лядя на нее с непроницаемым выражением на покрытом сажей лице.
     - Пожалуйста, не уезжайте.
     Уиллоу встала на ноги. Она не сомневалась, что этот самый человек уже дважды спасал их до этого, и чувствовала, что он собирается, как всегда, исчезнуть. Она также необъяснимым образом понимала, что если он сейчас уедет, она никогда его больше не увидит. И она не могла этого допустить.
     Она окинула его взглядом. В одном Чэд не ошибся: этот человек был выше Салливэна, выше всех, кого она знала. Его волосы, хотя и засыпанные пеплом, светились на солнце, а глаза сияли внутреннем огнем, подобно редким драгоценным камням.
     Его лицо обросло светлой щетиной, а резкие угловатые черты, хотя и сильные, выдавали какую-то незащищенность. Возможно, подумала она, это впечатление возникало из-за его нерешительности, какой-то озадаченности, как будто он не мог понять, что же он здесь делает.
     - Пожалуйста, помогите мне внести его внутрь, - сказала она, используя единственный предлог, который, она знала, вынудит его остаться. Она инстинктивно чувствовала, что если бы она заговорила о его собственных ранах, он бы все равно сбежал.
     А он думал о бегстве. Ей это видно было по тому, как он поглядел в сторону своей лошади и дальше, на горизонт, прежде чем опустить голову, признав свое поражение.
     - Он не стоит ваших забот, - резко сказал незнакомец.
     - Конечно, стоит, - ответила она. - Это мой друг.
     - Тогда, леди, вам уж точно не требуются враги.
     Голос его был строгим и резким, даже осуждающим, и все же Уиллоу почувствовала к нему необъяснимое влечение.

***

     Лобо охватило состояние молчаливой напряженности, которое, казалось, обволокло его всего и держало, не отпуская. Он закрыл глаза, чтобы избавиться от ненужной, неожиданной волны желания, от непонятного замедления времени, замкнувшего их вместе. Он ощущал себя актером в пьесе, марионеткой, которой управлял кто-то другой. И все же он не хотел порвать эти узы. Нет, хотел, но не знал, как.
     Он вновь открыл глаза и встретил ее взгляд. Как он и думал, у нее были синие глаза. Но он никак не мог предположить, что настолько синие. Они были подобны свету неба в горах теплым летним вечером перед наступлением сумерек, цвет глубокий, насыщенный и яркий, от которого у него все внутри застонало, настолько этот цвет был чистым.
     Она продолжала смотреть на него взглядом, который, казалось, пронизывал его насквозь. На сей раз он не увидел в этом взгляде страха и отвращения. Он чувствовал себя так, как будто кто-то чужой завладел обычно послушным ему умом и телом. Как всегда в моменты сомнения, его рука дернулась к револьверу. Револьвер был единственной устойчивой ценностью в его жизни, его единственным союзником.
     Он увидел, что ее взгляд последовал за этим движением, но вместо ужаса в нем было сопереживание и даже понимание того, что он сделал это без дурных намерений. Его рука отпустила рукоять.
     - Пожалуйста.
     Нежная мольба прервала молчание, и он вспомнил ее просьбу. Этот чертов пьяница, бывший шериф, пропади он пропадом. Она просила его помочь человеку, который несколькими годами раньше выдворил бы его из городка привязанным к оглобле.
     Он оглянулся. Близнецы, едва отличимые один от другого, уставились на него полными благоговения глазами. Салли Сью рвалась из рук тощей женщины. Женщина неожиданно изящным движением поставила ее на землю, и малышка подбежала к нему.
     Она посмотрела вверх с высоты своего маленького роста. "Спасибо, что выручили Юпитера. И меня". Она повернулась и убежала к женщине, которая несколько мгновений глядела ему прямо в глаза, прежде чем повернуть к дому.
     Учительница терпеливо ждала рядом с неподвижным телом. Ему не встречались женщины, способные на такое терпение. С таким ровным взглядом и спокойным упорством из нее мог бы получиться неплохой профессионал. Она ждала его хода, не подталкивала, просто ждала, как будто знала, что уговоры способны только оттолкнуть его.
     Рукой в перчатке он рассеянно потер затылок, едва ощущая обжигающую боль в пальцах. Его внимание сконцентрировалось на внезапном выражении отчаяния в очень синих глазах учительницы, и что-то в нем не могло ей отказать.
