сияли,  освещая
будущее, такое многообещающее, что даже душе было больно.
   Рейфу никогда не забыть беседы в конторе Расса,  когда  ему  подарили
весь мир и предупредили, чтобы он  не  потерял  его.  Он  вновь  обретет
доброе имя. Его последние проступки будут прощены. Против его друзей  не
будет выдвинуто никаких обвинений. А Клинта с радостью  примут  в  семью
Дьюэйна. Рейфу ясно дали понять, что  он  может  обосноваться  здесь,  в
долине, и заручиться дружбой и поддержкой шерифа.
   Слишком хорошо, чтобы можно было в это поверить. Он сам удивился,  не
меньше Дьюэйна и губернатора, когда присоединил свой голос  к  тем,  кто
просил за Рэндалла, но в этом вопросе никаких уступок быть не могло.
   Шей провела час  наедине  с  отцом,  а  когда  вышла  к  Рейфу,  была
спокойна, но в глазах ее читался вопрос.
   - Отец хочет, чтобы ты взял на себя заботы о ранчо, - сказала она.  -
Это... возможно?
   И вновь, как и раньше, она в первую очередь подумала о нем.
   - А ты как хочешь? - спросил он.
   - Мне... нравится Колорадо, - сказала она. - Здесь я познакомилась  с
тобой и...
   Он не мог сказать "нет". Ведь она так много дала ему. А теперь настал
его черед отплатить добром: сохранить  отцовское  наследство...  дом  до
возвращения Рэндалла, а там можно будет принять другое решение.
   И вот теперь они ехали к ранчо "Круг Р".
   Домой. Это было странно. Трудно понять. С тех пор как ему исполнилось
шесть лет, у него никогда не было дома. А теперь... он у  него  появился
благодаря Джеку Рэндаллу.
   Но еще остались кое-какие сомнения.  Он  должен  убедиться,  что  Шей
знает, что делает, что те дни в  долине  не  были  ошибкой,  всего  лишь
чувствами, обостренными опасностью.  Он  хотел  ухаживать  за  ней,  как
обыкновенный человек ухаживает за необыкновенной женщиной, а не брать  в
заложницы, как бандит.
   Он останется в бараке, хоть это будет очень трудно.
   Свобода  влечет  за  собой  определенные  обязательства.  Но  он  был
настолько поглощен своей злобой, что до сих пор не понимал этого.
   Они приехали на ранчо. В бараке светились  окна.  Наверное,  там  был
Нейт. Нейт и еще несколько работников. Он и Шей обговорили,  что  завтра
эти верные трудяги получат жалованье и сверх того за свою преданность, а
затем придется нанять дополнительных  работников.  К  ним  присоединится
Клинт,  хотя  бы  на  первое  время.  И   Рейф   знает   еще   шестерых.
Необыкновенные парни.
   Он подал руку Шей и помог выйти из  коляски.  Она  крепко  сжала  его
пальцы, пока он вел ее к дому.  Она  была  ему  очень  нужна.  Он  хотел
держать ее в объятиях, целовать, заниматься с  ней  любовью.  Он  жаждал
этого, но убедил себя, что следует дать ей время.
   Они подошли к крыльцу, Рейф наклонился и чуть  коснулся  Шей  губами,
еле сдерживаясь, чтобы не схватить ее и не поцеловать, как ему хотелось.
Он пошел бы прочь, но она удержала его.
   - Останься, - сказала она. - Прошу тебя, останься.
   - Я хочу дать тебе время.
   - Мне не нужно время. Мне нужен ты. Сегодня. Завтра. Всегда. Разве ты
еще этого не понял?
   - У тебя должно быть все, -  прошептал  он.  -  Все,  что  связано  с
ухаживанием. Розы, безделушки, вечеринки.
   - А мне  нравятся  недолгие  ухаживания.  И  я  равнодушна  к  розам,
безделушкам и вечеринкам.
   Он закрыл глаза, склонился и  позволил  себе  припасть  к  ее  губам,
почувствовав их мягкость и радостный трепет.
   - Я хочу, чтобы ты была уверена, - с болью произнес  он,  стремясь  к
ней всем телом и душой.
   После  одиночества  прошедших  десяти  лет,  неизвестности  последних
нескольких дней он нуждался в ее тепле, в безоговорочной  вере,  которую
она дарила ему. Вере, которой так не хватало ему самому.
   Шей улыбнулась, лунный свет сделал ее улыбку  еще  прелестней.  Ясная
улыбка. Ясная и уверенная. И полная любви.
   - А я абсолютно уверена, - прошептала она. - Пойдем со мной.  Ты  мне
очень нужен.
   Следует что-то сказать, подумал он, наклоняясь и  подхватывая  ее  на
руки в знак короткого, очень короткого ухаживания.
   Дом, его первый дом, ждал их.

