айса. Реддинг на глазах превращался в чародея, околдовавшего сначала Сюзанну, потом его, Веса.
     Вот он прибыл на кладбище, как дурак, готовый разыгрывать из себя Робин Гуда. Вес усмехнулся над самим собой, чувствуя странную веселость, которая была его спутницей в первые дни войны. Тогда война казалась благородным, рыцарским сражением, а не ночным кошмаром, смесью смерти и боли.
     На кладбище Вес спешился. Достал костыли из специального футляра, который придумал для него Райс, и положил их рядом с могилой отца. Потом приладил протез к своему обрубку. Вес встал и направился к лошади. Боже милосердный! Теперь у него две ноги.
     Полковник вставил левую ногу в стремя и осторожно перекинул культю с протезом через спину лошади. Как ни старался, а сапогом, натянутым на протез, он задел круп лошади. Но тем не менее ему удалось сесть и удержаться в седле. Веса обуяла радость. Ударом коленей он послал лошадь вперед и приблизился к тому месту, где ждал его Райс.

***

     В совместной ночной скачке родилось удивительное объединяющее чувство. Вес указывал Райсу дома людей, которые подписывали долговые обязательства. Мужчины по очереди подъезжали к ранчо и возвращали документы спасенным Райсом должникам. Процедура возвращения долговых расписок была такой; сначала, подъехав к ранчо, всадник в черном кричал, что он друг; когда двери отворялись, всадник бросал на крыльцо небольшой свиток и исчезал. Такие же проделки, как в детстве, думал Вес. Только сейчас они сопряжены со смертельным риском, потому что касаются жизни и будущего большого числа людей. Тем не менее полковник чувствовал себя окрыленным. Опасность, которой он подвергал свою жизнь во благо людей, возродила его.
     Прошло несколько часов. Вес смертельно устал. Нога затекла. Протез сдавливал нервные окончания, и только железное усилие воли удерживало Веса Карра в седле. Райс проводил его до кладбища, где Вес отстегнул протез, приторочил костыли к седлу и вновь забрался на спину лошадке.
     На ранчо полковник потрусил один. Оглянувшись невзначай, под могучим, раскидистым дубом он различил фигуру всадника, который как влитой сидел на черном коне.

***

     Райс следил за Весом, пока тот не скрылся из виду. Ему хотелось ехать бок о бок с Весли Карром и чтобы дома их ждала Сюзанна. Но сейчас это было слишком рискованно. Надо было оставить лошадь и одежду на ферме Диасов. До дома Вес и сам как-нибудь доберется.
     За эту ночь он преисполнился уважения к Весу. Полковник, превозмогая боль, не жалуясь, без устали развозил документы. На лице Веса лежала печать мучительных страданий, но он молчал.
     Райса посетили непрошенные мысли. Он на самом деле начал заботиться о других. Он дошел до того, что начал заботиться о безногом упрямце Весе Карре, и это смягчение души ужасало Реддинга. К заботе о Весе добавлялось постоянное, не утихающее желание видеть его сестру. Он тянулся к ней сердцем и другой частью тела, причем так настойчиво, что это выходило за рамки приличий. Хотя, надо признаться, он испытывал наслаждение, даже когда просто смотрел на Сюзанну. А когда они оставались одни, он терял над собой контроль. От одного прикосновения этой волшебной женщины сердце его таяло и из него можно было вить веревки.
     Райс припомнил, какой радостью осветилось лицо Сюзанны, когда она утром поздоровалась с ним. Его никто не встречал так приветливо, так радушно. Эта женщина тратила на него теплоту собственного сердца. Глаза ее сверкали, кожа матово отсвечивала, губы складывались в такую влекущую улыбку, что было непонятно, как он все-таки сдерживался и не набрасывался на нее. Черт возьми! Но сейчас Райс чувствовал себя так, будто кто-то безжалостный всадил ему мощный кулак прямо в солнечное сплетение.
     Еще несколько недель - и прибудут его деньги из Англии. Теперь его цель заключалась в том, чтобы заставить всех соседей поверить в благородного Ночного Ястреба, а потом подстроить так, чтобы романтическим рыцарем оказался Вес Карр. Поэтому-то он и выдвинул принцип "жизнь за жизнь": не подстрелил Кейта, пока тот сам не прицелился в него, не взял у Мартинов денег больше, чем они были должны Макдугалам. Он не хотел переступать так называемый закон, пренебрегать моральными принципами Веса. Но до поры до времени он не собирался открывать Весу, какая роль отводится ему в придуманной Райсом пьесе.
     А затем он, Райс, исчезнет, и его приключение утонет в колодце его памяти.

