что она попала в точку. Вот сейчас ей отчаянно захотелось ударить его. Опрокинуть горшок с бобами в огонь. Сесть на Билли Бонса и умчаться куда глаза глядят. Наконец, убить Керби - не говоря уже о человеке, который бросил ее, - и убить собственноручно. Если Киллиан ее не опередит. В общем, Габриэль никогда в жизни не была так рассержена.
     "Верь мне. Обещаешь?" О, с какой радостью она швырнула бы ему в лицо эти слова! Дрю очень хорошо знал, о чем просит, когда не праведным путем вырвал у нее это обещание.
     "Верь мне". Ха! Она-то ему верила! А он... он...
     И вдруг возмущение ее улеглось. "Верь мне". Впервые Дрю попросил ее о чем-то, попросил верить ему... и постепенно эта мысль овладела сознанием девушки.
     "Он тебя любит", - сказал только что Керби. Может, это правда? Гнев, страх, надежда смешались в ее душе, и страх оказался сильнее всех других чувств.
     - Он поехал один?..
     Керби сжал кулаки, обдумывая ответ.
     - Он поехал вслед за Киллианом в одиночку? - повторила Габриэль, и в голосе ее прозвучал неприкрытый ужас.
     Керби подавленно покачал головой:
     - Никто не знает, что Дрю близко связан со мной... или с тобой. Он просто один из погонщиков. И он поехал на ранчо к моему брату, чтобы его предупредить. Он не станет сам искать неприятности.
     Зато неприятности имеют обыкновение Сами находить его, даже если он их избегает.
     Габриэль сразу же и немедленно захотелось отправиться вдогонку, но это было невозможно - она прекрасно это понимала. Ей надо заботиться о Малыше. Она не может тащить с собой ребенка через полстраны, верхом на лошади.
     Да! Как же трудно выбирать между одной любовью и другой. Что делать? На что решиться?
     "Надо выбирать того, кто больше в тебе нуждается", - подсказало ей сердце.
     Габриэль припомнила все, что Дрю говорил ей о Денвере, о сводной сестре и ее муже. Бен Мастерс - юрист, когда-то был шерифом, и Дрю уверен, что тот сможет защитить ее. Может, он защитит и брата своей жены от него самого?
     - Хорошо. Я поеду в Денвер, - сказала она Керби, - но я хочу отправиться прямо сейчас, с Малышом и Верным. И я хочу быть уверена, что о Билли Бонсе и Самсоне будут хорошо заботиться.
     Керби подавил глубокий вздох облегчения, лицо его прояснилось. Он смущенно улыбнулся.
     - Все будет в порядке, Габриэль. Я обо всем позабочусь.
     - Кто же будет кухарить?
     Керби пожал плечами:
     - Что-нибудь придумаем.
     - У вас будет песок в бобах.
     - Возможно. И даже подкова утонет в кофе.
     На глаза Габриэль навернулись слезы. Она будет скучать по Керби. По всем остальным. Они стали ей как родная семья.
     - Напеку вам побольше хлеба.
     Керби кивнул.
     - Я пошлю кого-нибудь с тобой на север к железной дороге. Тебе надо успеть на поезд.
     Керби достал из кармана два письма и вручил их Габриэль.
     - Одно тебе, другое - для родственника Дрю. Завтра кого-нибудь пошлю тебя проводить. И есть еще кое-что. Подожди немного, сейчас принесу.
     Он достал из хозяйственного фургона скатанное одеяло и извлек из него сверток в коричневой бумаге. Вернувшись, Керби подал ей сверток.
     - Дрю просил передать тебе вот это.
     Габриэль нерешительно взяла сверток.
     - Вы знаете, что там?
     - Понятия не имею. - Он покачал головой и уже повернулся, чтобы уйти, но остановился и снова посмотрел на Габриэль.
     - Между прочим; черт побери, ты была лучшим подавалой, которого я когда-либо нанимал на перегон.
     Габриэль улыбнулась.
     - А вы были лучшим хозяином перегона, у которого я работала.
     - Смотри только, чтобы я остался единственным хозяином перегона, на которого ты работала. - И уже тише добавил:
     - Ты уж как следует заботься о нашем шотландце.
     - Позабочусь, - пообещала Габриэль.
     Некоторое время она смотрела вслед Керби, затем понесла письма и сверток в свой уголок хозяйственного фургона. Малыш мирно спал. Сев около его колыбели на пол скрестив ноги, она отложила в сторону письма, развязала бечевку и едва не задохнулась от волнения.
