раскаяния.
     Сара Энн посадила кошку в корзину, прикрыла крышкой и легонько коснулась кровавых полос на руке Бена.
     - Очень больно? - участливо спросила она. С того самого дня, когда Бен сказал, что она нужна ему, девочка необычайно серьезно заботилась о нем. В эти минуты она часто напоминала Бену свою мать, и он не уставал удивляться тому, как сочетаются в Саре Энн детская непосредственность и мудрость взрослого человека.
     Он улыбнулся. Что значили кошачьи царапины для его шкуры, привыкшей к настоящим ранам!
     - Нет, Ягодка, - сказал он, - мне совсем не больно. Но впредь нам с тобой нужно будет повнимательнее следить за Аннабел, чтобы она больше не удирала.
     Сара Энн виновато посмотрела на Бена и предложила полечить его раны. Он согласился, и девочка принялась серьезно и сосредоточенно обрабатывать царапины на руке Бена, в точности копируя его самого, когда он занимался ссадинами на ее крошечных ручках.
     Закончив возиться с царапинами, она попросила:
     - Расскажи мне о моей новой семье.
     Просьба была неновой. Бен уже не раз говорил с Сарой Энн о ее родственниках, но она готова была слушать его рассказы вновь и вновь - правда, делала это не очень внимательно, что, впрочем, было даже к лучшему. В рассказывании сказок отставной шериф был, скажем прямо, не силен.
     - Так вот, - начал он, неторопливо растягивая слова. - Живут-поживают на белом свете две знатные леди. Леди Калхолм. А зовут их Элизабет Гамильтон и Барбара Гамильтон. Они были замужем за твоими дядями - Хэмишем и Джейми.
     - Замужем за братьями моего папы, - уточнила Сара Энн.
     Она никогда не знала своего отца, да и не могла его знать. Он умер еще до рождения Сары Энн. Умер прямо за карточным столом, оставив Мери Мэй в незавидном положении - беременная вдова известного карточного шулера. После рождения дочери Мери Мэй устроилась официанткой в салун. Ну а где салун, там и бандиты. Мери Мэй связалась с ними, и потянулась, потянулась ниточка, пока ее не оборвала та шальная пуля. М-да. Незавидное наследство досталось Саре Энн от матери.
     Правда, теперь перед девочкой замаячила перспектива другого наследства, куда более привлекательного, чем первое.
     Оказалось, что непутевый отец Сары Энн был, ни много ни мало, третьим сыном шотландского маркиза. Все братья умерли бездетными, и таким образом Сара Энн оказалась единственной наследницей и титула, и огромного состояния. Поначалу Бен никак не верил этой истории - уж слишком она смахивала на сказку, но поговорив с Сайласом Мартином, убедился в том, что все это - истинная правда. Сайлас Мартин, прокурор, до своего переезда в Америку жил и работал в Шотландии, хорошо знал семью Гамильтон и даже был в свое время их поверенным в делах, так что у Бена исчезли все сомнения.
     Узнав правду, Бен не стал скрывать от Сары Энн того, что в Шотландии у нее есть шанс найти свою настоящую семью и, кроме того, стать богатой наследницей. Он рассказал ей все, несмотря на сильное искушение оставить эту историю в тайне в угоду своим собственным чувствам и планам. Вот так и получилось, что, пробыв опекуном Сары Энн всего несколько месяцев, Бен свернул свою только что начатую юридическую практику в Денвере, собрал нехитрые пожитки и вместе с девочкой поднялся на борт судна, отплывавшего в Шотландию.
     Размышляя о своем, Бен тем временем не забывал и про сказку для Сары Энн.
     - Правильно, - принял он поправку своей слушательницы. - А значит, они - твои тетки.
     - А кто там есть еще? - нетерпеливо спросила Сара Энн.
     - Твой кузен Хью, - неторопливо продолжал Бен. Он постарался выговорить это имя без раздражения. Одним фактом своего появления на свет Сара Энн лишала Хью Гамильтона права на наследование титула, и Сайлас Мартин поведал Бену о том, как Хью пытался дать ему взятку лишь за то, чтобы адвокат был не слишком усерден в поисках отца девочки. Бен был бы не против узнать, насколько далеко может зайти Хью Гамильтон в своих амбициях.
