этому времени она уже дома, но иногда она задерживается в школе. Она будет здорово благодарна, что вы помогли Юпитеру.
     Этого не хватало. У Лобо снова что-то сжалось внутри.
     - Останетесь, поужинаете с нами? - Просьба прозвучала неуверенно. - Уиллоу будет очень рада.
     Будь я проклят.
     - Знай, держись подальше от быка, - сказал Лобо самым угрожающим тоном, на который был способен. - Чертов мальчишка, - пробормотал он.
     - Чэд.
     Лобо опять поднял брови.
     - Меня зовут Чэд, - повторил мальчик, очевидно предполагая услышать имя собеседника.
     Лобо смерил его жестким злым взглядом, натянул поводья, и лошадь мягким танцующим шагом пошла задом. Достаточно отъехав от загородки, он сдвинул колени, и караковый взорвался галопом, оставив за собой столб пыли.
     Когда Лобо уже проехал около мили, его внезапно охватил страх за женщину по имени Уиллоу. Почему она еще не вернулась? Может, Ньютон нанял кого-то другого и приказал устроить засаду?
     Он повернул обратно к заросшему травой холму, напряженно вглядываясь в дорогу, про себя проклиная Ньютона, как вдруг услышал грохот колес и стук копыт. Показалась тележка, и она, такая же свежая, как накануне, ехала на сиденье, а два мальчики играли сзади.
     Такая свежая, и невинная, и прелестная.
     С непонятным чувством облегчения он попятил каракового, надеясь остаться незамеченным. Солнце было за его спиной, и его сияние слепило бы любого, кто смотрел в его сторону.
     Он вернется в субботу, когда она наверняка будет здесь, и уговорит ее уехать. Он напомнит ей события только последних нескольких дней, чтобы она поняла, почему ей нельзя здесь оставаться - не говоря об угрозах и решимости Ньютона. Он ее убедит откровенностью и логикой.
     Он смотрел, пока тележка не скрылась вдали, потом медленно направился к месту своей стоянки двумя днями раньше, видя перед собой ее образ. Как бы он желал...
     Но нет. Желание - удел дураков.

***

     Уиллоу заметила фигуру на лошади, еле различимую на фоне заката. Хотя она очень много читала, зрение у нее было отличное, и она смогла увидеть прелестную караковую лошадь и неподвижно сидевшего в седле стройного изящного всадника.
     Эту лошадь она раньше никогда не видела, она бы запомнила такую заметную, броскую масть. Ей не удалось различить черты лица мужчины или его цвет волос.
     На мгновение она вспомнила про наемника, но у этого человека вроде не было враждебных намерений. Тот самый незнакомец? Чэд что-нибудь говорил, как выглядела лошадь незнакомца, который выручил Салли Сью? Нет.
     Совпадение, решила она. Просто совпадение. И тем не менее... Сидя там, он был похож на ангела-хранителя. На статую древнего, доброго бога.
     Когда тележка подъехала к дому, оттуда выскочил Чэд.
     - Он опять был здесь, - сообщил Чэд. Его глаза горели. - Вот уж я расскажу, что случилось!