Эпилог

Август 1878 года.

   В этот день Джек Рэндалл возвращался домой.
   Шей была в доме, в третий раз меняла Саре платье.  Сара  в  свои  три
года все время умудрялась выпачкаться. В последний раз это  приключилось
с ней на птичьем дворе, где  разъяренная  наседка  загнала  ее  в  самую
грязь.
   Рейф не мог сдержать улыбки при  виде  заляпанной  с  ног  до  головы
девчушки с озорными глазами и широкой робкой  улыбкой.  Ничто  не  могло
обескуражить Сару. Даже встреча с единственным дедушкой.
   Рейф пожалел, что не может относиться к предстоящей встрече  с  такой
же непринужденностью.
   За пять лет он ни разу Рэндалла не видел. Отвозил Шей на  свидания  в
тюрьму Колорадо четыре раза в год, но сам всегда  ждал  снаружи,  и  Шей
никогда не интересовалась почему. Она понимала, дело тут  не  столько  в
отце, сколько в том, чтобы опять не оказаться в этих каменных застенках.
По сей день он держит окна в комнате широко распахнутыми и  иногда  даже
уходит в долину переночевать под открытым небом. Шей всегда чувствовала,
когда на него накатывали приступы тревоги, и, пока  не  появились  дети,
шла вместе с ним. Теперь иногда они брали с  собой  детей,  всех  троих.
Отправлялись посидеть на скале возле озера и понаблюдать за происходящим
внизу, как было в самом начале. Первые три года медведица появлялась  на
берегу вместе с медвежонком, а затем исчезла.  Сначала  Шей  удивлялась,
потом беспокоилась, но больше они ее не видели.
   Приходили олени, ставшие взрослыми, и  однажды  медвежонок  привел  с
собой еще одного медведя, молодую самку. Пришло время. Всему своя пора.
   Пришла и пора Рейфа. У него росли трое  бойких  ребятишек:  маленький
Клинт, которому исполнилось четыре; трехлетняя  Сара  и  малышка  Меган,
которой было всего восемь месяцев. Шей и дети - богатство  Рейфа.  Любил
он их отчаянно, иногда даже чересчур. Ему не хотелось подавлять их своей
любовью, но он так долго ждал, и сейчас  оказалось,  что  у  него  много
нерастраченной любви и нежности, прятавшейся до поры в потаенном уголке.
   А теперь возвращается Джек Рэндалл. Рейф предложил встретить его,  но
Рэндалл сказал, что доберется  один.  Ему  хотелось  сполна  насладиться
свободой, и никто лучше Рейфа не понял бы его.
   Из дома выбежал маленький Клинт:
   - Папа, я хочу покататься верхом.
   Рейф поймал  ребенка  и  поднял  на  руки.  Мальчишка  доставлял  ему
огромную радость своей непоседливостью и любопытством.
   - Мы должны подождать твоего дедушку, - сказал Рейф.
   - Почему?
   - Потому что ой долгое время ждал, чтобы увидеть тебя.
   - А почему он раньше не приезжал?
   Рейф предвидел этот вопрос. Они с Шей обсудили его и решили не лгать,
никогда больше не прибегать ко лжи, если можно ее избежать.
   - Он не мог приехать, Клинт. Он был в тюрьме.
   - Что такое тюрьма?
   Рейф посадил сынишку на ограду  загона,  в  котором  было  с  десяток
лошадей. Ранчо  "Круг  Р"  благодаря  своим  прекрасным  лошадям  обрело
известность, которая быстро распространялась.
   - Ты знаешь, что я тебя наказываю, когда ты  нашкодишь,  -  тщательно
подбирая слова, сказал Рейф. - Например, когда  один  подходишь  слишком
близко к лошадям без меня или мамы.
   Клинт кивнул. Это был его величайший грех. Он любил лошадей.
   - Ну вот, тюрьма - это место, где наказывают взрослых.
   - А что, дедушка слишком близко подошел к лошадям? Рейф улыбнулся.
   - Нет. Много-много лет назад он сделал ошибку, но теперь  расплатился
за нее и сейчас возвращается, чтобы повидать тебя.
   - И он останется с нами?
   - Не знаю, - сказал Рейф.
   Будущее Джека Рэндалла не обсуждалось. И, по правде говоря,  Рейф  не
знал, как он будет себя чувствовать, живя под одной крышей с  человеком,
которого так долго ненавидел. А с другой стороны, без Джека  Рэндалла  у
него не было бы Шей. И маленького Клинта, и Меган, и Сары.
   Эта мысль была мучительна.
   Сморщив маленькое личико, Клинт пытался понять отца. Рейф  знал,  что
