дал от себя такой откровенности: смущение и застенчивость всегда сковывали его язык в обращении с женщинами, но с Джинни он чувствовал себя так, словно знал ее давным-давно.
     Джинни неожиданно смутилась и, молча повернувшись, направилась в дом.
     - Патрик хотел, чтобы ты сказала своей леди, что ее сестра в безопасности, в Лоуленде, - поспешно добавил Хирам. - Здорова и счастлива, я сам могу подтвердить.
     - Я все передам. А теперь уезжай.
     Джинни поспешила в дом. Проводив ее взглядом, Хирам не мешкая пошел к конюшне.
     Неторопливо выведя своего коня из стойла, Хирам сел на него и спокойно выехал со двора. Когда он отъехал на достаточное расстояние и его больше не могли видеть с крепостных стен, он пришпорил коня. Патрик с волнением ждал вестей из Эберни. И Хирам спешил, хотя меньше всего хотел бы огорчать друга такими тревожными новостями.

***

     Хотя прошло уже два дня после нападения, люди Ганнов продолжали стекаться в Эберни.
     Патрик поглубже надвинул шляпу на лицо. Надеясь, что его маскировка не подведет, он прошел в ворота с толпой мужчин, женщин и детей, ищущих защиты за стенами крепости. Отросшая борода закрывала почти все лицо, на остальную часть Патрик не пожалел грязи. Краска помогла "поседеть" его волосам. При ходьбе Патрик хромал и тяжело опирался на палку. На нем был плед Макдугалов. Он надеялся, что никто не захочет познакомиться поближе с таким грязным стариком.
     Осторожно осмотревшись, Патрик увидел в точности ту картину, которую уже описывал ему Хирам. Толпы людей, кипящие гневом и страхом. При виде этого ему было трудно сохранять невозмутимость. Его сжигала изнутри ненависть к тому, кто затеял все это - кто бы он ни был.
     Хирам хотел поехать с Патриком, но молодой граф решил, что присутствие друга только увеличит опасность. Патрик знал замок Эберни очень хорошо, может быть, даже лучше, чем собственный замок. Ему был знаком здесь каждый уголок, каждая щель. Он знал все тайники и все выходы. Он мог ориентироваться здесь гораздо быстрее Хирама, который с трудом согласился исполнить просьбу, а вернее, приказ и ждал, держа наготове трех лошадей, в лесу, около мили отсюда.
     Устало перебросив котомку с одного плеча на другое, Патрик похромал по двору. Согнувшись в три погибели, он двигался так, словно каждый шаг давался ему с трудом, хотя на самом деле его котомка совсем не была тяжелой: он нес в ней только две фляги вина, моток веревки и плед. Ничего особенного, по крайней мере на первый взгляд: никто бы не догадался, что в вино одной из фляг добавлено сильное снотворное.
     Он должен забрать отсюда Марсали. Хирам сказал, что она сидит взаперти в своей комнате на хлебе и воде, и Патрик считал, что ее свадьба с Эдвардом Синклером только вопрос времени. В Бринэйре он сможет защитить ее, а присутствие Марсали в их замке защитит его клан от нападения Ганнов. Дональд Ганн не станет намеренно подвергать опасности свою дочь.
     Патрик не хотел замечать противоречия между двумя своими целями и надеялся, что Марсали поймет его и согласится на этот план.
     Неужели она поверила в нападение Сазерлендов? Нет, она не могла в это поверить. Марсали открыла ему свое сердце, он верил, что все его мечты были не напрасны: она достойна его любви. В тот момент, когда Патрик снова увидел ее, он понял, что не сможет от нее отказаться и что их жизни нераздельно связаны.
     Поэтому для него было так же невозможно оставить Марсали в заточении, как и перестать дышать. Он увезет ее из Эберни, хочет она этого или нет.
     Но лучше бы она захотела.
     Патрик знал, что главная проблема в отношениях с Марсали - это ее преданность своему клану. Марсали трудно оставить своих людей в тот момент, когда они особенно нуждаются в ней. И девушка также не захочет оставить отца и брата в этот тяжелый час. Патрик уважал ее убеждения. Но нельзя было пренебрегать и здравым смыслом.
     Что ж, он подумает о том, как добиться ее прощения, позже, когда она окажется в безопасности.
