едва ли делает мне честь.
     Горечь, прозвучавшая в его голосе, была чересчур явной.
     Керби помолчал, а потом добавил:
     - Я знаю, что у тебя есть характер и что ты рисковал жизнью ради абсолютно незнакомого человека, и этого для меня более чем достаточно. И еще я знаю, что ты хочешь заняться разведением скота. Когда приедем в Канзас-Сити, я дам тебе полсотни коров. Можешь оставить их на развод, а можешь продать - как захочешь.
     - Но это будет сверх обычной платы.
     - В обычную плату не входит спасение моей жизни.
     - А я и не требую награды.
     - Ты считаешь, что моя жизнь ничего не стоит?
     Решимость Дрю уже изрядно ослабела. Ему хотелось отправиться вместе с Керби на перегон. Кажется, он еще никогда так сильно ничего не желал. Он наслушался разных ужасов: пыльные бури, ураганы, наводнения, индейцы, беглые преступники... И все же Дрю отчаянно хотелось побольше узнать о стране, где один неверный шаг может стоить жизни. И еще это был шанс доказать не только Керби, но и самому себе, что он чего-то стоит, и не только как удачливый игрок. И все-таки Дрю медлил. Он разочаровал почти всех своих близких - но вот этого человека ему менее всего хотелось разочаровать.
     - А Дэмиен и Терри? Что ты им скажешь?
     Керби поджал губы.
     - Нанимаю работников я, а не племянники.
     Последний бастион сопротивления пал, смятенный непреклонной уверенностью Керби.
     - Я согласен, - сказал наконец Дрю.
     Последние пятнадцать лет он играл в жизнь, как в рулетку, ставя все на кон, все проигрывая и начиная вновь с нуля. Он сознательно старался опозорить титул графа Кинлоха. Таким образом он пытался отомстить человеку, который загубил жизнь его матери, а жизнь самого Дрю превратил в кромешный ад. Но со временем на том месте, где когда-то у него билось живое сердце, образовалась черная пустота, которую не могли заполнить ни месть, ни отчаянная игра, ни распутство.
     Но, может быть, здесь, в новой стране, он найдет, чем заполнить эту пустоту?
     Прочитав по выражению лица своего гостя нечто, видимо, вполне его удовлетворившее, Керби с довольным видом наполнил стаканы.
     - Ну, - сказал он, - за удачный перегон!
     - За удачный перегон, - эхом отозвался Дрю, залпом проглотив золотистую обжигающую жидкость.

2.

     Под хохот глазевших на него погонщиков Дрю осторожно, очень осторожно поднялся с земли. Падение было нестерпимым позором. На его памяти такого никогда с ним не случалось.
     Керби предупреждал, что лошади у ковбоев особенные и при виде коровы, отбившейся от стада, действуют проворно и непредсказуемо, Пегий, на котором скакал Дрю, к сожалению, доказал правоту Керби - он резко дернулся в сторону как раз в тот момент, когда уставший всадник чуть расслабился в седле.
     Дрю мрачно взглянул на пегого, а эта проклятая животина оскалила зубы и радостно заржала. Дрю был совершенно уверен, что конь насмехается над ним, и поморщился при мысли о том, какого свалял дурака.
     - Дядя Керби сказал, будто ты умеешь ездить верхом, - злорадно заметил Дэмиен Кингсли. - Какие еще небылицы ты ему наплел?
     Дрю заставил себя улыбнуться, но улыбка получилась кривая. С той минуты, как неделю назад его включили в число погонщиков "Круга-К", он стал мишенью для нескончаемых насмешек. Шотландский акцент и полное незнание техасских пород скота только укрепили нелестное мнение о нем - слабак!
     - Интересно, что они в своей Шотландии называют лошадьми? - насмешливо спросил другой погонщик.
     - Проку от тебя не будет, - хмыкнул Дэмиен, сидевший на небольшой чалой лошадке так, словно составлял с ней одно целое.
     Дрю ощупал руки и ноги. Ничего не сломано, но болит каждая косточка. Он привык ездить верхом, однако неделя работы по восемнадцать часов в день в седле утомила даже его тренированные мышцы. При мысли, что так будет продолжаться еще три месяца, Дрю совсем пал духом.
     "Узнать все о коровах" - так Керби определил изучение скотоводства. В известном смысле он был прав, однако Дрю уже подмывало бежать отсюда куда глаза глядят. Когда-то пламенное желание стать королем скота теперь еле теплилось в его измученном теле, точно догорающая свечка.