***

     Ловелл Мартин хлопнул бухгалтерской книгой по столу. Он сурово взглянул на шерифа, который больше не пользовался уважением сограждан.
     - Кто, черт возьми, это сделал?
     Шериф неопределенно хмыкнул. Город снова был наводнен слухами. Прошлой ночью человека, облаченного в черное и называющего себя Ночным Ястребом, видели многие хозяева ранчо, расположенных вдоль реки. Все держали язык за зубами, но там, где раньше шерифа встречали понурыми взглядами и нахмуренными лбами, теперь раздавался беззаботный смех.
     Разные люди по-разному описывали незнакомца. Он был на черной лошади. Нет, на гнедом жеребце. Нет, на кауром коне. Он был высокий... низкий... среднего роста...
     - Это один из тех, кто вернулся с войны, - мрачно предположил Ловелл. - Это началось после окончания войны.
     - Этого не было, пока не вернулся Весли Карр, - уточнил шериф.
     - Это не Карр. У Карра одна нога. Люди бы опознали его.
     - Может быть, это англичанин.
     Ловелл отрицательно покачал головой.
     - Он не умеет даже правильно держать в руках винтовку. Кроме того, мой человек, который служит у Макдугалов, рассказывал, что Сэм упомянул о техасском акценте.
     - Как насчет братьев Эйблов?
     Ловелл пожал плечами.
     - Странное время они выбрали. Зачем им было ждать так долго? Кроме того, взломать мой сейф не так-то просто. Простому деревенскому парню он не по зубам. Я не могу понять, чего добивается этот Ястреб. Зачем он носит маску?
     - Может, братья знают, что у тебя есть шпионы на разных ранчо.
     - Не могут они этого знать.
     - А что думают военные?
     - Несколько долларов сделали свое дело: капитан Осборн на нашей стороне.
     - Почему бы не предложить людям денежную награду за поимку Ястреба? Сейчас многие стеснены в средствах.
     Ловелл расцвел. Он был твердо убежден, что каждый человек в душе вор. Мартин удовлетворенно кивнул.
     - Завтра я поговорю об этом с капитаном.
     После того как шериф ушел, Ловелл уперся взглядом в долговое обязательство Макдугалов. Сегодня он забрал его из своей конторы в городе. Почему-то он хранил расписки Макдугалов и Марка Фэллона отдельно от других. Он и сам не мог объяснить, почему. Нет. Это было не правдой. Он с трудом сглотнул слюну при мысли о девушке, о единственном человеке, который не был с ним высокомерен, который обращался с ним Ловеллом Мартином, как с человеком, а не как с навозной жижей. Мартин мечтал о ней долгие годы, но она не сводила глаз с другого мужчины. И Ловелл ненавидел его за это.
     Ловелл подкрутил усы. Он был хорош собой. За это он должен благодарить Луизу, свою жену. Это она научила его со вкусом одеваться, следить за собственной внешностью. Ловелл был слегка грузен. Все Мартины были такими. Особенно сейчас, когда на обеденном столе можно было найти любое яство. Ловелл был уверен, что время бедности, если не нищеты, которую он знал с детства, навсегда миновало.
     О себе Ловелл Мартин думал, что он превратился в приятной внешности мужчину, который может производить впечатление, влиять на события и на важных людей.
     Другое дело - его братья. Кейт... Ну, Кейт был пустышкой. Раковина без жемчужины. Недалекий человек, но... исполнительный.
     Харди... Этот мог только разрушать. Он вершил свой суд не головой, а кнутом.
     Так или иначе, они его братья, его семья, а семье он был предан и всегда был готов ее защищать.
     А Луиза? Он старался быть мягким с ней. Но ему это удавалось с большим трудом. Жена была на десять лет старше его и выглядела почти старухой. Морщинистая и обрюзглая. Она ко всему придиралась. Луиза помогла ему разбогатеть, стать влиятельным человеком, прибрать к рукам власть, но теперь ему была нужна другая женщина.
     Его потянуло на клубничку.