     Точно так же он пока старался не думать о том, что скажет отец, когда он привезет домой невесту из клана Ганнов. По крайней мере, подумал Патрик, выгнать его отец не сможет. Болезнь не позволит Грегору Сазерленду встать во главе отрядов своего клана, и ему нужен старший сын, испытанный в боях воин.
     Патрик прошел в центральный зал и устроился в темном углу, еще глубже надвинув шляпу на глаза. Только Гэвин мог бы узнать его в таком виде: они вместе жили, играли и учились почти восемь лет. Гэвин был его лучшим другом, а теперь считает Патрика своим врагом.
     Стемнело, и ворота закрыли. Теперь Патрик оказался в ловушке, если только он не добудет ключи от комнаты Марсали и от решетки водостока, который проходил под замком. А чтобы достать ключи, ему необходимо найти Дункана Ганна.
     Патрик прекрасно помнил двоюродного брата Марсали. Мощный, коренастый Дункан был на добрых два десятка лет старше самого Патрика, но он с честью мог скрестить меч с любым из самых сильных воинов. Несмотря на свою доброту, Дункан был опытным военачальником, быстрым и решительным. Его комната находилась около оружейной.
     "Да, - с иронией думал Патрик, - надо всего лишь перехитрить охрану, проникнуть в замок, прорваться в комнату Дункана и найти ключи - и сделать все это так, чтобы никто ничего не заподозрил. А потом просто похитить Марсали".
     Стук копыт отвлек его от размышлений. Из-под низко надвинутой на брови шляпы Патрик увидел Гэвина и других конников, вернувшихся в крепость через подземный ход. Оставаясь в тени, он наблюдал, как всадники спешивались и ставили лошадей в стойла.
     Из их разговоров стало ясно, что они не обнаружили никаких следов ни напавшего на них отряда, ни Быстрого Гарри, однако захватили скот Сазерлендов вместо украденного у них. Патрик с трудом сдержал проклятье. Эта потеря подтолкнет отца к решительным действиям. И чем, черт побери, все это может кончиться?
     Наконец последние конники привязали лошадей и прошли в замок, где для них был приготовлен ужин. Патрик надеялся, что усталость и вино сделают свое дело - их сон будет крепким.
     Несколько слуг прошли по двору, раздавая еду. Патрик закрыл глаза и притворился спящим. Один из слуг толкнул ногой грязного старика, и Патрику стоило больших усилий остаться неподвижным. Другой пожалел его:
     - Оставь старика в покое. Я видел, как он пришел: он едва тащился.
     Патрик услышал звук удаляющихся по утоптанной земле шагов.
     Шли часы. Голоса становились тише, вместо разговоров слышался храп. Патрик посмотрел на небо: ярко светила луна. Он решил, что время уже за полночь. Костры догорали, тут и там вспыхивали угли, и от их неяркого света вокруг становилось еще темнее.
     Патрик осторожно поднялся, опираясь на палку. Двое часовых в пледах Ганнов стояли в дверях замка. Патрик закашлялся, подходя к ним, достал из котомки флягу с вином, в котором не было снотворного, и отпил большой глоток.
     Оба часовых немедленно почувствовали сильную жажду.
     - Что тебе надо в замке? - спросил один.
     Патрик протянул ему флягу, продолжая с надеждой смотреть на дверь.
     - Мне бы чего-нибудь поесть, - сказал он как мог более жалобно. - Я думал, может быть, смогу там что-то найти?
     - Еду раздавали раньше, - ответил часовой, отпив из фляги и передав ее товарищу.
     Патрик потер лоб рукой.
     - Наверное, я спал. Я пришел издалека. Мне сказали, что я смогу здесь переночевать.
     - Да, - сказал второй часовой, - раньше в Эберни всякий мог найти приют, но сейчас времена переменились.
     Его напарник подозрительно посмотрел на Патрика, затем на флягу.
     - Хорошее вино.
     - Можете оставить его себе. Я только есть хочу.
     - Давай пропустим его, - сказал первый часовой. - Ты же знаешь, какое у Джинни доброе сердце, а он, похоже, из Макдугалов.
     - Ты Макдугал?
     - Да, - подтвердил Патрик.
     - А ты знаешь Джинни Макдугал?
     - Нет, но я про нее слышал.
