Бен услышал какой-то грохот и удивился, что в комнате еще осталось чему падать.
     Он медленно разжал объятия, отпуская Элизабет.
     Раздался лай Генри, и веселая парочка вновь вкатилась в холл. Бен выбрал подходящий момент, изловчился и сумел наконец-то схватить кошку. Недовольный тем, что игра закончилась так быстро и неожиданно, Генри подбежал к нему и изо всех сил ткнулся в ногу - ту самую, раненую. Бен пошатнулся, не устоял, и они втроем шлепнулись на пол. Бен ожидал, что сейчас раздадутся ахи и охи, но услышал лишь заливистый смех. Это хохотала Элизабет.
     Бен перевернулся на спину, высоко подняв в руках Аннабел, которую умудрился не выпустить при падении, а Генри поставил ему на грудь передние лапы и печально заскулил, с тоской глядя на плененную партнершу по забавной игре. Аннабел мяукнула в ответ - грустно и обреченно. Смех Элизабет стал громче, и к нему присоединился еще один - звонкий, детский. Это хохотала Сара Энн. Стая слуг слетелась к лежащей на полу компании, но никто не проявлял желания связываться с Генри.
     Бен сделал попытку сесть, и в конце концов это ему удалось. Его и самого разбирал смех. Он представил, как выглядит эта картина со стороны: огромного роста мужчина валяется посреди холла, поднимая над головой кошку, а его самого прижимает к полу лохматый волкодав. Да еще молчаливая и растерянная толпа слуг, беспомощно взирающих на все это.
     Элизабет наклонилась и взяла Аннабел из рук Бена. Генри тут же отступился от своего пленника и направился следом за хозяйкой, не переставая с интересом поглядывать на кошку. Сара Энн перестала смеяться и решила высказать свое отношение к происходящему.
     - Аннабел - дрянная кошка, - нравоучительно заметила она.
     Справедливое наблюдение. Бен попытался встать, но смех, наконец, прорвал все преграды и выплеснулся наружу, не давая Бену пошевелиться. Он расхохотался - так, как не хохотал никогда. Безудержно, взахлеб, со слезами... Нет никакого сомнения в том, что слуги, продолжавшие стоять полукругом возле Бена, решили, что их гость спятил. Тут подбежала Сара Энн, уселась на Бена, обняла его и шепнула ему прямо в ухо:
     - Я люблю тебя.
     Эти три слова ошеломили Бена. Сара Энн еще никогда прежде не выражала своей любви словами. Бен всегда думал, что эти простые слова, если они будут однажды сказаны, заставят Сару Энн почувствовать свою уязвимость, зависимость. Поэтому, собственно, он и не надеялся их когда-нибудь услышать. И вот...
     Он нежно прижал девочку к себе, ничуть не заботясь о том, как это может смотреться со стороны. Да, он сидит на полу посреди холла, и этот пол усыпан черепками, а вокруг растерянно толпятся слуги... Ну и что?
     - А теперь, - сказал наконец Бен, стараясь, чтобы его голос не дрогнул. - Я полагаю, что твоей бестолковой кошке пора отдохнуть... И тебе тоже.
     Он встал, наконец, с пола, не обращая ни малейшего внимания на продолжающих топтаться вокруг него слуг, поклонился со всем возможным в такой ситуации достоинством леди Барбаре и Элизабет. Провожаемая удивленными взглядами собравшихся в холле троица направилась к лестнице, ведущей наверх.

9.

     Элизабет сняла с полок несколько детских книг и принялась бесцельно бродить по библиотеке. Она была в сильном замешательстве. Генри преданно плелся следом за нею, не держа зла на хозяйку за недавнюю взбучку. Во-первых, он эту взбучку заслужил. Во-вторых, Генри не умел долго обижаться. А главное, он знал, что Элизабет простила его и что он по-прежнему нужен ей.
     А Элизабет тем временем думала о мужчине, который умеет посмеяться над собой.
     Бен Мастерс - гордый человек. Это видно по тому, как он держит себя - независимо, уверенно. Так что дело тут, пожалуй, не в мужской гордости. Только человек, живущий в ладу с самим собой, может смеяться, оказавшись в подобной дурацкой ситуации.
     Она вспомнила, как это выглядело, и невольно улыбнулась. В тот момент распростертый среди черепков Бен почему-то показался ей похожим на античного героя.