ГЛАВА 26

     На следующее утро Сюзанна объезжала ранчо вместе с братом. Женщина решила, что если Райс и Вес отказываются брать ее с собой на ночные вылазки, она будет набираться хозяйственного опыта, наблюдая за работой загонщиков. Она надеялась добиться своего именно сейчас, когда Вес, наконец, оценил результаты ее управления ранчо.
     Было совершенно ясно, что Вес совершает объезд хозяйства смертельно усталым. Но Сюзанна не задавала лишних вопросов, а полковник ничего не рассказывал. Брат добрался до дома благополучно, и Сюзанна надеялась, что Райс тоже невредим. Утром она его не видела, но он жив, и это главное.
     Вес заметил, что сестра снова вырядилась в брюки и снова ездила без дамского седла, но от замечаний воздержался. Брат и сестра как бы заключили перемирие, в их отношениях стало больше терпимости друг к другу.
     В полдень Вес ошеломил Сюзанну. Выбрав время, он подъехал к сестре и озабоченно сказал:
     - Я долго думал... Наверное, пора побеспокоиться о восстановлении старого ранчо.
     Сюзанна чуть не подавилась галетой. С трудом проглотив то, что уже лежало во рту, она поинтересовалась:
     - А Эрин?
     Вес замялся.
     - Я не знаю... Не думаю, что она отдает себе отчет...
     - А я думаю, что она прекрасно отдает себе отчет во всем, - отрезала Сюзанна. В раздумье она покусывала нижнюю губку, затем обратилась к щекотливой теме:
     - Если она долгое время мирилась с твоим дурным расположением духа, она, несомненно, примирится с... - женщина лихорадочно искала необидные слова, - со значительно меньшим неудобством... вроде... отсутствующей ноги.
     Вес откинулся назад и поморщился:
     - Неужели я так плох?
     - Ты хуже, чем ты думаешь, - ответила сестра. - Ты слеп, если ты не осознаешь, какое счастье отталкиваешь от себя.
     - Это не только из-за ноги, Сью. Мне нечего предложить Эрин... по крайней мере, пока война с Мартинами не завершится. Но ведь и потом придется начинать с нуля.
     Сюзанна вздохнула.
     - Почти всем придется начинать с нуля.
     Вес замялся, а затем нерешительно спросил:
     - А ты?
     - Что ты имеешь в виду?
     - Реддинга.
     Сюзанна съежилась, как бы защищаясь от грядущей неизвестности.
     - Он уедет.
     - Ты влюблена в него, не так ли?
     Сначала Сюзанна хотела откреститься от этого. Но для чего?
     - Да, - мягко призналась она. - Именно поэтому я так недовольна тобой. Ты можешь наладить прекрасные отношения с Эрин. У вас есть будущее. Моя любовь обречена... Он... одиночка. Искатель приключений. Он не хочет обременять себя привязанностями и не скрывает этого.
     - Не верь этому, сестричка, - обнадежил ее Вес. - Я ведь вижу, как он смотрит на тебя.
     Сюзанна упрямо покачала головой.
     - Он уедет.
     Вес хмыкнул. Он сомневался в правоте Сюзанны. Он никогда не верил, что Реддинг задержится у них надолго. Полковник был уверен, что и сам Реддинг не рассчитывал на это. Что-то удерживало его на Краю Света, и Вес прекрасно знал, что. Отнюдь не чувство ответственности.
     Вес посмотрел на сестру. Как повзрослела она за четыре года! В некотором смысле, признался Вес самому себе, больше, чем он сам. Она стала терпимее и гибче, а он остался прямолинейным, как был. Интересно, что лучше?
     Не говоря более ни слова, Вес развернулся и поскакал туда, где оставил загонщиков. Он не имел права навязывать сестре свои представления о жизни, о браке, о спутнике жизни. У каждого из них своя схватка с жизнью, и в этих сражениях один не мог помочь другому. К сожалению, в главные моменты своей жизни человек одинок.

