нала, что коричневая блузка подчеркивает янтарный оттенок ее глаз.
     Шляпу она лихо сдвинула набок. Сознавая, что не красавица, девушка понимала однако, что достаточно привлекательна, особенно здесь, где мало женщин.
     Поездка прошла в основном в молчании, враждебность змеей вползла между ними. Весь их разговор сводился к коротким приказам рейнджера и изредка к шепоту, которым обменивались она и Ник, но даже в этом чувствовался накал.
     Ник снова натер руку о седельную луку и все утро беспокойно ерзал в седле. Когда он вернулся этим утром от ручья, глаза у него были темными и недоверчивыми, рубаха испачкана, и Лори с трудом подавила желание подойти к нему. Она знала этот взгляд, словно предупреждающий каждого, даже близких ему людей, держаться от него подальше. Такое хмурое настроение охватывало его нечасто, и Лори сдержала сочувственные слова: они ему не понравятся, особенно на виду у рейнджера.
     На миг блеск его глаз напомнил ей глаза рейнджера, но она отбросила эту мысль. Ник вовсе не напоминал мрачного, лаконичного представителя закона. Единственное, что было между ними общего, горько решила она, - это обоюдное желание избавиться от нее. Но от нее так просто не отделаешься.
     Ник сказал, что она будет мешать ему и он не сможет сосредоточиться, если будет беспокоиться о ней. Рейнджер просто-напросто хотел устранить ее с дороги. Но Лори знала, что Ник не сможет так легко сбежать от человека, нацеленного на то, чтобы возвратить его в Хармони. Она уже заметила осторожность рейнджера. Как вообще сможет Ник бежать, когда он столь тщательно скован?
     Лори не спорила, но и не собиралась выполнять желания брата. Ей все время казалось, что она - единственный шанс Ника. И она должна подарить его брату - вся семья задолжала ему этот шанс. Все они слишком зависели от него, с упавшим сердцем подумала Лори. Никто не слушал его, когда он говорил о жизни на ранчо. Никто не принял всерьез его размышлений о земельном участке в Вайоминге, приобретенном им на втайне накопленные тяжелым трудом деньги. Семья полагалась на его силу, но принимала ее как должное, никогда не спрашивая, нужно ли что-нибудь самому Нику.
     У ручья Морган позволил Нику слезть с лошади, не преминув подчеркнуть, что делает это ради усталых животных. Ник потер саднящие кисти и размял ноги ходьбой. Морган не настоял на проклятых ножных оковах, но ручные кандалы остались на месте.
     Лори подавила слабый стон, пытаясь прогуляться: она привыкла к езде на большие расстояния, но не на крупе лошади. Как обычно, рейнджер следил за ними с чуткостью кошки, наблюдающей за мышью, которую она намерена сожрать. Он дал лошадям пригоршню овса и позволил им медленно пить, и Лори поняла, что он относится к ним внимательнее, чем к ее брату, с которым обращался с привычным, но осторожным безразличием.
     Рейнджер не казался утомленным и не ослабил бдительности, присущей ему с той минуты, как она его увидела. Лори гадала, есть ли в нем хоть одна чувствительная жилка. Их глаза на миг встретились, но он почти сразу отвернулся. Ник находился в нескольких футах от них, и лицо его казалось Лори бесстрастной маской. Она чувствовала, что ему отчаянно хочется прыгнуть на рейнджера, сделать хоть что-нибудь, чтобы ослабить телесное напряжение, но вот взор его остановился на ней, и она заметила, как он с усилием взял себя в руки.
     Это уловил и Морган: Лори видела, как напряглись под темно-синей хлопчатобумажной рубахой его мускулы.
     - Пора отправляться, - бросил он, и в его потемневших глазах читалось предупреждение им обоим.
     - Как скажешь, - пожал плечами Ник.
     Морган поднял бровь, но промолчал и подвел Ника к лошади, снова приковал его кисти к седельной луке и проследил за тем, как он садится, затем подставил Лори свои руки.
     Вдруг Лори показалось, что сейчас он допустил первую ошибку. Поводья лошади Ника свободны. Если она забросит их на круп, Ник сможет подбежать к лошади. Конь рейнджера надежно привязан поодаль, а ее кобыла Клементина находится на поводу у гнедого. Если бы только руки Ника не были прикованы к седельной луке.
