ей, стараясь утешить, успокоить ее подавленные рыдания.
     - Все хорошо, любимая, - шептал он, - храбрая моя. Славная девочка... Теперь все в порядке.
     Дрю наконец осознал, сколько мужества потребовалось ей, чтобы снова обмануть его - но на сей раз желая ему добра. Столько же мужества потребовалось на все ее поступки после гибели отца. А он, Дрю, видел мир только в черно-белом цвете. И вымещал на ней свои несчастья.
     - Я хотела все тебе рассказать, - всхлипнула Габриэль, - очень хотела, но...
     - Успокойся, любимая, - промолвил Дрю, крепко обнимая ее, - я же сказал, что все в порядке, - и это правда. И спасибо тебе за твою заботу. До этого ведь никто обо мне не заботился. Только я хотел бы также, чтобы ты в меня верила. Я бы не стал действовать очертя голову.
     Габриэль взглянула на Дрю.
     - Обещаешь? - спросила она, по-детски утирая кулачком слезы.
     Он невольно улыбнулся.
     - Угу. Но и ты должна мне обещать то же самое. Устраиваться поваром на перегон скота - не самый разумный поступок для девушки.
     - А что можно сказать о шотландском картежнике, который нанялся погонщиком? - спросила она, снова шмыгнув носом.
     Дрю ухмыльнулся.
     - Что ж, значит, мы - два сапога пара.
     Дрю взглянул на нее - и ему показалось, что он видит лицо ангела. Глаза были полны слез и сияли в свете бесчисленных звезд, лицо светилось явной любовью и безмерной преданностью. Последняя преграда на пути к его сердцу рухнула и обратилась в прах.
     Дрю Камерон любил и был любим.
     Он мысленно удивился и возрадовался этому чуду - и приник поцелуем к ее губам.

21.

     Перед рассветом ночь стала темнее, и Габриэль, вздохнув, уютнее устроилась в объятиях Дрю.
     Итак, ее честность спасла зародившуюся между ними близость. Холодок последних дней растаял в пылу ее признания, и Дрю впервые открыл ей свое сердце. Он не сказал тех слов, которые ей хотелось бы услышать, но его поцелуй и объятия обещали самую горячую любовь, и этого Габриэль оказалось достаточно. Пока.
     Одно жалко - снова он был чересчур осторожен... а она хотела ребенка. Однако решение Дрю было непреклонным. "Я не хочу плодить ублюдков", - в наивысшую минуту страсти сказал он сдавленным, напряженным голосом.
     Опять в его словах Габриэль почувствовала горечь и вспомнила их недавний разговор и его слова: "Я ведь незаконнорожденный если не по закону, то фактически". Габриэль хотелось бы узнать, что он имел в виду, расспросить о его происхождении, семье, друзьях - но тогда не время было задавать вопросы. И сейчас тоже. Раны Дрю еще болят, и она не хочет, не может посыпать их солью. Когда-нибудь он сам выберет подходящее время, расскажет обо всем - и, может быть, ей удастся облегчить эту боль, постоянно терзающую его душу.
     Габриэль счастливо вздохнула: так тепло и радостно было лежать рядом с ним. Эти несколько часов она провела в объятиях Дрю, ликуя и наслаждаясь. Это было куда больше того, что она ожидала, о чем мечтала и на что надеялась. Снова и снова они ощущали себя в раю, губы их смыкались в поцелуе, тела сливались. И при мысли об этом Габриэль снова до боли хотелось испытать то же счастье.
     Неужели можно любить вот так, глубоко и самозабвенно? Габриэль не отдавала себе отчета в глубине своих чувств, не сомневалась в них и только хотела продлить каждое чудесное, удивительное мгновенье. Сейчас она старалась вновь и вновь пережить эти мгновенья, но все же неохотно открыла глаза. Небо заметно посветлело, звезды быстро бледнели, луна уже опустилась за горизонт. Пора возвращаться. Скоро проснется Малыш и потребует, чтобы его накормили. К тому же едва ребенок начнет капризничать, как все погонщики ринутся к фургону.
     Габриэль пошевелилась и разбудила Дрю, который что-то пробормотал спросонья. Потягиваясь, он коснулся щекой ее щеки. За ночь у него отросла щетина, и ей это даже нравилось - было в этом нечто интимное, напоминавшее о ночи, проведенной вместе. О себе, о том, как она выглядит, Габриэль и думать не хотела: растрепанные волосы, безнадежно смятая рубашка.