***

     Уиллоу не покидали мысли об этом человеке. Ни этим вечером, ни на следующий день. Даже на классных занятиях. Даже когда она помогала близнецам разобраться с умножением. Даже когда она рассказывала о переходе Коронадо через Нью-Мексико, и даже когда с Робертом, первым учеником, проходила латынь.
     Как он выглядит на самом деле?
     У нее было только впечатление, впечатление силы.
     Она пробовала подробнее расспросить Чэда. У него светлые волосы, сказал тот. Ну, не совсем белые. Может, скорее песочного цвета. А глаза, ну, он раньше не видел ничего похожего. Странный цвет. Может, больше голубые, чем зеленые. Или больше зеленые.
     А что он говорил?
     Судя по ответам Чэда, очень мало.
     Странно, как он возникал, когда приходила беда, а потом исчезал. Хотела бы она, чтобы он задержался, или сказал, как его зовут, чтобы она могла поблагодарить его. Раз он так загадочно появлялся снова через несколько дней, очевидно, он не был просто проезжим. И все же, когда она расспрашивала о нем горожан, никто не видел никого, хотя бы отдаленно отвечающего описанию.
     Иногда она даже сомневалась в его существовании. Но потом перед ней возникал образ всадника, неподвижного как статуя на фоне заката, совсем как она видела его тем вечером, и сердце ее колотилось как никогда прежде.
     Уиллоу было привычно мужское внимание, особенно с тех пор, как она приехала на Запад. Там выбор свободных женщин был невелик, а она, хотя не блистала красотой, была достаточно привлекательна. На Западе привлекательной была почти любая незамужняя женщина с руками, ногами и головой.
     Так что, когда она впервые появились в Ньютоне, ее чуть не затоптало стадо визитеров - от ковбоя до овдовевшего банкира. Потребовалось несколько месяцев, чтобы все поняли - новая хозяйка школы чудаковата, и у нее рыбья кровь. Судя по всему, ее не интересуют мужчины или замужество.
     Ни то ни другое не было правдой. Уиллоу очень хотелось бы выйти замуж и иметь собственных детей. Но ей не подошел бы кто угодно. В глубине души она понимала, что ее мечты нереальны. Она чересчур долго жила в окружении греческих и римских богов, в атмосфере их приключений и смелости, даже их недостатков. Пузатенький банкир мистер Фолли и зачастую немытые и грубые ковбои просто не могли идти ни в какое сравнение.
     Уиллоу не собиралась идти на компромиссы в выборе мужа. Белый рыцарь - или никто. Она сама себе сознавалась, что "никто" представлялось гораздо более вероятным.
     Конечно, еще тут сказывалось ее положение. Будучи учительницей, ей требовалось быть выше подозрений. Она служила примером, фигурой на пьедестале, и, как жена Цезаря, должна была иметь безупречную репутацию. Это ей не всегда удавалось, особенно когда она взяла к себе Эстеллу и Брэди, но за все время не возникло ни одного слуха о ее любовных связях.
     Так что в свои двадцать пять лет она свыклась с мыслью, что останется старой девой, и посвятила свои нерастраченные запасы любви тем людям и животным, кто в этом нуждался. Она не ощущала, что лишена чего-то или что не живет полной жизнью. Она была преисполнена решимости насытить каждую минуту своей жизни и получала огромное наслаждение от таких простейших радостей, как ощущение свежего весеннего ветерка на коже, дымковатый привкус осени, красота заката и улыбка ребенка. Она любила возиться на огороде, радовалась довольному ржанию лошадей, когда засыпали им овес, и даже извлекала удовольствие из того, что шокировала солидных и самоуверенных горожан.
     Этого хватало - до сих пор. Впервые в жизни ее переполняло жгучее предвкушение чего-то при мысли о мужчине - о всаднике на холме.
     О паладине.
     О защитнике.
     О белом рыцаре.