ребенок уловил его смятение. Клинт всегда отличался большим чутьем,  чем
девчонки.
   - Ты хочешь, чтобы он остался? - спросил мальчик.
   - Я не уверен, - правдиво ответил Рейф.
   - Но ты всегда меня прощаешь, когда  я  себя  плохо  веду,  -  сказал
Клинт.
   Рейф улыбнулся. Теперь улыбка появлялась  очень  легко,  и  ее  часто
вызывал Клинт своими серьезными, пытливыми вопросами.
   - Да, прощаю, - сказал Рейф.
   - Так почему ты не хочешь простить дедушку? - спросил мальчик.
   - Ты всегда задаешь слишком много вопросов, - сказал Рейф, так  и  не
ответив на последний.
   - А он мне понравится?
   - Думаю, да, - сказал Рейф. - Ты даже на него немного похож.
   Впервые он признал этот факт. В эту минуту из дома вышла  Шей,  держа
на руках Меган. Рядом с ней пританцовывала Сара.
   Материнство  сделало  Шей  еще  прелестней.  Рейф  всегда  считал  ее
красивой, но сейчас ее  внешность  стала  более  яркой,  глаза  смотрели
взволнованно и робко, когда она быстро взглянула на мужа и улыбнулась.
   - Теперь уже скоро, - сказал он.
   Шей отдала ему Меган и склонила голову, изучающе глядя  на  него.  За
последние пять лет  он  сильно  изменился.  Больше  не  носил  перчаток,
никогда не стыдился своего клейма. Его полностью приняли и в Раштоне,  и
в Кейси-Спрингс. Под его началом ранчо "Круг Р"  процветало,  а  за  его
лошадей давали только самые  высокие  цены.  С  ним  часто  советовались
другие владельцы ранчо по поводу разведения и выездки лошадей и  уважали
его за те качества лидера, которые, как она знала, были у  него  всегда.
Клинт, женившийся на Кейт, был  его  самым  близким  другом,  теперь  он
обзавелся собственным хозяйством, а также двумя  мальчишками-близнецами.
Бен не смог долго усидеть на одном месте,  как  и  два  приятеля  из  их
первой компании. Остальные трое по-прежнему работали на Рейфа.
   Муж редко заговаривал о Джеке Рэндалле,  и  Шей  не  знала,  как  все
обернется с приездом отца. Не знал этого и отец.  Он  говорил  ей,  что,
вероятно, поедет дальше, повидавшись с внуками. Он сказал это, не  думая
о  себе,  но  в  промозглой  тюремной  комнате   для   посетителей   Шей
почувствовала его одиночество. И все же она не могла  принуждать  Рейфа,
особенно когда он наконец начал справляться с собственными призраками.
   Маленький Клинт, который следил за дорогой, вскоре произнес:
   - Это дедушка?
   Рейф понял, что сын взволнован, хотя и  не  совсем  представлял,  что
значит иметь дедушку. Мальчик только знал, что  у  его  друзей,  Тима  и
Тейлора Эдвардсов, есть чудесный  дедушка,  который  всегда  приходит  с
подарками и берет их на рыбалку.
   Рейф оцепенел и, повернувшись,  увидел  одинокого  всадника,  который
медленно приближался к ним. Заметив на лице Шей растерянную  улыбку,  он
обнял ее.
   - Все в порядке, - сказал Рейф.
   Джек Рэндалл подъехал к ним и спешился. Рейф подумал, что  он  сильно
постарел. Голова стала  совсем  седой,  вокруг  глаз  пролегли  глубокие
морщины. Но в  лице  теперь  появился  характер,  достоинство,  которого
раньше не было. Шей подошла к отцу,  приподнялась  и  поцеловала  его  в
щеку.  Рэндалл  на  секунду  обнял  ее,  а   потом   наклонился,   чтобы
поздороваться с детьми, и его голубые глаза внезапно сверкнули с прежним
обаянием.
   Дети окружили его, наперебой задавая вопросы. Наконец он оторвался от
них и шагнул к Рейфу.
   - Спасибо, - сказал он. - Спасибо  за  внуков.  Спасибо  за  то,  что
позволил мне прийти.
   Рейф протянул Джеку Рэндаллу руку. Рукопожатие было сильным.
   - Добро пожаловать домой, Джек, -  услышал  он  собственный  голос  и
понял, что говорит искренне.
   Рейф почувствовал в своей ладони руку Шей  и  увидел,  что  глаза  ее
блестят от слез. Он крепко сжал ее пальцы.
   - Входи в дом, - добавил он. - Нам как раз не хватает дедушки.
   Он заметил, что глаза Рэндалла  увлажнились,  услышал,  как  радостно
загомонили дети, и ощутил, с какой любовью Шей ответила на его пожатие.
   И никогда еще он не был таким свободным.
   