     Генри Восьмой громко зевнул, привлекая к себе внимание.
     Элизабет наклонилась и обняла его. Он опустил свою громадную голову.
     - Не притворяйся, плут, я знаю, что ты ни капельки не раскаиваешься.
     Элизабет застыла, услышав хрипловатый мужской голос. На пороге появился Бен Мастерс в простой рубашке и брюках из плотного хлопка. Рукава рубашки были закатаны, обнажая мускулистые руки, покрытые золотистым пушком. Элизабет никогда прежде не видела мужчин в брюках из хлопка, хотя сам этот материал знала и даже видела его в магазинах. Сейчас же она не могла не отметить, как ладно сидят эти брюки на Бене, обтягивая крепкие длинные ноги.
     Их взгляды встретились, и Элизабет слегка покраснела.
     - В Эдинбург я надену что-нибудь более подходящее, - сказал Бен. - Хотя эта одежда удобнее.
     - Наденьте это, когда поедете в Эдинбург, - ответила Элизабет. - И любая леди будет... - Она смущенно замолчала.
     - Будет - что? - с любопытством спросил Бен. Он сделал несколько шагов навстречу Элизабет, осторожно наступая на свою больную ногу.
     Она заметила это и почувствовала жалость, смешанную с ощущением вины. Нет сомнения в том, что дают себя знать бесконечные приключения, обрушившиеся на него в Калхолме. И она, Элизабет, не последняя причина этих приключений.
     Она не ответила на вопрос Бена. Ей очень не хотелось на него отвечать. Вместо этого она сказала:
     - Мы с Генри доставили вам столько хлопот... Чем я могу вам помочь? Может быть, приготовить для вашей ноги мазь?
     - Не беспокойтесь, - пожал Бен плечами. - Нижнего страшного. И на этих озорников я не сержусь. Лучше помогите мне, как и обещали, выбрать книги для Сары Энн.
     - А как насчет капельки бренди?
     - С превеликим удовольствием, - откликнулся Бен. - Особенно, если вы составите мне компанию.
     Элизабет замешкалась. Леди не принято пить вместе с мужчинами - только во время обеда и только немного вина. Правда, у них там, в Америке, свои обычаи, более свободные. К тому же спиртное, может быть, развяжет ему язык, а ей так хотелось побольше узнать об этом человеке. Конечно, ей хотелось не только этого, но об этом Элизабет старалась не думать. Хотя попробуй не думай, когда каждый нерв буквально кричит, а все тело полыхает пожаром.
     - Хорошо, - согласилась она и направилась в примыкающий к библиотеке кабинет, где хранилось бренди. Там она налила две рюмки: солидную порцию - для Бена и совсем чуть-чуть - для себя.
     Бен внимательно наблюдал за нею, но не произнес ни слова. Он взял свою рюмку и все так же молча сел на стул, закинув ногу на ногу. Следом за ним на пол тяжело улегся Генри - возле стула Бена.
     Элизабет почувствовала укол ревности. Такого с Генри еще не бывало. Он всегда был возле своей хозяйки и, как правило, вообще не обращал внимания ни на кого вокруг - ну, разве что обнюхает при первом знакомстве, и только.
     - Он полюбил вас, - заметила она.
     - Может быть, потому, что я оказался для него удобной подушкой, - усмехнулся Бен. - И он не хочет упустить еще один шанс полежать на мне.
     Элизабет хихикнула. Смех вновь разбирал ее, и она ничего не могла с собой поделать.
     - А мне кажется, что Генри влюбился в Аннабел.
     - Помилуй нас, господи, - вздохнул Бен. - Тогда остается лишь надеяться, что он не так неразборчив в своих любовных связях, как его тезка.
     Элизабет снова хихикнула, удивляясь самой себе. Она всегда считалась сдержанной благовоспитанной леди.
     - Все побаиваются его - ведь он такой большой, но на самом деле Генри добряк и очень хочет, чтобы его любили. Он, как я думаю, в восторге от Аннабел прежде всего потому, что она его совсем не боится.
     Бен скептически поднял бровь. Элизабет пожала плечами, точно воспроизводя любимый жест Бена, и он невольно усмехнулся. Интересно, почему он с такой неохотой улыбается в ответ?
     Бен сделал большой глоток и сказал:
     - Отличное бренди.
     - Да, в чем шотландцы действительно знают толк, так это в спиртном.