     А затем на семью обрушилась вереница неожиданных смертей. Слишком неожиданных, чтобы такой человек, как Бен, смог поверить в их случайность. Семья Гамильтон дрогнула под этими ударами, за которыми полицейский глаз Бена усматривал чью-то жестокую направляющую руку. Он не верил в проклятие, и в сглаз, и в рок, но если бы верил, то пример семьи Гамильтон мог бы стать самым ярким доказательством того, как превратна и непредсказуема бывает судьба.
     Впрочем, Бену было безразлично, с чем он столкнулся - с темными силами ада или с преступниками из плоти и крови. Пока он жив, он не подпустит ни тех, ни других и на пушечный выстрел к Саре Энн.
     Стараясь не выдать ничем своей озабоченности, Бен продолжал тем временем плести нить своей сказочной истории о волшебных замках и озерах загадочной страны - Шотландии. Ну, и о прекрасных принцессах, разумеется...
     - А я - принцесса? - поинтересовалась Сара Энн.
     - Нет, Ягодка. Я полагаю, ты станешь леди. - При слове "леди" Сара Энн хихикнула. Как всегда. Бен не раз пытался рассказать ей о титулах - о лордах, о леди и о маркизах. Честно говоря, познания самого Бена в этом вопросе оставляли желать лучшего - он часто путался в титулах, а многого просто не знал, но Сара Энн всегда так заворожено слушала...
     - И я должна буду делать реверанс?
     - Ну да, конечно, - ответил Бен. - Точно так, как учила тебя Калли. Мне кажется, она всегда догадывалась о том, что ты - настоящая леди.
     Он вспомнил первый визит в дом Мери Мэй и свое изумление при виде маленькой Сары Энн, выбежавшей ему навстречу и изящно склонившейся в реверансе. В тот миг она и покорила навеки сердце бравого шерифа.
     - А мои новые родственники... Они полюбят меня? - с беспокойством спросила Сара Энн.
     - Разумеется, - уверенно сказал Бен и мысленно помолился богу, чтобы это оказалось правдой. Да и как можно не полюбить эти огромные зеленые глаза, эти непокорные рыжие кудряшки, эту проникающую в самое сердце улыбку? И ее неутолимую жажду - жажду любить и быть любимой.
     - А Аннабел и Сюзанну они тоже полюбят? - продолжала допытываться Сара Энн.
     Сюзанна была ее любимой куклой и неизменной спутницей во всех приключениях. Сара Энн не расставалась с нею ни на минуту, так же, впрочем, как и со своим любимым шарфом, который постоянно был у нее на шее. В этом шарфе - последнем, прощальном подарке матери - она даже спала, поскольку считала, что он один может уберечь ее от "медведей". Правда, от "медведей", как называла Сара Энн свои ночные кошмары, шарф помогал далеко не всегда. Сколько раз Бен вскакивал среди ночи, разбуженный пронзительным криком, и бросался успокаивать Сару Энн, в чей сон опять проникли порождения тьмы и страха.
     Бен утвердительно кивнул, отвечая на вопрос девочки, и тут же тонкие ручки обхватили его за шею.
     - Я люблю тебя, папа, - шепнула Сара Энн. - И я, и Аннабел тоже.
     Горячая волна нежности омыла сердце Бена. Той нежности, что заставляет нас сжаться от невыразимой боли - очищающей, светлой и куда более сильной, чем боль от растревоженных ран.

***

     Бен стоял на палубе, держа на руках Сару Энн так, чтобы той была видна толпа встречающих, пестрой лентой протянувшаяся вдоль причала. Дул сырой холодный ветер. Да и бывает ли другим ветер в этом уголке земли?
     Судно приближалось к, докам Глазго, и девочка, пораженная развернувшейся перед нею картиной, возбужденно елозила на руках своего приемного отца.
     Порт - мрачноватый, грязный, похожий на все порты мира - был запружен людьми. И докеры, и приодетые горожане с любопытством наблюдали за прибывающим судном, которое пробиралось к причалу, лавируя между стоящими на якоре собратьями - закопченными пароходами и изящными легкими парусниками.
     Бен подумал было о том, нет ли в этой толпе встречающих родственников Сары Энн, но тут же отбросил эту мысль. Разумеется, никто их здесь не ждет и никто не встречает, даже если они с Сарой Энн приплыли в Шотландию не незваными гостями. Даже если то, что поведал Мартин о Хью Гамильтоне, не совсем соответствует истине.