   
   

ЖЕЛЕЗНОЕ СЕРДЦЕ

Патриция ПОТТЕР






Литературный ПОРТАЛ 


http://www.LitPortal.Ru


Анонс

     Лорили Брэден была потрясена, увидев техасского рейнджера, выследившего ее с братом в Вайоминге. Морган Дэвис был абсолютной копией ее красавца-брата Ника - если не считать холодных, суровых глаз блюстителя закона. Лори знала, что рейнджер не остановится ни перед чем, чтобы вернуть Ника в Техас для суда, но и она готова пойти на все, чтобы спасти брата от петли, даже если ей придется соблазнить этого бессердечного "законника" и потерять на этой сделке собственное сердце.

Пролог
Западный Техас, 1844

     Мучительный вопль донесся из глинобитной постройки, и Джон Дэвис ощутил его каждой клеточкой своего тела. Ручейки пота побежали у него по спине и увлажнили грубую хлопчатобумажную рубаху.
     Он не привык молиться. Но, устремив взгляд в горячую, сухую прерию, расстилавшуюся за окраиной промежуточной станции, он молился так, как никогда прежде. Еще несколько часов, Господи. Только несколько часов.
     Он взглянул на своего друга, рейнджера <Рейнджер - военнослужащий в конной полиции.> Кэллума Смита, примчавшегося галопом на пошатывающейся от изнеможения лошади.
     - Команчи прочесывают весь этот район, - произнес Кэл. - Тебе нужно убираться отсюда к чертям.
     - Сузан...
     Джон мог не продолжать - это сделал за него очередной вопль.
     - Господи, Джон, ну и времечко она выбрала, чтобы рожать.
     Джон вытер лоб шейным платком. Он должен что-то сделать, он не любил чувствовать себя беспомощным.
     Он бросил рейнджерство из-за Сузан, потому что она ужасно беспокоилась о нем. Десять месяцев назад компания почтовых перевозок "Оверленд" предложила ему работу смотрителя на этой промежуточной станции на почтовой дороге. Это был шанс выстроить дом и будущее, и он принял его, потому что наконец-то ему представилась возможность проводить время с женой и детьми, которые должны были, наконец, появиться.
     А теперь...
     Команчи не показывались здесь больше десяти лет, с тех пор как в двадцати милях отсюда установили рейнджерский пост. Но в последние месяцы людей в нем поубавилось; большинство рейнджеров перебросили ближе к границе, где мексиканские бандиты опустошали новые поселения.
     - Мне пора, - сказал Кэллум. - Я должен предупредить поселенцев. Но я вернусь сразу же, как только смогу.
     Джон кивнул:
     - Я оседлаю тебе свежую лошадь. Только возьми воды из колодца.
     Кэллум кивнул, из дома снова донесся вопль.
     - Как скоро?..
     Джон покачал головой:
     - Схватки начались вчера под вечер, месяцем раньше срока. Слава Богу, одна из женщин из дилижанса согласилась остаться. - И он заспешил к амбару, вспомнив, как собирался отвезти Сузан через три дня в Эль-Пасо, к ближайшему доктору на сотню миль. Но схватки начались как раз по прибытии почтовой кареты. Единственная пассажирка, хорошенькая, но печальная женщина в черном, согласилась остаться и помочь. Флер Бэйли - так она назвалась - возвращалась домой, в Огайо, после того как потеряла мужа и только что родившегося ребенка.
     Теперь ей тоже грозила опасность. Заканчивая седлать пегую лошадь, Джон проклинал команчей и себя за то, что привез Сузан в это пустынное место. Он решил приготовить фургон, чтобы тронуться к рейнджерскому посту сразу же, как только родится ребенок.
     Он проследил, как Кэллум сел на пегую, коротко отсалютовал и, пустив лошадь в галоп, быстро исчез в бесконечных зарослях высокой травы прерии. Если им повезет, думал Джон, и Кэллум успеет предупредить семьи Келли и Маршала, то уедет отсюда он уже вместе с Сузан и младенцем.
     Младенец. Его дитя. Он снова помолился, затем вернулся к сараю за двумя лошадьми, которых собирался запрячь в фургон. Остальных лошадей он выпустил: ему не хотелось, чтобы они оказались в ловушке в случае нападения.
     Он услыхал громкий, жалобный крик ребенка.
