ересная женщина.
     Элизабет боялась спросить - почему. Ей самой очень нравилась Элиза Кроуфорд, но Элизабет знала также и острый язычок этой женщины. Уж она-то не станет скрывать свое отношение к кому-либо из семейства Гамильтон!
     - Она не лучшего мнения о вашем Джейми.
     Элизабет напряженно застыла, однако постаралась ничем не выдать своего отношения к словам Бена. Она медленно спешилась и повела Шэдоу к дверям конюшни.
     Бен тоже соскочил с седла и придержал перед Элизабет створки. Хью часто называл Бена неотесанным мужланом, но на самом деле его манеры были безупречны - если не считать, конечно, грубоватой манеры раз говаривать.
     Тимоти, один из мальчишек-конюхов, работавший на конюшнях вместе с Джорди, подбежал к ней.
     - Давайте, я возьму вашего коня, миледи, и позабочусь о нем. И о вашем тоже, сэр.
     Бен покачал головой.
     - Не нужно, я сам. Мы с Бейли еще только привыкаем друг к другу.
     Элизабет передала Шэдоу в руки подошедшего Джорди и замешкалась, не желая вот так, сразу, уходить с конюшни.
     - Я помогу вам обтереть его, - словно со стороны услышала она свои слова, обращенные к Бену.
     - Буду рад, - улыбнулся он. - Тем более что Сара Энн, наверное, давно уже проснулась.
     Элизабет посмотрела, как ловко, привычно Бен расседлывает своего Бейли, как дает ему немного остыть, прежде чем становиться в стойло. Из жокейской она принесла две щетки, дала одну из них Бену, сама вооружилась второй. Затем молча, сосредоточенно принялась тереть коня, стараясь не останавливать свой взгляд на сильных руках Бена, скользивших по шерсти совсем близко от ее рук.
     За работой он начал насвистывать мелодию - красивую, но очень грустную.
     - Что это за песня? - спросила Элизабет, дождавшись, пока Бен досвистит до конца.
     - Лорена, - ответил он. - Мы пели ее во время войны, и она стала для нас чем-то вроде гимна.
     Он негромко запел. Голос у него был не сильный, но красивого тембра. Элизабет поразилась чистой, наивной чувственностью этих простых, бесхитростных слов.
     Уходят годы прочь, Лорена,
     Засыпал первый снег кусты,
     И звезды в эту ночь, Лорена,
     Блестят как снежные цветы...
     - Изумительно, - сказала она.
     - Я тоже очень люблю эту песню, - откликнулся Бен. - Вы даже не представляете, сколько раз я слышал ее. Кто-то сказал, что война на девяносто девять процентов состоит из ожидания и лишь на один процент из настоящей схватки. Песня облегчает ожидание боя. Правда, жестокости схватки и она не в состоянии облегчить.
     Элизабет не могла себе представить, что такой человек, как Бен, может бояться чего-либо. Или кого-либо.
     - Вы любили когда-нибудь? - спросила она. Своей песней он разжег ее любопытство.
     - Однажды, - сказал Бен. - Однажды я думал, что люблю. И думал, что она тоже любит.
     Он сказал это грустно, но не зло, и Элизабет рискнула спросить:
     - И что же случилось?
     - Она не захотела выйти замуж за калеку, - просто пояснил он.
     Элизабет широко раскрыла глаза.
     - Она оказалась просто дурой.
     Его руки вновь принялись чистить шею коня.
     - Не знаю, - задумчиво произнес он. - Доктора сказали, что я могу потерять ногу. Я не мог осуждать ее.
     А Элизабет могла. Теперь ей стало понятно, почему он с таким недоверием относится к женщинам. Хорошенькое, должно быть, у него мнение о них!
     - А что стало с нею?
     - Вышла замуж за банкира.
     - А вы вернулись на войну?
     - Служил при штабе. С раненой ногой уже не повоюешь.
     - Но вы могли бы уйти в отставку, уехать домой.
     - Мог, - согласился он, - но у меня оставалось еще дело на войне.
     - Какое?
     - Я должен был разыскать кое-кого, - он закончил работу и накинул на Бейли теплую попону. - Пора пойти взглянуть, как там Сара Энн, - сказал он.
     Время вопросов и ответов закончилось. Больше он ничего сегодня не скажет. Возможно, он уже жалеет и о том, что успел рассказать.