     Нет, будь оно все проклято. Дрю никогда не был слабаком, а тем более - трусом, он выдержит эти три месяца! Торжествующую улыбку на лице Дэмиена он тоже не желал видеть, но еще больше не хотел разочаровать Керби.
     Дрю отер руки о штаны и направился к пегому, но от новой попытки укротить упрямую животину его избавил громкий смех Коротышки, одного из гуртовщиков.
     - Нет, вы только посмотрите! - кричал тот, показывая куда-то за конюшню.
     Из-за угла показалась самая тощая, заезженная кляча, какую шотландец когда-либо видел. На ее костлявой спине, неуверенно держась в седле, покачивался щупленький парнишка в шляпе, столь же старой и неказистой, как и лошадь.
     - Пожалуй, на этой коняге удержался бы и наш Скотти! - заметил один из работников, громко смеясь собственной шутке.
     Дрю охотно вбил бы ему в глотку и этот смех, и прозвище, которое ему дали, - но это могло причинить неприятности Керби. Дрю не знал, долго ли сумеет сдерживаться, ведь он не отличался долготерпением.
     Ковбои во все глаза смотрели на горемычную парочку. Язвительные насмешки погонщиков заранее вызвали у Дрю сочувствие к незнакомцу.
     Всадник остановил лошадь в нескольких шагах от собравшейся толпы. Паренек настороженно оглядел ковбоев, старательно при этом кутаясь в плащ, явно для него широковатый. Лицо мальчика почти закрывала грязная шляпа. Из-под опущенных полей на Дрю в упор глянули синие глаза. Потом юноша опустил взгляд и обратился к другим всадникам.
     - Мне нужен старший, - проговорил он ломающимся голосом.
     - Зачем? - спросил один из погонщиков, подтолкнув локтем товарища. - Хочешь продать своего рысака? Вон тот парень, рядом с пегим, может быть, заинтересуется.
     Снова раздался гогот, и юноша быстро взглянул на Дрю.
     - Ищу работу, - пояснил он, не обращая внимания на смешки. - Слышал, здесь нанимают работников.
     - Лилипутов? - усмехнулся Дэмиен. - Плохо слушал. У нас работников достаточно. И даже более чем достаточно, - добавил он, бросив неприязненный взгляд на Дрю.
     - Я прочел в газете объявление о перегоне скота, - возразил юноша. - Там было сказано, что требуются работники. Я хочу поговорить со старшим.
     Дрю поразила настойчивость юнца, но все места действительно были заняты, несмотря на мизерную оплату - пятьдесят долларов и кормежка. Многим гораздо более опытным погонщикам было отказано. Казалось, все ковбои Запада стремились принять участие в грандиозном перегоне скота Керби Кингсли, который уже называли историческим.
     - Я отведу тебя к старшему, - сказал Дрю. - Иди за мной.
     И, не обращая внимания на явное недовольство Дэмиена, он направился к загону для скота.
     Держа пегого под уздцы, Дрю, прихрамывая, подошел к закутку, где Керби устроил окончательный отбор лошадей: всего семьдесят - по десять на человека, плюс шестнадцать мулов для двух фургонов.
     - Мистер Кингсли!
     Дрю теперь не называл Кингсли по имени в присутствии других, не желая вызывать еще большее к себе раздражение. Он теперь был просто работником в "Круге-К", и не более того.
     Керби обернулся, увидел его, заметил, что приятель хромает, и сотворил на своем лице гримасу, которая, как Дрю уже знал, означала улыбку.
     - Я предупреждал тебя насчет норова здешних лошадей.
     - Предупреждал, - поморщившись, подтвердил Дрю. - Больше я не стану их недооценивать.
     - Хорошо. Насколько я понимаю, ты не сильно пострадал?
     - Если не считать моего самолюбия.
     Керби чуть заметно усмехнулся и перевел взгляд на спутника Дрю.
     - И это называется конь?
     Паренек дерзко вздернул подбородок.
     - Он не виноват, что о нем никогда не заботились. Стойкости и терпения ему не занимать.
     - Как тебя зовут?
     - Гэйб Льюис.
     - И какое у тебя ко мне дело, Гэйб Льюис?
     - Да вот, слышал, что вы нанимаете на работу.
