- если не  хочешь  стать
моей девкой, пока я не покончу с твоим отцом.
   Он сам не знал, кому эти слова причинили большую боль  -  ему  самому
или  ей.  Он  попытался  воздвигнуть  стену  вокруг   себя,   но   боль,
отразившаяся на лице Шей, разрушила все преграды.
   - Отпусти меня, - сказала она, пытаясь вырваться, в ее глазах застыло
потрясение.
   - А мне не хочется, - холодно ответил он.
   Она размахнулась, и он понял, что сейчас последует  пощечина.  Он  не
стал ей мешать и почувствовал обжигающий удар.
   - Полегчало, мисс Рэндалл? - спросил он.
   Она молча уставилась на красную отметину на его щеке.
   - Вот и хорошо, - сказал он. - Ненависть как раз то,  что  надо.  Вам
следует  ненавидеть  меня,  мисс  Рэндалл.  И  если  вы  останетесь,  то
возненавидите меня еще больше. Это я вам обещаю.
   Она стояла на своем, хотя и с трудом сдерживала слезы. Его  восхитило
такое твердое упорство.
   - Я не понимаю тебя. Почему ты считаешь, что, оказавшись в поезде,  я
не смогу сойти на следующей остановке и вернуться назад?
   - Потому что, в отличие от меня, - ответил он, - ты  обладаешь  одним
неоспоримым качеством - честностью. Обычно я не особенно восхищаюсь этой
чертой характера, но сейчас твоя честность играет мне на руку.
   Увидев в ее глазах какой-то проблеск, он понял, что совершил  ошибку.
Она не поверила ему. Пытливо вглядываясь в его лицо, она искала то,  что
он боялся показать.
   - Один раз я уже солгала тебе, - сказала она дрогнувшим, но  все  еще
решительным голосом. - Пообещала, что не убегу, а сама  убежала.  Думаю,
ложь мне удается не хуже, чем тебе.
   Рейф с трудом сдержал улыбку: она была самой плохой лгуньей на свете.
   - Можешь согласиться с предложением или остаться, - произнес он.
   - Я остаюсь.
   Он с изумлением уставился на нее:
   - Я ведь тебе сказал, что это означает.
   Несколько минут она не сводила с него серьезных глаз.
   - Поцелуй меня, - наконец проговорила она. - Поцелуй меня. - На  той,
кто носит фамилию Рэндалл, скорее всего он  вообще  никогда  не  женится
из-за своего шрама на руке. Но ее тянуло к нему. Он стер  из  ее  памяти
все и всех, и она примет то, что он ей предложит.
   Шей подумала, неужели ее матери довелось пережить то  же  самое?  Она
должна узнать, почему Сара оставила мужа.
   Сама она добровольно ни за что бы не покинула Рейфа Тайлера, какой бы
глубокой пропастью он ни отгородился. Она также понимала, что сейчас они
вместе приблизились к такой пропасти. Она  солгала  Рейфу:  причина,  по
которой она не уехала, был Рейф, а не Джек Рэндалл.
   Быть может, если бы она верила,  что  Рейф  действительно  бесчестный
убийца, а не человек, добивающийся справедливости, она бы  относилась  к
нему по-другому.
   Неужели ее мать считала Джека Рэндалла безнадежным? А что,  если  она
пыталась изменить его? И потерпела поражение?
   А вдруг ее дочери суждено совершить ту же самую ошибку?  Полюбить  не
того человека?
   Шей услышала, как завозился медвежонок. Теперь он передвигался вполне
сносно, хоть и на трех лапах, оберегая раненую, Рейф сказал, что  завтра
можно будет вернуть его медведице.
   Ей будет не хватать  маленького  мишки.  Она  могла  его  обнимать  и
тискать, и  ласкать,  проявляя  любовь,  которую  не  допускал  мужчина,
находившийся рядом.
   И как это у нее получается - чувствовать одновременно такую печаль  и
такую... любовь?