     Миг спустя она разразилась слезами.
     Перед ней, аккуратно свернутое, лежало голубое платье с белым кружевным воротничком. То самое, что красовалось на манекене в колдуэллской лавке.

22.

     Габриэль выглянула из грязного, закопченного окна поезда, который подходил к денверскому вокзалу. Малыш капризничал у нее на руках, требуя обеда, Верный лежал у ее ног и грозно рычал на каждого, кто к ним приближался. В итоге весь путь до Денвера Габриэль имела в своем распоряжении целую скамью.
     Из Эллсуорта она послала телеграмму свояку Дрю. В этот городок они с Хэнком добрались через три дня тяжкого пути верхами, поочередно привязывая себе за спину Малыша, и когда наконец доехали до железной дороги, Габриэль совсем выбилась из сил.
     Спустя еще два дня - когда приходилось спать урывками и утихомиривать то Малыша, то Верного - она подъезжала к Денверу, обуреваемая сомнениями. Габриэль не знала, что представляют собой Элизабет и Бен Мастерс, понятия не имела, как они примут актерку с индейским ребенком на руках, и замирала от страха при мысли, что явится непрошеная в дом незнакомых людей. Она никогда не просила одолжений у чужих.
     А теперь ей предстояло просить об очень большом одолжении. Да полно, встретят ли ее на вокзале? Телеграмма, посланная Габриэль, сообщала: "В понедельник поездом приезжает друг, Габриэль Льюис. Пожалуйста, встречайте". Подписалась она именем Дрю.
     Что скажет его свояк, когда узнает, что это она, Габриэль, послала телеграмму, а его просит поехать с ней вместе в Техас?
     Поезд подошел к вокзалу, и Габриэль окинула взглядом стоящих на перроне нескольких мужчин и женщин, очевидно, встречающих поезд. При виде них сердце ее сжалось.
     Поезд рывком остановился, и от этого рывка Габриэль в который раз замутило. Кондуктор, который с самого начала относился к ней по-доброму и защищал от ворчавших на нее пассажиров, остановился около ее скамьи.
     - Вам помочь, мисс?
     Девушка благодарно кивнула. Багажа у нее почти не было. В дешевой дорожной сумке лежало запасное платье, купленное в Эллсуорте, одежда, которую она носила во время перегона, вещички ребенка и отцовский кольт. Сама Габриэль была в новом платье, подаренном Дрю, - после двух дней в поезде оно изрядно помялось и испачкалось.
     Габриэль снова окинула взглядом людей на перроне. Бен Мастерс в прошлом шериф, размышляла она. Большинство блюстителей закона, с которыми Габриэль когда-либо встречалась, показались ей людьми напыщенными и скучными. А какова сводная сестра Дрю, Элизабет? Как ей понравится актриса, которая почти три месяца провела в обществе дюжины мужчин? В письме Дрю просил Габриэль уехать в Денвер и писал, что она может положиться на Бена и его жену... И все же она содрогалась при мысли о том, какой огромной любезности ей придется просить у этих совершенно незнакомых ей людей.
     И Габриэль нерешительно остановилась в дверях вагона, словно опасаясь сойти с поезда.
     - Мисс, я вынесу мальчика и сумку, - сказал кондуктор, - а вы сами спускайтесь.
     Она посмотрела на Малыша, который важно надул щечки, и улыбнулась кондуктору из-под полей шляпки, купленной в Эллсуорте: надо же было скрыть коротко подстриженные волосы.
     - Благодарю вас.
     Он ухмыльнулся.
     - Всегда пожалуйста, мисс. Всегда пожалуйста.
     Дальше медлить было невозможно. Габриэль спустилась на перрон. Верный следовал за ней, путаясь в ногах. Взяв у кондуктора ребенка и сумку, она снова улыбнулась этому доброму самаритянину и еще раз окинула взглядом встречающих.
     Одна пара, высокий мужчина и женщина, явно ожидающая ребенка, с любопытством оглядели девушку, а потом снова стали рассматривать приезжих. Женщина явно волновалась. Габриэль подошла поближе - и тут увидела ее глаза, карие с золотистыми искорками. Точь-в-точь как у Дрю. Женщина тоже взглянула на Габриэль и, в ответ на ее улыбку, протянула руку.
     - Вы Габриэль? - спросила она с легким шотландским акцентом. Уронив сумку и с трудом удерживая Малыша, девушка тоже протянула руку. Женщина тепло ее пожала.