     Ее взгляд опустился на кобуру рейнджера. Ей нужно добыть его револьвер. Она поставила левую ногу и приготовилась броситься на него я схватить револьвер, но, как видно, он был наготове.
     Моргай ожидая этого. Едва Лори приблизилась, как он быстро повернулся, и она очутилась у него на руках, при этом их лица разделяла лишь пара дюймов, а ладони его крепко обнимали ее спину и бедра. Уже третий раз Морган держал ее в объятиях против воли, и с каждым разом его охватывал все более нестерпимый жар, который ему теперь едва удавалось сдерживать.
     Он держал ее чуточку дольше, чем было необходимо, потом поставил на ноги, и губы его тронула знакомая улыбка, далекая от искреннего веселья.
     - Больно, мисс Лори?
     Она распрямилась и посмотрела на него в упор:
     - Не вы ли заставили меня ехать на спине лошади целых полтора дня? У меня задеревенели все мышцы.
     - Вот как? Глядя на вас, этого не скажешь, - протянул он с мягким техасским акцентом.
     - Так вы поможете мне или нет? - рассердилась Лори.
     - Не думаю, - ответил он терпеливым тоном, каким говорят с детьми.
     Он оставил ее и привязал поводья лошади Ника к кобыле девушки, затем уселся на своего гнедого и обернулся:
     - Как, по-вашему, сможете вы сесть на лошадь сами или хотите немного пройтись?
     Лори повернулась к брату, оперлась ладонью о его напрягшуюся руку, поставила левую ногу в освобожденное им стремя и села позади него.
     - Я так и думал, что сможете, - проговорил рейнджер и, ударив лошадь каблуками, пустил ее рысью, не дожидаясь ответа.

***

     Через три часа они въехали в Ларами. Морган все еще ощущал дьявольское пламя, охватившее его в краткие секунды невольных объятий. Ее лицо было так близко, а широко распахнутые глаза, затененные темными ресницами, глядели так удивленно, что ему захотелось, черт побери, поцеловать ее. Хотелось просто адски, как никогда прежде. И не отпускать. В его объятиях она была такой мягкой и гибкой, а вовсе не задеревеневшей. Но он знал, что эта мягкость - всего лишь следствие испуга. Что касается ее чувств, нежными их не назовешь: она готова была вонзить в него нож, и он не настолько глуп, чтобы сомневаться в этом.
     Он сожалел, что она замешана в этом деле. В своей жизни он видел чертовски мало преданности и еще меньше самоотверженности. Как жаль - Ник Брэден не заслуживал своей участи. В Хармони слишком многие видели, как он целился в безоружного человека.
     Они въехали на переполненные солдатами и фургонами улицы поселка. Морган знал, что форт Ларами находится севернее, и гадал, не случилось ли чего там. Генерал Кастер со своими людьми был зверски убит лишь пару месяцев назад, и он слышал, что готовились карательные экспедиции против шайенов и сиу в Северном Вайоминге. Он желал солдатам удачи. Сам он уже достаточно хлебнул в стычках с индейцами в Техасе.
     Он оглянулся: Брэден сидел гордо выпрямившись и не обращая внимания на прохожих, глазеющих на трех всадников, едущих по пыльной улице. Морган нашел контору шерифа в центре поселка, спросил одного из зевак, у себя ли шериф, и спешился, когда тот кивнул. Он снова предложил руку Лори, зная, что она откажет ему, затем отомкнул Брэдена от седельной луки, взял его под руку и провел в контору.
     Грузный мужчина, сидевший за письменным столом, поднял глаза на вошедших и внимательно осмотрел каждого, пока они стояли у входа. Он мгновенно заметил жетон рейнджера и кандалы. Глаза его на миг задержались на Лори и одобрительно расширились, затем быстро перешли на Моргана и нарочито внимательно изучили жетон.
     - Техасский рейнджер? Морган кивнул.
     - Далековато от дома, да? - Глаза ею все еще перебегали с одного парня на другого, словно оценивая обоих. - Братья? - спросил он.
     - Да нет же! - Ответ Моргана прозвучал запальчивее, чем ему хотелось, но все это чертовски вымотало его. И он знал, что, пожалуй, сам больше похож на разбойника, чем его пленник: ему некогда было побриться этим утром, и его бородке было уже несколько недель. Вынув из кармана сложенный плакат и техасский ордер на арест, он подал их шерифу.