   Шей слегка пошевелилась, ощутив тепло  его  кожи,  и  кровь  побежала
быстрей, опалив ее горячим и настойчивым  желанием.  Она  почувствовала,
как  он  напрягся,  услышала  его  тихий  стон  и  едва  сдержала   свой
собственный. Его рука блуждала у нее по спине, вызывая дрожь ожидания.
   И как она могла так полюбить, с такой силой?
   Шей осторожно передвинулась на узкой кровати так, чтобы  видеть  его.
Всегда настороженный  взгляд  Рейфа  стал  ленивым  и  чувственным.  Рот
скривился в улыбке, когда рука коснулась ее лица.
   - Ты играешь скверную шутку с моей... совестью.
   - Наконец-то признаешь, что она у тебя есть? - спросила Шей,  услышав
в собственном голосе незнакомые нотки соблазнительницы.
   - Возможно, совесть не совсем то слово,  -  признал  он,  улыбнувшись
чуть шире.
   Она почувствовала, как он  весь,  горит  от  желания,  которое  сразу
вспыхнуло и в ней. По  ее  телу  пробежала  волна  томления,  а  из  губ
вырвался не то стон, не то возглас удивления.
   Он поцеловал ее. Долго, крепко и страстно. А еще в этом  поцелуе  она
ощутила отчаяние, и ответила на него с такой страстью и пылом, что  сама
пришла в изумление. И он тоже. Она поняла это по  его  взгляду,  по  той
настороженности, которая означала, что  даже  сейчас  он  опасается,  не
отвернется ли она от него.
   Он все еще не доверял самому себе. Не доверял ей. И  это  усилило  ее
тягу к нему, сознание необходимости уверить его, что ее чувства  к  нему
затмевают все прочее.
   - Красавица Шей, - прохрипел  он,  целуя  ее  грудь,  вызывая  в  ней
сладкую муку, которую она едва могла  вынести.  О  его  желании  говорил
голос, руки, но она знала, что вслух он никогда ей не признается.
   Шей ощущала жар его влажного тела, его чувственный зов и придвинулась
ближе, отдаваясь ему, - другого способа сблизиться с ним,  стать  частью
его самого у нее не было. Когда он овладел ею, ее тело выгнулось  дугой,
чтобы слиться с ним, мод строиться под  его  требовательный  ритм.  Ноги
сплелись вокруг его бедер, позволяя ему еще глубже проникнуть в нее; она
двигалась с ним в такт, уносясь в головокружительном вихре, а  потом  ее
тело всколыхнулось в конвульсии, и она почувствовала, что он  опустошен.
Одна волна наслаждения следовала за другой, даря  ей  полноту  пережитых
минут, она трепетала от каждого нового натиска, все еще сжимая лоно,  не
в силах его отпустить,  не  в  силах  расстаться  с  ощущением,  что  он
полностью владеет ею. Он содрогнулся, опалив  жарким  дыханием  ее  шею,
пытаясь  обрести  утраченный  самоконтроль,  к  которому  всегда  упорно
стремился.
   Шей слегка  повернула  голову  и  дотронулась  до  его  губ,  пытаясь
поведать ему  о  том  чуде,  которое  только  что  свершилось.  Это  был
удивительно  нежный  поцелуй,  и  Рейф   снова   вздрогнул,   губы   его
затрепетали, прежде чем он отстранился  от  нее  со  стоном,  в  котором
прозвучал и протест, и боль.
   Она подняла руку и отвела прядь волос с его лица, стерла пот со  лба.
Ей хотелось что-то сказать, но она отчаянно боялась, что он отвергнет ее
слова. Отвергнет ее. Поэтому она просто положила голову ему на  грудь  и
удивилась, когда его руки обняли ее властно и крепко.
   Не прозвучало ни слова. Ни одного обещания. Ни  одного  заверения,  в
которых она так нуждалась. И Шей  поняла,  что  по  существу  ничего  не
изменилось. Между ними лежала  пропасть,  которую  никогда  не  перейти.