     Часовые посмотрели друг на друга, затем один из них сказал:
     - На кухне точно найдется хлеб. Иди через холл, потом по коридору, кухня слева. Там кто-нибудь тебя накормит.
     Патрик слегка поклонился.
     - Спасибо вам, добрые люди.
     Он поспешил в холл, постукивая своей палкой по неровному каменному полу.
     В коридоре никого не было, двустворчатые двери в большой холл закрыты. Это место для него полно воспоминаний. Здесь он когда-то был счастлив. Счастлив, как никогда больше в своей жизни.
     Но сейчас нет времени для воспоминаний, нужно действовать, и действовать как можно быстрее. Патрик направился к лестнице, стараясь держаться в тени. Когда он поднялся на второй этаж, сверху послышались шаги и голоса. Патрик кинулся в темный коридор и прижался к стене, стараясь не дышать.
     - Отец, ты же не можешь и дальше держать ее взаперти. - Это был голос Гэвина. - Она весь день и весь вечер ухаживала за ранеными. Она им нужна.
     - Джинни и другие женщины вполне смогут ее заменить. - Голос лэрда был резким. - Сейчас нам нужен этот брак еще больше, чем когда-либо. Она должна отбросить свои глупые мечты и рассуждать здраво.
     - Марсали не верит Эдварду Синклеру, и я тоже не могу сказать, что верю ему, - спокойно возразил отцу Гэвин. - Синклеры никогда не были нашими друзьями. Они никому никогда не помогали, всегда были себе на уме.
     - Она не возражала против того, первого брака, который я планировал для нее, - обвиняющим тоном заявил Дональд Ганн.
     - Она считала, что Патрик - благородный человек, - терпеливо объяснил Гэвин. - Марсали никогда не нравился Синклер, и она не делала из этого секрета. А ты знаешь, как может быть упряма Марсали.
     - Кровь Христова, она меня просто погубит! Как ты думаешь, Гэвин, она все еще мечтает об этом негодяе? Дьявольское семя! Клянусь господом, она сделает, как я хочу, даже если мне придется лишить ее всего, и этих проклятых зверей тоже.
     Последовало короткое молчание. Патрик слышал лишь потрескивание пламени свечи. Он еще теснее вжался в стену.
     Наконец лэрд снова заговорил. Теперь они были совсем рядом с Патриком, всего в нескольких футах.
     - Я думал, ты одобряешь союз с Синклером.
     - Я не понимал, насколько сильны чувства Марсали, - сказал Гэвин. - И не знал, что ты пригрозил, будто выдашь за Синклера Сесили, если она не согласится на этот брак.
     В голосе Гэвина слышался едва сдерживаемый гнев.
     - Сесили ведь еще совсем ребенок! - добавил он с возмущением.
     - Многие девушки выходят замуж в ее возрасте, - равнодушно возразил отец. - А Марсали открыто выступила против меня, спрятав сестру. Я поверить не могу, что она решилась на такое.
     - Да, она это сделала, - согласился Гэвин, - но она считала, что у нее есть для этого основания.
     Дональд разгневался еще больше:
     - Ты сам, видно, хочешь, чтобы она вышла за этого сазерлендского щенка! За человека, который нападает на наши земли!
     Патрик не слышал ответа Гэвина, так как отец и сын продолжали спускаться и их голоса становились все слабее. Сколько же у него времени до того, как они вернутся в свои комнаты? Патрик мог только надеяться, что Дункан уже спит.
     Тихо пройдя по коридору, он нашел нужную дверь и немного постоял, прислушиваясь к звукам внутри. Ничего не услышав, осторожно толкнул дверь и, проскользнув в комнату, так же мягко и осторожно закрыл ее за собой, чтобы свет из коридора не попал внутрь и не выдал его присутствия. Пока глаза привыкали к темноте, вынул кинжал из-за пояса. Он был готов на все, чтобы спасти Марсали.
     Наконец он начал различать предметы и увидел на кровати очертания тела спящего Дункана. Оставалось надеяться, что он выпил достаточно и не проснется в неподходящую минуту.
     Теперь Патрику хотелось, чтобы в комнате было хоть немного светлее, но пришлось довольствоваться бледным светом луны. Он осмотрелся и заметил на столе странный предмет не правильной формы. Через секунду в его руках оказалась связка ключей. Крепко прижимая ключи, чтобы они не зазвенели, Патрик осторожно двинулся к двери.