     "Слава Богу", - благодарно подумал он. Возможно, это было ответом на его молитвы.
     Джон заспешил к хижине и открыл дверь. Флер с хозяйским видом держала на руках маленький сверток. Он почувствовал внезапный испуг, но женщина улыбнулась ему так ласково, что он мгновенно забыл минутный страх.
     - Мальчик, - произнесла она, очищая новорожденного влажной тряпкой. Затем подала его Джону, который стал похож на неуклюжего великана с птенцом в руках.
     Когда Сузан вскрикнула снова, женщина наклонилась над ней, потом изумленно подняла взор на Джона:
     - Боже милостивый, кажется, будет еще один.
     Пораженный неожиданной новостью, Джон держал ребенка, с волнением прислушиваясь к непрестанным стонам и вскрикам жены. Наконец последовал последний вопль - полумучительный, полуторжественный. Флер, уже не посторонняя в этой самой интимной из драм, выпрямилась, держа ребенка:
     - Опять мальчик. Близнецы.
     Джон склонился над Сузан и поцеловал ее, затем вложил первого младенца ей в руки, а Флер тем временем очищала второго. Вытирая крошечные ножки, она помедлила и сказала:
     - Родинки на ступнях, почти как сердечки, у одного на левой, у другого на правой.
     Это замечание мало что значило для Джона Дэвиса. Для него важно было лишь то, что младенцы здоровы, хотя и появились рано. Теперь его забота - сохранить их такими. Он взял Сузан за руку.
     - Ты сможешь двигаться?
     Ее синие глаза чуть расширились в немом вопросе.
     - Горстка отступников-команчей, - пояснил он. - Возможно, беспокоиться и не о чем, но тебе и детишкам безопаснее будет у рейнджеров.
     Она проглотила слюну. Лицо ее было в потеках пота и слез, она казалась усталой, но слабо улыбнулась ему и кивнула.
     - Я положу матрас в фургон, - произнес он, следя в то же время за тем, как пальцы жены пробежали по старшему сыну.
     - Морган, - прошептала она. Они уже заранее выбрали это имя для своего сына. Но другой? Они не ждали его. Будет чем похвастаться на рейнджерском посту. Папа. В свои сорок три он дважды стал папой!
     Он опустился на колени рядом с постелью и сдвинул в сторону яркий цветной коврик, прикрывающий дверцу-люк. Внизу находилась сделанная его собственными руками комнатка. Восьми футов длиной, шести шириной и пяти глубиной, она служила нескольким целям: была погребом для фруктов и сыра, кладовкой для матрасов на те случаи, когда пассажиры дилижанса оставались на ночь, и тайным укрытием при нападении индейцев или бандитов. Деревянная дверца была обшита изнутри слоями жести, чтобы предохранить прячущихся от огня.
     Он отнес два матраса к фургону, полагая, что двойная подстилка облегчит жене путь по ухабистой дороге.
     Когда он вернулся, Флер обернула одного из близнецов пеленкой.
     - Вы возьмете близнецов, - сказал ей Джон, - а я принесу жену.
     Но Сузан отказалась выпустить ребенка из рук. Он повернулся к Флер:
     - Вы можете взять свой саквояж и другого ребенка?
     Она кивнула и быстро схватила саквояж - она уловила спешку в голосе Джона. За те два дня, что она провела здесь, Флер поняла, что он не из тех, кто легко пугается. Она уже потеряла мужа и ребенка. Ей не хотелось терять того, которого она держала на руках. Держать ребенка так приятно. Точь-в-точь как собственного сыночка, Николаса, совсем недавно.
     Она почти побежала к фургону, куда затем уложила ребенка и спрятала саквояж. Флер едва успела забраться внутрь, как лошади нервно дернулись. Она потеряла равновесие и упала и тут же услышала стук копыт и дикий вопль.
     Она схватила ребенка на руки и нырнула под сиденье. Фургон покачнулся, когда лошади попытались сорваться с привязи. Она подумала о том, чтобы вернуться в хижину, и выглянула в щель между досками фургона: к ней неслись с дюжину или больше индейцев. Она просто не успеет вернуться, можно лишь спрятаться здесь и надеяться, что они не найдут ее.
     - Не плачь, - шепнула она ребенку. - Пожалуйста, не плачь.