Пропасть, которая звалась Джек Рэндалл.

Глава девятнадцатая

   Рейф осмотрел лапу медвежонка. Порезы  заживали,  заражения  раны  не
произошло.
   Он вновь наложил на поврежденную лапку шину  и  завязал  крепче,  чем
прежде, так, чтобы мать или сам медвежонок не сумели легко  ее  сорвать.
Это все, что он мог сделать.
   Медвежонку пора было возвращаться к матери, в лес,  где  он  родился.
Медведица  по-прежнему  бродила  вокруг  хижины  и   рано   или   поздно
обязательно  кого-нибудь  зацепила  бы.  Да  и  медвежонку  не  годилось
привыкать к зависимости от людей, которые вскоре  должны  были  покинуть
эти места.
   Рейф увидел печаль в глазах Шей. Она  успела  привязаться  к  малышу.
Рейф часто видел, как она убаюкивает его, поет ему  песни.  Что  ж,  это
было вполне естественно: она чувствовала себя здесь очень одиноко.
   Так одиноко, что делила  с  ним  постель.  Ей  было  так  тоскливо  и
страшно, что она согласилась бы на любую компанию. Он не  обольщался  на
этот счет - только тоской и одиночеством  объяснял  все,  что  случилось
между ними.
   Как бы ему ни хотелось, он не мог позволить себе думать иначе.
   Рейф взглянул на медвежонка у нее на руках. Лиходей, мысленно называл
он малыша, но ни разу не упомянул прозвище вслух. Не  хотел,  чтобы  Шей
узнала кличку, а то ей трудней было бы расстаться со  зверьком.  Это  он
был человеком, лишенным душевного тепла. Это  он  не  хотел  ни  к  кому
привязываться, не нуждался ни  в  ком.  А  Шей  нуждалась.  Поиски  отца
служили тому доказательством.
   - Ты в самом деле считаешь, что с ним будет все в порядке в  лесу?  -
спросила Шей, оглаживая толстый мех  медвежонка,  который  тем  временем
покусывал ее другую руку.
   - Думаю, что медведица как следует о нем позаботится, - сказал он.
   - А как же его лапка?
   - На маленьких все легко заживает.
   - Мне будет его не хватать, - грустно сказала она. - И Абнеру тоже.
   Абнер привык спать рядом с  медвежонком,  после  того  как  один  раз
подбежал к нему, чтобы схватить крошку печенья, которое тот разбросал по
полу. Медвежонок как раз спал, и Абнер  подполз  к  нему  и  примостился
возле его толстого животика. Потом он так часто делал, а  медвежонок  не
возражал.
   - Он найдет новое теплое место, - с кислым видом произнес Рейф.
   Он заметил ее быстрый вопросительный взгляд. Он говорил не  только  о
мышонке: он пытался уверить себя,  что  Шей  Рэндалл  тоже  найдет  себе
теплое и безопасное место.
   Все  останется  по-прежнему.  Он  не  успокоится,  пока  не  добьется
справедливости.
   Шершавый язык медвежонка лизнул  его.  Наверное,  соль,  решил  Рейф.
Соль, оставшаяся от пота  после  ночи  любви.  От  этой  мысли  он  весь
напрягся и понял, что ему нужно окунуться в ледяную воду озера.
   - Пойдем посмотрим, заберет ли его мамаша, -  сказал  Рейф,  стараясь
говорить не очень грубо.
   Шей кивнула. Она опять  заплела  волосы  в  косу  и  надела  брюки  с
рубашкой, в которых выглядела соблазнительно, но сделала это без умысла.
Она вела себя очень тихо в это утро, подлаживаясь под его настроение.
