позволяла думать, что нога на месте, и Вес автоматически шагал ею, теряя равновесие. Он сделал еще один робкий, неловкий шажок, как бы подпрыгнул, и... продвинулся вперед.
     Ему предстояла прогулка длиною в вечность. Стиснув зубы, полковник сделал еще один "подпрыг", полушажок-полупрыжок. И еще один. Видит Бог, он двигался!
     - Что, черт возьми! - Вес и Райс почти столкнулись друг с другом в тени деревьев, росших вдоль дороги.
     - Мне показалось, я просил вас оставаться с миссис Фэллон, - раздраженный голос Райса доносился сверху. Майор сидел верхом на лошади. Вес облокотился на костыль. Он ненавидел себя за то, что почувствовал облегчение при виде майора.
     - Я думал...
     - Сделайте одолжение, не думайте больше. Это вредно для нас обоих, черт возьми!
     Вес пришел в негодование.
     - Эти лошади не похожи на наших.
     - Они и не наши. Я их обменял. Двух уставших на двух отдохнувших. - Райс приблизился к Весу - Держитесь за мою ногу, а костыль дайте мне.
     Вес пребывал в нерешительности.
     - Вам предстоит небольшая конная прогулка, - грубо бросил Райс.
     Вес не двинулся с места.
     - Послушайте, - произнес майор, - я объясняю только один раз. Нам повезло - мы ехали по главной дороге, и нас никто не тронул, хотя мы производили впечатление ненормальных. Мне бы не хотелось сейчас попасть в лагерь джонни с офицером-янки. Побывав в плену, я не собираюсь больше рисковать. А теперь, черт возьми, забирайтесь сюда, - Райс протянул руку. Вес молча подал майору костыль, наблюдая, как тот переложил его в правую руку, затем протянул полковнику левую. - Держитесь, - скомандовал Райс, что Вес и сделал, удивляясь, как Райсу удалось так быстро вернуть прежнюю силу.
     С помощью майора Вес вскарабкался на лошадь и, устроившись позади валлийца, он внезапно ощутил гордость.
     Посмаковать это чувство ему не удалось: Райс вернул ему костыль и, ударив лошадь, пустил ее рысью.

ГЛАВА 7

     Сюзанна привыкла относиться к себе, как к сильной и выносливой женщине. Падение и растяжение сухожилий ее не пугало, но когда путники остановились на вынужденный ночной привал, Сюзанна почувствовала себя обессиленной и крайне измученной. Время от времени больное сознание отказывалось четко фиксировать действительность: события и лица беспорядочно сменяли друг друга, будущее свободно перетекало в прошлое и обратно. Когда сознание прояснялось, то мысли и душевные силы возвращались к Весу и Райсу: если она чувствует себя так скверно, каково должно быть им, тяжело раненным?
     В темноте Сюзанна едва различала очертания человека верхом на лошади. Это был Райс Реддинг.
     - Я обменял лошадей, - сухо сообщил он, находясь еще на значительном расстоянии от Сюзанны.
     Нарочитая сухость тона свидетельствовала о том, что этой фразой он предполагал отделаться от дальнейших расспросов.
     - Я думаю, нам надо пошевеливаться. Недалеко отсюда стоят воинские части джонни.
     Сюзанна бросила вопросительный взгляд на Веса. В ответ он неопределенно пожал плечами.
     Райс быстро собрал их немудреные пожитки: одно из платьев, остатки еды, после секунды размышлений - корзиночку с шитьем. Затем он покрыл тремя одеялами лошадь, нетерпеливо переступающую в ожидании седока.
     Поразмыслив немного, майор сунул Весу саквояж с вещами и второй костыль, который ему удалось разыскать по дороге. Повернувшись к Сюзанне, он отчеканил:
     - Вы сядете со мной.
     - Нет, - вмешался Вес.
     Райс пропустил его слова мимо ушей. Он обращался к Сюзанне.
     - Вашему брату будет трудно сохранять равновесие. Если бы у меня было седло... я был бы спокоен за него, но...
     Он не сказал открыто, что брат и сестра просто свалятся с лошади, если поедут вместе, но предыдущая фраза плохо скрывала именно этот смысл.
     - Мы оба хорошие наездники, - слабо запротестовала Сюзанна.