     - Мужчин, - сказал Керби, - не мальчишек. Сколько тебе? Четырнадцать? Пятнадцать?
     - Шестнадцать, и я уже три года живу один.
     - Когда-нибудь работал на перегоне скота?
     Гэйб Льюис заколебался. Дрю, казалось, даже видел, как в его голове лихорадочно крутятся шарики. Юнец хотел солгать и солгал бы, если бы не опасался, что его уличат во лжи.
     - Нет, но я быстро учусь, - ответил он, еще выше задрав подбородок.
     - Нам больше работников не требуется. - Керби повернулся к нему спиной.
     Услышав решительный отказ, паренек покраснел.
     - Мистер Кингсли!
     Кингсли нехотя обернулся.
     Когда юноша вновь заговорил, в его голосе уже не было воинственности, только мольба.
     - Я согласен на любую работу, мистер Кингсли. Может, я не вышел ростом, но я вправду усердный работник.
     Керби покачал головой.
     - Но мне очень нужна работа, - проговорил мальчишка с отчаянием в голосе.
     Дрю заметил, что Керби внимательно разглядывает собеседника. Неужели он и впрямь подумывает нанять паренька?
     - Судя по виду его коня, это похоже на правду, - вмешался Дрю, надеясь расположить Керби к просителю, но Гэйб Льюис обжег его сердитым взглядом. Сбитый с толку, Дрю не понимал, почему его поддержка была встречена так недоброжелательно.
     Наконец Керби заговорил:
     - Наш повар, старина Джед, жаловался вчера на ревматизм. Мы могли бы взять кого-нибудь ему в помощь. Ты согласен работать подавалой?
     - Подавалой? - чуть растерянно переспросил мальчик.
     - Подручным повара. Мыть посуду, молоть кофе. Стряпать умеешь?
     - Конечно, - не задумываясь, ответил парнишка.
     Дрю понял, что тот врет, но Керби, казалось, этого не замечал. С той минуты, как мальчик признался, что он в отчаянном положении, хозяин ранчо явно смягчился. Удивительно, потому что характер у Керби Кингсли не отличался мягкостью.
     Однако было ясно, что Керби - по причинам, совершенно непонятным для Дрю, - уже решил взять Гэйба Льюиса на работу. Паренек едва держался на лошади, он признался, что никогда не работал на перегоне скота, и явно солгал относительно своих кулинарных способностей. Возможно, он приврал и насчет возраста - на лице у него не было ни малейших признаков растительности. А главное, он был явно не так силен, чтобы править упряжкой из четырех мулов, впряженных в фургон.
     Дрю оглядел его одежду: какое-то случайное старье. Многослойные грязные одежки были явно велики и висели на нем, как на вешалке, а главное, совершенно не подходили для жаркой техасской весны. Может быть, парнишка хотел скрыть свою худобу? Или боялся, что кто-нибудь позарится на его жалкое имущество, и он все надел на себя?
     - Нужно согласие повара, - объяснил мальчику Керби. - Если он согласится, плачу двадцать долларов плюс кормежка.
     Юнец кивнул.
     - Но если не справишься, уволю. Льюис снова кивнул.
     - А ты не шибко разговорчивый, - заметил Керби.
     - Не знал, что вам нужны болтуны.
     Ответ был дерзок - так ответил бы и сам Дрю в далекой юности.
     Керби повернулся к шотландцу:
     - Посмотри, чтобы юнца накормили. Я поговорю с поваром.
     - Мне надо о лошади позаботиться, - сказал Льюис. - Задать ей овса, если у вас найдется.
     - Не беспокойся. Твоя лошадь будет есть вместе с нашими. Хотя не похоже, чтобы она долго протянула.
     - Не пойдет, - отрезал Гэйб. Керби остановился.
     - Что ты сказал?
     - Я сам о ней позабочусь, - упрямо повторил парнишка. - Это моя лошадь.
     - Если Джед согласится тебя взять, поедешь в фургоне, и лошадь тебе не понадобится. К тому же все погонщики сдают своих лошадей в общее пользование. Хотя от этой, - Керби покачал головой, - проку не будет. Лучшее, что для нее можно сделать, это пристрелить.
     Глаза юноши расширились от ужаса.
     - Нет. Она будет со мной. Я стану за ней ухаживать.
     - В таком случае можешь искать другую работу.