   Они  вышли  из  хижины.  Медведица  была   на   месте,   прогуливаясь
взад-вперед, как делала каждый день в  ожидании  своего  детеныша.  Рейф
осторожно приблизился к ней, следя за тем" как она поднимается на задние
лапы, остановился, не доходя десяти шагов, очень  осторожно  опустил  на
землю медвежонка и отступил.
   Медведица тоже очень осторожно подошла к малышу, лизнула его, а потом
подтолкнула носом. Медвежонок  проковылял  несколько  шагов,  потом  еще
несколько. Он оглянулся на хижину, но медведица опять его подтолкнула, и
он послушно захромал к лесу. Медведица зарычала и  направилась  в  самую
чащу, то и дело оглядываясь, чтобы убедиться, не отстает ли  медвежонок.
Он не отставал.
   Рейф повернулся и увидел, что глаза Шей блестят. Он еще  не  встречал
никого  такого  чувствительного  и  сердечного.  Приходилось  все  время
напоминать себе, что она родная дочь Джека Рэндалла. Он не хотел помнить
об этом, но Рэндалл стоял между ними.
   - Проклятый медведь сожрал почти все наши  припасы,  -  сказал  Рейф,
изображая раздражение. - Придется Бену сделать еще одну поездку.
   Шей  посмотрела  на  него  и   улыбнулась.   Он   постарался   скрыть
удовольствие, которое ощутил от ее улыбки, пытаясь загасить его  гневом.
Но ничего не получилось. Он был полон радости.
   - Ну и чем же мы займемся с утра? - кокетливо спросила она.
   Он мог бы кое-что предложить, Бог  ему  в  помощь.  И  это  не  имело
никакого отношения к еде. Рейф протянул руку и дотронулся до ее косы.
   - А тебя, как видно, ничто не пугает? - спросил он непривычным тоном.
   - Кое-что пугает, - ответила  она  пугливо.  -  Разъяренный  медведь.
Мрачный разбойник.
   Он хотел снова помрачнеть, но не смог. Его поглотила магия ее сияющих
глаз, усмешка на зовущих губах. Он отпустил косу и коснулся пальцами  ее
лица, провел по гладким щекам, но тут лесные звуки смолкли, и он  понял,
что кто-то едет.
   Рука машинально потянулась к поясу, и Рейф обнаружил,  что  не  надел
кобуру. Винтовка тоже осталась внутри хижины. Его больше не  беспокоило,
что Шей Рэндалл воспользуется ею.
   Раздался тихий свист, Рейф узнал Клинта. У каждого из его  людей  был
свой условный сигнал.
   - Клинт, - сказал он Шей. - Наверное, с какими-нибудь новостями.
   Он почувствовал, как она внезапно насторожилась,  в  ее  жизнь  вновь
вернулась реальность. Шей молчала, пока Эдвардс подъезжал к ним.
   Клинт взглянул на пару. Рейф боялся, что он увидит больше чем  нужно.
Боялся не за себя, а за Шей.
   - Мне надо поговорить с тобой, - сказал Клинт. - Наедине.
   Рейф повернулся к Шей:
   - Подожди в хижине, - бросил он более резко, чем намеревался, но было
в глазах Клинта нечто,  что  ему  не  понравилось.  Во  взгляде  Шей  он
прочитал тихий протест. - Пожалуйста, - добавил он,  пытаясь  вспомнить,
когда в последний раз произносил это слово.
   Она повернулась и пошла к хижине. Клинт спешился, последовал за ней и
плотно закрыл дверь, затем отвел Рей-фа в сторону.
   - Подстрелили Джека Рэндалла.
   Рейф почувствовал, будто пуля прошила его собственное нутро.
   - Умер?
   - Пока я ехал, вполне возможно. Я  нашел  его  вчера.  Он  лежал  без
сознания с пулей возле сердца и глубокой  раной  на  голове.  Доктор  не
уверен, что он выживет.
   - А Рэндалл сказал, кто стрелял?