     Вес оскорблено сверкал очами. Женщина опасалась того, что может произойти, сядь она вплотную к Райсу Реддингу. Сюзанна хотела бы поразмыслить над ситуацией, но времени было крайне мало, а Райс был жесток:
     - У вашего брата нет ноги, у вас растянута лодыжка, ни у кого из нас нет седел и поводьев. Думаю, с нас достаточно происшествий и несчастных случаев. Если вы нуждаетесь в моем сопровождении, Сюзанна едет со мной.
     Райс повернулся спиной к Весу и Сюзанне, и было очевидно, что никаких возражений он не потерпит. Майор привел лошадь, оставленную им в негустой роще, и подвел ее к Сюзанне. Затем подал ей руку, не оставляя возможности выбора.
     С помощью майора Сюзанна мгновенно оказалась на лошади. Она сидела позади Райса. Платье высоко задралось, обнажив безупречные ноги. Сюзанна с тоской вспомнила о бриджах, которые она носила в Техасе.
     Реддинг пришпорил лошадь и пустил ее рысью. Женщина сразу же оценила мастерство майора; он был превосходным наездником, таким же искусным, как Марк.
     Чтобы не упасть, Сюзанна должна была держаться за Райса. Но, едва дотронувшись до его обнаженного торса, она отдернула руку с извинениями, будто боится задеть рану. Это была половина правды. Их ноги соприкасались. Она оценила силу его мускулов, его мужскую мощь, порождающую жар в ее изнемогающей плоти. Сюзанна всеми силами сопротивлялась зову естества: старалась сидеть, упершись руками в собственные бедра, старалась погрузить себя в приятные воспоминания о доме, о реке, по берегам которой раскинулись заливные луга, о холмах, каждую весну покрывающихся голубыми цветами.
     Женщина прикрыла глаза, пытаясь сохранить красочные видения, но вместо этого вспомнила, как майор ощупывал ее тело после аварии. Нежность. Мягкость. Мечта. Само воспоминание об этом было невыразимо приятно. Никогда в жизни она этого не испытывала. Такого растворения в другом существе, готовности принадлежать ему полностью она не знала с Марком.
     Сюзанна вырвалась из грез и заставила себя подумать, что была не права. Напротив, с Марком ей было хорошо. Значительно лучше, чем может быть с этим загадочным, темным валлийцем.
     Дом. Надо думать о доме. Марк. Вспомни о Марке. Не думай о человеке, в чью спину упирается твоя грудь. Не думай о нежных ворсинках, которыми покрыта его спина, не думай о запахах, которые источает его тело. Не думай, как ему удалось встряхнуть и возродить твою душу, пробудить тебя от долгого сна, заставить забыть о возрасте и положении.
     Часы близости. Дни. Недели... Глупо было бы рассчитывать на такое блаженство. Тем не менее женщина трепетала в предчувствии именно таких часов, дней, недель. Она была на пути к дому со своим ночным ястребом.

***

     Сюзанна сладострастно вгрызалась в грудку зажаренного цыпленка, позволяя дразнящему запаху и божественному вкусу оповестить всех и напомнить ей самой, что совести у нее осталось с гулькин нос.
     Размышление по поводу совести было поблажкой, которую Сюзанна в походной жизни позволяла себе нечасто. Ее раздумья включали в себя и сомнения в том, что Райс Реддинг терзался когда-либо угрызениями того, чего у него никогда не было.
     Действительно, майор выглядел чрезвычайно довольным собой, когда некоторое время назад вынырнул из темноты ночи с двумя полупридушенными цыплятами. Добыча пришлась как нельзя более кстати: у путешественников не было ни денег, ни вещей для обмена.
     Предъявляя суду щедрый дар, Райс Реддинг насмешливо разглядывал двух своих обвинителей, готовый к язвительным вопросам и ответу, который, он точно знал, ни брат, ни сестра не хотели бы слышать. В запасе у них не было ничего, кроме твердокаменных галет, подобранных с земли после аварии. Поэтому ни Сюзанна, ни даже Вес не потребовали от поставщика провизии, обязанности которого исправно исполнял Райс, чтобы он вернул худощавых пташек хозяевам.