     - Я - Морган Дэвис. Брэден обвиняется в Техасе за убийство.
     - Лен Касл, - представился шериф. - Чего вы от меня хотите?
     - Подержите его под замком, пока я не посажу его сестру на дилижанс до Денвера. Я не мог оставить ее там одну. По-моему, его ищут несколько охотников за премией.
     - Вы правы, - подтвердил представитель закона. - Два дня назад через поселок проезжали трое и расспрашивали о вашем парне. Я приказал им убираться из города к чертям.
     Морган внутренне напрягся:
     - Парень со светлыми, почти белыми волосами?
     Шериф кивнул:
     - Да, он назвался Старком.
     Старк. Уайти <Уайти - беленький (англ.).> Старк. Человек, выследивший его несколько недель назад. Морган знал, что должен был убить его тогда же, но ему надоело убивать только из-за проклятого сходства. Это было ошибкой, которую он не повторит.
     - Куда он отправился?
     - Прямо в Шайенху.
     Это означало, прикинул Морган, что Старк отставал от него на три дня. Морган тоже останавливался в Шайенхе, столице территории, чтобы проверить документы на земельную сделку Брэдена. Старк тоже обнаружит их, как и Морган.
     - Когда будет следующий дилижанс до Денвера?
     - Через два дня. Он ходит дважды в неделю.
     - Вы сможете подержать столько времени Брэдена?
     - На следующей неделе соберется суд, - с сожалением произнес шериф. - У меня нет мест. Но вы можете попытать удачу в территориальной тюрьме, за полмили отсюда.
     - Гостиница?
     - Лучшая в городе неподалеку на этой улице. Там Билл Хикок, и Билл Коди тоже. Готовятся к чертовской драке на севере.
     - Сиу?
     - И шайены. Они там в ловушке, я слышал. Надеюсь, с ними будет покончено. У меня были друзья с Кастером.
     - Мы не можем очутиться в заварушке?
     - Нет, если направитесь на юг. Там могут быть несколько отбившихся шаек, но это не столь опасно.
     Морган кивнул.
     - Жаль, что не могу помочь вам, - сказал шериф, - но наша тюрьма так переполнена, что стала небезопасной. - Он покачал головой:
     - Проклятая железная дорога привозит сюда всякое отребье.
     - Если вы увидите тех охотников за премией...
     Шериф ухмыльнулся:
     - Я отправлю их на север. - Он кивнул на девушку:
     - Мисс?..
     Лори подарила ему милую улыбку, от которой напряглись мускулы у Моргана. Ему чертовски хотелось знать, о чем она думает.
     - Шериф... - отозвалась она, и лицо законника выразило откровенное самодовольство.
     Морган решил не давать ей шанс затеять что-либо и, коротко окликнув Брэдена, повел его к двери. Они уже были рядом с ней, когда их остановил голос шерифа:
     - Вы уверены, что вы не братья?
     - Вполне уверен, - произнес рейнджер, оборачиваясь, - поскольку мои родители были убиты, когда я родился, и до меня у них никого не было. - Он не знал, что побудило его объяснять, но ему не нравился укоризненный тон шерифа. Он чертовски устал от всяческих недоразумений. Ей-богу, это с ним поступили несправедливо, а не с Николасом Брэденом. Его собственная жизнь уже не принадлежала ему с тех пор, как Брэден убил юного Уордлоу.

***

     Начальник территориальной тюрьмы согласился подержать у себя Брэдена два дня. У него было место, и Морган дал поручительство, гарантирующее оплату расходов штатом Техас. Потом он нашел гостиницу и снял две оставшиеся комнаты - для себя и для Лори.
     Когда он оставил ее у двери, она обратила к нему застывшее от гнева лицо:
     - Меня удивляет, почему вы не попытались запереть в тюрьму и меня.
     - Я подумывал над этим, - мягко сказал он. - Они содержат там нескольких женщин. Но полагаю, вы не сможете что-либо предпринять, пока ваш брат под замком. И вы обязательно отправитесь этим дилижансом в среду.
     Он подумал, не приковать ли ее к кровати, - но, впрочем, куда она денется? К тому же она женщина и, по сути, не совершила никакого преступления.