     С кровати послышался неожиданно громкий храп. Патрик застыл, не осмеливаясь дышать, и не шевелился до тех пор, пока дыхание хозяина комнаты снова не стало ровным. Благодарение господу - если только можно предположить, что господь может покровительствовать воровству. Патрик чуть-чуть приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Никого. Выйдя из комнаты, Патрик осторожно закрыл дверь и остановился у порога.
     Уже через час, самое большее через два они с Марсали будут далеко отсюда - вместе. Господи, сделай так, чтобы она согласилась!
     Продолжая внимательно прислушиваться, Патрик со всеми предосторожностями поднялся на третий этаж. На площадке он мгновение колебался, затем направился по коридору к комнате Марсали. Только бы она занимала ту же комнату, что и в детстве!
     Свечи на стенах коридора чадили и мигали. При их неверном свете Патрик осмотрел связку ключей. Ключей было пять, два из них - особенно массивные. Эти скорее всего от оружейной комнаты или от огромной железной двери, ведущей во внутренний двор. Ключ от комнаты Марсали надо искать среди трех других.
     Патрик попробовал первый ключ, вздрогнул от громкого скрипа, который при этом послышался, но дверь не открылась. Второй ключ легко вошел в замок и без усилия повернулся.
     Марсали стояла у окна, ее стройная фигурка, казалось, была окутана лунным светом. Она не услышала, как открылась дверь, но повернулась, и Патрик мгновенно понял, что девушка увидела его.
     Марсали замерла на мгновение и приоткрыла рот, но, прежде чем она успела вскрикнуть от удивления, Патрик уже оказался рядом с ней и приложил палец к ее губам.
     - Тише, - прошептал он и, целуя, заставил молчать.

7.

     Марсали узнала Патрика сразу же. Даже борода, щекотавшая ее щеки, не могла ввести девушку в заблуждение. Только его губы могли быть такими нежными, только от его поцелуя так радостно билось сердце.
     В первый момент ей захотелось раствориться в его объятиях, забыть о том, что случилось, - об убитых и раненых, о слезах маленького Гарри, - но это наваждение мгновенно рассеялось.
     - Патрик! Что ты здесь делаешь? Как ты попал в крепость? Как открыл замок?
     Марсали отодвинулась, чтобы взглянуть ему в лицо. Темнота не помешала ей рассмотреть маскировку. Господи, хорошо, что он поцеловал ее, потому что, увидев, она бы его не узнала.
     Прижимая палец к губам, Патрик показал ей ключ, которым открыл ее дверь.
     Глаза девушки расширились.
     - Я взял его в комнате Дункана Ганна, - прошептал он.
     Она помертвела.
     - Что с ним?
     - Он спал. И сейчас спит.
     - Ты ничего с ним не сделал?
     - Конечно, нет, детка, я его и пальцем не тронул.
     Теперь его руки гладили ее лицо.
     - А если бы он проснулся и увидел тебя?
     - И тогда я бы ничего ему не сделал, - ответил Патрик. - Ты же знаешь, я никогда не причиню зла тем, кто тебе дорог.
     Марсали всей душой хотелось верить ему. Но ее соплеменники были уверены, что на них напали именно Сазерленды, и раны, которые она перевязывали весь вечер, должен же был кто-то нанести. А Патрик был так не похож на себя - чужой мужчина ночью в ее комнате, во вражеской крепости.
     Они много лет были в разлуке, и она совсем его не знает. Перед ней сейчас стоял воин, который двенадцать лет провел на полях сражений. Может быть, его сердце очерствело и он не может действовать иначе и не замечает горя и слез, которые сеет на своем пути?
     Смогла бы она заметить, что Патрик обманывает ее? Или любовь заставит ее поверить во все, во что ей хотелось бы верить?
     Понимая ее сомнения, Патрик сказал:
     - Я знаю о нападении на ваших фермеров и клянусь тебе всем святым: я не имею к этому никакого отношения.
     - А твой отец?
     - И мой отец тоже, - твердо ответил Патрик. - Он не смог бы организовать все без меня. Это совершенно точно.
     Марсали закусила губу и освободилась из кольца его рук.
     - Ты должен идти, - сказала она. - Здесь ты в большой опасности: тебя могут обнаружить в любой момент.