     Итак, Сюзанна и ее брат, оба больные и измученные, доведенные до полуобморочного состояния, молча наблюдали, как майор Райс Реддинг сложил костерок, позаботившись, чтобы он был незаметен со стороны дороги, ощипал и вычистил цыплят. Все это он проделал с таким мастерством, с каким выполнял любое дело, за которое брался. Сюзанна была уверена, что Реддингу по плечу все, что только может быть доступно смертному, а с прочим он справился бы с помощью дьявола.
     Сюзанна наслаждалась обильным пиршеством, облизывая пальцы, чтобы не упустить даже самую малую толику чудного цыпленка.
     Вес не отказался от трапезы, но во время позднего ужина выказывал недовольство, недружелюбие и подозрительность по отношению к собственному благодетелю.
     Сюзанна знала, что майор наблюдает за ней. Глаза его светились озорством, когда он нарочито медленно облизал пальцы, передразнивая миссис Фэллон. Женщине пришла в голову мысль, что то, что сейчас выглядит вполне к месту и не травмирует эстетического чувства, в повседневной, обыденной жизни считалось бы плохими манерами, невоспитанностью.
     Получив от жизни свой кусок земного наслаждения в виде приготовленного на костре цыпленка, Райс завершил ужин. Медленные повороты языка, вызывающе ленивые движения, казалось, давали понять, что настало время, когда Райс Реддинг не прочь вкусить удовольствия иного рода. Прямо напротив него сидела женщина. Их взгляды скрещивались, она кожей чувствовала его тепло, вдыхала приторный теперь запах цыпленка, смешанный с его теплыми мужскими запахами.
     Сюзанна почувствовала прилив горячей, пульсирующей крови. Она сделала глубокий вдох, утихомиривая неспокойное сердце, стараясь сбить, ослабить внутреннюю дрожь. Женщина осознавала, что должна немедленно освободиться от чар майора, иначе она бросится прямо в его объятия, невзирая на то, что в футе от них сидит ее брат.
     - Майор Реддинг, - она осеклась, изумившись тому, каким незнакомо-хриплым показался ей собственный голос.
     Реддинг встретил ее обращение простодушным взглядом, хотя она прекрасно понимала, что ничего простодушного в майоре не было.
     - Я думаю, пришло время покончить с формальностями, - мягко сказал он. - Майор... это не совсем... точно. Зовите меня просто Райсом. - Глубокий, завораживающий, почти неземной голос заставил прозвучать это имя музыкой сфер.
     За сим последовал комментарий Веса, который сидел, вглядываясь в темноту, думая горькие думы и разминая затекшие мускулы.
     - А как точно? - в лоб спросил он.
     - Думаю, правильнее было бы обращение "капитан", - произнес Райс, широко улыбаясь.
     Он напустил еще больше тумана, сдабривая свои тайны издевательской любезностью. Вес оскорблено вспыхнул, прекрасно понимая, что Райс играет с ним, как кошка с мышкой, но, впившись в Райса, он не отпускал его.
     - Кто же вы, в конце концов? Мы все равно это узнаем.
     Райс равнодушно пожал плечами.
     - Зачем? И что вы сделаете потом?
     Вес сжал кулаки.
     - Мы в вас не нуждаемся.
     - Вы - нуждаетесь, - грубо рявкнул Райс. - Или вы предпочли бы поужинать последними галетами?
     Враждебность, возникшая между мужчинами, сменила напряжение интимного переживания, связывавшего Сюзанну и Райса. Она внимательно посмотрела на Реддинга. Его глаза были прикованы к ее фигуре, и ей показалось, что жар, воспламенивший их, еще теплится.
     - Капитан чего? - с легкой хрипотцой в голосе спросила Сюзанна.
     Райс смерил язвительно-насмешливым взглядом Веса, посмотрел на его сестру и с легкой усмешкой произнес:
     - Что-то вроде капитана корабля-контрабандиста.
     Сюзанна застыла с открытым ртом. Даже самое дикое воображение не могло бы преподнести такой сюрприз.
     - Корабль-контрабандист?
     Реддинг криво усмехнулся.
     - Я бы сказал... нечто вроде... блокадного перебежчика. Мой корабль подорвали во время первого же рейса в Чарльстон. Приключение не состоялось.
     Сюзанна как зачарованная наблюдала за выражением его лица. Половина рта криво ухмылялась, вторая светло улыбалась. Казалось, что говорил кто-то третий. Очень забавно.
     "Водевильная развязка может получиться у этой истории", - подумала Сюзанна.
