виделся словно сквозь туман. Патрик почувствовал на своем лице нежную ладонь Марсали.
     Он накрыл ее руку своей и прижал к щеке.
     - Я найду выход, - пообещал он. - Жди меня, Марсали. Я клянусь тебе: мы будем вместе. А пока, если тебе потребуется помощь...
     Из груди девушки вырвались долго сдерживаемые рыдания. Закусив губу, она кивнула.
     - Если твой отец снова попробует выдать тебя за Синклера, я обязательно приду за тобой и...
     Марсали приложила палец к его губам.
     - Не говори этого. Не обещай того, что не сможешь выполнить.
     Ком в горле помешал Патрику ответить. Он порывисто обнял Марсали, крепко прижал к груди, словно надеясь навсегда запомнить ощущения от ее гибкого, нежного тела, оставить себе хоть что-нибудь, когда она уйдет...
     - Сестра Джинни замужем за Сазерлендом, - грустно сказала Марсали. - Может быть, я смогу послать тебе весточку...
     Его губы заставили ее замолчать. Этот поцелуй, которого он ждал столько лет, был отравлен горечью неизбежной разлуки. Господи, он не знал, что можно испытывать такое сжигающее, непреодолимое желание. Ни одну женщину он не желал так сильно. Марсали была охвачена тем же чувством. В отчаянии она пылко отвечала на его поцелуи. Она принадлежала ему. Она должна принадлежать только ему.
     Ее руки обвились вокруг его шеи, она прижималась к нему всем телом. Желание захлестнуло его. Еще минута, и они будут лежать на мягкой траве, он накроет ее своим телом и проникнет в нее, наполняя ее своим семенем.
     Но мысль о последствиях для всех, и прежде всего для самой Марсали, остановила Патрика. Усилием воли он оторвался от ее губ, пока еще мог это сделать.
     Тяжело дыша, он смотрел на Марсали, нежную, желанную, с глазами, полными страсти, смотрел, стараясь навсегда запечатлеть в своем сердце этот миг.
     - Ты будешь моей, - сказал Патрик, и его убежденность удивила даже его самого. - Я найду выход.
     Они оба дрожали от возбуждения; Марсали неуверенно улыбнулась:
     - Я не знала... Я не думала, что это может быть так... так...
     Патрик улыбнулся в ответ:
     - Я тоже не знал, любимая.
     - Я буду ждать тебя, - прошептала она, прижимаясь к его плечу.
     Патрик погладил ее по щеке.
     - Ты уверена, что с тобой не произойдет ничего плохого?
     Марсали молча кивнула.
     Он не хотел отпускать ее. Он не мог отпустить ее на эту проклятую свадьбу. Черт побери, ведь это должна была быть их свадьба! Его и Марсали! Будь прокляты непомерная гордость и амбиции их отцов!
     Патрик заставил себя отойти на шаг назад и постарался говорить спокойно:
     - Я пошлю Руфуса и Хирама проводить твою сестру. Чем скорее они отправятся, тем лучше. Люди твоего отца, наверное, уже прочесывают окрестности.
     Марсали неуверенно кивнула.
     - Но она действительно будет там в безопасности?
     - Клянусь тебе, - ответил Патрик. - Руфус и Хирам достойны доверия. И я прикажу им остановиться на ферме, которая находится на границе наших земель. Вдова, которая живет там, будет сопровождать Сесили до места.
     Он поколебался.
     - Хорошо бы вы поменялись одеждой.
     Марсали посмотрела на свой мужской наряд и улыбаясь сказала:
     - Мне нравится так.
     - Мне тоже. Тебе к лицу этот костюм, - сказал Патрик, любуясь ее стройной фигурой. - Но твоей сестре эта одежда нужнее.
     Марсали согласно кивнула.
     - Захочет ли Сесили уехать?
     - Думаю, да. Она не больше моего хочет выйти замуж за Синклера.
     Патрик наклонился, поцеловал Марсали в щеку и торопливо отодвинулся от нее, чтобы желание не одержало верх над здравым смыслом.
     - Пойдем поговорим с твоей сестрой.
     В глазах девушки появилась грусть. Было видно, что ей так же мучительно расставаться с ним.
     - Спасибо тебе, - нежно сказала Марсали. - Спасибо, что ты спас меня от Эдварда.
     - Если он дотронется до тебя хотя бы пальцем, я убью его, - серьезно пообещал Патрик.