     Дрю понравилось мужество паренька. Ему отчаянно нужна работа, но он отказался бросить свою жалкую клячу.
     - Может быть, у лошадки еще есть силы, - тихо сказал он.
     Керби засомневался:
     - У этой клячи?
     - С ним плохо обращались и морили голодом, - повторил мальчишка. - Он в этом не виноват.
     - Давно он у тебя? - спросил Керби.
     - Всего неделю, мистер Кингсли. У него сильный характер. Мы проехали с ним всю дорогу от Пикенса.
     Керби перевел взгляд с коняги на Гэйба Льюиса, потом снова посмотрел на лошадь и наконец пожал плечами в знак согласия.
     - Черт с тобой! Но ты за него отвечаешь. Если не потянет наравне с другими - выгоню обоих.
     - Потянет. Он уже окреп. - Льюис помолчал. - А что такое фургон?
     - Черт, да ты совсем зеленый! - Керби был явно раздражен. - Ну, повозка для одеял, запасных седел, инструмента. В перегоне на такое расстояние каждый дюйм фургона должен быть использован для припасов и снаряжения.
     Парень, видимо, очень удивился, но ничего не сказал. Кингсли выругался, хмуро посмотрел на Дрю и зашагал к загону.
     Дрю улыбнулся юноше, но тот лишь хмуро взглянул на него и с явным усилием слез с лошади.
     - Меня зовут Дрю Камерон, - представился Дрю. Юнец недоверчиво взглянул на него.
     - У вас чудной выговор.
     - Я из Шотландии, - объяснил Дрю. - Другие работники прозвали меня Скотти - так в шутку иногда называют шотландцев.
     Паренька, похоже, ответ не удовлетворил, но больше он вопросов не задавал и молча последовал, за Дрю к конюшне.
     Остановившись возле свободного стойла, Дрю смотрел, как Гэйб поставил туда лошадь и начал снимать седло. Дрю насыпал в кормушку овса. Лошадь посмотрела на него кротким, благодарным взглядом, и он понял, почему юноша к ней привязался. Черт возьми, у него тоже был конь, которого он любил... может быть, даже чересчур. Дрю ощутил горький привкус во рту, когда вспомнил...
     - Я сам о нем позабочусь, - резко остановил его юноша.
     - Ты его назвал как-нибудь?
     - Билли, если это вас интересует.
     - Странное имя для лошади.
     - Но это не ваша лошадь.
     - Нет, не моя, - согласился Дрю.
     Гэйб вынул у Билли мундштук и снял уздечку. Потом вернулся к седлу и стащил его со спины Билли. Дрю сразу заметил, что Гэйб неопытен в обращении с упряжью. У него не было ловкости, которая дается практикой.
     Дрю опустил взгляд на руки юноши. Они были в перчатках. Новых перчатках. Внимательно приглядевшись, он понял, что вся его одежда тоже новая, хотя он вроде бы старался это скрыть. Пыль и грязь лишь недавно покрыли ее, грубые холщовые штаны не успели даже обмяться.
     - Вам известно, что пялить глаза невежливо?
     Раздраженный вопрос заставил Дрю оторвать от юнца взгляд.
     - Виноват, - обронил он, но продолжал внимательно рассматривать мальчишку, впрочем, уже не так откровенно. Он заметил еще кое-какие несоответствия. Было что-то странное в его речи. Например, слово "ихний" звучало в его устах как совершенно чужеродное. У Дрю был чуткий слух. Это природное свойство очень помогало при игре в карты. Дрю Камерон слышал малейшие нюансы в голосе противника: страх, отчаяние, попытку блефовать. И все это он уловил в интонации Гэйба Льюиса.
     Нотки отчаяния и хвастовства можно объяснить бедностью и нуждой, но чего он боится? Может быть, что-то скрывает? Возможно, он беглец или даже кое-кто похуже?
     Дрю не забыл ни о нападении из засады, ни о том, что оно может повториться. И он помнил слова одного из наемных убийц: "Этот коротышка". Дрю очень сомневался, чтобы стоящий перед ним худенький паренек мог нанять убийцу, чтобы расправиться с богатым скотоводом... а впрочем, даже комар может заесть медведя.
