ешил вырастить меня, а не отдавать в приют для сирот.
     - Вас воспитали рейнджеры? - Это было хуже, чем она себе представляла.
     - Да. И еще... несколько дам легкого поведения. - Он ожидал ее реакции с насмешливой искрой в глазах. Она впервые заметила в нем шутливое настроение. Но было и еще кое-что. Нет, не уязвимость - это качество в нем совершенно отсутствовало. Но она уловила признаки одиночества, которое уже замечала прежде.
     Ее глаза на миг сверкнули, и он снова ощутил бурлящую в ней страстную привязанность к жизни, совершенно не знакомую ему... и опьяняющую. Очевидно, тот факт, что его воспитывали шлюхи, ничуть не беспокоил ее.
     - Что еще вам хотелось узнать? - спросил он, и губы его дрогнули в усмешке.
     - Не уверена, стоит ли мне спрашивать, - ответила она с озорной ноткой в голосе. - По-моему, вы пытаетесь шокировать меня.
     - С чего вы это взяли?
     - Не знаю. - Она облокотилась о стол и положила подбородок на сложенные кисти, чтобы пристальнее следить за ним. - Но, кажется, мне это нравится.
     Он усмехнулся. Она была самой непредсказуемой женщиной из всех, кого он встречал. И в эту минуту самой желанной. Хотя...
     - Так, значит, вы поступили в рейнджеры в шестьдесят первом? - подсказала она после недолгого молчания.
     - Мисс Лори, я стал рейнджером с той поры, как научился ходить. Я ухаживал за лошадьми и кормил их, подметал здание штаба, начищал жетоны и чистил винтовки. И никогда не мечтал ни о чем другом.
     - Никогда?
     - Никогда. Служба была для меня так же естественна, как штаны, которые приучаешься носить с детства.
     Лори непроизвольно подалась вперед:
     - А во время войны?
     - Моя рота влилась в регулярную армию конфедератов в шестьдесят втором. После поражения рейнджеры были распущены на девять лет. Но я все же служил с некоторыми из них, патрулируя один скотоводческий поселок за другим.
     - Ожидая?
     - Вот именно. - Теперь в глазах у него сквозило любопытство. Они казались недоверчивыми и чуть смущенными. Лори поняла, что он сказал гораздо больше, чем хотел. - А вы хороший слушатель, мисс Лори.
     - Как и вы. Я кое-чему выучилась, когда была молодой.
     - Не думал, что вас обучали этому искусству.
     Теперь между ними мелькали искры, живые и жгучие. Напряженные. Пугающие. Лори казалось, что она теряет самообладание, барахтаясь в неведомых ей водах. Их взоры скрестились, вступили в дуэль, и по ее телу пробежали незнакомые тепловые потоки, казалось излучаемые его поджарым, стройным телом.
     - А чему, по-вашему, меня должны были обучать?
     - Я изучал семейство Брэденов, мисс Лори. Карточные трюки. Продажа виски в качестве лекарств. Мелкое мошенничество при случае. Ваше место в гуще этих талантов.
     - Вы всегда так категоричны? - Лори ненавидела себя за легкую дрожь в голосе, признак обиды.
     Их взгляды встретились, и его темно-синие глаза потемнели еще больше от одному ему известных мыслей.
     - Я стараюсь не судить.
     - Просто выполняете свою работу? - настаивала она с сарказмом.
     - Да.
     - Но вы судите, рейнджер, - сказала она уже без дрожи в голосе. - Вы составили о нас мнение задолго до того, как очутились здесь. Вы ничего о нас не знаете.
     - Улики... - Господи, он снова делает это: оправдывает себя за то, что честно исполняет свою работу. Но все же он пожалел о сказанном по поводу ее семьи. Он неожиданно подозвал официанта, заплатил по счету и поднялся.
     - Было... очень интересно, мисс Лори.
     - Ну еще бы, - согласилась она, но глаза ее вспыхнули гневом, и Морган забеспокоился: его сейчас не удивила бы даже ее попытка проникновения в тюрьму, хотя она и казалась безнадежной.
     Девушка прошла через заполненную людьми столовую, не обращая на него внимания, затем миновала конторку администратора и поднялась по лестнице. У своей двери она остановилась, Посмотрела на него и поблагодарила коротким "спасибо". Он ожидал либо колкости, либо очередного вызова, и ее спокойствие встревожило его. Он подозрительно взглянул на нее:
     - Что вы замышляете?