***

     "Разыскивается". Листовки с такой надписью появились на следующий день. Везде. Их получили хозяева всех прибрежных ранчо. Некто покушался на жизнь Кейта Мартина. Описание личности преступника было, мягко говоря, неполным, однако теперь обитатели ранчо знали, кого они должны поймать: "носит черную одежду, ездит на черной или каурой лошади".
     Подписанные капитаном армии США Хэрри Осборном, листовки обещали тысячу долларов США за поимку преступника, который называл себя Ночным Ястребом.
     Райс улыбнулся, познакомившись с содержанием листовки.
     Брата и сестру он разыскал на пастбище, когда они собирались перегонять табун к ранчо. Ни Вес, ни Сюзанна, видимо, не ценили его так высоко, как капитан Осборн. Женщина встретила элегантность Реддинга потной и чумазой. Интересно, думала Сюзанна, как ему удается выглядеть свежим и неприступным. Они не виделись два дня. У женщины слегка дрожали руки. Ветер играл темными волосами Райса, непослушная прядь выбилась из прически и упала на лоб. Когда он смотрел на Сюзанну, глаза его теплели и загорались желанием. Но он казался расслабленным и беспечным.
     Райс подъехал к Весу, вынул из кармана листовку и показал полковнику. К ним присоединилась Сюзанна. Заглянув через плечо брата, она увидела листовку с грифом "разыскивается". Вес нахмурился.
     - Это означает, что каждый корыстный ранчеро в Техасе может безбоязненно напасть на нас, - мрачно изрек он. Райс казался беззаботным.
     - Никто ничего о нас не знает.
     Сюзанне передались озабоченность и беспокойство брата, она начала нервничать.
     - Но если вы...
     Райс решительно покачал головой, отвергая все домыслы.
     - Никто даже не догадывается, где гнездо Ночного Ястреба и когда он вылетит за очередной добычей.
     Сюзанна восхищалась несгибаемой уверенностью Райса в собственной неуязвимости. Казалось, его ничто не может устрашить. От Эрин она уже знала, что на своем собрании арендаторы решили защищать Ночного Ястреба. Никто не знал точно, кто же именно взял на себя роль защитника, но предполагали, что это кто-то из их компании, поэтому приняли решение стоять за него горой.
     Вес решил поделиться своим беспокойством с сестрой и Райсом. Он не ждал от своих соседей хрустального благородства.
     - Я не уверен, что каждый будет следовать общему решению. Деньги нужны всем.
     - Но мы можем быть уверены, что никому не известно, кто такой Ночной Ястреб.
     Вес повернулся к Реддингу:
     - Когда состоится следующая вылазка?
     - Я не знаю, - сознался Райс. - Это зависит от текущих событий. Может быть, Мартины придумают еще что-нибудь, кроме листовок.
     Реддинг скомкал бумажку и бросил вниз. Потом подъехал к женщине.
     - Сюзанна, - проворковал он, и в голосе звучало сожаление по напрасно прожитым дням, когда он не видел ее. Он пожирал женщину глазами. Прошло два дня, а ему казалось - два года.
     По позвоночнику Сюзанны побежали мурашки, предвестники желания. Каждая клеточка ее тела страдала по возлюбленному. Но на сегодня было довольно и того, что он вернулся. Живым, здоровым. И он был рядом. Сюзанна прекрасно понимала, что ей, взрослой женщине, неприлично стоять как вкопанной и пялить глаза на мужчину, будто она восторженная школьница. Она посмотрела на Веса, потом вновь на Райса.
     - Вы поужинаете с нами?
     Пока Райс раздумывал над ответом, Сюзанна предложила брату:
     - Мы могли бы пригласить Эрин... узнать, что говорят наши соседи об этих листовках.
     Вес ответил недовольным взглядом. Сюзанна осудила себя за навязчивость, но неожиданно ее поддержал Райс.
     - Мне кажется, это превосходная мысль.
     Оба - брат и сестра - с удивлением воззрились на Реддинга. Он впервые проявил интерес к мнению окружающих людей.
     - Обычное любопытство, - цинично пояснил Райс, сразу отметая любые подозрения в том, что за просьбой пригласить Эрин кроется нечто большее, чем макиавеллизм, как способ существования.
     - Не забудьте, мы должны и сами выразить отношение к происходящему, - предупредил он Веса и Сюзанну.
     - Я отправлюсь на ранчо предупредить Ханну, - вызвалась женщина. - А потом заеду за Эрин.
     - Только не одна, - всполошился Вес.
     - С Сюзанной поеду я, - решительно проговорил Райс. - Сегодня я уже достаточно попас лошадей.
     - Всего пять минут, - постарался удержать валлийца Вес.
     Райс усмехнулся.
     - Как я уже сказал, на сегодня достаточно.
     Он обернулся к Сюзанне.
     - Вы готовы?
     Сюзанна покосилась на Веса, припомнив утреннюю беседу. А затем она вспомнила клятву, данную самой себе. Как личность она представляла не меньшую ценность, чем Вес. И она не упустит свой шанс.
     Сюзанна кивнула Реддингу.