     - Почему вы не сообщили об этом властям Конфедерации? - задал очень простой вопрос Вес.
     - Я не мог рассчитывать, что мне поверят... Без документов. В форме майора североамериканских войск...
     Вес сверил Райса глазами.
     - Это не объяснение.
     - Янки захватили меня в плен, по дороге в Вашингтон мне удалось бежать от конвоя. Я попал к джонни в форме, которую... я позаимствовал у одного из конвоиров. К сожалению, джонни начали стрелять раньше, чем я пустился в объяснения. Я не думаю, что, найди янки меня в тюрьме Либби, они бы отнеслись ко мне снисходительнее.
     При слове "позаимствовал" глаза майора-капитана потемнели, и Сюзанне почудилось дыхание смерти. Глаза Райса стали ледяными, колючими, и у женщины забегали мурашки по спине. Она знала, что Вес испытывал те же чувства. Он жестко переспросил:
     - Вы хотите сказать, что вы убили конвоира?
     - Не то же ли самое совершали вы? - Райс уставился на полковника немигающими темными глазами.
     - Для меня это была война, - ответил Вес, - а для вас приключение, не так ли?
     - Да, это так. Я не верю, что такую бойню можно устроить из-за принципов.
     - Вы хоть во что-нибудь верите?
     Райс улыбнулся.
     - Только в себя, полковник. Только в себя.
     Он лениво поднялся.
     - Я устал от этих разговоров. Пойду посмотрю, нет ли кого вокруг.
     - Реддинг?
     Райс сделал несколько шагов и остановился в нерешительности, потом повернулся на голос Веса. Изогнул бровь.
     - Это самая нелепая история, которую мне приходилось слышать.
     - Да, невероятная, не правда ли? - Райс глубоко вздохнул и ухмыльнулся, оставляя на долю Сюзанны и ее брата гадать, где правда, где ложь. Только в отношении принципов все было ясно.

***

     На протяжении следующих дней Райс Реддинг был необычно лаконичен и отрешен, как будто сожалел о своей откровенности с братом и сестрой, как ни мало он им открыл. Он постоянно поддерживал бешеный темп передвижения, не давая роздыху ни людям, ни лошадям.
     У Сюзанны и Веса хватало сил только на то, чтобы неловко спешиться и в изнеможении опуститься на землю, когда они, наконец, останавливались на ночлег. Пока они приходили в себя, Райс Реддинг занимался лошадьми. Сюзанна всегда считала себя хорошим наездником, но она сильно натерла ноги о потные бока лошади. Кожа покрылась мелкими язвочками и саднила. Другая немаловажная часть ее тела ныла от постоянного соприкосновения с костистым задом клячи.
     Прошла неделя, нет, чуть больше, с тех пор, как они "поменяли" лошадей. Райс - теперь мысленно она называла его только так - был неутомим и беспощаден, не разрешая им отдохнуть. На лице Веса постоянно лежала печать боли, губы были плотно сжаты, но он ни разу даже не заикнулся о дополнительном отдыхе. Также мужественно держалась и женщина. Райс Реддинг навязал им бешеный темп передвижения. Сюзанна не знала истинной причины скоростной скачки, в которой сама участвовала, и не задавала лишних вопросов: скорость была ей на руку, так как это совпадало с ее желанием добраться до дома как можно скорее.
     Усталость, которая на протяжении нескольких дней не покидала Сюзанну, частично объяснялась постоянной близостью к Райсу: им приходилось делить круп лошади. Томление не пропало, она постоянно чувствовала, что рядом с ней мужчина, но теперь, когда они останавливались, первое и единственное, чего хотела женщина, - забыться в глубоком сне. Даже голая земля была предпочтительнее крутых боков костистой клячи.
     Пересев на краденых лошадей, путешественники начали петлять, избегая встреч с воинскими частями и даже с одинокими путниками. По ночам, сразу же после остановки на привал, капитан Реддинг внезапно исчезал и возвращался, держа в руках то пойманного зайца, то собранные в лесу ягоды. Правда, обильной добыча была не всегда.
     Очередным даром Райса было седло и одежда.
     Однажды путешественники остановились на ночлег в покинутой сельской усадьбе. Сгущались сумерки. Райс как всегда пропал в поисках ночной добычи. Сюзанна опустилась на землю рядом с Весом, отдыхающим у дерева.