     Правда, Мартин отправил в Шотландию письмо, в котором сообщал, что ему удалось разыскать дочь младшего из братьев, Йена Гамильтона, и что она собирается отплыть в Глазго в сопровождении своего опекуна. Однако Бен сильно сомневался, что Мартин мог упомянуть название судна - ведь когда писалось письмо, точная дата выезда была неизвестна даже самому Бену, поскольку ему еще предстояло закончить оформление документов на свое опекунство над Сарой Энн.
     Девочка вновь завертелась, и Бен покрепче прижал ее к груди. С каждым днем он все сильнее привязывался к ней, несмотря на то, что роль отца давалась ему с трудом.
     Бен любил улыбку Сары Энн - такую редкую в первое время, после смерти ее матери; как хорошо, что теперь она стала частой гостьей на милом личике этой чудесной девчушки.
     В целом же Сара Энн была обычным, нормальным ребенком - умела понемногу складывать буквы в слова, считать до пятидесяти и, конечно же, не уставала открывать для себя огромный таинственный мир. А попросту говоря, была типичной четырехлетней почемучкой. И вот что удивительно: пытаясь ответить на ее бесконечные "где", "когда" и "почему", Бен часто ловил себя на том, что сам начинает смотреть на мир новыми глазами, открывает в нем такие вещи, над которыми никогда раньше и не задумывался.
     Вопросы она задавать умела всегда, а сейчас, при виде порта, они посыпались из нее как горох.
     - Где мы? А скоро мы сойдем на берег? Когда у меня будет пони?
     Что касается пони, то Бен сам обещал Саре Энн, что купит и его, и новое платьице, как только они прибудут в Шотландию. Собственно говоря, это была еще одна попытка Бена отвлечь мысли девочки от горьких событий последних месяцев.
     Обилие новых впечатлений, казалось, даже несколько напугало Сару Энн, и она теснее прижалась к плечу Бена.
     - Никогда не уходи от меня, - прошептала она ему на ухо, в сотый раз за последние дни. Острая боль кольнула сердце Бена, и он подумал, что девочка до сих пор не чувствует себя в полной безопасности.
     - Не бойся. Все будет хорошо, Ягодка, - твердо сказал Бен. - Я обещаю.
     Ответ, казалось, успокоил Сару Энн, и она переключилась на длинную вереницу запряженных экипажей, вытянувшуюся вдоль причала.
     - А пони... Мы купим его прямо здесь?
     - Нет. Когда приедем в Калхолм.
     - Так долго ждать? - огорчилась Сара Энн. Бен усмехнулся. Насколько ему было известно, Калхолм был не так уж и далеко - в каких-нибудь двадцати милях от Глазго.
     - Совсем не так уж и долго, Ягодка, - сказал он. - Сейчас мы с тобой найдем гостиницу, примем горячую ванну, выспимся, а наутро поедем.
     - Может быть, я могу вам помочь? Я хорошо знаю Глазго.
     Бен обернулся и узнал в говорившем Эндрю Камерона. Этот молодой человек постоянно крутился возле них, и его любопытство, естественно, не могло понравиться Бену. Правда, Саре Энн Камерон понравиться сумел - особенно после того, как показал ей несколько фокусов.
     Эндрю Камерон вел свое происхождение из шотландских лордов, во всяком случае, так он сам говорил, и был при этом завзятым картежником. Обаятельный, учтивый, он сумел заворожить Сару Энн своей ослепительной улыбкой и манерами истинного джентльмена.
     А по вечерам этот джентльмен играл в кают-компании в карты. Играл и выигрывал, да так часто и крупно, что пассажиры, чьи карманы он так счастливо опустошал, заподозрили его в шулерстве и в конце концов пожаловались на него капитану. Тот, во-первых, немедленно запретил все карточные игры, а во-вторых, имел долгий разговор с Эндрю Камероном, который закончился тем, что удачливому игроку было отказано впредь в праве подниматься на борт любого судна, принадлежащего этой компании.
     Со своим собственным приговором Бен не спешил.
     Камерон оставался для него загадкой. Да, у этого человека было два лица: светлое, располагающее, обращенное ко всем, и второе - смутное, темное, скрытое от посторонних глаз. Да только не Бену осуждать за это человека. У него самого в прошлом найдется многое, что он хотел бы спрятать поглубже в тень. Правда, его любопытство... Эти бесконечные расспросы, особенно с тех пор, как Камерон узнал о том, что Бен с дочерью направляются в Калхолм...