     Смерив его злым взглядом золотистых глаз, Лори открыла дверь, вошла в комнату и молча закрыла дверь. Это обеспокоило Моргана больше, чем любые слова. Гром небесный, как рад он будет, когда все это кончится. Он постоял - несколько минут у закрытой двери, затем подошел к своему номеру, сожалея, что тот не находится ближе. Но он отбросил эту мысль, ведь с этим пока что придется мириться. Зато Брэден надежно упрятан.
     Рейнджер спустился на улицу, отыскал самого надежного владельца конюшни и отвел туда всех трех лошадей, дав хозяину десять долларов.
     - Никто, - предупредил он его, - а особенно юная леди, не должен подходить к лошадям.
     Мужчина кивнул, не сводя глаз с жетона Моргана.
     Морган нашел баню, затем цирюльника. Как хорошо снова ощутить себя чистым. Но он мысленно выругался, взглянув на себя в зеркало. Несмотря на оставленные усы, сходство с пленником, казалось, усилилось еще больше.
     Он решил сосредоточиться на хорошем - бифштексе, после которого неплохо поспать. И тут же подумал о Лори Брэден. Пожалуй, ему придется заплатить за ее обед. Вряд ли у нее есть деньги, и он в любом случае собирался оплатить ей проезд в дилижансе и дать вознице дополнительную сумму на ее расходы.
     Он не пожалеет никаких затрат на то, чтобы избавиться от нее. И все же... на миг он почувствовал сожаление. Она была для него заманчивым вызовом, и он ожил впервые за много лет. Он даже не подозревал, насколько глубоко он похоронил в себе любые чувства.
     Когда это случилось - после войны? С тех пор как умер Кэллум? Или же Кэллум просто выбил их из него с самого детства? Будучи ребенком, он не помнил страха. Опасность и смерть вошли в его жизнь с тех пор, как он начал ходить. Он вырос рядом с ними, привык к ним, как привык к утреннему рассвету.
     Он тяжело вздохнул. Проклятый Брэден пробудил в нем чувства, которые лучше бы оставить в покое.

***

     Лори смотрела из окна вниз, на улицу. В любое другое время она была бы там, смешиваясь с толпой и стремясь слиться с ней в одно целое. Она уже столько слышала о Билле Хикоке и Бэффало Билле, что хотела бы увидеть их собственными глазами.
     Но не сейчас, поскольку сейчас ничто, кроме Ника, не имело значения. И кроме победы над рейнджером Морганом Дэвисом. Уж он-то не сдастся. А когда она увидела, как спокойно и деловито он управляется с делами в последние два дня, то склонилась к мысли, что он способен добиться успеха.
     Тогда Ник умрет.
     Ее взор скользнул вдоль улицы, и она заметила рейнджера. Его легкая, как у пантеры, походка выдавала постоянную настороженность хищника. Охотник на человека.
     Дрожь пробежала у нее по спине и телу. Ее изумило то, что стоило ей увидеть его - и внутренний мир ее превратился в хаос. Ненависть - вот что это такое, убеждала она себя. Самая обычная ненависть. Он обращался с Ником как с преступником, а с ней - как с неизбежной обузой. Он ошибался в обеих оценках и был слишком праведен, чтобы заметить это.
     Но, помоги ей Боже, он очень досконален. Этого у него не отнимешь. Он знает свое дело и не рискует.
     Лори раскрыла свой маленький саквояж. У нее при себе было лишь немногое: рубаха и брюки, юбка и блуза, которые на ней сейчас, и одно платье. И еще несколько монет, которые она ухитрилась спрятать под платьем. Это немного. Ник оставил большую часть того, что у него было, в семье, а остальное потратил на дрова и припасы.
     Лори переоделась в нарядное платье в светло-коричневую с белым клетку, облегающее стройное тело и подчеркивающее цвет ее глаз. Высокий ворот и рукава с буфами придавали ей простодушный вид.
     Она придирчиво осмотрела себя в зеркало и расчесывала волосы до тех пор, пока они не засияли в лучах позднего солнца, проникающих через окно. Затем она затянула их французским узлом. Возможно, платье и красивая прическа помогут добиться того, чего не удалось брюкам, а улыбка окажется сильнее гнева.