     Дрю, однако, улыбнулся, глядя на нее: она напоминала мальчишку, который сбежал из школы на рыбалку и поймал самую большую рыбу в своей жизни. Сердце девушки забилось сильнее при виде этой счастливой, ласковой улыбки.
     - Да, наверное, пора вставать, - лениво сказал он, погладив ее руку.
     - Наверное, - повторила она с сожалением. Дрю поднес ее ладонь к губам и понюхал пальцы.
     - Как прекрасно ты пахнешь!
     - Должно быть, перцем, которым приправляю бобы.
     - Да нет, это не перец, - улыбнулся Дрю, - хотя ты стала вполне подходящей поварихой.
     - Подходящей?
     - Ну, стоящей, - поправился он.
     - Вот не дам тебе бобов...
     Дрю даже застонал.
     - Клянусь, после этого перегона ни единого боба в рот не возьму!
     - А я не думаю, чтобы еще когда-нибудь в жизни стала их варить, - охотно согласилась Габриэль.
     - А ты умеешь прилично заваривать чай?
     Непонятно почему, но сердце у нее забилось чаще. Имеет ли он в виду их общее будущее? Или она делает слишком поспешные выводы?
     - Тебе не нравится мой кофе?
     - Грязная, мутная жижа из оловянного кофейника - в высшей степени нецивилизованный напиток, - проворчал Дрю.
     - Я думала, что ты любишь все нецивилизованное. И приключения. А ты спрашиваешь меня про чай.
     - Еще я люблю хороший бренди, - хмыкнул он, - и дорогие сигары.
     - А что еще? - спросила Габриэль, прекрасно понимая, что беззастенчиво желает услышать признание в любви.
     Дрю дотронулся до ее щеки.
     - Игру случайностей. А также восход солнца. - И вздохнул. - Ах, милая моя, боюсь, я недостоин того, чтобы за меня бороться. Я мало чего достиг и ношу фамилию, репутацию которой только и делал, что изо всех сил подрывал.
     - Мне нет дела до твоей фамилии и репутации, - возразила Габриэль, - и мне все равно, что у тебя мало денег. Деньги у меня есть.
     И почувствовала, как его рука крепче сжала ее пальцы.
     - Я денег у девиц не беру.
     - О, неужели? - Ее охватил гнев. - Стало быть, валяешься в сене бесплатно? А я-то думала... Она вырвалась из его объятий и встала.
     - Нет, я ничего не думала. Я просто считала, что ты не похож на других. Но нет, ты просто высокомерная ослиная задница!
     И принялась ощупью искать свои брюки. Даже в праведном гневе нельзя вернуться в лагерь нагишом.
     - Ты это ищешь? - Дрю тоже встал и успел одеться. Теперь он помахивал перед глазами Габриэль ее же брюками.
     - Да, - буркнула она сурово и потянулась за брюками, но шотландец ловко отдернул руку.
     - Так я - ослиная задница? - зловещим шепотом переспросил он.
     - Да, высокомерная шотландская ослиная задница!
     - Вот не знал, что у тебя такой заводной характер. Гэйб Льюис - еще куда ни шло, но малютка Габриэль?.. Бог ты мой!
     - Беру пример с тебя! - отпарировала она.
     - Ну и колючка! - усмехнулся он.
     - Лучше быть колючкой, чем ослиной задницей!
     - Мне всегда нравились колючки, - признался Дрю. - Может быть, и ты смиришься с ослиной задницей?
     Глаза его искрились смехом, голос был нежен и вкрадчив. Габриэль сжала кулаки, стараясь не поддаваться его всесильному обаянию. Дрю всегда пускал в ход эти чары, чтобы избегать неудобных тем, чтобы запутать ее и сбить с толку. На этот раз ему это не удастся!
     - Не нужны мне ни ослы, ни ослиные задницы! - огрызнулась она и снова потянулась к брюкам. На сей раз Дрю почему-то отдал их без сопротивления.
     - Для меня это вовсе не валяние в сене, - сказал он тихо и серьезно. - И я вовсе не хочу, чтобы ты так думала.
     - Зачем же тогда...
     - Я не уверен, что таким, каков я есть, достоин тебя.
     - Но мне ты именно таким и нужен! - упрямо воскликнула Габриэль.
     - Ах, девушка, ты же меня совсем не знаешь.
     - Ты мне все время это твердишь, но это не правда! - отчаянно крикнула она. - Я тебя знаю! Я знаю, что ты добр и верен дружбе, и все тобой восхищаются, потому что все твои поступки естественны, и ты делаешь добро, не думая о том, что с этого получишь.