     - Как следует выспаться, мистер Дэвис.
     - А почему я в этом сомневаюсь?
     - Потому что вы подозрительный человек, - произнесла она с очаровательной улыбкой. - Может, мне поклясться, что я не замышляю ничего иного?
     Он поверил ей. Сейчас он поверил ей, хотя и взвешивал каждое ее слово.
     - Тогда спокойной ночи, - пожелал он, понимая что для него чертовски хорошо было бы выспаться сегодня ночью, поскольку завтра могут случиться любые непредвиденные события.
     Она поколебалась, глядя на него с немым вопросом. Морган ощутил себя пронзенным этими поразительными золотистыми глазами, неожиданно ранимыми и полными мольбы, удовлетворить которую он никак не мог. Огонь, мечущийся между ними с первой минуты, как он ее увидел, превратился было в искры, почти погасшие за ужином, но сейчас вспыхнул ярким пламенем.
     Моргану слишком хорошо была знакома страсть женщины, чтобы не узнать ее сейчас, хотя он понимал, что она смешана с более опасными эмоциями. Он сказал себе, что именно это сочетание волнует и мучает его так, как никогда раньше. Это не могло быть ничем иным.
     Ее лицо находилось совсем близко, аромат полевых цветов витал в воздухе, дразня его чувства. Лихорадочная жажда женщины, неведомая ему ранее, охватила его, поглощая остатки рассудка и смеясь над его хваленым самообладанием. Он ощутил в себе пробуждение голода, знакомого и одновременно неизведанного.
     И все же он смог бы уйти, если бы лицо ее не исказилось удивленным смущением, а глаза не зажглись вдруг той же страстью, что обжигала и его.
     Казалось, ее губы манили его, и он коснулся их своими губами с изумившим его непреодолимым желанием. То, что он поддался ему, рассердило Моргана, и губы его вовсе не были нежными. Они искали и нашли. Неожиданно он захотел быть победителем, но ее губы были столь же голодны, как и его, и столь же требовательны, и пространство между ними взорвалось огненным вихрем. Гнев и грубое желание зажгли в них чувства, слишком сложные для понимания и еще менее поддающиеся обузданию.
     Он вез ее брата на казнь. Она пыталась остановить его. Рациональная часть его мозга знала это, но им правила иррациональность. По некоей Богом забытой причине желание - непреодолимое желание - брало верх в них обоих, не доверяющих друг другу всеми фибрами души. Но осознание этого лишь усиливало яростный, стихийный голод, охвативший их. Как будто запретный плод...
     Но только Морган никогда не стремился к запретному плоду, никогда не поддавался тем демонам, что заставляют всегда рассудительных людей тоже желать невозможного.
     Их губы впились друг в друга, и частью разума Морган осознал, что она так же беспомощна, как и он, - и это ее тоже сердит. Он понял это из отчаянности их поцелуя и яростного движения ее рук, обнявших его шею: они были безрассудными и требовательными, кусали кончиками пальцев кожу.
     Язык его нашел путь меж ее губ, и Морган удивился тому, как у нее перехватило дыхание, будто она никогда прежде не испытывала подобного. Но она ответила с новым жаром, и ее язык не уступил, оказывая достойное сопротивление. Он услышал, как в горле у нее родился слабый стон, когда тела их прижались друг к другу, и почувствовал собственное возбуждение от ее близости. На краткий миг ее тело придвинулось к нему вплотную, затем она вдруг вырвалась от него, и ее огромные изумленные глаза затуманило влагой, отнюдь не похожей на слезы.
     Она смотрела на него, и он увидел, как губы ее дрожат отказом, пронзившим, будто лезвием, его душу.
     - Нет, - прошептала она, резко распахнула дверь в комнату и исчезла внутри, оставляя ему для созерцания грязную стену, охваченное тугими, мучительными спазмами тело и смешанные в немыслимом хаосе мысли.

Глава пятая

     На следующее утро Лори старалась избегать рейнджера. Она то и дело повторяла, что ей следует думать о нем только так. Никакого Моргана Дэвиса. Никакой личности и никакого мужчины, которого она целовала. Дева Мария и Иосиф - какой это был поцелуй! Она вспыхивала каждый раз, когда вспоминала его, а воспоминания навещали ее слишком часто.