     - А я слышал, что они не только умеют его делать, но и сами выпить не дураки.
     - Что верно, то верно, - усмехнулась Элизабет. - А как насчет вас, американцев?
     - Мы свою меру знаем.
     Элизабет при этом подумала, что уж Бен-то, во всяком случае, меру свою знает, это точно. Он очень осторожно относился к спиртному. За ужином никогда не выпивал больше одного бокала вина, да и сейчас пьет бренди медленно, понемногу. Это не Хью и даже не Джейми, который тоже позволял себе порой хватить лишку.
     Бен сидел тихо, смакуя бренди и с уважением поглядывая на книжные полки. Впрочем, такой библиотеке не грех было и позавидовать. Элизабет и сама очень любила библиотеку. Здесь кроме нее почти никто не бывал, и она привыкла считать эту комнату чем-то вроде своей заповедной территории. Раньше, до приезда в Калхолм, она даже представить себе не могла, что в доме может быть такое количество книг. У родителей тоже была библиотека - если ее так можно назвать, - но она была крошечной - всего несколько десятков томов, в основном книги про войну и оружие.
     - Чего здесь только нет, - сказала Элизабет, - Отец Джейми любил книги и собирал их. Покупал все, что только мог.
     - А Джейми? - спросил Бен. - Он тоже любил книги?
     - Нет, - грустно ответила Элизабет.
     - А что он вообще любил, ну, кроме лошадей, разумеется?
     - Музыку. Выпивку. Рассказы о боевых подвигах шотландских героев.
     - А вы любили его?
     Вопрос слишком прямолинейный и личный... но она и сама себе уже не раз задавала его. Неделю назад Элизабет без колебаний ответила бы "да". А теперь... Теперь она и сама не знала.
     Она была многим обязана Джейми, благодарна ему.
     Ее муж всегда был добр к ней... У них была общая страсть и общая мечта - лошади, Шэдоу...
     А любовь, о которой пишут стихи и слагают песни? Но в такую придуманную любовь Элизабет никогда и не верила. В родительском доме вообще не существовало такого понятия - любовь. Отец с матерью ненавидели друг друга тихо и непримиримо. Братья? Они тоже были не лучше. В своих женах они видели только прислугу, которая обязана выполнять их малейшие желания.
     Пока в жизнь Элизабет не вошел этот странный, удивительный человек, Бен Мастерс, она была уверена, что любовь между нею и Джейми была любовью идеальной. Но теперь в ее душе зародилось сомнение. Бен одним своим присутствием согревал ее и заставлял ее кровь быстрее бежать по венам. Кроме того, от Бена исходило ощущение первобытной мужской силы, и оно было таким властным, что Элизабет не могла сопротивляться. Вот и сейчас она невольно, то и дело, украдкой, опускала глаза на облегающие брюки Бена, и что-то неукротимое, вечное и незнакомо-пугающее просыпалось в душе Элизабет.
     Она пригубила бренди, покатала его на языке, прежде чем проглотить.
     - Вы не ответили, - напомнил Бен.
     - Почему вы решили, что я не любила его?
     - Неважно, - ответил он. - Я слышал о том, что в Британии не редкость фиктивные браки. Или браки по расчету, - усмехнулся и добавил:
     - Впрочем, эта система имеет и свои преимущества.
     Элизабет задумалась. Ее брак был именно браком по расчету. Когда отец Джейми решил женить сына, он сделал предложение отцу Элизабет. Фамилия Гамильтон была известнее, чем девичья фамилия Элизабет, и родители быстро договорились обо всем, не спрашивая согласия детей. Правда, Элизабет долгое время тешила себя мыслью, что Джейми любил ее, но теперь нужно посмотреть правде в глаза: она просто оказалась в нужном месте и в нужный час. Дочь богатого, хотя и не знатного отца, она просто оказалась для Гамильтонов подходящей партией.
     - Я была очень сильно привязана к Джейми, - просто сказала она. И не стала добавлять, что Джейми был при этом первым человеком, хоть как-то проявившим интерес к ее персоне.
     Бен задумчиво склонил голову набок и покрутил в бокале бренди. Элизабет посмотрела, как внимательно он изучает его цвет, и задала давно мучивший ее вопрос;
     - А мать Сары Энн? Вы любили ее?
     - Я был очень привязан к ней, - ответил он Элизабет ее собственными словами.