     И он сдержал бы свое слово, хотя это и было бы нарушением клятвы - никогда не поднимать меч на шотландца. Но Синклер недостоин называться шотландцем. Патрику оставалось только надеяться, что бог разделяет его убеждения на этот счет.
     Марсали попрощалась с ним взглядом и направилась к остальным. Патрик отстал, боясь не совладать со своими чувствами. Крепко сжав кулаки, он с отчаянием наблюдал, как Марсали исчезла в зарослях кустарника. Ему оставалось только проклинать судьбу, которая привела его к женщине, о которой он мечтал всю жизнь, для того, чтобы узнать, что она не сможет принадлежать ему. Что ж, бог свидетель, он найдет выход: они станут мужем и женой без кровопролития, или он погибнет, добиваясь этого.

***

     Марсали в отчаянии пыталась собрать всю свою храбрость. Сжав руки, она молилась, чтобы отец не заметил, как они дрожат.
     Она никогда не видела его в таком гневе. Он был добрым отцом. Ни разу он не ударил ее. Но сейчас Марсали видела, с каким трудом он сдерживается, чтобы не поднять на нее руку. Его лицо было красным от ярости, а руки сами собой сжимались в кулаки.
     Когда она заговорила, ее голос не был таким спокойным, как ей хотелось бы.
     - Я не выйду за него замуж. Ты не сможешь меня заставить. Скорее я покончу с собой.
     Отец побледнел, глядя на нее. Затем принялся быстро ходить по комнате.
     - Как ты смеешь мне возражать? Ты хочешь опозорить меня?
     Марсали незаметно бросила взгляд на Гэвина, который стоял позади отца, ожидая его приказов. Он всегда относился к ней с грубоватой лаской и брал ее сторону в домашних спорах. Однако на этот раз брат молчал, его темные глаза были мрачны, а лоб прорезала морщинка.
     Марсали взглядом просила его о помощи, молила вмешаться и защитить ее.
     - Нам здорово повезет, если Синклер не объявит нам войну, - озабоченно сказал Гэвин. - Оскорбление, нанесенное ему, слишком велико.
     Марсали нечего было возразить на это. Возвратившись в Эберни, уже после того, как венчание должно было состояться, она застала все именно так, как и ожидала. В замке царила паника. Слуги искали ее повсюду, а всадники были уже разосланы по всей округе.
     Возвращение Марсали вначале принесло облегчение, но, когда она сказала, что отослала из замка сестру, радость сменилась недоумением. А после отказа стать женой Эдварда Синклера недоумение превратилось в гнев.
     Она никогда не забудет выражения, которое появилось на лице Эдварда Синклера. Злоба исказила его красивые, правильные черты, и он посмотрел на Марсали с такой ненавистью, словно хотел убить ее. При этом он не сказал ни слова, в то время как отец пытался уговорить ее. Но никто не мог заставить ее произнести "да", и викарий отказался венчать невесту, которая не дает согласия на брак.
     Наконец арендаторы разъехались по домам. Некоторые гости, испугавшись, что конфликт будет решаться с помощью оружия, поспешно исчезли. Другие, напротив, остались из любопытства, а знаменитое гостеприимство Эберни не позволило отправить их прочь. Марсали подозревала, что многие и теперь еще надеялись, что им перепадет выпивка и угощение, приготовленные для свадебного пира.
     Среди этого хаоса Эдвард Синклер отбыл вместе со своими людьми, заявив ее отцу, что либо тот исправит ошибку, либо получит нового врага.
     Отец сделал все, чтобы добиться ее согласия на брак. Он грозил ей всеми возможными карами, включая тюрьму, расположенную под замком, но все это было лучше, чем брак с Эдвардом Синклером.
     - Ну и что ты решила? - спросил он, исчерпав все свои угрозы.
     - Я сказала тебе, что не выйду за него замуж, - ответила Марсали как могла более твердо. - Три года назад ты и сам бы ни за что не согласился на этот брак.
     - Он не был мне так нужен три года назад! - закричал Дональд Ганн. - У тебя есть обязательства передо мной и перед твоим кланом!
     - Никто, кроме тебя, не хочет войны с Сазерлендами, - бесстрашно заявила Марсали. - Четверть наших людей с ними в родстве.
     - Они убили твою тетку! - снова завопил Дональд. - Твою собственную кровь! Они осрамили наше имя, а теперь ты, моя дочь, опозорила нас еще больше.
