то сюда его послали власти. Послали, чтобы поймать других, таких же, как он, преступников.
     Только один из них подошел к нему. Высокий, мускулистый человек с походкой, как у пантеры. Он протянул руку.
     - Сэм Хильдебранд, - представился он. - Слыхал про тебя. Мы этим янки в Миссури здорово задали.
     Кейну было знакомо это имя. Этот человек, по слухам, был одним из людей Фрэнка и Джесса Джеймса. Он пожал руку и кивком ответил на приветствие.
     Его сдержанность не смутила Хильдебранда, опустившегося на стул рядом с ним.
     - Мы сегодня вечером собираемся перекинуться в покер. Не хочешь к нам присоединиться?
     - Почему бы и нет?
     В Хильдебранде было нечто, заставившее Кейна содрогнуться. Кейну пришлось сделаться преступником, чтобы выжить. Хильдебранд был прирожденным бандитом и убийцей. Кейну доводилось слышать рассказы о миссурийских партизанах; насколько он знал, к войне они не имели никакого отношения - они убивали лишь из жажды наживы и крови. Но любая добытая им информация может помочь делу.
     Он закончил трапезу и поднялся из-за стола.
     - Когда вы начнете играть?
     - Через пару часов. В салуне, - ответил Хильдебранд.
     - Я хочу сперва немного оглядеться.
     - Я слышал, ты вчера уже оглядывался. Кое-кто видел, как ты ехал на лошади с мальчишкой. Любопытно. Люди Томпсона примерно в то же время пришли за Джоном Янси. И выпроводили его отсюда, только без братца, вот так-то. А это значит, что Кобба нет в живых.
     Кейну следовало догадаться. Сплетни здесь, наверное, основное занятие. Теперь он знал, почему его пригласили на покер.
     Кейн пожал плечами:
     - Я нашел мальчишку раненым, вот и все.
     - А Джон тем не менее захочет узнать, какое ты в этом принимал участие.
     - Это его проблема. - Кейн направился мимо него к выходу.
     - Считай это дружеским предупреждением. Янси обид не прощают - это всем известно.
     Кейн ничего не ответил. Да, он запутывался все больше и больше. Правда, Джон Янси беспокоил его в последнюю очередь.
     Дойдя до конюшни, он нашел свою лошадь и оседлал ее. Тут к нему подошел кузнец.
     - Куда-нибудь едете? - спросил он.
     - Не сидится на месте. А куда здесь можно прокатиться?
     - Я думал, что после вчерашнего вы некоторое время побудете в городе.
     - Не в моем характере долго сидеть на месте, - ответил Кейн. - Я уже почти два года в бегах. Хочу осмотреться.
     Кузнец протянул ему руку:
     - Нас вчера не представили. Меня зовут Энди, я - кузнец и конюх. Если что-нибудь понадобится, обращайтесь ко мне. Вы вчера здорово помогли мальчишке.
     - Его что - все называют мальчишкой? - Кейна интересовало, какие между обитателями Логовища взаимоотношения.
     Энди удивленно поднял брови:
     - А кто еще его так зовет?
     - Человек по имени Хильдебранд.
     - Тогда он, наверное, спрашивал вас о том, что произошло вчера. Что ж, вполне естественно. Один Янси вот так вот исчезает, а другого просят убраться.
     - Просят убраться?
     Энди вдруг усмехнулся:
     - Ну, выбора ему, видимо, не оставили.
     - И часто такое случается?
     Усмешка исчезла.
     - Нет. Немногие бросают вызов мистеру Томпсону или поднимают руку на его родственников. А те, кто на это осмеливаются, долго не живут.
     - Я так и понял. - Кейн вскочил на лошадь. - Куда бы мне лучше поехать?
     - Куда угодно - только не подъезжайте слишком близко к стенам каньона без сопровождения, - сказал Энди. - Вы вчера видели ручей. Езжайте вдоль него - там есть приятные местечки, и даже найдется где порыбачить - в нескольких милях отсюда.
     Кейн кивнул.
     - А как себя чувствует мальчик?
     - Довольно прилично. Только бесится из-за того, что в него стреляли. И еще больше - от того, что этот койот его использовал. Одно хорошо - в следующий раз он будет поосторожнее.
     - Он здесь, наверное, скучает без сверстников.