     - И никогда не были женаты?
     - Нет.
     - Но почему? Ведь вы так любите детей.
     - Я не знал этого, пока не осиротела Сара Энн, - ответил он. - И потом, она... она особенная.
     - Все дети необыкновенные.
     - У вас с Джейми не было детей?
     - Я потеряла ребенка еще до его рождения, - сказала Элизабет, и глаза ее подозрительно блеснули.
     - А у Барбары?
     - Она была замужем меньше года, а потом ее муж умер.
     - Отчего он умер?
     Элизабет замялась. Ей очень не хотелось об этом рассказывать, тем более что она и сама многого не знала.
     - Ее мужа застрелили, - коротко ответила она.
     - Еще один несчастный случай?
     Элизабет отрицательно покачала головой.
     - Дуэль.
     - Вот как? - нахмурился Бен. - А я полагал, что дуэли давно запрещены законом.
     - Это так, - согласилась Элизабет и, не желая продолжать разговор о смерти Хэмиша, сменила тему. - Прошу вас, расскажите о родителях Сары Энн.
     Бен допил бренди, не спеша поставил на стол пустой бокал.
     - Я мало что о них знаю. Мери Мэй вышла замуж за Йена за три года до того, как его убили во время игры в покер. Молодая вдова была беременна. Я знаю, что она пережила трудные времена, но знаю и то, что она бралась буквально за любую работу, лишь бы поднять на ноги Сару Энн.
     Бен вспомнил свою первую встречу с Мери Мэй, то, как смело она подошла к нему тогда в салуне...
     - Она была храброй женщиной, - добавил он.
     - Иногда мне кажется, что над этой семьей висит проклятие, - медленно сказала Элизабет.
     - Я не верю в предрассудки, - возразил Бен. - Но почему Йен Гамильтон уехал отсюда?
     До Элизабет доходили слухи, что старый Джон Гамильтон запретил в своем доме произносить имя Йена.
     - Он уехал еще до нашего знакомства с Джейми, и в доме никогда не говорили о том, почему он уехал. Я слышала, что с Йеном был связан какой-то скандал...
     - Мошенничество?
     Она неохотно кивнула:
     - Да, так говорили. А что вы знаете о нем?
     - Мошенничество. Именно за это его и застрелили в Техасе. Там к подобным вещам безжалостны. Не дай бог, если кто попадется в Техасе за карточным столом! До границы ему живым не добраться, это уж точно!
     Бен медленно поднялся, и Элизабет подумала, что он испытывает сильную боль. Но, оказавшись на ногах, Бен двинулся легко, несмотря на свою больную ногу. Он подошел к книжным полкам и минуты две постоял, читая названия на корешках. Затем снял с полки томик.
     - Не будете возражать, если я возьму это?
     Элизабет молча кивнула и тоже встала со стула. Взяла со стола заранее отобранные детские книги и протянула их Бену.
     - Это для Сары Энн.
     - За свою жизнь я прочитал всего лишь одну детскую книгу, и все сказки, которые там были, Сара Энн знает наизусть. Боюсь, что сказочник из меня получился никудышный.
     Этому Элизабет охотно поверила. Бен производил впечатление человека, который любит жизнь, а не сказки; живет в реальном, а не в придуманном мире.
     - Тогда бог в помощь! - ласково сказала Элизабет. - Если вам нужны сказки, то здесь вы найдете их сколько угодно!
     Бен был уже возле самой двери, когда обернулся и спросил:
     - Вы не надумали поехать вместе с нами в Эдинбург?
     Элизабет не смогла скрыть изумления. Почему он приглашает ее, когда с ним уже едет Барбара? Соблазн, конечно, велик, но она прекрасно знает, что будет дальше. Они схлестнутся там с Барбарой, и Барбара в конечном итоге окажется сильней. А играть вторую скрипку? Нет уж, увольте!
     - У меня слишком много дел здесь, - сказала она. - Нужно готовить Шэдоу к скачкам.
     Голубые глаза Бена вдруг стали пронзительными и бездонными. Элизабет заглянула в них, и у нее закружилась голова - словно она посмотрела в морскую глубину с вершины высокого утеса.
     - Не хотите отправиться завтра на озеро? - спросила она. - Сара Энн могла бы поехать на своем пони.
     - Она была бы в восторге.
     - А вы?