   - Когда я уезжал, он еще не пришел в сознание, но я готов побиться об
заклад, что это дело рук Макклэри. Один из  работников  утверждает,  что
Макклэри находился в доме, когда Рэндалл  вернулся  после  поисков  тебя
и... мисс Рэндалл. С тех пор Макклэри не видели. Но если Рэндалл  так  и
не очнется, ты понимаешь, на кого подумают.
   Рейф застыл на месте. Он хотел совсем другого. До этой секунды он  не
понимал, как много зависит от того, удастся ли ему вырвать  признание  у
Рэндалла. Обелить  свое  имя,  по  крайней  мере  избавиться  от  одного
незаслуженного пятна.
   Тайлер взглянул на свою руку. Закрыл глаза, подавляя  приступ  черной
боли. Он опять оказался там, на плацу, где был лишен всего под  взглядом
Джека Рэндалла. Он подождал, чтобы ненависть возросла, окутав  его,  как
раньше, но ничего не  произошло.  Единственное,  что  он  чувствовал,  -
пустоту. Дьявольскую пустоту.
   Все это теперь ни к чему. Он успокоился, думая о Шей.  Она  проделала
такой далекий путь, чтобы получить ответы на собственные вопросы.
   Он открыл глаза и увидел озабоченный взгляд Клинта и  уже  в  который
раз спросил себя, чем он заслужил такую верность.
   - Ты не захватишь с собой мисс Рэндалл? - спросил он. - Она ничего не
расскажет об этом укрытии, о тебе или Бене.
   Клинт кивнул.
   - Еще одно, Клинт. Поскорей уносите с Беном ноги. И другие тоже.  Все
кончено.
   - А может, он не умрет.
   Рейф насмешливо посмотрел на него:
   - Это с моим-то везением?
   - А как же Макклэри?
   Рейф пожал плечами. Он не собирался говорить, что с Макклэри  еще  не
покончено. Иначе братья захотят остаться.
   - Он скорее всего далеко за пределами штата.
   - Расс Дьюэйн поговаривает об отряде добровольцев.
   - Тем более тебе нужно уходить отсюда. Со мной тебя никто  не  видел.
Никто не знает о тебе.
   - Девушка знает, - сказал Клинт.
   - Вот еще одна причина, чтобы ты  уехал.  Специально  она  ничего  не
скажет, но может случайно проболтаться. Она не очень умелая лгунья.
   Он заметил удивленный взгляд Клинта и понял, что его голос  прозвучал
мягче, чем нужно.
   Но Клинт только кивнул.
   - Я подожду, чтобы посмотреть, выживет ли Рэндалл. - Он смешался. - И
что затеет Расс Дьюэйн.
   Рейф услышал, с какой неохотой Клинт произнес эти слова, и его  снова
пронзило уже ставшее привычным чувство вины.  Клинт  как-то  упомянул  в
разговоре о дочери шерифа. Рейф понимал, как должно быть  парню  нелегко
лгать людям, которые ему нравятся.
   - Хватит риска, - сказал Рейф. - С меня хватит.
   - Мы только начали чего-то добиваться. Трудно взять все и бросить.
   - Это моя битва, Клинт, и сейчас, похоже, она  подошла  к  концу.  Не
хочу больше никаких потерь.
   - Знаю, ты стремился совсем к другому.
   Рейф пожал плечами. Он уже давным-давно не получал того,  что  хотел.
Сейчас ему нужно просто оборвать цепь потерь. Отпустить  людей,  которые
пошли за ним. Отпустить Шей Рэндалл.
   Но если Рэндалл умрет, Рейф никогда уже не будет свободным. Теперь он
сомневался, что вообще  наступят  какие-то  перемены.  Что  сделано,  то
сделано. Клеймо навсегда останется с ним. Как и воспоминания о  тюремных
днях.