     - Я Элизабет Мастерс, а это мой муж Бен.
     Она оглядела Габриэль с явным, но доброжелательным любопытством, а затем посмотрела на черноглазого, черноволосого малыша.
     - Мальчик? - спросила она и, когда Габриэль кивнула, добавила:
     - Как чудесно! Наша Сара Энн прыгает от нетерпения, ожидая нового братца или сестричку, а теперь у нее будет возможность попрактиковаться в заботах о малыше.
     Она перевела взгляд на собаку.
     - А это кто?
     - Это Верный. Надеюсь, вы не станете возражать против него? Понимаете, он вообразил себя покровителем Малыша, и я не могла не взять его с собой.
     - Разумеется, - согласилась Элизабет и подмигнула мужу. - Жду не дождусь, когда Верный познакомится с Генрихом Восьмым. Но послушайте, как же вам удалось провезти в поезде собаку?
     Габриэль улыбнулась.
     - С помощью слез.
     Элизабет разразилась смехом.
     - Да, порой это единственный способ!
     - Его хотели запихнуть в багажный вагон, но он так грозно скалил зубы, что всех распугал. Словом, когда мольбы не помогли, я стала проливать слезы.
     - Тайное женское оружие, - проворчал Бен Мастерс.
     - Только потому, что мужчины не понимают доводов разума, - упрекнула его жена. - Сразу же видно, что эта собака примерного поведения.
     - Ну, тогда он может кое-чему научить нашего Генри, - опять проворчал Бен, но Габриэль расслышала в его тоне насмешливо-любовные нотки.
     - И Аннабель тоже, - вставила жена и объяснила Габриэль:
     - Аннабель - это кошка Бена.
     - А Генри - собака Элизабет.
     Переводя взгляд с мужа на жену, Габриэль почувствовала, что их взаимная пикировка исполнена любви, и немного успокоилась. Никто не выражал неодобрения по поводу индейского младенца или чужой собаки, не говоря уж о недовольстве незваной гостьей. Она видела с их стороны только доброжелательность и вежливое любопытство и неожиданно почувствовала себя с ними легко и свободно, словно со старыми друзьями. Удивляло ее лишь одно - почему Дрю так мало рассказывал о своей милой сестре и ее замечательном муже.
     - А теперь давайте-ка мне мальчика, - сказал Бен, - и вашу сумку. Славный паренек, - добавил он, усмехнувшись, и Габриэль с благодарностью передала ему Малыша. Взяв его на руки, Бен, уже серьезно и внимательно взглянув на нее, сказал:
     - Добро пожаловать в Денвер.
     - Спасибо, - ответила она, гадая, как скоро ей представится возможность рассказать им о цели своего приезда. Она посмотрела на округлый живот Элизабет Мастерс. Разве Бен захочет уехать от жены, когда она в таком положении?
     Должно быть, это беспокойство отразилось на ее лице, потому что Элизабет взяла ее за руку и повела к коляске, в которую была впряжена пара прекрасных серых лошадей.
     - Бьюсь об заклад, сейчас вам нужна ванна с горячей водой - ну а потом вы расскажете мне все-все о нашем дорогом Дрю. Наше ранчо расположено в нескольких милях отсюда. Надеюсь, вам у нас понравится.
     И Габриэль почувствовала, как ее обнимает теплая волна, - столько доброты и искренней симпатии было во взгляде этой удивительно милой женщины.
     Бен Мастерс был высок, почти как Дрю, но поплотнее, хотя без единой унции жира. Ее шотландец был дьявольски обаятелен, но другие его положительные черты было разглядеть не так-то уж просто, тем более что он их тщательно скрывал, предпочитая казаться равнодушным, циничным прожигателем жизни. А Бен, казалось, был весь как на ладони - прямой, верный, честный, он излучал уверенность и силу. Подходящие качества для шерифа, подумала Габриэль.
     Он помог девушке сесть в коляску, передал ей ребенка, затем усадил жену - да с такой нежностью, что у Габриэль защемило сердце. Как мог Дрю чувствовать себя одиноким скитальцем, имея таких родственников?
     Бен тряхнул вожжами, и лошади бодро побежали вперед.
     Габриэль еще до отъезда в Техас как-то побывала в Денвере на гастролях, и, когда коляска проезжала мимо гостиницы, где они с отцом тогда останавливались, у нее защипало глаза от слез. Элизабет, видимо, это заметила и сочувственно сжала ей руку.