     Он быстро подошел и склонился над тем, кто должен был быть Брэди Томасом. Он грубо стал растирать лицо Томаса, пытаясь привести его в чувство. Томас застонал и открыл глаза, щурясь от утреннего солнца.
     Лобо обхватил рукой его плечи и поставил его на ноги.
     - Перебирай ногами, черт побери, - приказал он. Брэди старательно переставлял одну ногу за другой, часто спотыкаясь, пока они медленно продвигались к дому. Лобо знал, что проще было бы нести его, но он не собирался упрощать задачу Томасу. Из-за него чуть не погибла хорошая скотина, уж не говоря о сгоревшем сарае. У Лобо не было для него жалости, даже если из-за потери сарая жить на ранчо становилось почти невозможно. Брэди Томас выполнил за него его работу, и в нем медленно тлело чувство злобы к этому человеку.
     Он не понимал, почему женщина не ощущала такого же отвращения. Когда он незаметно взглянул на нее, он увидел только беспокойство за Томаса.
     Они добрались до дома, и он вопросительно взглянул на нее. Она прошла вперед к маленькой комнате с одной большой кроватью и двумя поменьше. Лобо свалил свою обузу на большую кровать и направился к двери, теперь сильнее ощущая боль в одном предплечье и кистях рук.
     За дверью спальни он посмотрел на свои руки, на полусгоревшие перчатки, прилипшие к коже, на обгоревший рукав рубашки, едва прикрывающий покрасневшую руку. Он не обращал внимания на боль: это было еще одно применение для умения сосредоточиться. Но он знал, что с ранами надо что-то сделать, прежде чем начнется заражение.
     Женщина тоже внимательно посмотрела на них.
     - Сильные ожоги, - сказала она. Он пожал плечами:
     - Это ерунда.
     Ее синие глаза были полны беспокойства. Это действовало на нервы, и он двинулся к наружной двери.
     - Подождите, - сказала она властным учительским тоном, - необходимо что-то сделать с этими ожогами.
     Лобо сам не знал, почему он остановился. Ее голос смягчился:
     - И я хочу поблагодарить вас. Наверное, вы наш ангел-хранитель.
     Ангел-хранитель! Будь я проклят.
     - Чэд все рассказал о вас, - продолжала она, как бы не замечая, как вспыхнуло его лицо. - И я так хотела поблагодарить вас. Меня зовут Уиллоу. Уиллоу Джордж Тэйлор. - Имя ненамного лучше, чем его собственное или Салли Сью.
     - Но все зовут меня Уиллоу, - добавила она, сверкнув улыбкой, от которой и лед бы растаял.
     Она ждала, чтобы он назвал себя, но он молчал.
     Она как будто нисколько не смутилась, подошла к нему, дотронулась до его руки и нахмурилась, глядя на ожоги. Он ощутил, как что-то странное, - не боль, - обожгло ему спину.
     Она посмотрела ему в лицо и улыбнулась:
     - Я не позволю вам уехать отсюда, пока не займусь этими ожогами.
     Лобо колебался. Он не хотел уезжать. Он не хотел терять эту улыбку. Ему хотелось подольше ощущать прохладное прикосновение ее пальцев к своей коже, видеть в ее глазах беспокойство за него. За него.
     Он сглотнул слюну, твердо зная, что должен поскорее убраться из этого дома, из Ньютона, из этого района, а может, и из округа.
     - Я принесу мазь от ожогов, а вы можете взять одну из рубашек Джейка.
     - Джейк?
     Чувствуя облегчение от того, что он наконец что-то сказал, она снова улыбнулась.
     - Он оставил мне ранчо. Он умер полтора года назад.
     - Он оказал вам плохую услугу, леди, - сказал Лобо. - Это место совсем запущено.
     Она выглядела беспомощной и невероятно привлекательной. Невзирая на ожоги, он ощутил необычайно сильное желание ее обнять. Что она будет делать, когда узнает, кто он? Наемник. Приличные люди переходили на другую сторону улицы, чтобы не встретиться с ним. Глупец!
     - Я знаю, - негромко ответила она. - Но до сих пор мы справлялись.
     Лобо поднял брови. Настало время дать ей понять, что к чему.
     - Леди, если бы я не подоспел вовремя, двое детишек и пьянчуга сейчас были бы мертвы.