     - Вы тоже идете в дом? - спросил Бен у Элизабет.
     Она покачала головой.
     - Мне нужно сначала поговорить с Каллумом.
     - Значит, увидимся за обедом.
     Но ей вовсе не хотелось встречаться с ним за столом.
     Не хотелось снова окунуться в напряженную атмосферу, царившую в доме.
     - Не знаю, - неуверенно сказала она.
     - Сара Энн будет скучать без вас. "А вы не будете скучать без меня?" - захотелось спросить Элизабет. Но она не спросила. Не смогла.
     - Передайте ей привет, - сказала она. - Сара Энн украсила нашу сегодняшнюю прогулку. Поблагодарите ее от меня.
     Бен ничего не сказал и молча покинул конюшню, оставив Элизабет еще более одинокой и смущенной, чем когда-либо.
     А Бен по дороге молча проклинал себя. Вот идиот! Ну зачем, спрашивается, он рассказал Элизабет о Клэр? Зачем стал петь эту дурацкую песенку? И как только она взбрела ему на ум?
     Что же получается? Он изо всех сил стремится к тому, чтобы сохранить дистанцию между собой и Элизабет, а сам пробивает в этой стене брешь! И как получилось, что за несколько коротких минут, пока они ухаживали за Бейли, он почувствовал такую близость, такую тягу к этой женщине?
     Чувство к Элизабет доставляло Бену боль, но, как это ни удивительно, он не хотел бежать от него, напротив. Едва расставшись с этой женщиной, он уже начинал тосковать в ожидании новой встречи. Словно пелена спала с его глаз, и Бен понял, что именно этого чувства так не хватало ему в жизни.
     Эта привязанность к Элизабет пугала Бена. Он не в силах был сопротивляться этому чувству, оно манило, затягивало его в свою сеть, он хотел упиваться им, купаться в нем.
     Но...
     Но если он еще больше сблизится с Элизабет - может ли он быть уверен в том, что она не обманет его доверия? Не получится ли так, что она просто воспользуется Беном для того, чтобы добиться своего?
     А нового предательства его сердце не выдержит.
     Бен вспомнил, как это было в последний раз. Тогда он на долгие месяцы выпал из жизни, с головой утонув в бутылке.
     Но опять перед Беном вставали нежные, прекрасные глаза Элизабет, и он вновь и вновь удивлялся тому, как долго отказывал своему сердцу в том, к чему оно так пылко стремилось.

14.

     Бен мрачно осматривал хранящиеся в гардеробе наряды для официальных приемов, сохранившиеся от последних маркизов Калхолма.
     До объявленного Барбарой сэлдиша оставалось четыре дня, а у него до сих пор не было подходящего костюма. Да не было, по правде сказать, и желания обзаводиться одеждой, которую он наденет всего лишь один-два раза. Вот тогда Элизабет и настояла на том, чтобы Бен взглянул на гардероб, оставшийся от последних хозяев Калхолма.
     Полотняные рубашки, строгие сюртуки, белые пояса, килты - мужские шотландские юбки - клетчатые, повторяющие цветовую гамму родового герба Гамильтонов. И - ни малейшего намека на нормальные брюки.
     Бен вынул из гардероба килт и внимательно рассмотрел эту чертову юбку. Сзади, за его спиной, в молчаливом ожидании застыл дворецкий. Губы старика были осуждающе поджаты. Бен знал, что Дункану не по сердцу многие привычки американского гостя. И больше всего дворецкому не нравилось то, что тот отказался от персонального слуги.
     - И как вы только можете это носить? - спросил Бен.
     На самом деле, ему не интересно было знать, как это носят. А что такое килт, он знал и без дворецкого. Традиционная, можно сказать, обожествляемая национальная одежда, предмет гордости любого шотландца. Запрещенный после войны сорок пятого года англичанами, но возвращенный к жизни под влиянием романтических книг Вальтера Скотта в начале девятнадцатого века килт стал неотъемлемой частью шотландской культуры.
     О господи, что же ему делать? Остаться в своем, привычном американском наряде? Но тогда он будет выглядеть еще больше чужаком, пришельцем. А допустить этого нельзя - прежде всего из-за Сары Энн.
     Бен покосился на килт с опаской, словно на гремучую змею.
     - Лорд Джейми был пониже вас ростом, - заметил Дункан. - Но, пожалуй, ближе к вам по размерам, чем остальные.