     - Я думаю, что нельзя упускать ни единой возможности оказаться хоть на время подальше от Аннабел, - ответил Бен.
     - А мне казалось, что она вам нравится.
     - В каком-то смысле, да, - согласился Бен. - Я всегда ценил независимость - и в себе, и в других.
     Элизабет с усилием сглотнула. Он что, намекает на нее?
     - А вы останетесь здесь, если мистер Алистер подтвердит права Сары Энн на наследство? - спросила Элизабет.
     - Не знаю.
     - Вас могли бы назначить управляющим, - осторожно сказала она.
     - Назначить меня могут, но справлюсь ли я? - неопределенно ответил он. - И вообще, пока что рано обсуждать эти вопросы. Спасибо вам за бренди, и за книги, и за разговор, леди Калхолм.
     Элизабет сразу стало зябко. Последних слов она явно не заслужила. И уж никакого коварства в ее вопросах и в помине не было.
     - Всего доброго, мистер Мастерс, - сухо ответила она.
     Он немного помедлил и усмехнулся.
     - Глуповато звучит, вы не находите?
     - Не более глупо, чем "леди Калхолм".
     Лед в глазах Бена стал таять, но Элизабет не могла не ощутить той преграды, что по-прежнему разделяла их невидимой стеной. Той преграды, которую она надеялась в один прекрасный день разрушить.
     Она шагнула навстречу Бену, не желая отпускать его. Глоток бренди, взгляд - глаза в глаза, разговор, в котором они приоткрылись друг другу, - все это вместе вдруг нахлынуло на нее словно осенний шторм.
     Его взгляд, казалось, проникал ей прямо в душу, рождая ответные, мощные волны. Элизабет крепко сжала кулаки, словно защищаясь от напора собственных чувств. А они продолжали бушевать в ней - новые, неведомые прежде. Ей захотелось коснуться пальцами этого сурового лица и почувствовать, как оно смягчается от ее ласки. Ей захотелось прижаться губами к этим не умеющим улыбаться губам. Желание было таким сильным, что ей казалось, она умрет, если не сделает этого.
     Он протянул руку и провел ладонью по ее волосам, вновь безнадежно разрушив аккуратную прическу. Рука опустилась ниже, и палец Бена нежно очертил линию ее подбородка.
     "Какие у него нежные пальцы, - промелькнуло в голове Элизабет. - Нежные и горячие!"
     Она из последних сил боролась со своими чувствами. Бен считает, что ей что-то нужно от него. Пусть не думает, что она пускает для этого в ход свое тело. Господи, дай ей сил справиться с собой, с теми неведомыми ей прежде силами, что готовы разорвать ее сердце на части!
     Бен наклонился и прижался губами к ее губам. Крепко. Нежно. Обжигающе.
     Она хотела ответить ему. Жаждала ответить. Но какой-то внутренний сторож удерживал ее. Ведь если она ответит, он может утвердиться в худших своих подозрениях. Тело Элизабет разрывалось от желания слиться с телом Бена, но она усилием воли заставила себя отпрянуть. Опустив глаза, дрожа, она медленно попятилась назад.
     - Элизабет?
     Когда она подняла глаза, ей показалось, что на лице Бена промелькнула тень подозрения, даже цинизма. Она отступила еще на шаг, борясь с соблазном. Нет, нет. Нельзя, если она хочет сохранить хоть каплю уважения к самой себе.
     - Я не хочу торговаться, - выдавила она из себя. Бен не ответил, но Элизабет догадалась, что он понял все. И отвернулась, чтобы он не заметил слезинку, скатившуюся из ее глаз.
     - Но я тоже не торгуюсь, Элизабет, - наконец сказал он. - Я думаю...
     - Хотели посмотреть, как далеко я могу зайти? - вспыхнув, спросила она. - Что ж, теперь вы это знаете. Далеко. К моему глубокому сожалению.
     Элизабет дрожала. Ей и в самом деле было холодно. Ужасно холодно. Весь жар как-то разом покинул ее тело, и оно стало холодным и безжизненным, словно ледяным.
     - Прошу вас, уходите, - срывающимся голосом попросила она.
     Тишина. Затем - прикосновение твердой ладони к плечу. Не в силах сопротивляться, она повернулась, чтобы вновь оказаться лицом к лицу с Беном. Его пальцы снова обхватили ее подбородок, подняли вверх лицо, заставив еще раз заглянуть в пронзитель