     Патрик потянулся к ней, но Марсали отступила еще на шаг.
     - Хирам сказал мне, что тебя держат взаперти. Джинни говорила, ты почти ничего не ешь.
     - Джинни всегда ворчит, что я мало ем, - ответила Марсали. - И теперь, когда ты убедился, что я вполне здорова, ты должен идти.
     Патрик не стал возражать.
     - Джинни сказала тебе, что твоя сестра в безопасности? И всем довольна?
     - Да, - подтвердила Марсали. - И я очень благодарна тебе за это. Но сейчас тебе...
     Патрик подошел ближе, и Марсали не смогла продолжать. Ей некуда было отойти: она уже и так прижималась спиной к стене. Взгляд Патрика околдовывал ее. Слова замерли на ее губах; казалось, она перестала дышать. Его руки нежно гладили лицо девушки.
     - Марсали, - тихо прошептал Патрик. - Тебе говорили, что кто-то из нападавших называл мое имя?
     Девушка молча кивнула.
     Патрик коснулся трогательного завитка за маленьким розовым ушком, и ей показалось, будто легкий ветерок пробежал по ее волосам.
     - Марсали, - прошептал Патрик.
     Больше он ничего не сказал, но звук его голоса, нежность и надежда, прозвучавшие в нем, нашли путь к ее сердцу. Бессознательно Марсали потянулась к Патрику, погладила по голове, провела пальцами по глубокому шраму.
     - Господи! - выдохнул он.
     Она снова оказалась в его объятиях, и их губы слились в долгом поцелуе. Казалось, два измученных жаждой путника припали наконец к живительному источнику. Теперь Марсали не отталкивала его. Она растворилась в светлой радости без остатка - без страха, без сомнения, без мучительных мыслей о будущем. Ей хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно.
     Новые, незнакомые ощущения волновали кровь девушки: каждая жилка ее горела и трепетала. Его поцелуй становился все глубже, сметая все преграды, выросшие между ними. Марсали прижималась к Патрику, впитывала жар его тела. Она понимала только одно: это Патрик и она любит его. Она принадлежит ему. Всегда принадлежала.
     Стать его женой, его женщиной - в этом смысл ее жизни, для этого она родилась на свет. Ее сердце билось все чаще, колени подогнулись. Ей хотелось верить, что в мире нет ничего и никого, кроме них двоих, ничего важнее их любви.
     Наконец он поднял голову и спрятал лицо в ее волосах. Марсали судорожно вдохнула.
     - Скажи мне, что веришь, что я не имею никакого отношения к этому нападению. - В его голосе звучало яростное желание. - Мне нужно услышать это, любовь моя.
     - Верю, - выдохнула Марсали. - Я верю, что тебя там не было.
     Патрик с облегчением вздохнул, и она почувствовала, что напряжение отпустило его. Помедлив, он поднял голову, чтобы видеть ее лицо.
     - Я знаю, тебя не было среди нападавших, - повторила Марсали. - Но многие думают, что ты был.
     - А Гэвин?
     - И Гэвин, - подтвердила Марсали. Патрик нахмурился.
     - Марсали, я клянусь тебе, я ничего не знал об этом. И я уверен, что никто из Сазерлендов в этом не участвовал.
     Марсали немного помолчала, но все же возразила:
     - На них были ваши пледы.
     Патрик кивнул.
     - Ясно одно: кто бы это ни сделал, он хотел, чтобы твой отец решил, будто это Сазерленды. Если на них были наши пледы, это значит, что подготовка началась уже давно. Получить краски не так легко.
     - Я знаю, - ответила Марсали. - Но возможно. Ведь женщины Сазерлендов готовят эти краски, значит, их могут сделать и другие.
     Девушка снова помолчала, затем наконец решилась высказать свои подозрения:
     - Может быть, все это подстроил Эдвард Синклер и его люди?
     - Что ж, вполне вероятное предположение, - согласился Патрик, - но нужны доказательства.
     - Мой отец полностью теряет способность рассуждать, когда речь идет о вашей семье.
     Марсали почувствовала, как напрягся Патрик.
     - Именно поэтому я здесь, - сказал он. - Марсали, я хочу, чтобы ты уехала со мной.
     Девушка посмотрела на него с удивлением.
     - Уехала с тобой? Но я до сих пор не могу понять, ка