     Как бы то ни было, но Бен решил принять предложенную помощь.
     - Буду признателен, если вы порекомендуете нам хорошую гостиницу, - сказал он.
     - А сколько вы собираетесь здесь пробыть?
     - Только до утра. А там постараемся сесть в почтовую карету, которая идет до Эдинбурга. Насколько мне известно, она проходит мимо Калхолма.
     - Верно, - согласился Камерон. - Вам нужно убудет сойти в Дангиле - есть по дороге такая деревушка, - а оттуда на любой карете мигом доберетесь в Калхолм.
     Название поместья Гамильтонов он произносил так привычно и небрежно, что Бен, не удержавшись, спросил:
     - А вы бывали в Калхолме?
     - Я знаю эту семью, - уклончиво ответил Камерон и поспешил сменить тему. - Что же насчет гостиницы, то попробуйте остановиться в "Четырех Конях". Там тихо, чисто и кормят вполне прилично. К тому же эта гостиница совсем рядом со станцией, откуда отходят экипажи на Эдинбург, - он неожиданно нахмурился и добавил:
     - Для себя, во всяком случае, я считаю эту гостиницу вполне подходящей. Надеюсь, что она сможет устроить и вас, и эту очаровательную молодую леди.
     Бен снова кивнул.
     - Отлично, туда мы и направимся. Благодарю вас.
     - Всегда рад помочь вам и вашей красавице, - откликнулся Камерон. Он тряхнул своими густыми каштановыми кудрями и улыбнулся, да так заразительно, что Сара Энн не удержалась и широко улыбнулась в ответ. - Возможно, мы еще встретимся. Ведь я тоже направляюсь в Эдинбург и тоже поеду по суше. Сами знаете, мне отныне запрещено появляться на борту судов, принадлежащих "Бланкеншип компани", - заметил Камерон, и слова его прозвучали небрежно, безо всякого намека на ожидаемое сочувствие. Но, кстати, и раскаяния в голосе тоже не было.
     "А пожалуй, быть выставленным за дверь - привычное для него дело", - подумал Бен.
     Тем временем Сара Энн, высоко задрав голову, с нескрываемым обожанием смотрела на Эндрю Камерона своими сияющими зелеными глазищами. Он поймал этот взгляд, наклонился и ловко достал из уха Сары Энн что-то круглое и блестящее. Монету.
     - Вы - единственная леди на свете, которая хранит свои деньги за ухом, - улыбнулся он.
     Сара Энн хихикнула и взяла протянутый ей пенс.
     - А папа обещал купить мне пони, - поделилась она с Камероном одним из самых своих главных секретов.
     - Потрясающе! - восхитился Камерон. - Ему будет очень хорошо в Калхолме, как, впрочем, и тебе. Там так красиво...
     Он неожиданно замолчал и уставился вдаль невидящими глазами. Затем тряхнул головой, словно возвращаясь из каких-то дальних мест, и продолжил как ни в чем не бывало:
     - А холмы там зеленые-зеленые, совсем как глазки одной моей знакомой молодой леди.
     В мозгу Бена тихо звякнул тревожный колокольчик. Откуда Камерон так хорошо знает Калхолм?.. А впрочем, почему бы и нет? Ведь, как ни посмотри, он тоже из пэров. Интересно, не был ли он знаком с Йеном Гамильтоном, покойным отцом Сары Энн? А что? Оба - картежники...
     Тут Бен обнаружил, что Камерон говорит уже не с Сарой Энн, а с ним самим.
     - Будьте осторожны, - произнес Эндрю негромко, наклоняясь поближе к Бену. - Доки Глазго - очень опасное место, так что смотрите повнимательнее по сторонам и не отпускайте от себя вашу малышку.
     Сейчас, одетый вместо привычного мундира, оставшегося в далеком Бостоне, в обычный костюм, поверх которого был наброшен тяжелый плащ, Бен никак не походил на полицейского. Скорее - на типичного американского бизнесмена. Ну и хорошо. Этого образа он будет придерживаться и дальше. Пока, во всяком случае.
     - И долго вы планируете пробыть в Калхолме? - спросил Камерон.
     Его назойливость стала уже всерьез раздражать Бена. Он пожал плечами и сердито буркнул:
     - Думаю, что недолго.