     Марсали опустила голову. Отец обожал сестру, единственную оставшуюся в живых из всех его сестер и братьев. Он был счастлив, когда Маргарет выходила замуж за отца Патрика, это скрепляло узы двух кланов, союз между которыми насчитывал уже несколько столетий. Но Маргарет исчезла, оставив после себя ненависть и позор.
     - Марсали, - голос Гэвина звучал спокойно и рассудительно, - где Сесили?
     - В безопасности, - упрямо сказала она.
     - Как ты можешь быть в этом уверена?
     Марсали сжала губы. Она понимала, что их мучит беспокойство за судьбу Сесили.
     - Марсали?
     Она могла перенести гнев Гэвина, но ей трудно было молчать, видя его тревогу.
     - Сесили еще ребенок, - сказала она в отчаянии. - Я не могу позволить, чтобы вы выдали ее замуж за кого-нибудь вроде Эдварда Синклера. Не понимаю, как вы могли даже подумать...
     - Эдвард - лэрд. У него много земель, - напомнил ей отец.
     - Ты хочешь сказать, много наемных солдат, - с горечью парировала Марсали. - У него уже было две жены, которые умерли молодыми.
     - Одна из них умерла родами, - напомнил отец.
     - Ну а другая? Ты же знаешь, что говорят.
     - Сазерленд лжет! Он так же лгал и о Маргарет.
     - У тебя нет оснований обвинять маркиза Бринэйра во лжи.
     Кровь снова бросилась ему в лицо.
     - Не смей никогда при мне произносить это имя!
     Гэвин вмешался в разговор:
     - Вы не могли уйти далеко от замка. Мы найдем Сесили. Люди прочесывают всю округу.
     Марсали молчала. Сесили должна быть уже далеко отсюда. Сначала она боялась, что младшая сестра не согласится с их планом отправиться на юг вместе с Хирамом и Руфусом. Но, к ее удивлению, Сесили почти с восторгом натянула на себя мужское платье. Очарованная друзьями Патрика, несмотря на не совсем приятное начало знакомства, Сесили без всяких колебаний согласилась поехать с ними неизвестно куда. Оказалось, что маленькая тихая сестренка мечтала о приключениях и с восторгом воспользовалась возможностью попутешествовать.
     Подойдя ближе к Марсали, отец произнес свой приговор:
     - Ты останешься в своей комнате на хлебе и воде до тех пор, пока не согласишься выйти за Синклера и не скажешь, где твоя сестра. Гэвин, проводи ее.
     Гэвин нахмурился еще сильнее, но не сделал попытки возразить отцу. Он посмотрел на сестру, и Марсали заметила, как в его глазах промелькнуло сочувствие. Но она увидела и непоколебимую решимость.
     Поднявшись со стула, Марсали направилась к выходу. Дальнейшие споры были бесполезны. И все-таки она чувствовала, что победила. Она избежала брака с Эдвардом Синклером.
     Марсали поклонилась отцу и вышла из комнаты. Гэвин ждал ее у двери, и они отправились на второй этаж, в ее комнату.
     Теперь, когда худшее было позади, Марсали хотелось остаться одной и думать о Патрике. Вспоминать их поцелуи, любовь и нежность, светившиеся в его глазах, каждое его слово. Как ей хотелось верить, что он найдет выход и они будут вместе. Он не так уж изменился, решила Марсали. Это все тот же мальчик, который спас ее любимца. И тот же юноша, который подарил ей звезду с неба. Но сможет ли он совершить невозможное?
     Марсали остановилась у своей двери и, поколебавшись, повернулась к Гэвину.
     - Сесили в безопасности, - негромко сказала она.
     - А что скажешь о Патрике? - спокойно спросил Гэвин.

4.

     Марсали молча смотрела на Гэвина, сердце испуганно стучало в груди девушки.
     Конечно, он слышал о возвращении Патрика. Здесь, в Верхней Шотландии, новости распространялись быстро.
     - Марсали? - Взгляд Гэвина был суров.
     - Не понимаю, что ты имеешь в виду, - тихо ответила девушка.
     - Думаю, что понимаешь. Ты видела его?
     Марсали колебалась. Впервые она чувствовала себя такой одинокой. В ее семье принято было делиться друг с другом и бедами, и радостями, и неудивительно, ведь им пришлось пережить слишком много потерь. Трое братьев и сестер Марсали умерли в младенчестве, а ее мать заболела горячкой после рождения мертвого ребенка. Мачеха Марсали тоже умерла вскоре после того, как родилась Сесили, и девочка всей душой привязалась к крошечной, беспомощной сестренке.