     - Здесь лучше, чем в приюте. - Энди нахмурился, словно сболтнул лишнее. - Помните - держитесь подальше от стен каньона.
     Кейн вонзил коню в бока шпоры и пустил его легким галопом.

***

     За исключением короткого визита в магазин, большую часть дня Ники провела с братом, который спал крепким сном, выпив настойку опия. Рана имела неприглядный вид, но, как подозревала Ники, гордость его пострадала гораздо сильнее. Кого бы не задело то, что один негодяй его использовал, а другой - видел слабым и беспомощным? Может, оно и к лучшему: он будет стесняться Дьявола и держаться от него подальше.
     Забавно, но вчера Дьявол никак не оправдал свое прозвище. Он проявил сострадание, а его предложение взять вину на себя совершенно обезоружило ее. Должна же быть на это причина, повторяла она себе. Никто ничего не делает просто так, никто из ее окружения. В книгах, возможно, и существуют рыцари в сияющих доспехах, но не в реальной жизни. Дьяволу что-то нужно от них. Но что же?
     В данную минуту Ники хотела только одного - чтобы он держался подальше от Робина и от нее. Хоть он вел себя и не по-дьявольски, но выглядел он как самый настоящий дьявол, дьявол-соблазнитель. В ее памяти, вызвав на щеках краску, всплыл его образ таким, каким она его увидела, стоящего обнаженным у окна гостиницы. В этот краткий миг, пока она не оторвала от него взгляда, у нее перехватило дыхание. Он был великолепен.
     Не в силах больше сидеть на месте, она вскочила и стала рыться в старых бумагах. Большинство газетных вырезок и плакатов с надписью "Разыскивается" ее дядя держал дома, поэтому она быстро нашла папку, где хранились материалы на Дьявола. Она уже читала их раньше и теперь хотела освежить их в памяти. Там было два плаката - один годичной давности, другой более поздний. Она нашла его описание: шесть футов один дюйм, сто семьдесят фунтов, волосы темные, глаза серые. Разыскивается за убийство и многочисленные грабежи. Раньше он служил в кавалерии, был капитаном армии мятежников-южан, которая после войны была объявлена вне закона.
     В Логовище перебывало немало подобных ему людей, тех, кто не смог после войны вернуться к нормальной жизни. Но кроме схожего прошлого, у него не было с ними ничего общего. И это делало его еще более опасным для нее. Инстинкт подсказывал ей, что он представляет угрозу и для ее дяди, но она не могла догадаться, что это за угроза.
     Позже, когда солнце клонилось к закату, она вышла на крыльцо подышать воздухом и увидела, как он скачет по направлению к дому. Он едва касался поводьев, перекинутых через луку седла, и что-то держал в руках.
     - Мисс Томпсон, - приветствовал он ее.
     Она кивнула в ответ.
     - Я нашел птенца ястреба. Он, должно быть, выпал из гнезда в стене каньона. - Он помедлил. - Я подумал, что вашему брату, может быть, захочется о нем позаботиться.
     Ники просияла от удовольствия. Они с Робином очень любили животных. Когда в прошлом году умер их пес Цезарь, Робин был безутешен. Она протянула руки за птенцом, прижала маленький комок к груди и подняла глаза на О'Брайена:
     - Как вы догадались?
     Румянец залил ее щеки.
     - Дети любят возиться с животными, - отрывисто, почти грубо сказал он, затем сделал несколько шагов назад и продолжил путь к гостинице.
     Ей оставалось лишь проводить его удивленным взглядом. Никому из других гостей не пришло бы в голову подумать о птенце или о чувствах Робина.
     Он преступник, сказала она себе. Осужденный на смерть. И все же в осторожном взгляде его серых глаз не было жестокости. В его присутствии ее не охватывало то леденящее душу чувство, которое она испытывала с другими, будто ее окружают гремучие змеи. Но, может, он просто лучше всех остальных прячет свои змеиные кольца?
     К тому же она достаточно повидала в своей жизни людей, чей веселый смех мог в одно мгновение стать угрожающим. Ее дядя, например. Его магнетизм был первым секретом процветания Логовища, а вторым - его беспощадность. Когда первое не срабатывало, в дело шло второе. Может, и Дьявол такой же?
     - Проклятие, - прошептала она и, бережно прижимая к груди птенца, понесла его в дом к Робину.