     Ей нужно думать о нем как о человеке, арестовавшем Ника, чтобы отвезти его к виселице, а не о том, кто пробудил в ней столь необычные ощущения, эту глубокую, ждущую страсть, пульсировавшую в ней всю ночь напролет, не давая заснуть и путая мысли. Она не ощущала такого прежде, никогда не испытывала непреодолимой тяги ощущать подобное снова и снова.
     Еще менее ей хотелось думать об ужине, о тех мгновениях, когда он ослабил свою оборону и она ощутила его грусть и насмешливое признание об одиноком детстве, которое почти внушало к нему симпатию. Почти.
     Снова и снова за эту долгую ночь она напоминала себе, кем он был. Рейнджер, способный без колебаний уничтожить ее брата, а с ним заодно и всю ее семью. Если что-то случится с Ником, это разобьет сердце им всем, особенно матери.
     Лори промучилась всю ночь и весь рассвет как из-за физической, так и эмоциональной реакции на Моргана Дэвиса. Наконец она поднялась и, сев у окна, стала наблюдать, как улица наполнялась людьми. Она сидела неподвижно, пока не увидела, как из гостиницы вышел рейнджер и направился в контору дилижансов, - вероятно, чтобы снова выяснить насчет дилижанса, зло подумала она. И покинула свою комнату - отправить телеграмму подруге в Денвер.
     Затем она пошла в конюшню навестить Клементину, но владелец сказал, что ей не позволено подходить к лошади. Слезы не смягчили этого человека, и Лори предположила, что рейнджер сунул ему несколько лишних долларов. Кипя гневом и нехотя признавая его предусмотрительность, она зашла в торговую лавку поискать, нет ли там чего-нибудь полезного. К несчастью, у нее не было достаточной суммы для покупки револьвера, но, будучи весьма изобретательной, она вскоре нашла кое-что.
     Девушка то и дело оглядывалась, не следит ли за ней рейнджер, но ничего не заметила: либо он очень искусен в неприметной слежке, либо чувствует себя настолько уверенным в своих планах, что не видит в ней угрозы. Он заплатит за свою мужскую наглость, пообещала она себе, и повторяла это неоднократно - чтобы не вспоминать о прошлой ночи.
     Она коснулась пальцами бутылочки лауданума, которую только что купила, и обдумала свой план. Лори знала, что рейнджер, вероятно, проследит за покупками в торговой и оружейной лавках. Осторожность не позволит ему поступить иначе. По крайней мере она на это надеялась. Важно только, чтобы он узнал об этой ее маленькой покупке.
     Всю ночь она обдумывала, как ей перехитрить его, после того как пришла к выводу, что ее очарование не сработает, - оно могло бы подействовать на многих, но только не на этого прирожденного законника. При мысли об альтернативе ей чуть не стало плохо. Желудок ее сжался, и она поняла, что берется за дело, которое будет преследовать ее всю жизнь. Но у нее нет выбора, ни малейшего. Она не может подвести Ника, ведь она его единственный шанс, что бы ни думали оба парня. Она не может рисковать тем, что Ник потерпит неудачу в собственной попытке бежать, - а, судя по исключительной осторожности рейнджера, иного быть не может.
     Но ей необходимо раздобыть револьвер, поэтому следует пошевелить мозгами. Ее хитрость может принести больше пользы, чем насилие. Она исследовала малейшие возможности. Она полагалась на осторожность рейнджера, на то, что он узнает о ее покупке, решит, будто она собирается отравить его и выкрасть оружие, и поэтому будет ожидать ее этой ночью.
     Два дня назад через поселок проезжали трое в поисках вашего парня. Так сказал шериф. Охотники за премией. Рейнджер говорил правду - но, впрочем, так оно и было, с горечью подумала она.
     Выходит, они вовсе не в безопасности. Интересно, будет ли Ник в безопасности хоть когда-нибудь? Наверняка нет, пока жив Морган Дэвис.
     Она с усилием вернулась к своей проблеме - скорейшему освобождению Ника. Тогда они вместе смогут позаботиться о будущем. Она посмотрела на приобретенную ею бутылочку лауданума. Зная о крайне недоверчивом отношении к ней рейнджера, она могла предположить, что он проследит за ее действиями, а заодно осмотрит ее вещи в номере гостиницы. По сути, она рассчитывала именно на это.