     Ее отец и тетя Маргарет также очень любили друг друга, и, когда Маргарет исчезла, отец чуть с ума не сошел от горя. Но Марсали не верила в то, что их бывший друг и союзник граф Сазерленд мог убить свою жену, и была категорически против кровной мести Сазерлендам. Даже если это означало ссору с братом, которого она искренне любила и уважала.
     Поэтому она молча выдерживала испытующий взгляд Гэвина, и его вопрос повис в воздухе.
     - Итак, Патрик вернулся, - наконец сказал он. Марсали молча повернулась и направилась в свою комнату, но брат остановил ее, положив ей руку на плечо.
     - Из этого ничего не выйдет, Марсали, - сочувственно и строго сказал он. - Отец никогда не допустит брака между нашими семьями.
     Он, как и Джинни, знал ее отношение к Патрику. Все эти годы она приставала к Гэвину с вопросами о мужчине, который должен был стать ее мужем, а он, в свою очередь, постоянно дразнил Марсали за ее интерес к Патрику.
     - Он был твоим другом, - сказала Марсали с осуждением. - Ты называл его братом.
     - Да, - согласился Гэвин. - Но я не могу пойти против воли отца. Родственники Патрика пролили кровь нашего клана.
     - Ты не можешь утверждать это.
     - Я знаю, что тетя Маргарет никогда бы не уехала, не сказав нам ни слова.
     - А я знаю, что отец Патрика не мог солгать, - возразила Марсали. - Пусть маркиза Бринэйра нельзя назвать добрым человеком, но никто никогда не мог назвать его лжецом.
     Тяжело вздохнув, Гэвин требовательно спросил:
     - Где Патрик? И где наша сестра?
     - Я не знаю, - ответила девушка.
     Это было правдой. Хотя и не совсем. Она знала, что там, где сейчас находилась Сесили, сестра была в большей безопасности, чем здесь, в родном клане, готовящемся начать войну с бывшими друзьями, хуже того, замужем за Эдвардом Синклером.
     - Я найду ее, - сказал Гэвин. - И да помилует господь того, кто ее обидит.
     Марсали положила руку на его плечо.
     - Она в безопасности, - повторила она. - Клянусь тебе.
     Гэвин нахмурился.
     - Отец убежден, что это сделали Сазерленды, - сказал он. - Он хочет, чтобы я напал на их южные границы. И чтобы я захватил в заложники брата Патрика или его самого, если он действительно вернулся, чтобы обменять на Сесили.
     Марсали побледнела от ужаса.
     - Патрик здесь совершенно ни при чем. Я сама все это придумала, чтобы отец не заставил меня выйти за Эдварда с помощью угроз, что иначе выдаст за него Сесили. Послушай меня, Гэвин, - ее голос задрожал, - Синклеру нельзя доверять.
     Гэвин не смотрел на нее.
     - Это был бы прекрасный союз.
     - Вот ты и отдавай свою жизнь для заключения сомнительных союзов, - сказала Марсали. Ее глаза наполнились слезами. - А я не собираюсь.
     - Придется, если прикажет отец.
     - Он не может приказывать моему сердцу.
     Гэвин вздохнул снова.
     - Марсали! Ты в последний раз видела Патрика, когда была еще ребенком. Ты не знаешь, каким он теперь стал.
     Девушка выпрямилась, но и в полный рост она все же была ниже брата на голову.
     - Мне было четырнадцать.
     Уловив странный блеск в его глазах, Марсали поняла, что брат пытался поймать ее на слове. Он надеялся, что она проговорится, что недавно виделась с Патриком.
     - Ты изменился, Гэвин, - грустно заметила она.
     - Как и ты, сестренка. Ты всегда была такой...
     - Послушной?
     Ему стало неловко.
     - Нет, я не это имел в виду. Ты всегда старалась...
     - Сделать всем приятное?
     - Да, - согласился Гэвин и печально улыбнулся. Марсали посмотрела в его синие глаза, так похожие на ее собственные.
     - Ты ведь всегда знал, как я отношусь к Патрику, - упрекнула она. - И сам поощрял меня, рассказывая истории о его доблести и мужестве, о его победах на поле брани. Я не так непостоянна, как ты, в дружбе и преданности.