***

     Солнце уже поднялось довольно высоко, когда нерешительный паладин услышал стук копыт. Он почистил и накормил лошадь, сварил кофе и приготовил бекон, и раздумывал, как лучше провести остаток дня, когда его уши уловили звук приближающейся лошади. Едва он увидел, что на лошади сидит женщина, сердце его замерло, но тут же снова забилось, когда он узнал девушку из дома Ньютона. Он нахмурился.
     Ни малейшим движением не выдавая, что он ее узнал, он налил себе чашку кофе и, только сделав глоток, посмотрел на нее, вопросительно приподняв одну бровь.
     Она залилась румянцем.
     - Папа думал, что вы могли уехать.
     Он не спеша оглядел ее с лихо сидевшей на голове шляпки до изящных сапожек на ногах.
     - Он послал вас узнать, так ли это?
     Румянец на ее лице стал гуще.
     - Нет.
     Он глотнул еще кофе. Он почти ощущал ее озадаченность. Она, очевидно, привыкла к тому, чтобы все было так, как ей хочется.
     - Могу я выпить кофе? - наконец спросила она, не желая признать его безразличие.
     - Кофе кончился, - ответил он, делая большой глоток. Ему хотелось, чтобы она уехала. Он чувствовал, что она приносит неприятности, а их с него уже было достаточно. Хотя он не поднимал глаз, он понял, что она спешилась.
     - Я слышала, что вас зовут Лобо, - сказала она. Он продолжал сидеть, не отвечая.
     - Значит, вы остаетесь? - не оставила она своей попытки.
     Он поднял глаза. Она была довольно миленькая. У нее были волосы с оттенком красного дерева и темно-карие глаза, но она его не интересовала. Она явно была очень молода, глупа и упряма. Он встречался с такими девицами раньше, и это всегда означало осложнения такого рода, каких он не желал.
     Лобо уставился на нее нарочито наглым взглядом, которого обычно бывало достаточно, чтобы непрошеный гость удалился.
     - Что вам надо, леди? - спросил он.
     Она покраснела еще больше, и он решил, что сейчас она объявит что-то вроде того, что скажет отцу, чтобы тот его уволил. Такое раньше бывало.
     Вместо этого она сказала:
     - Познакомиться с вами. Я никогда раньше не встречалась с профессионалом.
     - А вы не боитесь? - Вопрос сопровождался мрачной ухмылкой.
     - Да, - созналась она.
     - Выходит, вы сообразительная. Посоображайте еще немного. Садитесь на лошадь и проваливайте.
     - Почему?
     - Потому что я люблю девочек вроде вас на завтрак.
     Она взглянула на немытую тарелку.
     - Вы уже позавтракали.
     - Но еще не наелся.
     Она улыбнулась чуть дрожащими губами:
     - А я и не знала, что у профессионалов есть чувство юмора.
     - Его у нас нет, - ответил он.
     Она стояла, изучающе глядя на него. Он ответил таким же взглядом.
     - Завтра вечером, в субботу, в городке будут танцы.
     - У меня нет времени для танцев.
     - Я скажу папе, что вы еще здесь.
     Он пожал плечами.
     - Он очень расстроен.
     Лобо опять пожал плечами:
     - Это его забота.
     - Вы уже встретились с Уиллоу Тэйлор?
     Лобо напрягся. Его взгляд стал даже холодней, чем обычно. Девушка была в нерешительности.
     - Я... она мне нравится. Вы... вы не сделаете ей плохо, верно?
     - Так вы из-за этого приехали?
     Девушка прикусила губу и медленно кивнула. Лобо потер затылок. Заковыристее работы он еще не встречал.
     - Ведь нет, не сделаете? - настаивала она.
     - Поезжайте домой и говорите со своим папой, а не со мной.
     - Прошу вас.
     - Уезжайте, - повторил он, поднимаясь и выплескивая остаток кофе в костер.
     Не обращая больше на нее внимания, он оседлал каракового и вскочил в седло. Если она не хочет уезжать, то, черт побери, уедет он. Он поехал рысью, не оглядываясь.

***

     Этой ночью он спал беспокойно, но ему хватило короткого отдыха. Он всегда ухитрялся немного вздремнуть то там, то здесь, даже на лошади, и быть таким же бодрым, как человек, проспавший несколько часов. Еще одно наследие его жизни с апачами.
     Если взглянуть на эти годы объективно, то, возможно, он должен быть за них благодарен. Он был способен на то, на что были способны - или хотели - лишь немногие, но когда он лежал без сна, оценивая эти способности и вспоминая свою жизнь, он понял, что всего этого недостаточно.
     Пока он не услышал смех этой женщины, Тэйлор, он не осознавал, как много теряет. Он понятия не имел, что люди могут так смеяться.
     Лобо и до того слышал смех. Издевательский. Жестокий. Грубый. Но никогда такой, от которого хотелось улыбаться.
     Это надо же, так он скоро начнет выть на луну.
     Лобо не спеша доехал до речки огибавшей земли Ньютона и Тэйлор. Из-за засухи воды было мало, только несколько грязноватых дюймов.
     Ему и до этого приходилось принимать участие в спорах из-за воды. Почему этот должен чем-то отличаться? Но разница была. И он понял, насколько она велика, когда поздним вечером увидел, что подъезжает к заросшему травой холму. Он спешился и устроился поудобнее, наблюдая за дорогой. Он увидел приближающуюся тележку, но на этот раз к задку была привязана чалая лошадь, а рядом с женщиной, держа вожжи, сидел мужчина.
     Лобо отпрянул, как от ожога. В низу живота возникла непонятная резкая боль, и он ощутил в себе тянущую пустоту, которая расширилась и поглотила его.

***

     Брэди вернулся этим вечером. Уиллоу слышала, как он подъехал сразу после того, как она потушила керосиновую лампу в своей спальне. Она быстро встала и подошла к окну. Она вспомнила, что внизу есть винтовки, но не была уверена, что сможет выстрелить в человека.
     Увидев Брэди, ведущего лошадь к сараю, она издала вздох облегчения. Она хотела выйти поговорить с ним, потом решила подождать до завтра. Плечи его были опущены, и даже на расстоянии он выглядел усталым, потерпевшим поражение. А ведь он так хорошо держался все это время... Она снова легла в постель с чувством беспокойства за него.

