы.
   Еще раз щелкнули  луки,  и  орки,  обнажив  ятаганы,  бросились  на  нас.
Бросились молча,  и  это,  наверное,  было  самым  страшным  из  всего,  что
происходило со мной за сегодняшний день. Как говорят, у страха глаза  велики
- в эти секунды мне  показалось,  что  орков  много,  очень  много,  намного
больше, чем нас.
   Мы находились в самом конце отряда, и поэтому  первый  и  самый  страшный
удар приняли на себя воины Пограничного королевства... и Элл. Я заметил, как
стрела застряла в прорези его шлема, как эльф отклоняется назад, заваливаясь
на спину...
   Защелкали  немногочисленные  арбалеты  воинов,  несколько  орков   упали,
остальные все так же молча неслись на  нас.  Пограничники  встретили  Первых
сталью,  отражая  атаку  мечами  и   копьями.   Гвалт   стоял   неописуемый,
ругательства и крики, звон стали, хрипы. Орков нисколько не смущало, что  их
противники  на  лошадях.  На  меня  бросился  орк,  я  выстрелил,  промазал,
выстрелил второй раз, огненный болт попал Первому в шит, с ревом  взорвался,
превращая врага в головешку.
   - Медок, закрой меня,  -  проорал  я,  стараясь  перекричать  шум  битвы.
Арбалет следовало перезарядить как можно скорее.
   Орки все еще были заняты  теми,  кто  находился  впереди,  они  не  очень
рассчитали атаку, и мы, находящиеся в конце колонны,  получили  два  десятка
драгоценных секунд, чтобы ответить Первым дождем смерти. Наверное, ни разу в
жизни я не заряжал арбалет с такой скоростью. Болты в ложе, рычаг  на  себя,
прицелиться, задержать дыхание, нажать на один спусковой  крючок,  затем  на
другой. Битва с улицы переместилась на капустное поле, и,  прежде  чем  орки
успели добраться до меня, я уложил четверых, еще три болта  прошли  мимо,  а
два отскочили от доспехов врагов, будто те были заговоренные. Один из  орков
попытался прорваться ко мне, но его остановил  огролом  Медка.  Тяжелый  цеп
ударил Первого в бок и отбросил в сторону.
   - Бах! - ударило мне по ушам.
   Пчелка в испуге встала на дыбы, и я очень неизящно  хрястнулся  о  землю.
Пришлось откатиться в сторону,  чтобы  не  попасть  под  копыта  собственной
лошади. Я вскочил с земли и оказался лицом  к  лицу  со  здоровенным  орком.
Арбалет я уронил во время падения, доставать нож  времени  не  было,  Первый
явно намеревался снести мою буйную голову и отрезать  уши.  Ятаган  противно
вжикнул, я втянул голову в (пятки, и  вражеский  клинок  прошел  выше,  лишь
всколыхнув волосы.
   Вокруг кипела битва, орки наседали, люди пытались выжить, так что  помощи
мне ждать было неоткуда. Орк ударил с оттяжкой, я в ответ рухнул  на  землю,
прокатился по грязюке, вцепился в ближайший кочан и  швырнул  его  в  голову
наступающего орка. Первый небрежно отмахнулся от капусты ятаганом,  разрубая
ее на две  равные  половинки.  Мне  вновь  пришлось  отскочить,  парень  был
донельзя проворен и...
   - Бах! - вновь ударило по ушам.
   Мимо щеки что-то просвистело,  и  голова  орка  разлетелась  похлеще  чем
спелая султанатская дыня, обдав меня на прощание брызгами горячей крови.
   Я обернулся на шум. Халлас стоял на земле,  передвинув  свой  драгоценный
мешок на живот. Вокруг гнома рассеивался сизый, вонючий дымок. Изо рта он не
выпускал обычную курительную трубку. В каждой руке мой спаситель  держал  по
толстой короткой трубке, очень похожей на миниатюрную пушку. Такого  чуда  я
еще не видывал.
   Между тем к гному бросились сразу три орка, которые  поняли,  что  Халлас
представляет для них самую большую угрозу. Гном без  всякой  суеты  отбросил
странные трубки в сторону, запустил в мешок обе руки, вытащил еще две  точно
такие же пушечки, поднес одну из  них  к  дымившей  во  рту  трубке,  поджег
фитиль, направил на спешащего к нему орка.