     Лори знала, что освободить Ника из территориальной тюрьмы невозможно. Не может она и напасть на рейнджера, прежде чем он покинет городок с ее братом. Если рейнджер будет убит, за Ником пошлют другого. В сущности, они способны послать целую армию. Морган - плоть от плоти этих людей, она поняла это из разговора с ним прошлой ночью.
     Нет, она позволит рейнджеру взять Ника под свое попечение, а затем подстережет их в засаде где-нибудь по пути. Но ей нужен револьвер, и еще она должна ускользнуть от Моргана прежде, чем он посадит ее в дилижанс утром и она потеряет шанс на преследование. Рейнджер знает, что по следу идут охотники за премией, и не будет медлить в Ларами, присматривая за ней. Не воспользуется он и маршрутом через открытые равнины. Вместо этого он, по-видимому, попытается проехать через горы.
     Ей нужен револьвер и ее лошадь. Пожалуй, она знает, где и как сможет раздобыть их.
     Шериф!
     Будучи у него в конторе, она заметила несколько висящих на стене оружейных поясов, очевидно принадлежащих неудачникам, запертым в тюрьме. Возможно, ей удастся украсть один из револьверов, пропажа которого не сразу бросится в глаза. Она сомневалась, что шериф пересчитывает их всякий раз, как в контору входит посетитель. И она может обратиться к нему с просьбой вернуть Клементину. Она попыталась вспомнить дословно все, что сказал шерифу рейнджер. О ней не было сказано ничего, что могло показаться подозрительным. От Лори не укрылся восхищенный взгляд представителя закона из Ларами.
     Она принялась расчесывать волосы и делала это до тех пор, пока с них буквально не посыпались искры. Лори завязала их прошлым вечером французским узлом, чтобы казаться старше; сегодня она распустила их по плечам, чтобы выглядеть моложе. Юная, непорочная - и нуждающаяся в помощи, чтобы сбежать от бессердечного техасца.
     Лори спрятала бутылочку лауданума в маленький саквояж, оторвала полосу простыни и перевязала верхнюю часть лодыжки двумя полосками материи на расстоянии трех дюймов друг от друга. Погуляв немного по улицам, она поспешила в контору шерифа.
     Он сидел на том же месте, где и прежде, а увидев входящую девушку, медленно поднялся и кивнул ей с заметным восхищением в глазах. Лори нервно прикусила губу и умоляюще посмотрела на него широко раскрытыми глазами:
     - Шериф Касл... - Казалось, он доволен, что она помнит его имя. - Я... надеюсь, что вы поможете мне.
     - Если смогу, - улыбнулся он.
     - Нежели... неужели этот рейнджер действительно заберет моего брата в Техас? Он невиновен. Он стрелял, чтобы защитить меня, когда... тот человек, в убийстве которого обвинили брата, пытался... изнасиловать меня.
     Глаза шерифа сузились.
     - Вот как?
     Она кивнула:
     - Но у него влиятельная семья, и его отец обещал денежное вознаграждение. Это все, что волнует рейнджера... и тот факт, что кто-то принял его за моего брата. Ему абсолютно нет дела до правосудия.
     Шериф с минуту смотрел на нее хитрым взглядом, затем расслабился.
     - Жаль, но я не могу ничего сделать, мисс, у него техасский ордер.
     - Но ведь в нем ничего не говорится обо мне, да? - спросила она.
     Он покачал головой:
     - По-моему, ничего.
     - Он отобрал у меня лошадь и просил владельца конюшни не допускать меня к ней. - Она зажмурилась, чтобы сдержать слезы. - Клементина - единственное, что у меня осталось.
     - А ваша семья, мисс?
     - Мой отец в Денвере, - сказала она, и глаза ее снова наполнились слезами. - Он уже преклонных лет - это убьет его. Мне нужно вернуться к нему, но дилижанс едет медленно... а у меня есть Клементина. Она у меня еще с тех пор, как я была... - Она отвернулась, и голос ее дрогнул.
     Он с ужасом взглянул на девушку:
     - Но вы не можете ехать на лошади одна, мисс. Только не в нашей округе.