   Он повернулся и направился к хижине, сердце  бешено  колотилось.  Ему
придется сказать Шей, что, возможно, она никогда не увидит отца в  живых
и что она свободна ехать на все четыре стороны. Если она  опоздает,  это
будет его вина. На Рэндалла ему было наплевать, разве только  жаль,  что
его смерть сломала все планы, но Шей была  ему  не  безразлична,  как  с
неохотой признал он.
   Теперь она опять его возненавидит. И тот свет, который появился в его
жизни, вновь погаснет, как случилось десять лет назад.
   Шей  сидела  на  кровати,  играя  с  Абнером,  и  нервничала,  словно
подозревала, что случившееся имеет к ней прямое отношение. Она взглянула
на Рейфа с мольбой в глазах:
   - Ну что?
   Он с трудом перевел дыхание.
   - Джек Рэндалл... - Рейф  не  мог  заставить  себя  произнести  "твой
отец".
   Она неловко поднялась:
   - Что такое?
   - Он ранен. Возможно... умирает.
   Шей словно окаменела.
   - Ты... - голос ее внезапно осекся.
   Он взял ее за плечи.
   - Я тут совершенно ни при чем, как и те, кто связан со мной,  -  тихо
произнес он.
   Было ясно: она не поверила, не могла поверить ему, и он понял почему.
Ведь она знала, как сильно он ненавидел Джека Рэндалла, как строил планы
погубить его.
   - Нет, - сказал он, - я стремился совсем к другому.
   - К чему же ты стремился? - горестно спросила она.
   Он отвернулся от нее, тоже оцепенев. Десять лет назад  никто  ему  не
поверил, никто не поверит и теперь.  Даже  женщина,  которая,  казалось,
доверяла ему еще несколько часов назад. Было глупо с его стороны думать,
что это доверие продлится больше чем несколько минут.
   Он стиснул зубы и вновь повернулся к ней лицом:
   - Я планировал, мисс Рэндалл, заставить его сделать  то,  к  чему  он
всегда прибегал, когда у него появлялись денежные неурядицы, -  украсть.
Украсть и бежать. Украсть и свалить вину на кого-то другого. Но на  этот
раз он бы попался с поличным. Я хотел обелить  свое  имя,  черт  возьми,
если уже ничего нельзя изменить... с  моей  рукой.  Вот  и  все,  что  я
планировал, но я не жду, что вы  поверите  мне.  -  Он  помолчал,  затем
огорченно добавил:
   - Да и почему вы должны верить мне?
   Наступила тишина. Тягостная и долгая. У Шей дрожал подбородок,  глаза
налились слезами. Она шагнула к нему:
   - Рейф.
   - Клинт отвезет вас на ранчо, если вы дадите слово ничего не говорить
о нем или Бене, - процедил он сквозь зубы, словно  и  не  слышал  ее.  -
Поклянитесь могилой матери.
   Воздух накалился от напряжения.
   - А ты?
   - Если Рэндалл мертв, - он говорил намеренно холодно, -  у  меня  нет
причины оставаться здесь.
   - А если... он жив?
   - Наступит еще день, мисс Рэндалл. Так ему и передайте.
   Она протянула руку, но потом уронила ее, не дотронувшись до него.
   - Ты уедешь отсюда?
   - Сразу после вас.
   Он  увидел,  что  она  тяжело  вздохнула.  Он  лгал.   Он   собирался
задержаться и посмотреть, что будет  дальше,  но  не  хотел,  чтобы  она
вернулась в хижину.
   По ее плечу пробежал мышонок и уселся, просительно сложив лапки.
   - А что будет с Абнером?
   - Моим сокамерником? - специально уточнил он.  Рейф  протянул  правую
руку к ее плечу, клеймо было ясно видно. Мышонок пробежал по его ладони,
и Рейф осторожно поймал его. - Он поедет со мной.
   - Я не хочу... чтобы ты уезжал.
   - Воя как? - холодно произнес он.  -  И  это  вы  говорите  человеку,
которого только что обвинили в том, что он стрелял в вашего  отца  да  к
тому же еще солгал? Кто же то