     - Но ведь вы подоспели, - с неотразимой логикой возразила она.
     Он в раздражении уставился на нее. В этом лице, в этих глазах была такая полная, слепая вера в него. За всю свою жизнь он не встречал ничего подобного. Он дьявольски надеялся, что больше и не встретит.
     - Леди...
     - Уиллоу.
     - Мисс Тэйлор...
     - Уиллоу.
     Он сжал кулаки.
     - Есть люди, которые не хотят, чтобы вы были здесь.
     Ее улыбка слегка померкла.
     - Значит, вы тоже слушали эти выдумки. Я не поверю, чтобы Алекс Ньютон желал мне зла.
     Ему хотелось поколебать эту уверенность, доказать ей, сказать, что его наняли как раз для этого. Но слова застряли у него в горле. Все равно, что побить щенка, подумал он. Он был не в состоянии видеть, как в ее глазах померкнет свет. И не хотел потерять предназначенную ему улыбку. Не сейчас. Позже, когда еще немного этого отложится у него в памяти.
     Прежде чем он успел что-нибудь ответить, она уже повела его на кухню.
     Он услышал ее нежный голос:
     - Эстелла, принесите мне немного воды и мыло. И аптечку.
     Прибежали двое младших мальчиков.
     - Мистер, Чэд позаботится о вашей лошади, - сказал один.
     - Интересно, старик Юпитер вернется или нет? - сказал другой.
     - Ну и бежал же он, - подхватил первый. - Я Джереми. А это Джимми. Мы близнецы, - гордо сообщил он. - Мы думали, Чэд врет, когда он рассказывал про вас.
     - Как вас зовут, мистер? - спросил другой близнец.
     - Не приставайте с вопросами, - сказала Уиллоу.
     - Но вы всегда говорили, чтобы мы больше спрашивали. Вы говорили, что так всему научимся.
     - Также можно научиться, если молчать и слушать, - ответила она. - Джереми, сбегай, принеси рубашку из сундука Джейка в кладовке.
     Она снова повернулась к Лобо, когда тощая женщина со странным взглядом вернулась и робко поставила коробку на царивший в столовой большой круглый стол.
     - Снимайте рубашку и перчатки и сядьте, - мягко сказала Уиллоу.
     Он колебался, зная, что из всех глупостей, которые он наделал в жизни, эта, возможно, была самой большой. И все же ожогами надо было заняться. Он не хотел обращаться к доктору, не хотел показываться в городе. Он уже точно не хотел снова ехать к Ньютону объясняться, хотя ему было безразлично, что Ньютон подумает. Просто он не хотел просить его помощи.
     - Черт, - пробормотал он и поднял глаза со своих рук на ее лицо и губы, с трудом сдерживавшие улыбку. Он попытался снять перчатки, но они прилипли к коже. Однако рубашка легко снялась через голову, и стала видна красная полоса на предплечье.
     - Черт, - повторил Джимми, заработав строгий взгляд женщин.
     - Ну... он же сказал это, - запротестовал он.
     - А маленькие мальчики так не говорят, - парировала Эстелла.
     - Почему?
     Лобо нахмурился, и мальчик замолк на полуслове.
     - Как вы думаете, я могу этому научиться? - спросила Уиллоу. Ее губы подергивались даже больше, чем за мгновение до этого.
     Потом она перевела взгляд на его грудь и по тому, как погасла ее улыбка, Лобо понял, что она увидела шрамы. Он поморщился. Лучше бы ей их не видеть. Под ее взглядом он чувствовал себя обнаженным до самой точно так же исчерченной шрамами души. Он совсем готов был уйти, черт с ними, с ожогами, когда рядом с ним поставили тазик с водой и мыло. Он опять попытался снять перчатки, сжав зубы от агонизирующей боли.
     Нежные руки охватили кисти его рук и погрузили их в воду, ее пальцы осторожно отделяли материю от кожи, глаза отразили ее боль, когда она увидела обнаженное кровоточащее мясо. Она осторожно и нежно промыла ожоги, затем наложила на них прохладную мазь. Когда все было сделано, ее губы дрожали и глаза были полны слез. В изумлении он понял, что ей в самом деле было больнее, чем ему.
     - Вам нельзя ехать верхом, - сказала она. - Побудьте здесь несколько дней.
     - У вас найдется, чем их завязать?
     - Да, - нерешительно ответила она, - но им лучше быть на воздухе.