***

     Кейн поставил лошадь в конюшню и направился прямиком в салун. Ему нужно было выпить. Он обнаружил, что Нат Томпсон и в самом деле отменно организовал охрану. На всех возможных выходах стояли часовые. Узнать местонахождение Логовища можно было только изнутри. Никто из гостей не знал, где оно расположено. Но он мог поспорить, что племяннице Томпсона это известно.
     Мисс Томпсон. Женщина, чьи глаза мгновенно потеплели, когда несколько минут назад она прижала к груди птенца. Ее губы дрогнули в ласковой улыбке. Он увидел, как ее руки гладят птицу, и почувствовал внезапное, острое желание, чтобы они коснулись его. Касался ли его кто-нибудь с такой любовью и нежностью?
     Когда он был мальчиком, у него недолгое время жил ястребенок. А потом отец свернул ему шею, сказав, что тот перебьет всех кур, когда вырастет. Поэтому, найдя сегодня птенца, он не мог оставить его умирать голодной смертью. Но и взять его к себе тоже не мог - это плохо сочеталось с его образом огрубевшего бандита. И тут он вспомнил о Робине.
     Конечно, глупостью было нести его в дом. Он понял это сразу же, как увидел эту женщину.
     Он попытался стряхнуть замешательство, которое она в нем пробудила. На карту поставлена жизнь Дэйви, и он не может позволить мыслям о всяких мисс Томпсон лезть ему в голову. И все же ему очень хотелось знать, как ее зовут. Он перебирал в уме всевозможные имена, но ни одно не подходило. Некоторые звучали слишком нежно, другие - слишком грубо. Трудно подобрать что-либо для такой притягательной комбинации из силы и хрупкости.
     Он никогда не узнает ее имени, потому что никогда не приблизится к ней. Все в нем протестовало против мысли использовать ее, предать. Но что, если это единственный способ спасти Дэйви?
     Когда он вошел в переполненный салун, все взгляды обратились на него. Некоторые по привычке тянулись к пистолетам, которых у них не было. Пробравшись к стойке, он увидел, что Хильдебранд, сидевший в дальнем углу салуна в обществе нескольких человек, жестом приглашает его присоединиться к ним.
     - Познакомься, - сказал Хильдебранд и назвал имена своих товарищей, некоторые из них Кейн слышал раньше.
     - Как вам нравится наш маленький городок? - спросил один из них.
     - Здесь интересно, - уклончиво ответил Кейн.
     - Надолго вы сюда?
     - На время, чтобы ищейки потеряли мой след.
     К нему бочком подобрался какой-то человек. Его щеку тоже прорезал шрам. Подняв руку к лицу, человек спросил:
     - А свой вы где получили?
     - На войне, - коротко сказал Кейн.
     Человек с разочарованным видом отошел от него. Кейн спросил себя, какой же, интересно, ответ он ожидал услышать. Он продолжил потихоньку потягивать виски, давая всем понять, что не хочет, чтобы к нему приставали с расспросами. Он чувствовал себя как волк среди койотов. У них, вероятно, сходное прошлое, даже какие-то общие интересы, но эта компания ему не нравилась.
     Все люди, вместе с которыми он провел последние несколько лет, в прошлом были из армии южан. На путь преступления их толкнула несправедливость. У одних янки отняли землю, у других - убили всех родных. После войны они вернулись на пепелище; земли, на которых поселились и работали их отцы, были захвачены разбогатевшими во время войны северянами. Они вынуждены были бороться с мексиканцами и индейцами, с засухами и наводнениями во имя осуществления своей маленькой мечты, во имя права жить на своей земле, возделывать ее и разводить скот. И за это право они боролись последние два года, так же как и предыдущие четыре долгих года на войне. Ставка в борьбе была та же, но расклад был для них еще хуже, чем раньше.
     Во всяком случае, он стал преступником по этой причине. А была ли какая-нибудь причина у Ната Томпсона?
     - Давай, Дьявол, - нарушил его размышления Хильдебранд. - Сыграй с нами в покер.
     Кейн кивнул и сел за столик вместе с Хильдебрандом и еще тремя. Паркера, Кайо и Карри, припомнил Кейн, разыскивали за ограбление банка, в ходе которого погибли двое детей. Кейн перетасовал колоду и начал сдавать.