     На самом-то деле Бен так не думал, просто ему хотелось поскорее отделаться от Эндрю Камерона.
     - У меня там родственники, - сообщила Сара Энн, и угасший было разговор вспыхнул с новой силой.
     - О, это очень приятно, - сказал Камерон. Он взглянул на Бена со странной усмешкой, тронувшей уголки губ.
     Бен вздохнул и с огорчением подумал, что Камерон совершенно не способен понимать намеки. Совсем как Сара Энн.
     "А не слишком ли я стал подозрительным? - спросил себя мысленно Бен. - Или вся прошлая жизнь сделала тебя таким, парень?"
     В этот момент внимание Бена привлекло какое-то движение внизу. Судно уже ошвартовалось у причала, и на берег спустили трап, по которому двинулись вниз первые пассажиры. Но тут из толпы встречающих выскочил какой-то человек и ринулся по трапу вверх, расталкивая всех на своем пути. Поднявшись на борт, он заговорил о чем-то с дежурным офицером. Бен собирался уже отвернуться, но в этот миг и офицер, и незнакомец одновременно подняли головы и посмотрели на Бена. Посмотрели и тут же отвернулись. Их взгляды были так мимолетны, что Бен так и не смог решить, что это? Случайность? Или разговор там, внизу, действительно шел о нем?
     Человек с берега - здоровенный краснолицый мужчина с перебитым, как у боксера, носом - потоптался еще немного возле офицера, посмотрел на то, как возятся со своим багажом пассажиры, а затем молча спустился по трапу и затерялся в толпе.
     Бен проводил его взглядом, а затем, обернувшись к Камерону, повторил его же слова:
     - Возможно, мы еще встретимся.
     Затем взял за руку Сару Энн и вместе с ней направился к трапу.
     Когда они подошли, дежурный офицер как раз прощался с очередной группой пассажиров. Он еще раз предупредил всех о том, что в порту следует быть весьма внимательными и осторожными, а затем предложил помощь матросов для подноски багажа к наемным кэбам, длинной линией выстроившимся вдоль улицы.
     Бен спросил офицера про свой багаж.
     - Матросы позаботятся о нем, - успокоил его офицер. - Скажите, где вы намерены остановиться, и они доставят его прямо в гостиницу.
     - Мистер Камерон посоветовал нам остановиться в "Четырех Конях". Знаете эту гостиницу?
     - Лорд Кинлох? - удивленно переспросил офицер. - А, да, знаю. Неплохая гостиница, но все же странно, что Кинлох посоветовал вам именно ее. Сам он обычно выбирает для себя местечки... х-мм... потенистее.
     - Кинлох?
     - Да, это титул Камерона, и нужно признаться, что по милости владельца - уже весьма запятнанный титул.
     Несмотря на нескрываемое презрение офицера к Эндрю Камерону и к гостинице, которую тот рекомендовал, Бен решил не отступать от намеченного плана.
     Он спустился по трапу вместе с Сарой Энн, и они медленно пошли по причалу, пробираясь сквозь толпу уличных торговцев, на все лады расхваливавших свои товары - конечно же, самые лучшие и самые дешевые во всей Шотландии. Путешественники шли налегке: офицер заверил, что весь их багаж будет в самом ближайшем времени доставлен в гостиницу "Четыре Коня".
     Крепко держа Сару Энн за руку, Бен добрался до конца причала и шагнул в узкий проход между высокими штабелями больших деревянных ящиков.
     - Осторожно! - послышался вдруг за спиной знакомый громкий голос.
     Одновременно с криком Камерона Бен услышал хруст и скрип сдвинувшихся ящиков. Получив сигнал тревоги, тело его среагировало мгновенно, автоматически. Он успел оттолкнуть от себя Сару Энн как можно дальше за секунду до того, как тяжесть обрушилась на него.
     А затем наступила тьма.

2.

Калхолм

     Кусок не шел в горло. Элизабет Гамильтон сидела над нетронутой тарелкой и слушала возбужденные голоса своей золовки Барбары и кузена Хью. Они обсуждали скорый приезд в Калхолм новой наследницы. Разговор их был сумбурным, горячим, и Элизабет остро почувствовала, как напряжены их нервы.
     Управляющий делами Калхолма, Джон Алистер, еще месяц назад известил их о том, что в Америке обнаружилась наследница, а на прошлой неделе сообщил, что прибытия ее в