     Он подошел ближе и вынул новую шерстяную змею - из красно-голубой шотландки - и почтительно развернул ее на всю длину.
     - Чтобы примерить это, вам следует раздеться, сэр.
     Бен не был застенчивым мужчиной. Этому научила его война, да и те годы, что он провел вместе со своими товарищами-полицейскими. Но сейчас, когда нужно было раздеться для того, чтобы примерить этот клетчатый кошмар, Бен вдруг почувствовал себя униженным.
     Но, черт побери, если он останется в Шотландии, ему волей или неволей придется привыкать к этой штуке.
     Мысль охладила его. А ведь, пожалуй, мысленно он уже готов к тому, чтобы остаться.
     Ошеломленный этим открытием, неожиданным для самого себя, Бен стянул брюки, панталоны и приготовился к примерке. Дворецкий показал ему, как следует застегивать килт. Складочки сзади, "фартучек" спереди...
     Наконец Дункан осмотрел Бена со всех сторон и кивнул:
     - Неплохо.
     Бену так не казалось. В этой дурацкой юбке он чувствовал себя голым.
     - А что вы носите под этим? Уж, разумеется, не панталоны.
     Старый дворецкий покосился на Бена так, словно тот совершил святотатство.
     - Ничего, разумеется.
     - Ничего? - Бену показалось, что он ослышался.
     - Ничего, - твердо повторил дворецкий.
     - И вам... э-э-э... не бывает холодно?
     На лице старика появилось подобие улыбки.
     - Шотландец не знает, что такое холод. А на битву идет вовсе обнаженным.
     - Не иначе, как для того, чтобы еще до боя повергнуть врагов в панику, - предположил Бен.
     - Конечно, - ответил Дункан и сделал попытку улыбнуться пошире.
     Он улыбнулся, а Бен поморщился.
     - Надо будет запомнить это.
     Затем он обернулся и посмотрел на свое отражение в зеркале. Ему хотелось увидеть, выглядит ли он на самом деле так же нелепо, как и чувствует себя. И как он будет смотреться перед сотней гостей в этом... этой юбке. М-да... Однако, как ни крути, а выбора у него не было.
     Бен походил немного по комнате, привыкая к новым ощущениям. Проклятая юбка. Да еще к тому же - с покойника. Какого черта он все это делает?
     И что подумает о нем Элизабет?
     Хм-м... А почему его это так заботит?
     Делая третий круг по комнате, Бен вдруг поймал себя на мысли - почему мужчины всю жизнь ходят только в брюках?
     - Вы выглядите как настоящий шотландец, - почтительно заметил Дункан.
     - Благодарю вас, - торжественно ответил ему Бен. - А теперь вы не поможете мне снять... это?
     На лице Дункана вновь появилась бледная тень улыбки.
     - Всегда к вашим услугам, сэр.
     В голосе старика было столько искреннего желания помочь, что Бен мысленно упрекнул себя за то, что столько раз подумывал о том, чтобы отправить старого на отдых. Да еще смертельно обидел его тем, что отказался от персональной прислуги. Но Бен не мог представить ничего худшего, чем слугу денно и нощно, как тень, топающего следом за ним - куда бы он ни направлялся.
     - Благодарю вас, - повторил Бен. - И не только за то, что вы помогли мне с этой штукой, но и за то, как терпеливо сносите мои американские привычки.
     Дункан гордо выпрямился.
     - Я почитаю за честь прислуживать вам, а маленькая красавица - это просто радость в доме. Мэйзи, сестра Эффи, шьет ей к сэлдишу замечательное платье.
     Бен кивнул.
     - Что еще, кроме килта, я должен буду надеть?
     - Я все приготовлю, - ответил Дункан. Бен подумал, что для того, чтобы появиться на сэлдише в полном шотландском наряде, ему потребуется мужества не меньше, чем в тот день, когда они вступили в бой с бунтовщиками у Виксбурга.
     - Еще раз спасибо, Дункан.
     Он с облегчением надел брюки и сразу почувствовал себя так, словно вернулся домой после долгой разлуки.
     Покинув гардеробную, Бен отправился на кухню, где его уже заждалась Сара Энн. Пора собираться на прогулку - покататься верхом и подышать воздухом. Аннабел, будем надеяться, надежно заперта в спальне.