     Играть они закончили спустя часа три. Кейн оказался в большом выигрыше, что не принесло ему симпатий остальных игроков. Карри в особенности совершенно не умел проигрывать и к тому же в покер играл из рук вон плохо. Он несколько раз выругался, а выходя из-за стола, опрокинул ногой стул.
     Хильдебранд пожал плечами. Они с Кейном остались за столиком вдвоем.
     - Ничего, переживет.
     Кейн налил своему собеседнику стакан виски из только что купленной им бутылки.
     - Он всегда так скверно играет?
     - Только когда слишком много выпьет.
     Что случалось нередко, подумал Кейн, судя по нездоровому цвету его лица.
     - А как насчет завтрашнего вечера? - спросил Хильдебранд. - Я хочу отыграться.
     - Ничего не имею против. Что здесь еще делать? - ответил Кейн. - Ты давно здесь?
     Хильдебранд вздохнул:
     - Месяц. Я уже почти совсем на мели. Пытаюсь собрать народ для одного дельца в банке. Ты как?
     - Может быть, - медленно произнес Кейн. - Правда, сейчас это довольно хлопотно. За мной весь Техас гоняется.
     - Я не про Техас.
     Кейн позволил себе выказать интерес, хотя и не сказал ничего, ожидая, пока его собеседник расскажет поподробнее.
     - Канзас, - продолжал Хильдебранд. - Скотоводы сгоняют туда стада, а покупатели держат в тамошних банках кучу денег. Мне бы такой человек, как ты, пригодился.
     - А еще кто?
     В глазах Хильдебранда появилась настороженность.
     - Пока точно не знаю.
     - Я должен знать людей, с которыми иду на дело, - сказал Кейн. - Я не собираюсь без надобности рисковать. Когда ты найдешь других желающих, я решу, - он налил Хильдебранду еще стакан. - А далеко отсюда этот банк?
     - Это смотря куда ты скажешь Томпсону, чтобы тебя доставили. Дней десять-двенадцать быстрой езды от техасской границы.
     Никакого толку. Ну что ж, можно, наверное, и спросить:
     - А ты случайно не знаешь, где мы?
     Хильдебранд покачал головой:
     - Не знаю и знать не хочу. Так спокойнее.
     - У Томпсона неплохо идут дела.
     - Хотел бы я, чтобы у меня они так шли, черт побери. Никакого риска. А деньги текут рекой.
     - Я думаю, мне здесь быстро надоест, - сказал Кейн. - Без риска жить неинтересно.
     - Кстати, об интересном. Я видел, как ты говорил с Ники Томпсон.
     - Ники?
     - С племянницей Томпсона. Классная девчонка, но не нашего поля ягода. Это первое правило Томпсона. Когда я два года назад впервые здесь появился, один человек попытался ее поцеловать. Томпсон выпорол его до полусмерти. И я его с тех пор не видел и не слышал.
     - Я это запомню. - Кейн отхлебнул еще виски. Не следовало этого делать. Ему нужно иметь ясную голову. Но упоминание об этой девушке его взбудоражило. Ники. Подходящее имя.
     Он резко поднялся из-за стола, толкнув бутылки к Хильдебранду.
     - Допивай. Я пойду к Розите.
     Хильдебранд осклабился:
     - Спроси там Кару.
     Наверное, он так и сделает, подумал Кейн. Может, это все, что ему нужно, - снять физическое напряжение. Он направился к находившемуся рядом с салуном борделю, но остановился, увидев свет в окне каменного дома в конце улицы.
     Ники.
     К черту все. Ему нет никакого дела ни до нее, ни до того, что будет потом. Бормоча проклятия, он продолжил путь к Розите.

***

     Значит, он, в конце концов, такой же, как все.
     Ники наблюдала из окна, и в ней бурлила ревность, хотя для этого не было никакой причины. Она не могла претендовать на Дьявола, да и не хотела. И все же было так больно думать, что он сейчас с одной из женщин Розиты.
     У мужчин есть определенные потребности, Ники это знала. Жена Энди, Хуанита, поведала ей кое-какие интимные секреты, и она слышала, что говорили мужчины, когда думали, что она их не слушает.
     Откроет ли она когда-нибудь эти секреты для себя? Разумеется, для этого ей нужно выбраться из Логовища.