     - Я подумала, что вы... знаете какого-нибудь надежного человека, которого я могла бы нанять для сопровождения, - проговорила она, надеясь успокоить совесть законника.
     За конторой послышался шум, и она предположила, что там находятся камеры. Шериф нетерпеливо подождал, но шум усилился, будто за стеной началась драка. "Сам Господь делает мне подарок", - подумала она. Лори молилась о каком-нибудь отвлекающем происшествии.
     - Я вернусь через минуту, мисс, - сказал он и вышел за дверь, ведущую в заднюю часть дома.
     Лори быстро подошла к висящим поясам, извлекла оружие из одной кобуры и прикрыла ее другим поясом. Вернувшись к столу, она села перед ним, живо подняла платье и подсунула револьвер под полоски материи, привязанные к ноге. Едва она расправила юбку, как вернулся законник. Лори уже касалась щек платком.
     - Извините, мисс, - произнес он, садясь и сочувственно поглядывая на нее. - Сейчас у меня на примете никого нет, но я кое-кого расспрошу и скажу Джиму Эвансу в конюшне, чтобы он позволил вам навещать лошадь когда угодно.
     - Вы думаете... я смогу выехать на Клементине, чтобы повидать моего брата, перед тем как... - Слезы снова потекли у нее по щекам.
     - Проклятье, почему бы и нет? Я просто дам вам записку к Джиму и заодно для начальника тюрьмы. - Он торопливо написал записки, бормоча о техасских рейнджерах, каждый из которых возомнил себя Господом Богом.
     Лори заставила себя не переигрывать, когда с благодарностью брала эти записки, но все же одарила шерифа ослепительной улыбкой.
     - Как славно знать, что кому-то важно правосудие, - заметила она, - а не просто награда.
     - Я попробую подыскать вам кого-нибудь в сопровождающие, - сказал шериф, - но я не слишком надеюсь на это.
     - Вы уже и так оказались столь добры и любезны, - запинаясь, прошептала она. - Я не забуду этого.
     Он вспыхнул от удовольствия, готовый идти воевать с рейнджером, которому нечего было делать здесь, в Вайоминге, по крайней мере на взгляд шерифа. Местные жители не поступают с леди столь жестоко и сроду не стали бы отбирать у нее лошадь.
     - Я провожу вас в гостиницу, мисс, - предложил он.
     Меньше всего ей хотелось, чтобы ее видели в его обществе. Она надеялась, что у рейнджера не возникнет ни малейших подозрений о том, что она попытается достать оружие у шерифа.
     - Спасибо... - поблагодарила Лори. - Но я...
     Очередная слеза скатилась по ее щеке, и она очень убедительно притворилась, будто старается успокоиться.
     - Вы были так добры. Пожалуйста, поймите... мне нужно побыть одной... Я так надеялась, что вы сможете помочь Нику.
     - Это не в моих силах, - покачал он головой.
     - Я не хочу, чтобы меня увидели в таком состоянии, - сказала вдруг в порыве вдохновения Лори. - Здесь не найдется... черного хода?
     Он кивнул, и глаза у него были полны сочувствия.
     - У меня наверху комнаты, там есть боковой выход.
     Она снова улыбнулась печальной и благодарной улыбкой, сознавая ее неотразимую силу. Улыбки навещали ее с легкостью, и она давно научилась пользоваться ими эффективно.
     - После этого ужасного рейнджера я уже и не думала, что смогу когда-нибудь восхититься кем-либо из представителей закона. - Она протянула ему руки с отметинами от веревок на кистях:
     - Он даже связал меня, когда я сказала, что у него нет прав сажать в тюрьму Ника.
     Шериф тихо выругался.
     - Прошу простить меня, мисс. Он нуждается в том, чтобы его поучили хорошим манерам.
     - Тогда он просто выместит гнев на моем брате, - покачала головой Лори. - Пожалуйста, не говорите ему ничего.
     - Я намекну ему, что арестанта следует доставить в Техас непременно, - сказал шериф. - Хороший законник просто обязан это сделать.
     Она посмотрела на него широко открытыми глазами:
     - Вы действительно намекнете ему?
     - Да, мисс. Для меня законники такого типа ничуть не лучше нарушителей закона.
     Лори привстала на цыпочки и не