     - Я уезжаю - с повязками или без них, - коротко сказал он.
     Она кивнула и забинтовала ему кисти и предплечья. Она знала, что каждое прикосновение вызывало адскую боль, но выражение его лица ни разу не изменилось. Оно было стоическим, как будто вырезанным из камня.
     Вернулся Джимми с рубашкой, и Лобо неловко натянул ее, не возражая, когда она стала застегивать пуговицы. В этих последних минутах, когда он сидел на кухне без рубашки, когда она застегивала пуговицы, было что-то столь интимное, что он почувствовал себя неловко. Он никогда раньше не ощущал такого - ни тепла, наполнявшего кухню, ни мягкого юмора, ни нежного, заботливого прикосновения.
     Также он никогда раньше не говорил спасибо, и слово застряло у него в горле. Так что он просто кивнул в знак благодарности и молча вышел из дома.

***

     Уиллоу подошла к окну и смотрела, как он садится на лошадь. По тому, как он действовал руками, она бы никогда не подумала, что они повреждены.
     Фигура всадника так легко сидела в седле, что, казалось, он и лошадь составляли одно целое. Расправив плечи и выпрямив спину, незнакомец глядел прямо перед собой и ни разу не обернулся, хотя она всеми силами души желала этого.
     Ее руки все еще дрожали от прикосновения к нему. У него были широкие плечи и мускулистая грудь, покрытая курчавыми светлыми волосами. Его тело было идеальным, если не считать шрамов, как от ножа, грубых, с рваными краями. Когда она их увидела, ей стало так же больно, как стало больно, когда она промывала ожоги и причинила боль ему.
     В этом теле было столько силы. И столько боли. Шрамы на теле было нетрудно заметить, но он умел скрывать шрамы души. Она видела их только мельком, но они проявлялись в его резкости, в нежелании принять ее помощь.
     Уиллоу доводилось видеть раненых диких животных. Она выхаживала их, пока они не выздоравливали. Она обнимала и утешала одиноких и напуганных учеников в школе своего отца. Она знала, что выздоровление и завоевание доверия требовали времени.
     Когда-то Чэд тоже разделял недоверие к людям, очевидное в незнакомце. Со временем она сумела войти к нему в доверие.
     Она завоюет доверие этого человека тоже. С того момента, как она впервые встретилась с ним взглядом, она поняла, что ей нельзя торопить события. Но он вернется. Это она тоже знала.

Глава 5

     Этим вечером у Уиллоу были еще гости.
     Она и Чэд стояли у дымящихся углей сарая, когда к дому подъехали верхом трое мужчин. Они спешились. Гэр Морроу, высокий и крепко сложенный, сжав зубы, вопросительно взглянул на руины.
     - Ньютон? - резко сказал он.
     Уиллоу отрицательно покачала головой.
     - Несчастный случай.
     - Вы в этом уверены?
     - Да, - сказала она. Она видела Гэра Морроу не часто, лишь тогда, когда ему требовалось прогнать стадо к воде по ее земле или когда они случайно встречались в городке. Однажды он ненадолго появился на благотворительном пикнике в пользу школы. Он побыл несколько минут и оставил солидный чек.
     Гэр перевел взгляд с сарая на Уиллоу. Он снял шляпу, и то же сделали двое других. У всех троих были револьверы.
     - Я хочу поговорить с вами. Наедине.
     Что-то напряглось в Уиллоу. У нее было нехорошее предчувствие. Все же она согласилась и кивнула Чэду, чтобы он отошел. Когда он удалился за пределы слышимости, Гэр, выглядевший явно смущенным, заговорил не сразу.
     - Я не хотел пугать мальчика, - сказал он.
     - Что у вас на уме, Гэр?
     - Я слышал о профи, которого нанял Алекс. Вы будете продавать?
     Уиллоу вздернула подбородок:
     - Я же сказала, что нет.
     Напряженность Гэра слегка ослабла.
     - Я слышал об этом человеке... Лобо. Он не посмотрит на то, что вы женщина.
     Уиллоу мгновение помолчала, теребя складки платья.
     - Наверное, нет, - просто сказала она.
     - Черт возьми, Уиллоу, выслушайте меня.
     - Я слушаю.
     - Я сам нанял кой-кого. Человек по имени Кантон. Я хочу, чтобы он охранял вас.