   - Бах!
   Орк изобразил в воздухе ногами презабавнейший кульбит и упал.
   - Бах!
   В панцире второго появилась  дыра,  орк  схватился  руками  за  грудь  и,
закачавшись, рухнул лицом в грязь.
   Третий орк остановился как вкопанный, и его тут же пригвоздил копьем один
из воинов Фернана.
   Один  из  орков  обрушил  топор  на  щит  едва  державшегося   на   ногах
Одноглазого. Я вытащил нож и совершил самый безумный поступок в своей жизни.
С разбегу я подпрыгнул и ударил орка обеими ногами в спину. Пришлось рухнуть
на землю, орк, не ожидавший ничего такого, нырнул вперед, упал на  колени  и
тут же распрощался с головой.
   Одноглазый благодарно кивнул и врубился в свалку по соседству.
   Тьма! Надо пробраться назад и подобрать арбалет.
   - Умри, мартышка! - Два орка в шлемах заметили  одинокого  и  безобидного
человека с ножом. Я в отчаянии швырнул нож в одного из них, но  орк  играючи
отбил оружие щитом.
   - Гаррет, за спину! - выскочил Медок. - Подбери топор!
   Я отпрянул, давая место его огролому. Боевой цеп упал низко, Медок  целил
в ноги, Первые резво подпрыгнули, стараясь разминуться  с  тяжелым  шипастым
билом. Дикий изменил направление удара, и цеп взлетел вверх, выбивая дух  из
менее ловкого орка. Второй орк постарался атаковать  Медка,  но  я  и  топор
мертвого Первого уже были  рядом.  Ударил  я  неловко,  но  от  души.  Топор
врезался в щит и завяз.
   - Убирайся отсюда!
   Орк отшагнул назад, увлекая за собой топор. Я вовремя  послушался  совета
Дикого и отскочил в сторону. Орк в отчаянии  выставил  перед  собой  ятаган,
пытаясь защититься от удара Медка. Било огролома прошло выше, сделало оборот
вокруг ятагана орка, наматывая цепь, и застыло,  связав  оба  оружия.  Медок
потянул на себя, орк не растерялся и стал  тянуть  к  себе.  Медок  выпустил
рукоять огролома из рук, шагнул вперед и ударил кинжалом ошеломленного  орка
под шлем, в подбородок.
   - Гаррет, я кому сказал? Убирайся к  лошади!  -  Медок,  подняв  с  земли
чей-то меч, уже дрался со следующим Первым. Все капустное поле просто кипело
от звона оружия, криков и крови. Битва длилась не более  минуты,  ну,  может
быть, двух. Мне же показалось, что с начала нападения прошла вечность.
   Я подхватил с земли свой нож, огляделся, увидел Пчелку и ринулся  к  ней.
Один из орков метнул копье, и оно, пробив звенья кольчуги, застряло в  спине
десятника Рота. Еще двое орков расправились с отчаянно отбивавшимся  от  них
Сервином. Один отвлек на себя его внимание,  второй  топором  перерубил  ему
руку.
   Меня  взяла  злость.  Тьма  меня  раздери,  клянусь  Саготом,  я  человек
спокойный и не склонен к самоубийственным поступкам, но тут меня пробрало по
самую печень. Наши гибли, падали, а я только метался по  полю,  уворачиваясь
от ятаганов Первых. Я  запрыгнул  на  спину  того,  что  был  с  топором,  и
буквально вбил нож в затылок орка. Первый вздрогнул, обмяк  и  стал  падать.
Другой орк взревел и бросился на  меня.  Меня  спас  щит,  выпавший  из  рук
убитого мною орка. Я выставил его перед собой, держа обеими  руками.  Первый
ударил раз, другой, третий. Желтые глаза горели ненавистью. Краем сознания я
отмечал, что сквозь шум битвы пробивается чье-то заунывное тягучее пение  на
незнакомом мне языке. С  каждым  ударом,  сотрясавшим  щит,  я  отступал  на
несколько шагов назад. Орк вошел во вкус, и я  еле-еле  успевал  подставлять
защиту под падающий ятаган. Щепки так