     Да нет, чепуха! Должно быть, последние месяцы, когда Дрю постоянно страшился, что потеряет едва обретенную сестру, сделали его чрезмерно осторожным и подозрительным. И все же... человек, которого он никогда ни в чем не подозревал - тренер лошадей, - оказался убийцей и похитителем детей. Этот горький опыт напомнил Дрю, что и люди, и вещи часто оказываются совсем не такими, какими кажутся.
     Взявшись рукой за загородку, он спросил:
     - А ты сам-то откуда?
     Льюис продолжал скребницей чистить лошадь.
     - Из разных мест.
     Дрю и сам так нередко отвечал - и теперь кивнул.
     Льюис имел право на частную жизнь, если она не опасна для других.
     - Жилые бараки рядом. Можешь занять любую свободную койку, - посоветовал Дрю, зная, что в бараке есть несколько свободных мест.
     - Когда мы отправляемся?
     Дрю расслышал в голосе мальчишки нетерпение.
     - Через два дня.
     - А кто вы такой?
     Льюис положил щетку и обернулся к нему. На этот раз он смотрел на Дрю в упор. Взгляд не правдоподобно синих глаз был холодным и сердитым.
     Шотландец пожал плечами:
     - Просто погонщик. И чтобы им остаться, я должен вернуться к работе.
     Он повернулся и зашагал прочь, но чувствовал, как синие глаза буравят его спину. Его даже дрожь пробрала от этого враждебного взгляда. Дрю не мог понять, чем мог вызвать такую злость.
     Впрочем, такого черта он беспокоится? Ему нет никакого дела до этого парня.
     Габриэль смотрела, как Дрю Камерон вышел из конюшни. Когда она впервые его увидела, то от неожиданности чуть язык не проглотила. Он был худощав и очень высок. Но главное - всем обликом он напоминал того человека, который убил ее отца и выстрелил в нее. Правда, на шляпе Камерона не было серебристой ленты. К тому же он хромал, а убийца двигался крадучись и бесшумно, как дикая кошка, и исчез в полумраке так же внезапно, как появился. Впрочем, Камерон мог захромать совсем недавно, и шляп у него могло быть несколько.
     По правде говоря, особенно подозрительными Гэйбу показались манеры этого шотландца, то, как произнес он слова "просто погонщик", с этим своим характерным шотландским выговором.
     "Просто погонщик"? Как бы не так! Насколько Габриэль разбиралась в людях, Дрю был человеком гораздо более высокого положения. По своему опыту - правда, довольно ограниченному - она знала, что погонщики большей частью люди необразованные и разбитные. Дрю Камерон явно получил хорошее воспитание. И, несмотря на легкомысленную улыбочку, был внутренне напряжен и собран.
     Кроме того, Керби Кингсли обращался с ним не так, как с другими погонщиками. Что-то в манере их общения - Габриэль не могла точно определить, что именно, - говорило о связи более глубокой, чем обычно существует между хозяином и наемным работником. Но, боже милостивый, до чего же красив этот шотландец. Рыжевато-каштановые волосы блестят на солнце, глаза золотистые, с зеленовато-серыми и коричневыми искорками. Их можно было бы назвать карими, но одно слово не передаст удивительного цвета этих глаз. Как и волосы, глаза блестят, и в них пляшут веселые огоньки - словно Камерона забавляет нечто, известное только ему одному.
     Да, Дрю Камерон мог сейчас играть роль погонщика, но на самом деле его место в обществе гораздо выше.
     А Кингсли? При мысли о Керби Кингсли дрожь пробежала по телу девушки, и Габриэль почти безотчетно потрепала по шее Билли - словно ища в нем тепла и утешения.
     Кингсли оказался совсем не таким, как она представляла. Габриэль думала, что это человек грубый, громогласный, коварный, как змея, но буйного строптивого нрава. Такой образ возникал из письма отца. Сам отец не был необузданным и сумасбродным, во всяком случае в зрелом возрасте. И лишь теперь девушка осознала, что не приняла в расчет бега времени. Двадцать пять прожитых лет сказались на характере отца, но те же двадцать пять лет должны были изменить и Кингсли.
     Он стал богатым и влиятельным человеком. Богатство и власть, вероятно, помогают замаскировать необузданные, буйные страсти, но все равно под личиной респектабельности скрывается жестокое сердце. У него холодные, почти бесстрастные глаза и такой же голос. И в ушах у нее до сих пор звучат его слова, что Билли следует пристрелить. Керби Кингсли сказал это с таким же безразличием, будто распорядился разобрать на топливо обветшавший забор.