     Это обвинение явно задело Гэвина, он снова нахмурился.
     - Мы должны быть преданы отцу и выполнять его волю.
     - Когда он прав.
     - Нет! Он в любом случае наш отец. - Гэвин в сердцах ударил кулаком в стену. - И он прав! Маргарет должна быть отомщена!
     - Никто не знает, что произошло на самом деле, - напомнила Марсали. - Я считаю, что тебя и отца больше огорчает обвинение в бесчестии, чем потеря Маргарет.
     Не успели эти жестокие слова слететь с ее губ, как Марсали уже пожалела о них. Она не хотела причинять боль брату. Она просто хотела, чтобы он ее понял.
     - Я не собираюсь ничего тебе доказывать, - сухо сказал он. - Я любил Маргарет, и я знаю, что она не уехала бы, не попрощавшись или не оставив нам весточки. Она мертва, и Сазерленды за это ответят.
     Его голос сорвался.
     - Во имя господа! Разве ты не знаешь, как я любил Патрика? Как я хотел, чтобы ты вышла за него замуж и мы с ним стали настоящими братьями? Но долг и честь должны значить больше, чем личные привязанности. И тебе не мешало бы вспомнить об этом.
     - Наши понятия о чести отличаются, - сказала Марсали дрожащим голосом.
     Ей было трудно, но три жизни - ее, Сесили и Патрика, - зависели сейчас от ее выдержки. Она ничего не скажет. Ничего.
     И все-таки горечь в глазах Гэвина ранила ее сердце. Девушка повернулась и ушла в свою комнату. На этот раз Гэвин не остановил ее.

***

     Грегор Сазерленд, маркиз Бринэйр, строго смотрел на сына.
     - Где, черт побери, ты был?
     Патрик выдержал тяжелый взгляд отца.
     - Ездил по окрестностям. Прошло много лет с тех пор, как я в последний раз видел эти холмы.
     - Мы приготовили тебе достойную встречу, а ты отсутствовал на торжественном обеде.
     Он сердито сдвинул брови, когда-то черные как смоль, а теперь совсем седые.
     - Я хотел представить своим друзьям моего наследника, моего сына, прославленного в боях. Они много слышали о твоих подвигах.
     Отец говорил о нем с такой гордостью! Когда-то Патрик мечтал об этом, но сейчас это уже ничего для него не значило.
     - Я был там, где хотел быть, и делал то, что хотел.
     - И чего же ты хотел?
     Удивленный, Патрик внимательнее всмотрелся в лицо отца. Маркиз Бринэйр никогда раньше не интересовался желаниями сына.
     Когда Патрик уезжал на войну, Грегор Сазерленд был представительным мужчиной, но теперь сильно изменился, постарел. Его когда-то крепкое тело ссохлось, лицо покрылось морщинами, а правая щека чуть подергивалась. Где же тот властный, сильный, непримиримый человек, каким был его отец, спрашивал себя Патрик.
     Этого человека больше не было. Так же как не было дома, который он так хорошо знал.
     В огромном холле замка Бринэйр царил беспорядок. Грязные циновки из тростника только наполовину закрывали еще более грязный пол, стол был не убран после завтрака, а когда-то прекрасные настенные гобелены покрылись пылью и грязью. Только огонь еще поддерживался в очаге, но он так дымил, что Патрик невольно задавал себе вопрос: когда же в последний раз чистили дымоход?
     Как он хотел бы вернуться снова домой, в тот замок Бринэйр, который он оставил двенадцать лет назад. Он хотел бы снова увидеть здесь чистый пол, на котором циновки менялись каждый день. Услышать шаги фермеров, их грубоватые шутки и смех, когда они собирались у дверей большого холла. Снова увидеть милую улыбку Маргарет, которая освещала все вокруг мягким теплом.
     Но Маргарет тоже больше нет.
     Патрику рассказали, что его отец выгнал всех старых слуг, обвинив их в пособничестве Маргарет. Было нанято несколько новых, необученных. Его сестре, Элизабет, пришлось взять на себя нелегкое бремя хозяйственных забот, не имея ни опыта, ни поддержки отца.
     Милая, тихая Элизабет напоминала Патрику серую мышку. Сестре было три года, когда он оставил отчий дом. Вернувшись, он увидел болезненно застенчивую девушку, запуганную отцом. Его брат Алекс, которому недавно исполнилось сем