***

     Брэди зажег лампу в помещении для упряжи. У него так дрожали руки, что на это потребовалось несколько минут.
     Он слышал о наемнике и знал, что кроме него некому защитить Уиллоу и детей. Он пять дней провел в предгорьях, практикуясь в стрельбе из своего кольта. Когда-то он был быстрым и метким стрелком. Теперь он с трудом вытаскивал револьвер из кобуры, и три выстрела из четырех шли далеко мимо цели.
     Когда-то верный друг, теперь револьвер в его руках казался гремучей змеей. Он его ненавидел.
     Он не дотрагивался до своего кольта четыре года с тех пор, как убил последнего из убийц своей жены и сына, хладнокровно застрелил его, когда тот молил о пощаде. Он думал ощутить удовлетворение и умиротворенность, но вышло не так. Он обнаружил, что сам был не лучше того, кого выслеживал.
     Разглядывая предавшие его руки, он боролся с терзавшим его желанием выпить. Он ни на что не годился. Совершенно бесполезен. Его сгрызала ненависть к себе.
     Он открыл окно, глубоко вдыхая тихий ночной воздух. Но это не помогло. Почти ненамеренно он подошел к коробке, где держал свои немногие пожитки и нащупал гладкую округлость бутылки. Она лежала здесь, нетронутая, уже несколько месяцев. Некоторое время он колебался, потом вытащил ее из коробки. Почему бы и нет? Все равно он ни на что не годился. Он поднес бутылку к губам и сделал долгий глоток, потом еще один.
     Сигарета. Ему хотелось курить. В сарае он никогда не курил, но... почему бы и нет. Он будет осторожен. Он свернул сигарету и, видит Бог, руки его не дрожали. Он стряхнул табак с колен и еще раз приложился к бутылке.
     Он снял стекло с керосиновой лампы и зажег сигарету от ее пламени. Он не поместил стекло обратно. Он докурил сигарету и очень старательно затушил ее, делая глоток за глотком из бутылки, и с сожалением поставил бутылку на стол рядом с лампой, когда там ничего не осталось. Вот чего ему недоставало. Просто немного выпить. Его глаза закрылись, и негромкий храп заполнил комнату, освещаемую незащищенным пламенем.
     Несколькими часами позже легкий бриз зашевелил простые хлопчатые занавески в комнате, отдувая их в сторону лампы. Мерцающее пламя поползло вверх в поисках добавочного топлива. Оно нашло его в сухом дереве сарая.

Глава 4

     Лобо поднялся до рассвета. Была суббота, и он твердо решил встретиться с Уиллоу, прежде чем она снова улизнет.
     Он нарочно не стал бриться. Чем страшнее он будет выглядеть, тем больше шансов на успех. А он хорошо знал, как пугающе он мог выглядеть. Много раз возможные противники отступали, только взглянув на него.
     Лобо провел ночь, пытаясь сосредоточиться. У него это хорошо получалось. Подумав, он находил выход из множества чертовски трудных положений. Теперь он старался забыть этот проклятый смех и рыже-золотистые волосы...
     Дьявол, опять то же самое!
     Обойдясь без кофе и завтрака, он оседлал каракового. Лошадь ткнула его мордой, прося ласки. Он яростно взглянул на нее. Даже скотина становится неженкой. Он сел в седло и, готовый взорваться, хотя не понимал почему, пустил лошадь галопом.
     Он добрался до небольшого холма, ставшего уж чересчур знакомым местом, и который раз посмотрел в сторону дома на ранчо. Утро было серым, солнце только краешком вышло из-за горизонта, и с первыми лучами поднялся горячий ветер.
     Когда Лобо увидел дым, он почувствовал удовлетворение. Они уже проснулись.
     Но, изучая мирный пейзаж, он заметил, что дым шел не из дома, а от сарая. Его колени сжали каракового, и он с криком понесся к дому.