     Лори пошлет телеграмму отцу с рассказом о случившемся, поухаживает за своей лошадью и обворожит рейнджера.
     Если последнее не сработает, ей придется прибегнуть к другому плану.
     Для которого ей необходим револьвер.
     И выдержка, в чем она очень сомневалась.
     Поскольку ей придется убить рейнджера.

***

     Невидимая рука стиснула грудь Моргана Дэвиса, когда он увидел Лори Брэден. Он не помнил, чтобы встречал когда-либо столь очаровательную женщину, как та, что открыла ему сейчас дверь. Ее золотистые глаза сияли, и он догадывался, что так бывает довольно часто, потому что девушка питает любовь к жизни, подавленную вчера ее гневом. Он понял, что такие глаза нравятся ему несравнимо больше, чем те, что мечут на него злые искры. Он напомнил себе, что она вероломна, но сейчас она не казалась такою. Она была просто... хорошенькой.
     И беззащитной. Чертовски беззащитной. Губы ее улыбались, но это была полуулыбка, призванная обезоружить, в то время как ласковая улыбка могла лишь вызвать подозрение.
     Она была хороша. Она была очень хороша.
     Так хороша, что, по сути, он едва не забыл о том, что вовсе не его обаяние и симпатичная внешность интересуют ее.
     Что ж, он подыграет ей и посмотрит, куда это приведет. Ее носик чуть наморщился, и он понял, что все еще благоухает едким лосьоном после бритья, как ни старался смыть его с лица.
     Она слегка наклонила голову и внимательно посмотрела на него.
     - Не говорите этого, - предупредил он, зная, что его сходство с Ником Брэденом еще более усилилось, когда он сбрил щетину.
     Она кивнула:
     - Вы все равно ничуть не похожи.
     Она говорила ему это и раньше, скорее в качестве укора: у Ника Брэдена есть сердце, у рейнджера нет.
     - Вы говорите иначе. У вас разная походка. Вы по-разному думаете.
     - Я чертовски надеюсь на это.
     - Вам не о чем беспокоиться, - произнесла она, привнеся каплю уксуса в сердечность, с которой старалась говорить. Но эта сердечность почти убивала ее, и он чувствовал это.
     - Я подумал, что вы не прочь перекусить, - сказал он с лукавой улыбкой. К своей глубокой печали, он обнаружил, что ему в ней многое нравится. Девушка обладала врожденной честностью, - по крайней мере, ее неприятие рейнджера то и дело проглядывало сквозь попытки очаровать его. И ее немыслимая преданность. Он уважал и то и другое.
     - Как любезно, - отвечала она с еле заметным сарказмом, и он провел ее в переполненную столовую гостиницы.
     Оба заказали бифштекс, и это ему тоже понравилось. Она ела с жадным аппетитом фермерского работника, хотя иногда ему казалось, что она сосредоточивается на еде, чтобы избежать разговора с ним. Когда иссякли поводы не глядеть на него, она подняла янтарные глаза, способные увлечь, как и многие из тех, что он видел раньше. Он ожидал от нее слов в защиту Ника Брэдена, но она, как обычно, удивила его. Спрятав подбородок в ладонях, она направила на Моргана все свое женское обаяние и внимание.
     - Вы... говорили, что родители ваши умерли, когда вы родились?
     Он осторожно кивнул.
     - Как?
     Он положил нож на стол:
     - Это очередная ловушка, мисс Лори?
     - Может быть, - подтвердила она с присущей ей обезоруживающей прямотой. - Но к тому же мне интересно, - сказала она. И это действительно интересовало ее, хотя и против желания. Она должна знать. Некий демон внутри заставлял ее задавать вопросы, ответы на которые ей ни к чему было знать.
     Он с минуту пристально изучал ее, затем пожал плечами:
     - Это не секрет. Их убили индейцы в первые часы после того, как я родился. Родители спрятали меня в погреб, когда началась атака. Рейнджеры нашли меня там позже.
     - Поэтому вы и стали рейнджером?
     Он нахмурился, словно озадаченный этим вторжением в его прошлое, но решил, что ответит он или нет - разница невелика, и поэтому сказал:
     - Мой отец был рейнджером. Человек, нашедший меня, был его лучшим другом. Никаких родственников у меня нет, и никто не востребовал меня. Поэтому Кэллум р