     Дрю, помолчав, ответил:
     - А я думал, что я - ослиная задница.
     - И это тоже, - подтвердила она. - Но должен же быть у тебя хотя бы один недостаток? Нельзя требовать слишком многого даже от самого хорошего человека.
     Дрю порывисто, крепко прижал Габриэль к себе.
     - Я не смог бы вынести разочарованного взгляда твоих синих глаз.
     Девушка прижала палец к его губам.
     - Я тебя люблю, Дрю Камерон. И не думаю, что когда-нибудь смогу полюбить другого так, как тебя.
     - Я... - сдавленно начал он.
     - Нет, - сказала Габриэль. - Ничего не отвечай. Не сейчас. Но знай, что я тебя очень сильно люблю. И я от тебя легко не откажусь.
     И она убежала, так и держа брюки в руках, сердце ее отчаянно стучало после такого признания. Габриэль знала, что могла бы, оставшись, вытянуть из Дрю подобное же признание, - но не хотела получить его таким путем. Дрю Камерон ей дороже самой жизни, но она должна знать, что и он любит ее столь же безоглядно и сильно. В следующий раз, подумала Габриэль, он сам захочет ей сказать о своей любви.
***
     - Я поеду с тобой в Техас, - заявил Дрю, когда они с Керби отправились на разведку.
     - Черта с два ты поедешь! - проворчал Керби. - Если ты увяжешься за мной, то поедет и Габриэль, а я не хочу, чтобы вы двое рисковали ради меня жизнью.
     - Нет, она не поедет, я отошлю ее на ранчо моего свояка, что в окрестностях Денвера.
     Керби недоверчиво хмыкнул.
     - Ты и впрямь думаешь, что она согласится уехать?
     - Неохотно, однако если кто может ее удержать в Колорадо - так это моя сестра Элизабет и ее муж Бен Мастерс.
     - Ладно... - Керби нахмурился. - Черт, послушай, Дрю, ты ведь все-таки не профессиональный стрелок.
     - Ты тоже, - возразил Дрю.
     - Но это моя драка, а не твоя. Меня преследуют за проступок, который совершил именно я.
     - А еще эти люди охотятся за Габриэль, - тихо ответил Дрю. - Поэтому эта драка становится и моей.
     Керби пронзительно взглянул на него:
     - Это вправду так?
     - Ага. Без малейшего сомнения.
     Керби испытующе оглядел шотландца и коротко кивнул:
     - Рад слышать. Но почему бы тебе просто-напросто не уехать с ней на Восток? Или даже в Шотландию? Там она будет в безопасности.
     - Ты бы мог жить спокойно, зная, что на свете есть человек, желающий тебе смерти?
     Дрю удовлетворенно отметил, что Керби не находит на это возражений.
     - Возможно, - продолжил он, - некто готов пойти на что угодно, чтобы тебя и, возможно, Габриэль, не было в живых. Услуги Киллиана, по-видимому, недешевы, и этот некто, желающий вашей смерти, истратил немалые деньги, чтобы обнаружить тебя и отца Габриэль. Ставки в этой игре, сдается, очень высоки.
     И, готовясь отразить новый аргумент, Дрю добавил:
     - Мне кажется, ты должен все рассказать Дэмиену. Он может нам пригодиться, и стрелок он хороший.
     Как он и ожидал, Керби отрицательно покачал головой:
     - Нет, я не хочу впутывать в это дело родных.
     - Но следующей мишенью может стать Джон.
     Керби тотчас повернулся к нему, и Дрю увидел на его лице страх.
     - Проклятье... - голос друга дрогнул. - Джон тогда держал наготове лошадей. Да, он вместе с нами уехал из города, и Кэлу Торнтону известно, что Джон обо всем знает.
     - Но тогда и Дэмиен должен знать, - настойчиво повторил Дрю, - и Терри тоже. Тот, кто дергает за эти веревочки, уже убил отца Габриэль, попытался убить ее и дважды - тебя. Ясно, что он не остановится, пока все, кто знает об ограблении банка, не будут мертвы, - а значит, эта участь ждет и Джона.
     - Господь всемогущий, - воскликнул Керби, - да ведь меня уже считают мертвым, и Киллиан сейчас, может, уже на пути к... - Он осекся.
     Дрю молчал.
     - Значит, я должен воскреснуть раньше, чем рассчитывал.
     - Но до Абилены осталось две недели пути, и стадо может повести Дэмиен.