     Чувствуя пустоту и одиночество, она зашла к Робину. Тот крепко спал. Рядом с ним на полу на самодельном ложе из тряпок лежал ястребенок. Робин уже успел окрестить его Дьяволом.
     Она забралась в свою постель, чувствуя себя очень несчастной, одинокой и покинутой. Почти так же она чувствовала себя в семь лет, когда умерла ее мать, а затем и отец. Ники понимала, что это глупо. Но все же внутри у нее все сжалось от жалости к себе. Непонятные желания томили ее, но она не знала, что это такое. Не могло же это быть из-за Кейна О'Брайена. Она никогда не полюбит мужчину вроде отца или дяди Томпсона. Она была к ним обоим нежно привязана и очень переживала, когда потеряла отца, а потеря дяди Ната причинит ей не меньше страданий. Но она не хочет жить их жизнью. Ники почувствовала у себя на щеке что-то мокрое и коснулась ее рукой. Слезы. Она не плакала с тех пор, как умер отец.
     Ники сердито вытерла лицо. Нет, она никогда не позволит себе увлечься таким человеком, как Дьявол.
     Кейн метался по комнате, вымещая свою ярость на всем, что попадалось под руку. Он не переставал проклинать Мастерса. Ему даже хотелось вернуться в тюремную камеру. Там не было необходимости выбора. Одно ожидание. Одна пустота.
     Он нашел у Розиты Кару и отвел ее в одну из задних комнат. Он с одобрением наблюдал, как она медленно и соблазнительно раздевается. Но, когда он наклонился, чтобы поцеловать ее, между ними встало другое лицо, нежное, как у феи, с большими карими глазами, большим ртом и серьезным взглядом.
     Он вдруг отстранился, чем вызвал у Кары недоумение.
     - Я что-нибудь не то сделала, сеньор? - спросила она.
     Она была хорошенькая, и ее улыбка говорила, что она довольна своей судьбой. Ее умелые руки расстегнули на нем рубашку и начали ласкать грудь. Он почувствовал, как тело его отвечает, но ум по какой-то причине оставался холоден. Почему-то занятие, всегда доставлявшее ему удовольствие, казалось теперь не правильным. Черт, что может быть в этом не правильного - он просто платит за любовь, вот и все.
     Он старался получить удовольствие. Старался изо всех сил. Ему нравились округлые формы Кары, хотя краешком сознания он сравнивал их со стройной грацией Ники Томпсон. В конце концов акт вышел поспешным и неуклюжим и совершенно его не удовлетворил. Он хотел, чтобы это поскорее закончилось. Дав Каре щедрое вознаграждение, он быстро ушел. И знал, что больше сюда не вернется.
     У него было такое чувство, словно кто-то просверлил в нем дыру, через которую вытекло все лучшее, что в нем было. И как его угораздило в это вляпаться?
     Ему нужно было наконец сделать правильный выбор в жизни. Но дело в том, что он уже не знал, что правильно, а что нет. Ему предстояло выбрать жизнь Дэйви или его смерть. Если бы он раньше знал, как это будет непросто. Все перемешалось, как в калейдоскопе, одна картинка сменялась совсем другой. Ему надо было выбрать одно из двух: либо предать своего лучшего друга, либо погубить эту хрупкую женщину, которая волновала его больше, чем он желал себе в том признаться.

5.

     Ники больше всего любила утро. Обычно она вставала на заре и ехала на прогулку. Почти все обитатели Логовища в это время спали; их стихией была темнота.
     У Ники было свое любимое место, холмик на западной окраине долины, откуда было видно, как восходит солнце и земля расцвечивается яркими красками. Здесь она могла остаться наедине со своими мыслями и все обдумать.
     По дороге в конюшню она не встретила ни души. Молли, как всегда, приветствовала ее ржанием. В это утро Ники решила обойтись без седла и уздечки и, взяв кобылу за повод, вывела ее из города.
     Кобыла, которой дали волю, радостно гарцевала. Темнота ночи уступила место первым лучам все еще скрывавшегося за горами солнца, а зарождавшийся в серой утренней дымке день обещал быть ясным. Легкий ветерок гнал по гладкой ткани ясного неба прозрачное кружево редких облаков.
     Объехав стороной то место, где она застрелила Янси, Ники направилась дальше вверх по ручью, где начинался подъем