     За последние несколько дней Бен сделал два важных открытия. Во-первых, Сара Энн, как и Элизабет, оказалась прирожденной наездницей. Во-вторых, у Аннабел скоро будут котята. Ее животик округлился не только от несметного количества сливок. Очевидно, для нее не прошли бесследно бурные ночи, проведенные в трюме с корабельными котами.
     С него и одной Аннабел было больше чем достаточно. А что ему прикажете делать с целым выводком этих царапающихся созданий? Бен зажмурился, представив, как полдюжины котят набрасываются на несчастного, тихого Генри.
     Килты. Загадочные туманы. Женщина, что так волнует его. А теперь еще - беременная кошка. И не просто какая-то кошка, а Аннабел! Интересно, настанет ли день, когда его жизнь войдет в нормальное русло? Вряд ли. Особенно если учесть то обстоятельство, что в его жизни теперь постоянно присутствует маленькая очаровательная девочка, безумно любящая животных.
     И еще - Элизабет. Она тоже вошла в его жизнь, хотя они почти не виделись в последние дни. Но у них просто не было для этого ни времени, ни возможности: Элизабет с головой ушла в тренировки Шэдоу и если общалась с кем-то, так только с Каллумом. Мешать им Бен не хотел. Он знал, какой сердитой бывает Элизабет, когда ее отрывают от любимого дела.
     Хью, как мог заметить Бен, тоже избегал встреч, исчезая то и дело куда-то. А когда они все же сталкивались за столом, шотландец умел придержать язык за зубами и сидел, молча наклонившись над своей тарелкой. И - вот чудо-то! - однажды Бен заметил на лице Хью нечто вроде улыбки, когда Сара Энн сказала за обедом что-то смешное. Правда, эта улыбка была почти незаметной и тут же спряталась под обычной маской циника, которую Хью никогда не снимал со своего лица.
     Но как бы ни мимолетна была та улыбка, а Бен не только успел поймать ее, но и почувствовал - впервые - нечто вроде легкой симпатии к Хью. Правда, это чувство быстро покинуло Бена. Он не мог позволить себе расслабиться. Ведь со дня на день парламент может принять решение, по которому Сара Энн будет признана законной наследницей Калхолма, и тогда Бену предстоит долгий и трудный разговор с Хью.
     Тем временем Бен успел поколесить по землям имения, поговорить со многими арендаторами. Прочитал несколько книг по истории Шотландии и по земледелию. Внимательно изучил расходные книги, которые вел Хью, и записи о достижениях рысаков, предоставленные ему Каллумом.
     Что же касается позиции, занимаемой Хью и Барбарой, то и здесь, как казалось Бену, наступила некоторая ясность. Калхолм едва-едва мог обеспечить ту сумму, что уходила на налоги. Разведение овец было здесь делом опасным: сильные бури, частые в период ягнения, могли привести к гибели животных и поставить имение на грань банкротства. Лошади просто не окупали себя. Нужно искать какую-то золотую середину.

***

     Бен, как и рассчитывал, нашел Сару Энн на кухне в компании Фионы. Аннабел крутилась тут же, между стулом и ножками стола, высматривая, чем бы поживиться. Сара Энн сидела, покачиваясь на стуле, в своем замечательном платье для верховой езды - ну, просто заправская наездница!
     - Я примеряла у Мэйзи платье, оно такое хорошенькое! - закричала она, увидев Бена. - Папа, я просто не могу дождаться вечеринки. Леди Барбара сказала, что все гости так хотят посмотреть на меня, - она мгновение нахмурилась. - Только мне кажется, что кузен Хью меня не любит.
     - Не думай так, Ягодка. Просто у него много своих забот.
     - Мне кажется, что он такой несчастный. - Девочка никогда не переставала восхищать Бена. Он часто завидовал ее наблюдательности и проницательности.
     - А мне так не кажется, - возразил Бен.
     - Может, мы сумеем его немного утешить.
     - Может быть.
     - А верхом мы поедем? Прямо сейчас?
     - Отличная идея!
     - А повидаемся еще раз с миссис Кроуфорд? - Предыдущий визит к миссис Кроуфорд прошел с большим успехом. И вообще, Сара Энн с огромным интересом стала относиться ко всему, что окружало ее в Калхолме. В последние две недели ночные кошмары не посещали ее. Если так пойдет и дальше, то, может быть, она вскоре снимет с шеи шарф Мери Мэй.