     Керби ехал рядом, неотрывно глядя прямо вперед. Дышал он тяжело и прерывисто.
     - Да, но от меня зависит дюжина скотоводов. Они доверили мне стада, рассчитывая на то, что я продам их по самой высокой цене. Некоторым придется расстаться со своими ранчо, если я не оправдаю этих надежд. Не уверен, что Дэмиен с этим справится.
     - Да, и я, черт возьми, тоже, - согласился Дрю. - Но я зато могу вернуться в Техас.
     - У Киллиана есть несколько дней преимущества.
     - Однако он не знает, что нам известно о нем!
     - Дрю, я не смею просить тебя ехать.
     - Попробуй-ка меня удержать! Завтра на рассвете я вернусь в Колдуэлл и оттуда телеграфирую Джону, чтобы он соблюдал осторожность. А ты отошлешь Габриэль к моему свояку в Денвер. Он раньше был шерифом и сумеет обеспечить ее безопасность. Никто не знает, что она была с нами, и никто не станет ее преследовать.
     Керби фыркнул.
     - Габриэль захочет ехать с тобой.
     - Она не должна узнать о моем отъезде, пока не будет уже слишком поздно.
     Дрю был уверен, что его план очень не понравится Габриэль. Она разозлится, когда обо всем узнает, но у них с Керби нет другого выбора, если они хотят, чтобы дорогие им люди остались живы и невредимы. А Дрю очень этого хотел. Он все еще никак не мог освоиться с радостной мыслью, что кому-то дорог, что его любят, любят по-настоящему. И не собирался терять Габриэль только потому, что не предпринял некоторых мер предосторожности, даже против ее воли. Пусть ее сердится - только бы осталась жива.
     Керби что-то неразборчиво пробормотал, а затем несколько сконфуженно спросил:
     - Ты уверен, что сможешь так с ней поступить? Уехать, ничего не объяснив, даже не попрощавшись?
     - Да, - ответил Дрю. - Конечно, лучше бы мне стерпеть порку, чем глядеть в ее глаза потом, когда мы снова увидимся. Но я не могу рисковать ее жизнью.
     Керби все еще сомневался, и Дрю сухо улыбнулся.
     - Ты же не хочешь связать ей ноги веревкой и таким образом помешать? Когда она узнает, что я уже давно в пути, ее легче будет уговорить уехать в Денвер.
     - Хорошо, - согласился наконец Керби, - я позабочусь, чтобы она села на денверский поезд.
     Дрю кивнул.
     - Я напишу Габриэль письмо с объяснением - и еще одно, к мужу сестры. Скажи ей, что письмо нужно отдать ему лично в руки. Может, это облегчит задачу.
     Керби кивнул, а затем ворчливо добавил:
     - Дрю, не знаю, что и сказать. Как тебя отблагодарить...
     - Тогда ничего не говори, - отрезал Дрю.
     Керби взглянул на него... и протянул руку. Дрю подался вперед и крепко ее пожал. Им не требовалось никаких слов.
***
     Когда Дрю приехал в Колдуэлл, Киллиан уже давно покинул город.
     - И слава богу, - сказал лавочник.
     Он с любопытством оглядел Дрю, когда тот спросил о наемном стрелке, - и глянул еще внимательнее, услышав вопрос о телеграфе.
     - Могу вам помочь, - ответил лавочник, - город у нас маленький, настоящего телеграфиста не имеем, и этим делом занимаюсь я.
     Дрю отправил послание брату Керби, предупредив, что ему может угрожать опасность, и посоветовав никуда не ездить одному, особенно в город, и быть поосторожнее с незнакомцами. Он подписал телеграмму именем Керби.
     Уезжая из лагеря, он взял двух лошадей, своего коня и кобылу, отличающуюся выносливостью. Он приторочил к седлу скатку, а Габриэль сказал, что уезжает на разведку, всего на два дня, и что Керби наконец решил ему доверить это дело единолично. Потом он увел девушку за фургон и поцеловал долгим, нежным поцелуем.
     Она прижалась к нему, словно почуяв неладное, но ни о чем не спросила. Это Дрю в ней всегда нравилось - Габриэль никогда не донимала его вопросами, а ждала, когда он сам все объяснит. И, черт возьми, именно сейчас, когда он готов обо всем ей рассказывать, у него появилось неотложное и тайное дело.
     Дрю так хотелось предупредить ее: "Будь осторожна, милая, пока меня нет. Мне о многом надо бы тебе рассказать". Хотелось признаться, как он любит ее, - но это было бы ни к чему теперь, когда он не может поручиться за свою жизнь.