     - Извините, - смутилась Габриэль. - Я, наверное, чересчур устала...
     - Разумеется, - отвечала женщина. - Путешествия всегда изматывают. Может быть, я подержу ребенка?
     По тону голоса Габриэль поняла, что женщина действительно этого хочет.
     - Это было бы замечательно, - ответила она и передала Элизабет Малыша. - По правде говоря, у меня уже руки не разгибаются.
     - Чудесный мальчик. Как его зовут?
     - Малыш. - Габриэль покраснела. - Временно, конечно.
     - Интересное имя, - осторожно заметил Бен Мастерс.
     Габриэль ощутила в его словах невысказанный вопрос - но он был слишком хорошо воспитан, чтобы задать его прямо. Что ж, пускай эти люди узнают самое худшее.
     - Это не мой ребенок, одной умершей индианки. Мы нашли его во время перегона рядом с трупом матери. Он был едва жив и такой махонький, что Дрю прозвал его Малышом. Мы не успели дать ему настоящее имя.
     - Да уж, очень похоже на Дрю, - фыркнул Бен.
     - Вы участвовали в перегоне? - изумилась Элизабет, но, к удивлению Габриэль, в ее голосе не было и следа осуждения. - Мы знали, что Дрю намерен заняться скотоводством, но не предполагали... - Она запнулась.
     Габриэль вцепилась пальцами в складки платья.
     - Это долгая история.
     - А где сейчас Дрю? - спросил Бен.
     - На пути в Техас.
     - Но телеграмма...
     - Это я ее послала, - призналась Габриэль. - У меня для вас есть письмо от него. Дрю вряд ли что-нибудь пишет там о себе, но мне кажется, что он нуждается в вашей помощи.
     Бен пронзительно посмотрел на нее, Элизабет побледнела... Но тут Малыш, который стоически вел себя во время всего путешествия, выбрал именно этот момент, чтобы заплакать. Женщины мгновенно переключились на него, и разговор сам собой увял. Бен Мастерс снова тряхнул вожжами, лошади рванулись вперед - и все вопросы были отложены на потом.
***
     Габриэль сразу понравился дом на ранчо, привольно раскинувшемся вдоль быстрой реки. Бен помог выйти из коляски жене, затем Габриэль и показал на амбар:
     - Дрю помогал нам его строить.
     Как раз в это время дверь распахнулась, и из амбара выскочил крохотный смерчик, который бросился прямо в объятия Бена. За девочкой бежала крупная собака, которая при виде Верного сразу остановилась.
     - А у нас лодился еще желебеночек, - мило картавя, сообщила девочка.
     Элизабет наклонилась и поцеловала дочку в щеку.
     - Это замечательно. Ты мне его потом покажешь.
     - Я хочу сейчас показать.
     - Но у нас гости. Целых три гостя, видишь? Это мисс Габриэль Льюис, друг твоего дяди Дрю. А это наша Сара Энн.
     Девочка весьма изящно присела, совсем как маленькая леди, а затем опустилась на колени, чтобы поздороваться с Верным, который поглядывал на большую собаку, настороженно помахивая хвостом.
     - Он очень красивый! - объявила Сара Энн.
     - Его зовут Верный. А это, - и Габриэль нагнулась, чтобы показать Саре Энн младенца, - Малыш.
     - Ой, - воскликнула девочка, - он даже лучше, чем пони! У меня тоже скоро будет ребенок.
     - У тебя? - улыбнулась Габриэль. - Ты же сама еще маленькая.
     - Не-а, мне почти пять лет.
     - Да, это, конечно, очень много, - согласилась Габриэль, восхищенная рыжей головкой и зелеными глазами девчурки.
     - Я думаю, что мисс Льюис будет приятно освежиться после долгой дороги, - вмешалась Элизабет. - А тебе, Сара Энн, почему бы не помочь Педро позаботиться о жеребенке?
     - А ты не хочешь на него посмотреть?
     - Еще как хочу, - улыбнулась Элизабет. Габриэль подумала о Дрю и о срочности своей миссии... но одна минута ведь не в счет.
     - Я тоже хочу его посмотреть, - сказала она.
     Сара Энн схватила Габриэль за руку и потащила ее к амбару, а за ними двинулись Бен Мастерс и Элизабет. Ликующий мексиканец встретил их у дверей.
     - Сеньор! Сеньора! Глори принесла жеребеночка. Тиу виепо <Очень хорошего (исп.).>.