     - Не стоит так надоедать миссис Кроуфорд.
     - Тогда давай поедем и посмотрим, как леди Элизабет тренирует Шэдоу.
     С этой просьбой Сара Энн обращалась к Бену каждый день, но он оставлял ее без внимания. При виде Элизабет он чувствовал дрожь во всем теле. Это было как ожидание грозы. И она могла в любой момент перерасти в бурю. Выдержит ли он ее натиск?
     Но, с другой стороны, глупо избегать встреч. Не мальчишка же он в конце концов!
     - Хорошо, - согласился Бен. - Только сначала нужно отнести наверх Аннабел.
     Фиона неожиданно покачала головой.
     - Мы с Аннабел прекрасно проведем здесь время вдвоем.
     - Вы уверены? - удивленно спросил Бен.
     - Конечно. Лишь бы сюда не заявился этот бандит Генри.
     Бен подумал, что повариха вспомнила о том случае в холле, несколько недель тому назад. Лукавый блеск в ее глазах заставлял думать, что это именно так.
     Сара Энн тоже усмехнулась.
     "А ведь она начинает любить этот дом, - подумал Бен. - И его обитатели начинают любить ее".
     Поначалу, когда он решил ехать с девочкой в Шотландию, Бен очень хотел, чтобы та сумела найти здесь свой дом и свою настоящую семью. Теперь у него не было сомнений - Сара Энн нашла свой дом. Свой счастливый дом. А он сам? Может ли он сказать, что нашел в Шотландии свою вторую родину?
     Нет. Еще нет. Сначала он должен найти разгадку многих тайн, связанных с этим местом.
     Мир и покой последних недель, после их возвращения из Эдинбурга, немного усыпили подозрительность Бена. Он даже начал подумывать, что все неприятности, случившиеся с ними здесь, были просто несчастным стечением обстоятельств.
     Он почти уверился в этом. Почти. Но не наверняка.
     - Папа!
     Бен оторвался от своих мыслей.
     - Все в порядке, Ягодка. Аннабел останется здесь вместе с Фионой, и да поможет им бог, - он подмигнул Фионе. - Поедем посмотрим, что там делает леди Элизабет.

***

     А Элизабет занималась с Шэдоу обычной, повседневной работой. Он совершенно перестал пугаться препятствий и брал их теперь с восхитительной легкостью. Элизабет казалось временами, что Шэдоу безо всякого труда может допрыгнуть хоть до луны.
     Сегодня за тренировкой наблюдал Джорди. Каллум считал, что вскоре сможет доверить ему тренировать Шэдоу. И, если все пойдет успешно, именно Джорди будет скакать на Шэдоу во время Гранд Националь. Элизабет опасалась передавать рысака в чьи-то руки, ей была противна сама мысль об этом, но правила стипльчеза неумолимы: жокеем может быть только мужчина. Из всех возможных кандидатура Джорди была оптимальной.
     И все же для Элизабет это было подобно тому, чтобы оторвать от себя кусочек сердца. Занятия с Шэдоу были для нее огоньком в беспросветной ночи, согревавшим ее одиночество. С этим великолепным рысаком она прошла все ступени трудного пути и сделала из Шэдоу действительно первоклассного бойца, способного победить. И вот теперь наступает время, когда она должна будет стать всего лишь зрителем. Одиноким зрителем.
     Если только Бен Мастерс не разделит с нею одиночество.
     Она постоянно обращалась мыслями к этому человеку. Если он сохранит в Калхолме конюшни, она успеет за свою жизнь вырастить здесь еще десятки рысаков. Сможет позаботиться о доме. Поможет вырастить Сару Энн, дождавшись того дня, когда та превратится из маленькой девочки в красивую юную леди. И еще она надеется, что ее жизни все-таки хватит на то, чтобы до конца понять человека по имени Бен Мастерс.
     Правда, она не могла себе представить, как они с Беном смогут мирно ужиться под одной крышей. Если их отношения заморозятся на нынешнем уровне, ее ждет безрадостное будущее. Но возможно ли это - когда ее бросает в дрожь от одного его взгляда, от одной мысли о его сильных, нежных руках, о страстных объятиях, которые она не в силах теперь забыть.
     Проклиная себя, ругая за неумение держать свои чувства под контролем