     - Жди меня, - сказал вместо этого Дрю... и в глазах девушки удивление сменилось радостью.
     - Я всегда буду тебя ждать, - прошептала Габриэль.
     - И верь мне.
     Она кивнула.
     - Обещаешь?
     - Да, обещаю.
     Дрю поцеловал ее и взмолился мысленно, чтобы это был не последний поцелуй в их с Габриэль жизни. А затем, с болью в душе сознавая, что Габриэль не поймет, почему он скрыл от нее цель отъезда, вскочил на коня и намеренно поехал легкой рысью, пока лагерь не скрылся из виду. Тогда Дрю дал шпоры коню и перешел на галоп.
     То и дело меняя лошадей, чтобы чрезмерно их не утомлять, он добрался до Колдуэлла за один день. Дрю не хотел, не мог думать о Габриэль. "Не терплю вранья". Сколько раз повторял он ей эти слова? И все же Дрю не знал другого способа обеспечить ее безопасность. Он должен найти Киллиана прежде, чем тот убьет еще кого-нибудь. И он должен взять Киллиана живым, чтобы узнать, кто его нанял.
     Дрю купил в Колдуэлле продовольствие и направился на юг, очень надеясь прибыть в Сан-Антонио раньше, чем там появится Киллиан.
     Прошло два дня, но Дрю не вернулся. Габриэль и не ожидала, что так сильно соскучится по нему. Она все время высматривала высокую худощавую фигуру человека, ставшего смыслом ее жизни.
     Габриэль поверила, что он поехал в разведку. Не верить повода не было. Последнее время Дрю все чаще отправлялся в такие поездки с Керби, а Дэмиен все больше получал полномочий на перегоне. Однако поздно вечером второго дня девушка почуяла неладное. Впрочем, ей бы следовало насторожиться еще утром, когда Керби в одиночку уехал на разведку и вернулся только к ночи. Почему они с Дрю одновременно занимались разведкой, но порознь?
     Керби явно ее избегал. До этого Габриэль не обращала особого внимания на то, когда он уезжает из лагеря и когда возвращается. Она была очень занята - и своими повседневными обязанностями, и уходом за ребенком. И все же вечером второго дня Габриэль заметила, что Керби увел Дэмиена за пределы лагеря, а потом они вернулись, и лицо у племянника было перекошено от едва сдерживаемой ярости.
     Она подождала, пока Керби-младший не удалится, и подошла к его дяде.
     - Керби?
     Тот оглянулся. В свете костра Габриэль перехватила его настороженный взгляд.
     - Разве Дрю уже не должен вернуться?
     Лицо Керби чуть заметно дрогнуло.
     - Он уехал, Габриэль. Он оставил перегон.
     Девушка едва не задохнулась и, ловя ртом воздух, выдавила, с трудом выговаривая слова:
     - Я... не поняла...
     - Он сказал, что у него есть важное дело, и просил, чтобы я посадил тебя на денверский поезд. Сказал, что там, в Денвере, вы и встретитесь.
     Потрясенная, Габриэль не знала, что и подумать, но была откровенно уязвлена. Дрю просил ее верить ему, заставил даже пообещать это - а сам ей не доверяет. Он не хотел, чтобы ему лгали, но легко решился солгать сам.
     Скиталец. Чужак. Одиночка. И почему же это Габриэль решила, что сможет его изменить? Он, как прежде, не желал доверить ей свои планы и мысли. И никогда не доверит.
     Сердце у нее разрывалось от муки и отчаяния. Она отвернулась, не желая, чтобы Керби видел, как ей больно.
     - Габриэль, - сказал он, удерживая ее за руку. - Дрю тебя любит. Он просто хотел быть уверен, что тебе не угрожает никакая опасность.
     - Даже не спросив меня об этом? Не узнав, что я думаю на этот счет и что мне нужно? - яростно выпалила Габриэль. - Это не любовь! И это нечестно, хотя он постоянно твердил о честности. Он предал меня!
     Она с такой яростью посмотрела на Керби, что тот невольно отдернул руку.
     - Куда он поехал?
     Керби откашлялся.
     - Он оставил письмо для тебя. И еще одно, чтобы ты передала его родственнику Бену Мастерсу.
     С убийственным спокойствием Габриэль отвечала:
     - И вы двое рассчитываете, что я отправлюсь за сотни миль отсюда в дом незнакомых мне людей, в то время как вы будете охотиться на убийцу?
     Тревожный взгляд Керби убедил ее,