     - Нет, - сказала она. - Мне здесь не нужен наемный бандит.
     - Уиллоу...
     - У меня есть Брэди и Чэд.
     Гэр посмотрел на еще дымящиеся руины сарая и нахмурился.
     - Пьяница... и мальчишка.
     - И право на моей стороне.
     - Черт возьми, Уиллоу, право ни черта не значит против такого человека, как Лобо.
     - А ваш человек что-то значит!
     - Я не позволю из ранчо Джейка устроить поле битвы, - упрямо продолжала Уиллоу. - Очевидно, Джейк тоже этого не хотел. Поэтому он оставил его мне.
     - Джейк был старый болван. Он не знал, насколько изменился Алекс.
     - Почему?
     Гэр озадаченно уставился на нее:
     - Почему что?
     - Почему он так изменился? Почему он ненавидит вас? Что случилось такое непоправимое? Может быть, вам надо встретиться...
     - Не вмешивайтесь в чужие дела, мисс Тэйлор.
     Он давным-давно не называл ее мисс Тэйлор.
     - Не могу. Из-за вас двоих я оказалась в самой гуще.
     Гэр Морроу опустил голову. В злом жесте и в лице, которое Уиллоу когда-то считала привлекательным, отразилось признание поражения. На его лице теперь появились морщины, и оно выглядело усталым. Но глаза все еще светились упорством. Он устало сказал:
     - Нет дела безнадежнее, чем восстановить разбитую дружбу. И я сожалею, что вы и дети оказались замешаны в этом. Но подумайте насчет Кантона.
     - Нет, - ответила она, - так будет только хуже.
     Он посмотрел ей в глаза.
     - В телеграмме сказано, что Кантон вечером будет здесь. Но я хотел сначала поговорить с вами. Можете вы хотя бы встретиться с ним?
     Она покачала головой.
     - Я не стану иметь никаких дел с бандитом. Дети и так чересчур много говорят об оружии, и перестрелках, и о насилии. Я не хочу, чтобы они увидели человека, который убивает за деньги. Не позволю, чтобы они сделали из него героя.
     - Уиллоу...
     - Но я благодарна вам за заботу. - Это был отказ, ясный и прямой.
     Гэр понурился.
     - Если вам потребуется помощь...
     - Знаю, - мягко сказала она.
     Ей хотелось сказать больше. Сказать, что у нее уже есть странствующий рыцарь, человек, который помогал не из-за денег, а по своей доброте. Но образ ее незнакомца был слишком новым и бесценным, чтобы делить его с кем-то. И она не знала, что сказать о нем. Она все еще не знала, ни кто он такой, ни откуда прибыл. Но знала, что он вернется.
     Гэр Морроу с раздражением посмотрел на нее, прежде чем повернуться к своим людям.
     - Только помните.
     Она кивнула.

***

     Теперь Уиллоу жалела, что дала согласие Салливэну поехать с ним на танцы.
     Но это было два дня назад, когда он ехал с ней домой. Иногда они вместе отправлялись на подобные мероприятия. Для каждого из них это было вроде защиты.
     Когда он заедет за ней, она еще сможет отказаться совершенно законным образом. После утренней катастрофы у нее для этого был вполне подходящий предлог, но ведь она обещала, а Салливэн за все, что он для них делал, очень мало просил взамен. И она подозревала, что для желания Салливэна отправиться на танцы была скрытая причина: Мариса. Возможно, и у нее была, когда она согласилась: незнакомец.
     Уиллоу почувствовала, что сердце ее вдруг забилось быстрее - хотя она очень сомневалась, что он там будет. Как-то это не вязалось с ним... и все же должен же он был с кем-то общаться.
     Ожидая Салливэна, она вышла взглянуть на огород. Комок застрял у нее в горле, когда она увидела, в каком он состоянии: спекшаяся почва, сухая, борющаяся за жизнь растительность, когда-то имевшая такой зеленый и здоровый вид.
     Она непроизвольно сглотнула. Если не считать, что она наконец-то встретила очевидно нерешительного странствующего рыцаря, этот день был катастрофически неудачным.
     Что же им теперь делать? Все сено пропало, и вся упряжь. У нее еще оставалась тележка, но совершенно ничего, чтобы запрячь в нее лошадь.
     Вскоре погода начнет меняться, а у них не было укрытия для животных. Огород, с