     В этот вечер они сделали остановку позже обычного: их проводник долго искал укромное место рядом с водой. Они все еще находились между двумя армиями, и у них запросто могли забрать лошадей, тем более, что на троих у них была всего одна винтовка.
     Покинутая усадьба была для путешественников находкой в прямом и переносном смыслах. Война не пощадила поместье: луна освещала скелет дома и кучи золы, по которым легко угадывалось место сожженного амбара. Дом был разграблен, но Райс разыскал в глубине сада колодец и огромный развесистый дуб, под сенью которого можно было укрыться от ветра и посторонних глаз.
     Брат и сестра вдоволь напились воды из колодца. Вес напоил и обмыл свою лошадь. Некоторые действия он совершал как ритуальные обряды. Ни смертельная усталость, ни трудности передвижения на костылях не заставили его отказаться от самоличного ухода за лошадью. Завершив ритуал, он прохромал к тому месту, где Сюзанна складывала костер, и, обессиленный, лег на голой земле. Им предстояло ждать Райса. Сюзанна знала, как ненавидит Вес это ожидание: оно было проявлением зависимости от неприятного ему человека, но полковник все еще был слаб и продолжал овладевать искусством передвижения на костылях. Он страдал от боли, время от времени переживая ее вспышки. Недавно Вес признался сестре, что до сих пор чувствует такую жгучую боль в ампутированной ноге, что едва может ее терпеть, а как можно бороться с тем, чего нет? Культя еще не зажила окончательно. Постоянная тряска мешала ране затянуться, и Сюзанна с беспомощным состраданием несколько раз наблюдала за тем, как брат перевязывал свой обрубок, не позволяя ей больше совершать эту неприятную процедуру.
     Сюзанна взглянула на собранный ею хворост для костра. Если Райс не принесет чего-либо пригодного в пищу, в костре не будет необходимости. Им следует избегать случайного и неслучайного любопытства и без необходимости костер не разводить.
     После аварии Райс Реддинг присвоил себе право осуществлять контроль за их единственной боевой единицей - винтовкой. Он просто-напросто забрал ее, когда привел других лошадей взамен пропавших, и не вернул до сих пор. Сюзанна, продолжая опасаться, что Райс сбежит от них, не промолвила, тем не менее, ни словечка.
     Ему бы уже пора вернуться. Он никогда не отсутствовал так долго. Тревога овладела женщиной, и она подошла к брату. Он сидел с закрытыми глазами, согнув в колене здоровую ногу. Лицо Веса оставалось в тени, так что Сюзанне пришлось опуститься рядом с ним на колени. Он выглядел измученным. Вес приоткрыл глаза и нежно потрепал сестру по щеке.
     - Ты тоже, должно быть, смертельно устала, Пуговка. Давай я тебе помогу.
     Сюзанна покачала головой, отказываясь от помощи, по настроение у нее улучшилось. Прошли годы с тех пор, как он последний раз назвал ее Пуговкой. Скрывая свои чувства, она произнесла:
     - Тебе нужно копить силы.
     Пришла пора для традиционного вопроса Веса.
     - Где же твой друг?
     Даже в словесной форме Вес как можно дальше отстранялся от Райса Реддинга.
     Друг. Кем бы только ни мог быть Райс Реддинг... Но Сюзанна не обнадеживала себя мыслью о наличии между ними дружеских отношений. Когда ей хотелось добиться его дружеского расположения, он остался глух к ее молчаливому предложению.
     Бесконечная скачка должна была вымотать Реддинга, но несколько ночей подряд женщина слышала, как он вставал, уходил куда-то и отсутствовал часами. Тем не менее по утрам он выглядел намного более свежим и отдохнувшим, чем она и Вес.
     Райс по-прежнему оставался для нее загадкой. И за долгое время их знакомства Сюзанна ни на дюйм не приблизилась к ее разрешению. До сих пор она не знала истинной причины, по которой он остался с ними. Можно было с уверенностью сказать, что это не было страхом за жизнь, потому что в дальнейшем он проявил себя как бесстрашный и бесстрастный человек. Он всегда был готов к преодолению трудностей. Любыми средствами. Сюзанна ни разу не заметила проблеска доброты в его глазах, в то время как двусмысленностью они светил