***

     - Пожар!
     Уиллоу одевалась, когда услышала крик. Оставив верхние пуговицы платья незастегнутыми, она подбежала к окну и выглянула наружу.
     Ей был виден сарай, из которого вырывался дым, и она подбежала к двери и распахнула ее, крича изо всей мочи, чтобы разбудить остальных.
     Чэд сразу выскочил, так же как Эстелла и близнецы.
     "Присмотри за Салли Сью", - крикнула она Эстелле, выбегая из передней двери по направлению сарая, едва заметив крупную караковую лошадь и спрыгнувшего с седла человека.
     Не говоря ни слова, он пробежал мимо нее в сарай. Уиллоу, охваченная ужасом, вбежала следом. Человек открыл двери стойл и вывел лошадей, а Уиллоу побежала к кладовой для упряжи. Она знала, что там был Брэди.
     Дверь была закрыта, из щели под дверью курился дым. Она пыталась открыть дверь, но ее заклинило, и Уиллоу тщетно бросалась на нее всем телом.
     Потом ее отшвырнули прочь, и незнакомец одним толчком открыл дверь. Наружу вырвалось пламя, и он исчез в огне и дыму. Казалось, прошли часы, а на самом деле только секунды, когда он снова появился, неся Брэди, перекинутого через плечо. Голова Брэди болталась при каждом движении.
     - Какого черта вы еще здесь? - рявкнул незнакомец.
     - Юпитер, - крикнула она.
     - Я им займусь, - сказал он. - Только выбирайтесь отсюда, пока мы все трое из-за вас не погибли.
     Уиллоу оглянулась. Сено горело, и повсюду разлетались горящие угольки. Она слышала шипение и треск разраставшегося пламени. Жар был невыносим. И слышался отчаянный рев Юпитера.
     - Уходите, - сказала она. - Я выпущу Юпитера.
     Человек не стал спорить, крепко схватил ее за руку и потащил прочь. У нее не было выбора. Когда они выскочили из сарая, она попала прямо в объятия Чэда, который только что вывел двух коров и собирался снова бежать в сарай.
     - Юпитер! - завопил он.
     Уиллоу видела, как мужчина раздраженно кивнул, опуская Брэди на землю. Он сказал:
     - Уберите всех с дороги. Когда этот старый бык выскочит, он будет бешеный.
     Затем, натянув на лицо шейный платок, он вернулся в сарай.
     Уиллоу и Чэд оттащили Брэди к загородке. Она крикнула, чтобы все отошли в другую сторону. Сарай теперь весь пылал, и Уиллоу охватил ужас, какого она никогда раньше не испытывала. Он не выберется; это невозможно. Она побежала к воротам, порываясь сказать ему, чтобы он оставил Юпитера, когда услышала вопль и тяжелый звук копыт. Юпитер с треском вырвался из ворот; глаза его налились кровью, спина была серой от пепла. Мужчина вышел за ним, спотыкаясь. Его рубашка была порвана и дымилась, перчатки обгорели.
     - Прочь от сарая, - крикнул он, - через минуту все рухнет!
     Но Уиллоу не могла двинуться с места.
     - Вы... вы ранены.
     - Убирайтесь, черт побери! - взревел он, наклоняясь, чтобы подхватить все еще неподвижное тело Брэди.
     Они побежали к открытой калитке, но, услышав грохот, Уиллоу обернулась. Крыша провалилась, и дым с пламенем рванулись в помутневшее небо.
     Они подошли к остальным. Эстелла крепко держала Салли Сью, а Чэд еле удерживал за уздечки двух лошадей. Третья лошадь исчезла, и Юпитер несся в сторону пастбища, как молодой бычок.
     Незнакомец скинул Брэди на землю, и Уиллоу бросилась к нему.
     - Он?..
     - Пьян вдребезги, - с отвращением сказал незнакомец. - Похоже, этот чертов пожар из-за него.
     - Значит... это просто несчастный случай? - Ей не хотелось думать, что кто-то мог им такое устроить.
     - От него несет, как из салуна, - сказал мужчина. - Пожар начался с его комнаты - это ясно. Как вы думаете, черт побери?
     Но она уже не слушала. Она опустилась на колени рядом с Брэди и ободряюще взяла его за руку, когда он стал что-то бормотать. Вряд ли она услышала, как незнакомец хмыкнул в отвращении. Она заметила удаляющиеся запыленные сапоги и вдруг вспомнила, что не поблагодарила его. Подняв голову, она видела, что он быстро пошел к своей лошади.
     - Не уезжайте! - сказала она громко, чтобы он услышал.
     Он повернулся, г