     Все четверо подошли к стойлу и заглянули внутрь. Прекрасная черная кобыла облизывала темно-серого жеребенка, который сделал несколько шажков, покачнулся, но устоял на тонких, еще некрепких ножках.
     - Как он прекрасен! - вздохнула Габриэль. Она еще никогда не видела новорожденного жеребенка. Казалось, малыш весь состоит из ног и глаз. Он был невероятно прелестен.
     - Он правда прекрасный, да, мама? - спросила девочка.
     - Да, действительно, - ответила Элизабет. - Как же ты хочешь его назвать?
     Девчушка, кивнув головой, важно сказала:
     - Это надо обдумать.
     - Вот ты и обдумывай, - вмешался Бен, - а мы пока отведем мисс Льюис в дом.
     Сара Энн, уже погрузившаяся в раздумья, сосредоточенно кивнула.
     Пока они шли к дому, Габриэль снова овладело нетерпение. Бен нес ребенка на руках, а Верный не отставал от мужчины ни на шаг. За ними, свесив язык набок, следовала большая собака с густой длинной шерстью. Размерами она больше напоминала пони, чем представителя собачьего племени.
     - Это и есть Генрих Восьмой, - объяснила Лиз-бет. - Он любит всех, а в особенности женщин.
     Габриэль невольно улыбнулась. Она еще никогда не встречала такую замечательную семью, даже среди своих самых эксцентричных театральных знакомых. Войдя в дом, она отметила, что мебель выбиралась прежде всего с расчетом на удобство и домашний уют.
     Женщина в цветастой блузе и в фартуке выбежала из кухни и встретила хозяев широкой улыбкой.
     - Серьора, вы видели жеребенка?
     Бен пересадил Малыша с одной руки на другую и ответил:
     - Да, видели. Но у нас есть еще один малыш, которого ты должна покормить. - И, обратившись к Габриэль, пояснил:
     - Это Серена, жена Педро, она приглядывает за всеми нами. Серена, это друг нашего Дрю, сеньорита Льюис.
     - Сеньорита, - почтительно поклонилась женщина. - Как поживает сеньор Дрю?
     - Вот и я то же самое хотела спросить, - вставила Элизабет. - Габриэль, вы сказали, что Дрю может понадобиться наша помощь. У него неприятности? - В ее мягком голосе прозвучала явная тревога.
     - Это очень долгая история, - повторила Габриэль.
     Малыш захныкал. Серена взяла ребенка.
     - Я его покормлю, а потом займусь ужином.
     - И приготовь прохладительное питье для сеньориты, - добавил Бен, с участием глядя на Габриэль. - Что бы вы хотели - принять ванну или вначале отдохнуть?
     Габриэль покачала головой.
     - У меня нет времени.
     - Тогда присядьте - и расскажите нам о Дрю все, что вам известно.
***
     - Тебе надо ехать, Бен, - решила Элизабет, едва только Габриэль закончила свой длинный рассказ. - Ты же знаешь Дрю - он точно гончая. Ни за что не сойдет со следа.
     - А как же ты? - запротестовал Бен. - Наш ребенок...
     - Да ведь до родов еще три месяца. И со мной здесь Педро и Серена. Да и Габриэль с ребенком могут остаться с нами.
     - Нет, - отказалась Габриэль. - Я тоже должна ехать.
     Бен и Элизабет удивленно воззрились на нее. Уже час они внимательно слушали ее рассказ, и Элизабет все заметнее волновалась, особенно когда Габриэль объяснила, что Дрю преследует убийцу или даже нескольких убийц.
     Бен слушал ее молча, лишь изредка прерывая повествование каким-нибудь относящимся к делу вопросом. Взгляд у него стал ледяным, и лицо омрачилось, когда Габриэль упомянула имя Киллиана.
     - Я знаю его, - сказал он резко. И Габриэль заметила, что в глазах Элизабет промелькнул страх.
     - Да, Дрю попал в чертовски неблагоприятную ситуацию, - подытожил Бен. Габриэль напряглась: в его словах ей почудилось осуждение.
     - Он спас мне жизнь. Когда в стаде началась паника, он спас жизнь одного погонщика, рискую своей собственной. Он спас жизнь Керби Кингсли. Он очень храбрый и добрый человек. И он ловкий наездник и хорошо стреляет, вот только... - Девушка осеклась, не в силах справиться с нахлынувшими чувствами. - Он не наемный убийца, не профессиональный стрело