***

     Женщина не знала, с чего начать разговор, поэтому пришпорила кобылку и пустила ее галопом, который не способствовал ведению задушевного разговора. Райс следовал за ней. Сюзанна покосилась на своего спутника. У него было лицо сфинкса.
     Когда всадники добрались до ранчо, Райс первый спрыгнул с лошади и помог женщине, легко поймал ее своими сильными руками. Реддинг с явной неохотой опустил ее на землю. Глаза его сияли. У Сюзанны перехватило дыхание.
     Райс с трудом проглотил комок в горле, и женщина поняла, что он далеко не так бесстрастен, как хочет казаться. Она припомнила слова, сказанные Весом утром. Я ведь тоже замечаю, как он смотрит на тебя. Но... Райс и Вес - разные люди... Реддинг не сражался за домашний очаг, за семью, как это делал Вес. Сюзанна не знала ни одного человека, кроме Райса, который был бы доволен своим одиночеством. Реддинг сделал одиночество искусством. Он не желал поступиться даже крошечным кусочком своей одинокой души, своей независимостью.
     Эти мысли ураганом пронеслись в голове Сюзанны. Потом он поставил ее на землю, взял лошадь под уздцы с намерением отвести их в конюшню. Но тут к нему обратилась Сюзанна:
     - Я бы хотела поехать к Эрин на дамском седле.
     Реддинг вопросительно поднял бровь. Женщина начала было что-то лепетать в свое оправдание, но оборвалась на полуслове: он-то никогда ничего не объясняет. И у нее нет надобности вдаваться в объяснения. Сюзанна поспешила к дому, остановившись лишь на мгновение, чтобы распорядиться насчет ужина. Она сообщила Ханне, что за столом будут трое, а может быть даже четверо. У себя в комнате Сюзанна торопливо вымылась, причесалась, перевязала волосы синим бантом и надела голубую амазонку. Женщина взглянула на себя в зеркало и поморщилась: кожа потеряла белизну и выглядела неприлично загорелой. Сюзанна покусала губы, чтобы придать им живой розовый цвет, потом она склонила голову на плечо и задумалась, глядя на собственное изображение: что может быть в ней привлекательного для Райса Реддинга, который мог выбирать из первых красавиц Лондона.
     Немного. Лицо совсем некрасивое: подбородок слишком выступал, волосы слишком вились и с трудом поддавались уходу, глаза, хотя и живые, были настолько непривычного цвета, что почти не поддавались описанию. Она совсем не походила на голубоглазых фарфоровых красавиц блондинок, которым отдавали предпочтение мужчины Европы и Англии, если верить дамским журналам.
     А ее платье... Оно, казалось, пожухло... и давно вышло из моды, если вообще было когда-то модным. Хотя платье давало ей кое-какие преимущества, в отличие от брюк для верховой езды. Сюзанна глубоко и горько вздохнула. Bес увидел то, чего не было. Она была удобна для Райса Реддинга и ничего больше.
     Вынеся себе приговор, Сюзанна надела ботинки для верховой езды и вышла из комнаты, намереваясь противостоять обворожительному Реддингу.
     Райс ждал ее, небрежно привалившись к изгороди. Сюзанна постаралась удержаться от выражения восторга, который она испытывала всегда в присутствии Райса. Каким образом умудрялся он сохранять безразличное равнодушие, в то время как у нее душа была нараспашку. Он скользнул по ней быстрым взглядом. Интересно, подумала Сюзанна, он восхищается или насмехается? Поймав его быстрый взгляд, она неожиданно поняла, что имел в виду ее брат. Взгляд валлийца был не поверхностный, а глубоко личный. Его губы молчали о том, что выдавали глаза. Чувство. Боже мой! Человеческое чувство! Взгляд его был преисполнен искреннего восхищения, желания и еще чего